Я молчала. Сидела на ковре.
Вот, показала я на шею.
Мама окаменела. Потрогала шею я вздрогнула.
Троксевазином помазали, смотрю. Ничего, рассосётся через неделю. Кто ж тебя так? Макс?
Я не знаю. Макс со Златой первые ушли.
Но они могли вернуться, сказал Илька. Хотя я их не видел, когда в раздевалку шёл.
Они могли спрятаться. Они часто по дворцу бегают, по всем этажам, всхлипнула я.
Это точно они, сказала мама и расплакалась.
Папа пришёл поздно, но никто не спал. Папа осмотрел мой синяк на ноге, посиневшую гематому на шее, дотронулся до разбитой скулы Я дёрнулась кость на скуле заболела.
Ну что? наседала мама.
Да что? Ничего. Ничего хорошего. Смотри, Инга, какие мстительные дети пошли.
Мы бы могли на них дело завести, между прочим, правда Гена?
Сложно, Инга, сказал папа.
Что сложно?
Арина не знает, кто её избил.
Как это не знает?! Да чипс и парикмахерша.
Не факт. Скорее всего, они подговорили остальных. Ведь тренировка закончилась раньше.
И это не факт! сказала мама почти спокойно, перед этим очень глубоко вздохнув.
Если вы нервны или взбешены достаточно так вздохнуть раз пять-десять или двадцать, и почувствуете: станет в сто раз спокойнее.
Правильно, Инга, папа поцеловал маму. Хорошо, что ты это понимаешь.
А я хочу, чтобы их всех забрали в милицию. Они злыдни! захныкала я. Я им ничего плохого не делала, а они
Виноват прежде всего тренер, отозвался папа. Ты тренера поставила в известность?
Позвонила, вздохнула мама.
И что?
Тренер сказала, что не отвечает за то, что происходит в раздевалке.
Формально она отвечает за детей и в раздевалке, сказал папа.
Да ты не поймёшь, Геночка! У тренера просмотр был. Она говорит, много было людей, все пришли раньше времени, все хотят заниматься гимнастикой. Тренер избалована вниманием. Она и тренировку раньше закончила.
Папа кивнул:
Никто никогда не следит за детьми в раздевалке. Ты бы посмотрела сколько дел в детской комнате: «избиение в раздевалке». Но в основном в раздевалке бассейна. А чтобы во Дворце Спорта так навскидку не вспомню. Тренер, Инга, виноват. Тре-нер.
Папа замолчал.
Что же нам делать, мама опять чуть плакала. Одна группа по гимнастике для их возраста. Где нам с осени заниматься?
Может, в бассейн отдадим? сказал папа.
Я вздрогнула: я боялась воды.
В бассейне грязи много. Там острицы могут быть! стала запугивать мама.
Аришка же воды боится! засмеялся Илька из своей комнаты.
Значит, остаёмся в гимнастике?
Нет! закричала я.
Ладно, вздохнул папа. Ещё три месяца в запасе всё лето. Узнаю, какие есть занятия.
Может, танцы? предложила мама.
Я же давно говорил: танцы, закричал Илька. Они так классно танцуют на всех праздниках и даже на улице первого сентября и девятого мая. Вальсы и танги.
Танго!
Ага. А ещё рок-н-ролл.
В Военном городке рядом, сказала мама, а на танцы пилить в центр города, мама рыдала, потом высморкалась и сказала: Было бы фигурное катание, отдала бы в катание.
Подумаем. Время есть. А теперь послушай, Ариша, что я тебе скажу
И папа сказал. Рассказал.
О том, что семь лет это вполне себе «взрослый возраст». О том, что люди не рождаются на свет плохими, но бедность, несправедливость и обиды делают их злыми и жестокими. И эти злые и жестокие постоянно портят жизнь тихим и добрым. Поэтому надо учиться защищаться: словесно и физически. Надо обязательно научиться давать резкий, неожиданный (если получится) жёсткий, злой, бешеный отпор. Это иногда может спасти жизнь. Особенно девочке или девушке. Злые и жестокие очень любят нападать на хороших и добрых, особенно на аккуратных девочек и девушек.
Есть такие как Илька: им не надо ничего объяснять, сказал папа. Они сами делают всё правильно: дают сдачи, ругаются, к ним перестают лезть. Это гены, это воинственный настрой.
