С высоты прожитого опыта я воспринимаю все как то, что сделало меня сильнее, научило жизни, взаимоотношениям между людьми. До сих пор хочу верить, что в момент, когда мама бежала с Иваном в Россию, она делала это с добрыми намерениями. Молодая женщина хотела всего лишь счастливой жизни и видела ее не в Казахстане. Добрая и такая наивная, она посчитала, что Иван и есть тот единственный, кто реализует все ее мечты. Наверное, подобное могло бы послужить ей оправданием, однако Сколько бы я ни пыталась понять и простить маму до конца все равно не выходит. Да, я люблю ее вопреки всему, и мне не так уж важно, права она или нет. Но как ей найти извинение, как отпустить навсегда? Ответа пока нет.
И каждый раз после брошенных в мой адрес проклятий и пожеланий смерти я забивалась в дальний угол комнаты, втыкала наушники, включала «Руки вверх!». Благодаря музыке удавалось забыться на короткое время, хоть как-то заглушить пульсирующую по всему телу боль от слов мамы. В своем иномирии я придумывала разные сценарии того, как моя жизнь становится лучше: что появляется необыкновенный мужчина (у меня или у мамы), такой прекрасный, так сильно любит, что героически вызволяет нас обеих из курганского ада. Белокурый «рыцарь» с пронзительными голубыми глазами подъезжает к нашему дому на серебристой «десятке», из открытых окон которой по всей округе разносятся «Руки вверх!» или Сандра. И вот я сажусь к нему в машину, красивая и свободная, и мы стремглав мчимся в наше светлое будущее Воображала, что по дороге мы заезжаем в продуктовый, набираем кучу всего, о чем только душа попросит, а потом обязательно едем в строительный и закупаем все необходимое для ремонта. Да, странным образом почти в каждом моем выдуманном сценарии мы делали ремонт
Вот так я спасалась от суровой реальности: напевая себе под нос любимые песни, танцуя посреди комнаты в наушниках. Я мечтала о лучшей жизни и искренне верила, что однажды она настанет. Что и на моей улице будет праздник. Но потом я нажимала на плеере «Стоп», выходила из комнаты и возвращалась в уже привычную жестокость, где меня поджидали отрешенность мамы и очередная болезненная гематома от отчима.
В общем, какая уж тут учеба и утренники, когда у меня были далеко не детские проблемы и заботы.
И если сводные братья и сестры, скорее всего, и ходили в цыганскую школу, то я не ходила никуда, потому что меня ждала работа. Бывало, приезжали родственники отчима, и начиналось: «Рада сегодня ко мне домой поедет, у меня надо прибрать». А кто-нибудь в ответ говорил, мол: «Нет, у нас уже давненько не наводила порядок!» Когда стала чуть старше, ко мне, как и к моей маме, стали относились как к прислуге: «принеси подай». С ужасом вспоминаю моменты, когда заставляли идти набирать воду из колонки: берешь огромные фляги, ставишь на железную телегу и тянешь за собой. В путь туда куда ни шло, но обратно Никого, конечно, не волновало, тяжело было или нет, зима на дворе или лето натаскать воду нужно, и хоть лбом расшибись. Бывало, по двадцать раз могла сходить туда-обратно, так что ладони намертво примерзали к металлической ручке отдирались они разве что с мясом.
Но самый крутой поворот моя жизнь обрела не в момент злополучного переезда из Казахстана со всем изнуряющим физическим трудом и не менее эмоциональным истощением, а в 1992 году, в период перестройки, когда в нашу жизнь ворвались наркотики.
Сначала отчим стал употреблять, а потом и вся семья стала зарабатывать на их продаже. Товар назывался «ханка» наркотик из отработанного макового сока, на вид самая настоящая коричневая жижа. Собственно, что не подходило для приготовления более дорогих психоактивных веществ, то и перерабатывали в более дешевый продукт и распространяли.
Жизнь бок о бок с наркотиками казалась мне естественной.
Помню, заходишь домой, а там все от мала до велика варят что-то в поварешках. Выходишь на улицу, а там кто-то синий лежит в переулке или возле колонки иногда уже мертвый от передозировки. Вокруг него толпились стражи закона и либо принимали обколотого наркомана, который при себе еще имел несколько грамм менты все изымали и возвращали наркоторговцам, зарабатывая на этом деньги, либо равнодушно грузили труп. Вообще, это была довольно отлаженная, стандартная схема: поймать наркомана с дозой, избить его, забрать всю запрещенку, а потом перепродать барыгам[2].
Сейчас, когда я осознаю, что вообще происходило, понимаю, какой беспредел творился вокруг.
Примечания
1
Больничка уменьш. к больница; небольшая больница, обычно в сельской местности. Толковый словарь Ожегова. С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. 19491992.
2
Барыга разг. сниж.: тот, кто занимается скупкой и перепродажей вещей (обычно краденых). Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000.