Очень злая планета
Как я люблю этот коридор! Остальным практикантам он почему-то не очень нравится видимо, из-за своей непредсказуемости. Каждый день я иду сюда, чтобы получить огромное удовольствие, испытать гамму самых разнообразных чувств, от восторга до страха. Кто сказал, что косморазведчики не боятся? Я проходил много тренировок на различных тренажерах, но не помню, чтобы так сильно захватывало дух, а по телу пробегал озноб, как здесь.
Если разобраться, я поступаю неразумно, посещая коридор и тратя на него драгоценное время. Именно из-за этого свободного времени я, имея самый высокий балл по всем дисциплинам, после предпоследнего года учебы попросился на практику не в косморазведку, а на этот тихоходный корабль со странным названием «Центурион».
Меня давно привлекала проблема Z-Амбра самой таинственной планеты 13-й галактики. «Блуждающая жемчужина» так поэтично окрестили ее ученые. Z-Амбра скачет в пределах пяти солнечных систем, каждая из которых состоит из светила среднего класса и семи планет. Ее перемещения непредсказуемы, приносят немало проблем жителям всех планет, достаточно густонаселенных наводнения, всяческие природные катаклизмы. Причем Z-Амбра не просто перескакивает каждый раз на новую орбиту в новую солнечную систему, а на некоторое время вообще исчезает.
Существует множество гипотез, но все они настолько фантастические, что не воспринимаются учеными всерьез. Может, это самонадеянность, присущая молодости, только мне почему-то думается: я в состоянии разгадать феномен Z-Амбра. Конечно, потребуется много времени. Поэтому, собрав всю имеющуюся об этом уникальном явлении информацию, я попросился на «Центурион». Его даже назвать-то космическим кораблем нельзя. Это огромная станция, она находится в голове кометы и медленно движется к небольшой планете одной из удаленных от центра галактики солнечных систем. А я, выполнив свои обязанности по обслуживанию жизнеобеспечения станции, изучаю и пытаюсь анализировать все известное о Z-Амбра. Но никак не могу найти хоть какую-то зацепку, чтобы попробовать размотать этот клубок загадок. Привлекаю самые последние достижения науки, ищу на стыке разных направлений, учений, гипотез, но не вижу никакого просвета. А когда выдыхаюсь совершенно, направляюсь в коридор.
Коридор это что-то невероятное. В нем смоделированы климатические пояса планеты, к которой мы летим, растительный и животные мир. Причем сделано все просто потрясающе. Что он приготовил мне сегодня? В прошлый раз я чуть не замерз и не ослеп среди бесконечных белых просторов, непередаваемо искрящегося снега и синих ледяных глыб.
Прикладываю руку к углублению в стене и все вокруг преображается. Огромный коридор с ровным матовым светом превращается во что же превратится сейчас? Сначала появляется шум это шелестят листья, затем постепенно прорисовываются деревья. И вот я уже стою на краю леса. Белые с черными полосами стволы, ветки, словно падающие волнами вниз. Легкий ветер перебирает эти волны, листья шуршат, миллионы звуков сливаются в один невыразимо сладостный и грустный шелест. Под деревьями настоящий ковер из трав с островками кустарника. Лес редкий, его насквозь пронизывают солнечные лучи, бегущие бликами по траве, кустам и цветам.
«Что это?» невольно восклицаю я. «Красиво?» Это голос Баклая, командира корабля. Он стоит рядом и тоже смотрит на лес. Я так увлекся превращениями коридора, что не слышал и не видел, как он подошел. «Это березовая роща. На планете, к которой мы летим, их много». «Наверное, на Земле очень интересно?» спрашиваю я. Баклая чуть морщит губы, что у него означает улыбку: «Не приходилось бывать на этой планете». Заметив мое удивление, он неожиданно улыбается по-настоящему: «У нашего корабля совсем иная задача. А Земля изучена уже достаточно хорошо». Видя мое замешательство и непонимание, Баклая откровенно смеется: «По крайней мере, так считают почти все в Космическом совете. Но я по собственному опыту знаю, что и Земля, и Z-Амбра одинаково таинственные планеты. Ну что ж, отдыхайте, развлекайтесь, а когда будет время, заходите ко мне, думаю, нам есть о чем поговорить». И Баклая уходит, оставляя меня в полной растерянности.
