Надо признать, что во всех этих случаях ваше высочество вели себя совершенно правильно. Однако сегодня нам бы хотелось чуть больше тепла всего одно слово, мадам, одно маленькое слово, сказанное походя.
Голос дофины рассек воздух:
Бесполезно настаивать, месье, я знаю, что мне следует делать
Священник на мгновение замолчал. Наморщенный лоб, выпяченная губа, прищуренные глаза и весь воинственный вид молодой женщины говорили о том, что ему следует дать разговору другое направление. Он затронул тему, в которой чувствовал себя увереннее.
Хотелось бы думать, мадам, сказал он, что вы, со времени моего последнего визита, получили хорошие новости о ее величестве?
Gott sei dank![14] ответила Мария-Антуанетта, уже немного успокоившаяся. Похоже, она не испытывает недовольства мною, вот только ее несколько беспокоит холодность дофина.
Аббат жестом как бы отмел эту деталь, не относящуюся к его компетенции.
Она ничего не писала вам относительно вашего чтения? спросил он.
Писала, господин аббат, призналась явно смущенная дофина.
И она удивлена тем, что вы все так же мало прилежны в этом деле?
Если б вы знали, как мало у меня времени!
Я вижу, что у вас его слишком много, мадам, возразил священник. Ослы и лошади окончательно отбили у вас интерес к чтению. Позвольте старику, каковым я являюсь, огорчиться по данному поводу. Подобное отвращение к серьезным вещам однажды станет помехой вашему высочеству в том, чтобы достойно носить корону Франции.
Какой напыщенный слог, господин аббат!
Умоляю ваше высочество серьезно отнестись к немного строгим словам, котрые я вынужден вам говорить. Ваше высочество должны перестать играть в ваших апартаментах с детьми и собаками; эти игры больше не соответствуют вашему возрасту. Вам следует улучшить ваш почерк и орфографию, которые оставляют желать много лучшего
Вы слишком требовательны, господин аббат, простонала дофина.
Следовало бы сказать, что я слишком снисходителен, мадам. И потом, раз уж мы заговорили о лошадях, позвольте вам напомнить, что вы обещали вашей августейшей матери никогда не ездить на конную охоту и передвигаться очень медленной рысью. Это так же важно для правильного формирования вашего организма, как ношение корсета.
Мария-Антуанетта зевнула:
Ах, месье, вы говорите как госпожа де Ноай.
Сожалею, мадам, но это мой долг. И поскольку у нас пошел разговор о неприятных предметах, позвольте вас спросить, перечитываете ли вы хоть иногда ваше «Наставление»?
Какое «Наставление», господин аббат?
То самое, которое ее императорское величество передали вам перед вашим отъездом из Вены; неужели его у вас больше нет?
Дело в том я должна вам сказать, забормотала Мария-Антуанетта, краснея, что однажды искала его да, я хотела его перечитать, но не смогла найти
Священник грустно посмотрел на свою нерадивую ученицу.
Ах, мадам, горько сказал он, начинаю думать, что я очень плохой учитель Надеюсь, ее величество не узнает, как малопочтительно вы обошлись с документом, в который она вложила все лучшее, что было в ее сердце Но я вижу, прошел уже час. Я принес вам книгу, чтобы почитать. Это книга Товии. Оставляю ее вам. Она серьезная, но в ближайшие дни я принесу вам другую, более увлекательную.
Роман? весело поинтересовалась Мария-Антуанетта.
О! воскликнул аббат, шокированный, как если бы в его присутствии кто-то вызвал дьявола; но потом, подмигнув, признался с заговорщицки-лукавым видом: Нет, это «Моральные безделицы» аббата Куайе.
Он уже подошел к двери, когда Мария-Антуанетта жестом остановила его.
Еще секунду, господин аббат, взмолилась она. Знаете, что бы вы сделали, если бы были по-настоящему милым?
Не знаю, мадам, но скажите. Я всецело предан вашему высочеству.