Илька вышел из комнаты, присел ко мне на кровать довольный-предовольный, гордый-прегордый:
Да. Я такой.
Знаю, что такой. До меня доходят сведения, и папа похлопал Ильку по плечу.
Мама испуганно спросила:
Ильгиз! Я же почти не бываю в твоей школе. Всё с Ариной, с Ариной. Значит, и у тебя драки есть? И тебя обижают?
Бывает, уклончиво сказал Ильгиз.Но я мужик. Папа всегда говорит, что мужик должен всё решать самостоятельно.
Вот, продолжил папа. А есть люди такие как ты и как я каким я был в детстве и юности Им тяжело среди драчунов, они теряются и не могут ответить на оскорбление. Я поэтому и пошёл после армии в школу милиции, а потом в юридический. Чтобы пресекать зло если не на корню, то хотя бы не дать расцвести ему буйным цветом.
Дальше папа стал объяснять, что всё очень просто. Прежде всего и перво-наперво уверенность в себе. Надо быть уверенным в себе, даже если боишься. Это самое главное. Надо чётко определиться для себя: я никого не трогаю, ни к кому не пристаю, но умею постоять за себя. Надо убедить себя: передо мной враг, агрессор, насильник, хулиган, передо мной зло, а не человек.
Одним словом нагнетатель, закончил ночную «лекцию по психологии самообороны для детей» папа.
Нападатель?
Нет: нагнетатель. Он нагнетает атмосферу. Он грозен, может оказаться и властной сильной личностью и самым мелким никчёмным существом
Да. Вспомни, Ариша, своего любимого Гауфа. Крошка Цахес существо уродливое, странное и очень агрессивное, встряла мама.
Не перебивай! остановил папа маму. Нагнетатель портит тебе настроение одним своим присутствием Нагнетатель может начать травлю себе подобного. По законам общества в группе не может быть двух лидеров, но может быть сколько угодно жертв. Лидер-нагнетатель чаще уничтожает себе подобного, нагнетатель-трус уничтожает и слабую, как он сам, жертву и сильного.
Мама слушала папу, открыв рот. И Илька тоже. Мне кажется, я уверена, что именно тогда что-то поменялось в характере мамы. Стало две мамы: та, которая была раньше активная, отзывчивая, переживающая за меня, растерянная, если меня обижают, и новая мама уверенная, что она просто даёт отпор, освобождает пространство от нагнетателей
Мама втолковывала мне, объясняла папины слова:
Смотри: ты любила гимнастику, ты добросовестно занималась и почти не плакала от боли, ты была лучше всех. Но ты разлюбила ходить на тренировки. Ты никого не трогала, и страдаешь, и мы, может быть, бросим секцию.
Может быть? испугалась я.
Не может быть, а точно, Илька погладил меня по плечу. Мы обязательно бросим!
Да, Инга. сказала папа. Илька прав. Вопрос с гимнастикой, при данном стечении обстоятельств, решённый, я думаю.
А те, кто мучил тебя, продолжила мама, напротив: чувствуют себя прекрасно. Это неправильно.
Мама! перебил Илька. У неё всё было нормально. Потом ты докопалась до этих чипсов. Арину сделали второй, и начали смеяться и подтравливать после чипсов.
И мама заорала:
Не встревай!
Дальше они ругались по-татарски. А мы с папой молчали и смотрели. Смотрели и хлопали ушами Папа тихо и от этого страшно приказал:
Хватит!
Мама опомнилась. Илька по инерции продолжал бурчать что-то непонятное, певучее.
Это в конце концов стыдно, товарищи полиглоты! как бы извиняясь за тихий, но приказной тон, сказал папа. Переведите, в конце концов!
Да что тут переводить. Стыдно-то как, Ильгиз! мама решила всё свалить на Ильку: Восемь лет как только по-русски все вокруг тебя.
Маму уже было не остановить: Ильгиз весь в своего деда. И обидчивый, и мстительный, и постоянно отношения выясняет.
Я действительно, Ильгиз, тебе мало времени уделяю, почти не уделяю. И три тройки у тебя в году Но я очень занята. Эти травы отнимают массу времени, это моё призвание. Поэтому и ты, и Ариша страдают. Я не могу, никогда не могла, заниматься только детьми! Ариша младше. Ильгизчик, ты должен понять. Ты самостоятельный, здоровый. Ты сам справишься. Это гены, папа правильно говорит. Аришенька же девочка, она теряется.