Оказывается, березовая роща полна жизни. Кого только я ни встречаю в ней! Стою перед светящимся в стене экраном и смотрю, с каким же представителями животного и растительного миром столкнулся сегодня. Полевая мышь, барсук, крот, лиса, заяц. А вот медведь огромный зверь, вставший на задние лапы и бросившийся на меня. Здесь, в березовой роще, я чувствую сильный, резкий запах косматого чудовища, шагаю навстречу и прохожу через него. Голограмма, даже самая хорошая, такой не бывает: я вижу не только грязные клочья шерсти, но и мышцы, сосуды, пульсирующую кровь, кости медведя, а главное, у меня резко начинает болеть тело, особенно глаза, словно я просочился не через созданную потоками света фигуру, а через что-то материальное, плотное.
Смотрю дальше: двадцать три вида бабочек и насекомых поменьше, птицы Но все это делаю как-то механически, мысли словно текут вторым планом. А на первом слова Баклая: «по собственному опыту знаю, что и Земля, и Z-Амбра одинаково таинственные планеты». Что он имел в виду? Z-Амбра изучена вдоль и поперек из космоса, ее просвечивали и прощупывали всеми известными способами. Непосредственно на планете побывали всего три экспедиции, но вторую и третью можно считать визитами вежливости: их, как туристические группы, повозили по Z-Амбра, показали достопримечательности и попросили вежливо, но достаточно убедительно воздержаться от последующих посещений их будут расценивать как попытки вмешательства. Об этом есть подробные отчеты, список всех участников, данные на них. Первая Заповедь Межгалактического Совета запрещает насильственное вмешательство в жизнедеятельность какой бы то ни было цивилизации, если она не представляет реальную угрозу другим цивилизациям. Перемещения Z-Амбра таковыми не были признаны, они лишь доставляли неприятности, с которыми жители планет пяти солнечных систем достаточно успешно справляются сами. Поэтому попыток установить более тесный контакт, уговорить вступить в Межгалактический союз не предпринималось. О первой экспедиции говорилось, что почти все ее члены погибли. Ни имен, ни дат, ни результатов ничего. Я обращался во все архивы, в том числе и в Главный, в поисках хоть какой-нибудь информации, но безрезультатно. Неужели Баклая был в первой экспедиции?
Нет, такого просто не может быть! Но почему он сказал: «И Земля, и Z-Амбра одинаково таинственные планеты»? Впрочем, что я знаю о планете, к которой мы летим? В числе загадок космоса (а я изучал эту проблему достаточно серьезно) Земля, судя по известным мне источникам, не значится. Цель нашего полета сбросить на планету какой-то контейнер. Что за контейнер, какого его содержимое, неизвестно ни мне, ни другим курсантам. Слишком много неясного, загадочного. Надо попытаться прояснить все у Баклая, тем более что он меня приглашал зайти. И я отправляюсь к нему.
Сижу в жилом помещении, которое занимает капитан, на непонятном и неудобном предмете, который Баклая гордо представил: «Старинное кресло с планеты Земля». Держу в руках странную чашку какого-то горячего напитка с приятным запахом. Капитан понимает, что расспрашивать о каждой вещи мне неудобно, и охотно объясняет: «Это кофе, тоже с этой планеты, и, замечу, превосходнейшего качества. Бодрит, повышает тонус и способствует приятной беседе». Первый раз вижу Баклая таким веселым и раскрепощенным. Все на борту «Центуриона» привыкли к другому капитану: предельно точному, конкретному в словах и приказах, замечающему любую, даже незначительную оплошность. Для нас, практикантов, из которых на девяносто процентов и состоит команда корабля, вообще одного взгляда суровых глаз на жестком, неулыбчивом лице было достаточно, чтобы понять, что мы что-то сделали не так и бежать исправлять ошибку. Баклая словно закован в форму, опутан инструкциями, и кто-то из практикантов после тщетной попытки хоть что-то узнать о нем от постоянных членов экипажа предположил, что капитана отправили на «Центурион» за какую-то провинность.