Успокойтесь, сказала Мария-Антуанетта, ничего сложного. Только что я писала письмо матери, но у меня не получалось, и я сказала себе: «Вот еще одно письмо, которое будет плохо написано и которым императрица останется недовольна». Господин аббат, не могли бы вы составить для меня черновик, чтобы избавить ее от огорчения?.. А я бы потом его переписала
То, о чем вы меня просите, мадам, абсолютно невозможно! воскликнул Вермон. Нет, я не могу участвовать в подобном подлоге, я бы обманул доверие ее величества ко мне, я
Но, видя, как сдвинулись брови Марии-Антуанетты, замолчал и перевел дыхание:
Все, что я могу сделать, мадам, это прийти завтра, вы мне покажете это письмо, а я исправлю ошибки в нем. Но не требуйте от меня большего.
Большего мне и не надо. Ах, господин аббат, какую услугу вы мне окажете! Я никогда не любила вас так сильно; если б я могла, вы бы немедленно стали кардиналом.
Господин де Вермон с достоинством распрямился.
Да будет известно вашему высочеству, что я не желаю ни кардинальской мантии, ни епископской митры. Мое честолюбие удовлетворено тем, что я верно служу вам.
Ваше рвение меня трогает, господин аббат, но я думаю, вы не отказались бы от какого-нибудь бенефиция.
Конечно, мадам, но я не требователен Мне хватило бы маленького аббатства само собой, не очень далеко от Парижа, чтобы мне было легче за ним присматривать Да, если его величество в своей безмерной доброте соблаговолил бы позаботиться обо мне, думаю, я бы поддался искушению, но дело терпит.
Изложите все сказанное на бумаге, велела Мария-Антуанетта. Я поговорю об этом с дофином. Прощайте, господин аббат. И не забудьте завтра про мое письмо!
Глава XIII. Дружба и сплетни
Мария-Антуанетта была готова отправиться на бал, который госпожа де Ноай давала по средам в своих апартаментах. Она повторяла перед зеркалом па, которым Гардель из Оперы тщетно пытался обучить дофина, ей же удавалось моментально усвоить их ритм. Ее тело, уравновешиваемое двумя прекрасными белыми руками, казалось, едва касается пола.
Раз два три Раз два три В этот раз я сумела.
Вдруг она заметила в зеркале отражение знакомого лица.
Госпожа де Ламбаль! воскликнула она. Как я счастлива!
Она бросилась гостье на шею и пылко поцеловала ее.
Вашему высочеству следует быть осторожнее, заметила госпожа де Талейран-Перигор, шокированная подобными излияниями чувств. Вы сотрете всю вашу помаду.
Наложим заново, весело парировала дофина. Повернувшись к своим дамам, она добавила: Сударыни, я была бы вам признательна, если бы вы оставили меня на минуту наедине с принцессой.
Дамы удалились, и Мария-Антуанетта увлекла госпожу де Ламбаль к оттоманке.
Как вы красивы сегодня! сказала она. В этом голубом платье вы просто божественны.
Польщенная принцесса повела рукой, демонстрируя свой рукав.
Это идея моей новой модистки, сказала она.
Как ее зовут? живо поинтересовалась дофина.
Роза Бертен. Она недавно открыла свое заведение на улице Сент-Оноре под вывеской «Великий Могол». Ей нет еще тридцати, но она гений моды. Герцогиня Шартрская тоже очень довольна ее работой. Если хотите, я пришлю ее к вам
Эта девица совершила чудо. Мне не терпится с ней познакомиться Ах, я жалею сердца мужчин, которые будут смотреть на вас этим вечером.
Госпожа де Ламбаль равнодушно махнула рукой.
Не жалейте их, мадам Мне всего двадцать два, но я уже знаю, чего они стоят. Впрочем, я, скорее всего, не пойду на этот бал и пришла принести вам свои извинения за это.
Вы заболели? спросила встревоженная дофина.
Мне сегодня после обеда было нехорошо. Я чувствую нервозность, любая мелочь выводит меня из себя Вот только что я была у маркизы де Дюрфор, возле меня стоял букет фиалок, которые сильно пахли! Я думала, что лишусь чувств
Вам необходимо лечиться, сердце мое Хотите, я пришлю к вам господина де Лассона, моего врача? Он великолепный специалист.