Ильгиз сидел красный, он вспотел:
Да уж теряется. Носишься с ней как с торбой. Зачем ты её всё в мирошевский лес таскаешь? Может, ей во дворе как мне охота побегать? Ты её спросила?
Я не хочу во дворе! закричала я. Что ты, Илька! Я боюсь. Там одни дураки. Они мячом могут в лицо Я хочу гулять в поле. Я на поле, Илька, бегаюсобираю зверобой.
Вот и хорошо, Арина, что бегаешь мама торжествовала.
Инга! Дай ребёнку свободу выбора! Не таскай её за травами, попросил папа.
Я испугалась:
Папа! Я люблю луг! Там репей, папа, красиво цветёт! И донник, и цикорий, и
И чертополох! Илька скорчил страшную рожу, приставил пальцы-рожки к ушам.
И чертополох, согласилась я, даже не поняв издёвки и намёка на нечисть. Он для нас бесполезный. Он только для пчёл. Медонос.
Медонос, укатывался Илька. Прекращай, мама, пичкать её салатом из одуванчиков. Пусть ест как все, играет, общается. Отстань, мама, от неё. Она уже травяное зомби.
Опять снова здорово? мама в шутку замахнулась на Ильгиза. Ребёнку нравится. Слышал же? Сам-то чипсы никогда не ешь?
Отрава поэтому не ем, согласился Ильгиз.
Мама открыла рот, но папа резко сказал маме:
Продолжим об отраве. Никто не обвиняет тебя, Инга, в невнимательности. Никто не запрещает тебе заниматься полезным делом для души.
Оформили ООО. Нужен бухгалтер, вдруг сказала мама.
Я сейчас не об этом, Инга. Чем могу, я тебе помогу.
Нужно помещение для заготовки трав.
Хорошо, нетерпеливо отмахнулся папа. Найдём помещение.
Спасибо Геночка. Тогда всё?
Нет. Ты не поняла. Я попрошу тебя, Инга. Больше никогда не вмешиваться, если Арину угостят вредной едой.
Да уж я поняла Я тогда хотела как лучше. Я испугалась за Аришу. Это же неправильно, Гена, что еда после тренировки. После тренировки надо пить.
Дорога моя, папа ласково обнял маму. Ты не переделаешь людей. Тебе бесполезно тягаться с рекламой и спрайтами. Пусть люди едят, что хотят. Договорились?
Но Арина! Она
Мама! закричала я. В вопросах питания я буду слушаться только тебя!
Ты наша птица-секретарь, улыбнулась мама и обратилась к папе: От тебя нахваталась. Вопросы питания, вопросы наркомании, вопросы безопасности, вопросы по отчётному периоду
Совсем взрослая, сказал папа. А сейчас самое главное, девочки мои. После гематомы и синяка обратной дороги нет. Что будем делать?
Убить, их надо убить! прошептала я.
Прошло одиннадцать лет. А я помню, как эти слова сами собой вырвались, вышли из меня. Когда мы говорим «я убью тебя» или «я убью себя», то это, на самом деле, ничего страшного не означает. Это просто выход плохого, очень плохого, очень-очень ужасного. Понятно, что из всякого правила есть исключения, иногда человек, угрожающий вам убийством, действительно затачивает топор, а самоубийца мылит верёвку, но чаще это в детективах, чем в жизни. А в жизни убивают как правило те, кто об этом и не заикается вовсе, самоубийцы тоже вынашивают идею глубоко в себе. Это всё папа мне объяснил, чтобы я не боялась самой себя мама же стала меня стыдить и говорить, чтобы она таких вещей больше не слышала.
Вот! Вот результат общения с Максами да Златами.
Я с ними не общалась! заплакала я от обиды. Почти не
общалась
9 Прогулки всей семьёй
Тогда в Семенном поля под высоковольтной только перестали засевать. С одной стороны убрали лес и, установив новые сваи, провели ещё одну линию. Горизонтальными частоколами лежали огромные деревья, их даже не вывозили. Мощные ели, похожие на приятелей папы из СОБРа14 ; берёзы напоминающие лейтенантш и капитанш из детской комнаты. Изысканные осины, точнее их тусклого цвета стволы это красавица-секретарша по связям с общественностью начальника ОВД. Всё валялось и гнило Мама сказала Ильке:
Видишь, что сделали для того, чтобы провести ещё света: убили здоровые мирошевские деревья. Убили. Здоровые.
