Сибиряка охватило двойственное чувство, от которого его бросило в жар, но лицо просияло улыбкой. На одной чаше весов лежала тайга: спокойная, нетронутая. Девственный лес, что существовал, кажется, от самого начала времен. Такой Сибиряк знал тайгу, такой ее любил. Но в то же время он видел, что происходит вокруг. Страх, смерть, паника, неопределенность вот данность, в которой теперь выживало человечество. И он осознавал, что все идет правильно: тайга принесет себя в жертву ради того, чтобы эти земли стали для людей новым домом. Сибиряку было трудно. Выбирать между сердцем и разумом всегда труднее, чем кажется.
***
Оставшуюся часть пути они ехали также мимо лесов и строек. Дорога до Мирного была долгой, и солнце короткого северного дня уже садилось за горизонт. Исполинские стволы сосен и размашистые шапки хвойной кроны озарились розовым светом заката. На ветру низкий молодняк лиственных деревьев помахивал оголенными ветвями. К основной трассе стягивались дороги поменьше, они вливались в нее, словно притоки в широкую реку. Справа и слева из леса выезжали форвардеры с бревнами в кузовах. Закрепленные тросами, ровно сложенные стволы с десятками колец на срезе двигались в сторону Мирного.
У пропускного пункта «Скорпион» сбавил скорость, на экране монитора высветился Vin-номер. Машина обменялась данными с компьютером на заставе, но шлагбаум не открывался. Они остановились. Из подлокотника переднего сиденья выдвинулась камера, синий луч сканера прошелся по лицам Сибиряка и Носова, потом и по лицу Макарова. Сверившись с протоколом, система пропускного контроля наконец разрешила въезд.
Что это за необычные строения? удивился Сибиряк.
Передвижные блоки. Мы называем их «избушки», ответил Носов. Казармы, подсобные помещения, ставка руководства, кухня и столовая. Каждый блок перемещается на своих стальных ногах, может пройти до сотни километров за день вместе с жильцами. Засыпаешь в одном городе, просыпаешься в другом.
Между блоками и на площади сновали люди, андроиды и мелкая техника. Здесь, словно в улье, кипела жизнь.
Прибыли, сказал Макаров. «Скорпион» затормозил у подъезда к самому большому передвижному кварталу: восемь блоков, сцепленных между собой в длинную постройку. «Избушки» лежали на подогнутых ногах до тех пор, пока не придет время уходить.
Сибиряк вышел из машины, закрыл глаза и с наслаждением подставил ладони ветру. Тайга расстилалась вокруг Мирного. Прохладно. Сибиряк, у которого не было даже теплой куртки, поежился. Повсюду лежали снежные шапочки. Подтаявшие днем, а ночью подмерзшие, они казались грязно-серыми. И все же это был какой никакой, но снег. Вокруг витал пряный дух: запах холодной земли смешивался с ароматом таежной хвои.
Сибиряк заполнялся целиком, он был каждым вздохом, каждым голосом; он был каждым птичьим криком, доносившимся до него с высоты. Сибиряк был всем, и будто золотые нити стягивались к нему приветствия родной земли. Они давали ему силы, возрождая тело, исцеляя душу. Раны сердца затягивались, не оставляя даже рубца. Такова была его связь с домом, такова была его любовь к этим местам. Тайга встретила его с радостью и нежностью, как мать встречает вернувшегося домой сына.
Сибиряк открыл глаза. Макаров и Носов ждали поодаль. Сибиряк не знал, как долго он простоял здесь, и его глубоко тронуло проявленное к нему терпение.
Простите, что заставил вас ждать, повинился он.
Ничего страшного, спокойно сказал Макаров. Вот главный блок. Ставка. Генерал-майор указал на здание, на крыше которого развивался триколор. Здесь рабочие кабинеты, переговорные, и все в том же духе. Нам сюда.
Понял, кивнул Сибиряк.