Благодарю, у меня есть свой, тоже неплохой Но я вижу, что задерживаю ваше высочество
Ваше высочество! воскликнула Мария-Антуанетта. Она называет меня высочеством! Ах, Тереза, очень плохо, что вы так ко мне обращаетесь! Когда мы одни, называйте меня просто по имени. Разве вы не являетесь моей ближайшей подругой?
Госпожа де Ламбаль покачала напудренной головой:
А госпожа де Пикиньи?
Герцогиня? переспросила дофина, смеясь. Неужели вы ревнуете? Какое счастье! Стало быть, вы меня любите? Успокойтесь, госпожа де Пикиньи меня лишь развлекает, она очень остроумна, но вы, Тереза, здесь единственная женщина, которой я могу доверять, единственная, кто меня понимает.
Насмешливые глаза принцессы посерьезнели.
Вы можете рассчитывать на мою преданность, Антуанетта. Она принадлежит вам навечно
Благодарю вас, Тереза, взволнованно ответила дофина. Как вы видите, рядом со мной нет ни одного по-настоящему доброго и снисходительного друга. Моя мать далеко, письма, что она мне пишет, не более чем длинные проповеди о добродетели. Господин де Мерси за мной присматривает, аббат де Вермон шпионит и все докладывает ему.
А дофин?
В голосе Марии-Антуанетты зазвучала горечь.
Он? Он меня игнорирует, я его почти не вижу. Он охотится, занимается строительными работами или слесарничает.
Но это днем, Антуанетта, а по ночам?
Дофина презрительно засмеялась:
Превосходный муж! Когда он случайно забредает в мою спальню, ложится и сразу засыпает. И храпит. Это настолько неприлично, что я не могу сомкнуть глаз, а наутро он первым делом спрашивает меня: «Хорошо ли вы спали?» Какой жалкий человек!
Вижу, вам повезло в браке не больше, чем мне, вздохнула госпожа де Ламбаль[15].
Но хуже всего, мой друг, продолжала дофина, то, что все здесь смотрят на меня как на чужую. Что бы я ни сделала, я все равно остаюсь Австриячкой.
Однако союз с Австрией не был вреден для Франции, заметила принцесса.
Очевидно, но правда в том, что я мешаю очень многим людям. Тетушки только и думают, как бы меня использовать, Дюбарри меня ненавидит, любезности, оказываемые мне королем, бросают на него тень. Граф де Прованс, с тех пор как полгода назад женился, сильно переменился по отношению ко мне. Его против меня настраивает жена. Эта савойская принцесса не может забыть, что дЭгийон хотел женить дофина именно на ней. Если бы не Шуазёль, она заняла бы мое место Она считает, что я украла у нее королевскую корону Помимо короля, только один герцог Шартрский мил со мной.
Он? в ужасе воскликнула госпожа де Ламбаль.
Он чуть ли не каждый день присылает мне цветы в китайских или саксонских фарфоровых вазах, сопровождая их стихами Но что с вами, моя милая?.. Вы вся взволнованы
Антуанетта, взмолилась принцесса, чье тонкое лицо выражало сильное волнение, умоляю вас, остерегайтесь этого человека.
Почему? Он же ваш свояк, верно?[16]
Вы не знаете о моем горе, мадам. Да будет вам известно, что это герцог Шартрский стал причиной смерти моего мужа. Он втянул принца де Ламбаля в жуткие оргии: вино, игры, женщины. Одна из этих тварей заразила его дурной болезнью, и он сгорел в несколько месяцев. Ему было всего двадцать лет. И не подумайте, что герцог действовал по легкомыслию, нет, его план был хорошо обдуман. Он желал остаться единственным наследником моего свекра, герцога де Пантьевра, на дочери которого женился.
Какой ужас! воскликнула Мария-Антуанетта. Я благодарна вам за предупреждение, впредь я буду его остерегаться Ах! Мужчины в большинстве своем жалкие создания.
Поэтому, вновь заговорила госпожа де Ламбаль, мне и не нравится никто из новых претендентов на мою руку.
Вы правы, сердце мое, оставайтесь моим другом, моим единственным другом.
Это будет самый лучший мой титул, Антуанетта но вы забываете, что вас ждут, я действительно бессовестная, что задерживаю вас.