И что?
А то. Всегда будь настороже, чтобы так же не погибнуть.
Ты хочешь сказать, что если не быть настороже, то станешь деревом? Илька любил так «абсурдистски», по выражению папы, шутить.
Зря смеёшься, обиделась мама. Я хочу сказать, что случайность может стать роковой,
Мама хочет сказать, откашлялся папа, что никогда не надо думать, что тебя обойдёт неприятность, несчастный случай, смерть.
Папа тогда бросал курить. Это было похоже на обет он бросал курить ради меня, из-за меня. Что-то вроде я отделаюсь от плохой привычки, брошу на жертвенный стол никотиновую зависимость, а дочь тогда оставят в покое. Папа сильный, он взял себя в волевые тиски.
Заместитель начальника страшно сказать, всего управления Мирошева зудела мама.
ГУВД-Миршев низшее подразделение. Над нами Владимирское, ты же знаешь.
Не знаю и знать не хочу. Столько людей в подчинении, всем показываешь дурной пример.
Папа был «полностью и беспрекословно» согласен. Он пил отвары и настои, отхаркивался, свистел и хрипел (стали очищаться лёгкие), и главное!он старался всё свободное время гулять. Мне повезло. Вечером мы приезжали в Семенной, папа парковал «ауди» на стоянке у церкви, где неподалёку росла одинокая софора. Мы шли на высоковольтную. Быстрым шагом тридцать пять минут. И дальше гуляли, гуляли и гуляли До темноты. Небо становилось розовым, потом тусклым.
Сильные деревья, ели Ильке понадобились шишки для урока технологии, и мы с мамой приехали сюда на маршрутке. Меня ещё катали в лёгкой коляске, и на маму в маршрутке все ругались. Мне было два с половиной года, но я запомнила это. Как ругались в маршрутке, как я сидела у кого-то на коленях и этот кто-то дышал зловонно мне в затылок, как мама ехала стоя, вцепившись в коляску-трость, коляска скрипела и как назло не хотела в эту самую трость складываться Мама успокаивала людей и улыбалась Выйдя из маршрутки, усадив меня в коляску, мама сказала:
Я не вынесу больше оскорблений.
Обратно мы ехали на электричке. Всего одну станцию. А электричку пришлось ждать полчаса: в Семенном не все электрички останавливаются. Илька дома спал. Папа нервничал. На его погонах была теперь одна звезда вместо четырёх маленьких звёздочек. Его в этот день повысили в звании, в должности, он теперь был не просто опером, а начальником отдела по борьбе с наркоманией. Тогда не было ещё ФСКН.
Я как чувствовала, радовалась мама. Нас так поливали грязью в маршрутке, но я не разозлилась, я чувствовала сегодня хороший день, самый лучший день.
Из того похода за шишками я запомнила цветной, сухой, душистый жёлто-красным клёном осенний лес, и под ногами шишки, чешуйчатый ковёр. Шишки скрипят, шуршат об огромный пакет, и он, набитый до отказа, тоже как будто в чешуйках У меня восторг! Ильке поставили две пятёрки! Лето было бесшишечное, сухое, а он притащил шишки на весь класс!
И вот сейчас, спустя пять лет, конец. Шишкам конец, деревьям конец, муравейники стояли мёртвые, как египетские пирамиды. Я была уверена, что внутри мумия самого главного муравья, а точнее муравьихи Было страшно смотреть на мощные стволы
Услышав от родителей о том, что смерть может прийти совсем рано, и даже в детстве, я заплакала. Мне стало страшно.
Она не хочет случайно погибнуть, погладил меня Илька по голове. Что ты, Арин. Тебя же просто предупреждают, наставляют на путь истинный
Правильно, откашлялся папа. Это так. Всё необходимо брать под контроль, любую ситуацию. Деревьям не повезло расти именно в этом месте. Но мы не деревья мы можем выбирать места ходов и обходов. Мы можем быть внимательными. Мы можем лавировать. Так, Арина?
Лави-что? переспросила я.
Действовать мы можем, принимать решения! и папа толкнул меня в плечо.
Легонько толкнул, но я упала и ударилась о кочку. Мама ходила недалеко, шептала и собирала травы. Она конечно же всё видела, но делала вид, что не видит ничего.