Не беспокойтесь, Тереза, этот бал меня вовсе не привлекает. Госпожа де Ноай решила сегодня сделать его более пышным, чем обычно, и, кажется, разослала много приглашений. Я рискую встретить там малосимпатичные лица. Видите ли, лучшее мое время это то, что я провожу в вашем обществе; по крайней мере, с вами мне не приходится постоянно следить за собой, обращать внимание на любое произносимое слово. Моя жизнь совсем не такая, какой ее представляют, я очень часто плачу
Госпожа де Ламбаль нежно привлекла дофину к себе.
Cara mia[17], произнесла она мелодичным голосом, верьте, все изменится.
Мария-Антуанетта съежилась в обволакивавших ее объятиях.
Cara mia! прошептала она. Почаще зовите меня так, эти слова сладко звучат в ваших устах! Они напоминают мне Метастазио, Шёнбрунн, блаженные времена моего детства Как я вас люблю! Я хотела бы видеть вас счастливой и богатой Если я однажды стану королевой
Дверь в глубине комнаты открылась, и появилась фигура разодетой госпожи де Талейран-Перигор. Мгновение маркиза искала взглядом дофину. На темном фоне оттоманки выделялась крепко обнявшаяся парочка в светлых платьях. Благородная дама жестом выразила возмущение.
Ваше высочество забыли? спросила она. Бал уже начался, что скажет госпожа де Ноай?
Мария-Антуанетта поднялась и оправила примявшиеся юбки.
Ну вот, я готова. Сердце мое, обратилась она к госпоже де Ламбаль, непременно навестите меня завтра, в любое время. Вы будете желанной гостьей. А теперь пошли танцевать!
Кончиками пальцев она послала принцессе воздушный поцелуй и, легкая, вдруг сбросившая печаль, отправилась, сопровождаемая маркизой де Талейран-Перигор, графиней де Таванн, герцогиней де Бовилье и маркизой де Клермон-Тоннер, через террасу в апартаменты госпожи де Ноай.
В ярко освещенных залах звучал клавесин и скрипичный оркестр. Мужчины надели камзолы с жилетом из бархата или золотой парчи, красные каблуки их туфель[18] с блестящими пряжками подчеркивали изгиб их икр, обтянутых чулками из лионского шелка. Дамы были в платьях светлых тонов, с широкими фижмами, на их высоких, тщательно завитых напудренных прическах свет люстр играл, словно бледное солнце на присыпанных снегом елях.
Приход Марии-Антуанетты со свитой вызвал оживление. Танцующие пары остановились, кланяясь ей, когда она проходила мимо. Поскольку она направилась к своему месту, ей навстречу быстро пошла молодая женщина.
А, вот и моя милая гардеробмейстерина, радостно сказала дофина.
Ваше высочество пришли так вовремя, заметила герцогиня де Коссе. Без вас этот праздник был унылым.
Действительно, я вижу, что здесь не очень весело, констатировала Мария-Антуанетта. И вы сама, моя дорогая, выглядите печальной Вы недовольны?
Как я могу быть недовольной, имея счастье служить вам, мадам? ответила герцогиня. Однако я не могу не думать о моем муже.
Герцог большой негодяй, сурово заявила Мария-Антуанетта. Иметь такую безупречную супругу, как вы, и оставить ее ради какой-то Дюбарри, потаскухи самого низкого пошиба Он не заслуживает ни малейшего снисхождения.
В глазах госпожи де Коссе сверкнуло пламя.
Ваше высочество и представить себе не можете, как я ненавижу эту женщину! Она отняла у меня мужа, он потерял из-за нее рассудок, он сохнет, я боюсь за его здоровье и жизнь.
Как он не похож на моего, прошептала Мария-Антуанетта. Уж тот-то умеет себя пощадить и, если дело так пойдет и дальше, доживет до ста лет.
Не понимаю, с досадой продолжала герцогиня, что есть в подобном существе такого, что сводит всех мужчин с ума. А король молчит!
Он закрывает глаза, сказала дофина, но наберитесь терпения. Недалек тот день, когда герцог на коленях приползет к вам молить прощения за свои измены.
Если б только ваше высочество оказались правы! Но я вижу госпожу де Пикиньи