Двери кабинетов открывались и закрывались, вокруг сплошная зеленая форма. Мужчины и женщины, с медалями на груди и звездами на погонах. Все одинаковые, по крайней мере для Сибиряка, не привыкшего видеть столько идентично стриженных и похоже одетых людей разом. Со временем он научится различать чин, отдавать честь. А пока он был похож на растерянного совенка, крутил головой во все стороны и сам удивлялся, как он сумел не потеряться, не упустить из вида своих провожатых.
Все здесь было скромно и скупо: ни картин на стенах, ни горшков с цветами, ни кресел для посетителей. Как и снаружи, изнутри блоки оказались простыми коробками с узкими окнами. Единственное, что позволили себе проектировщики, это пространство. Коридоры были широкими, а кабинеты просторными. Сибиряк заглядывал в комнаты через открытые двери. В некоторых помещениях стояли сервера, в некоторых столы, за которыми работали люди, а в некоторых он заметил высокие стеллажи, где под стеклом висели автоматы и еще какое-то оружие, которое Сибиряк видел впервые в жизни. Из встроенных в потолок сплит-систем в изобилии поступал таежный дурман, а за решетками кондиционеров завывал ветер.
Наконец они были на месте. Макаров приложил запястье со вшитым чипом к биометрическому замку, датчик загорелся желтым. Система просканировала его лицо лазер прошелся от его лба до подбородка, датчик замигал зеленым и дверь отъехала в сторону.
Яркие потолочные лампы освещали комнату. У стен стояли десятки прозрачных капсул, и в каждой хранился андроид шестой серии. Коренастые, лишенные признаков пола, но все равно отчего-то похожие на женщин. Возможно, люди просто привыкли считать их таковыми. Андроиды были одеты в заводскую униформу, под расстегнутыми воротниками виднелись провода контрольных датчиков, которые сканировали состояние каждой машины и передавали данные на сервера.
Зачем мы здесь? спросил Сибиряк.
Приказано выдать вам личную помощницу, ответил Макаров.
Собственную куколку, ехидно заметил Носов.
Отставить разговоры, Макаров на ходу обернулся к Носову и тот умолк, хотя продолжал улыбаться.
Сибиряк буквально потерял дар речи. Андроиды были особенной ценностью в эти дни, каждую интеллектуальную машину берегли, насколько это вообще было возможно в нынешних условиях, и личная помощница никак не укладывалась у Сибиряка в голове. На секунду он подумал, что андроид не даст Сибиряку сбежать, и если из его крови хотят изготовить «вакцину от старости», то это вполне логично. Но куда он мог убежать? Через тайгу добраться до ближайшего города? Теперь там одни гарнизоны. Нет, бежать отсюда было просто некуда.
Они остановились перед стальной дверью. Макаров закатал рукав, приложил подкожный чип, ввел ключ-код на панели и дверь отворилась.
В хранилище было холодно, по коже Сибиряка побежали мурашки. Он огляделся и вдруг его сердце сжалось от боли узнавания.
Это же первая серия! выдохнул он едва слышно.
Везде ему мерещилась Четверка, отовсюду на него смотрели ее глаза. Длинные тела, стройные, идеальные. Под серебристой тканью униформы поднимались ровные холмики грудей. У андроидов последующих серий грудь все уменьшалась, пока не исчезла окончательно. В тусклом свете биосинтетическая кожа на длинных шеях казалась невероятно бледной. Их лица были спокойны, в синих экранчиках глаз при желании можно было разглядеть вычислительные процессы. Скальпы сняты так положено микропроцессор защищен прозрачной ударопрочной накладкой.
Одна из этих? спросил Носов, подойдя к выдвинутым вперед капсулам. Эти три заряжены и готовы к активации. Выбирайте на вкус.
Сибиряк, выбирайте, попросил Макаров.
Сибиряк молча смотрел на трех одинаковых андроидов. Они были прекрасны, они были напоминанием о Четверке, но они не были Четверкой. Так что не все ли ему равно, которая из них? Он уже поднял палец, чтобы указать на ту, что стояла в центре, но его взгляд упал на правую. Один ее глаз был стандартного синего цвета, а вот второй казался зеленым.
Что с ее глазами? спросил Сибиряк удивленно.
Дефект радужной оболочки, неполадки с красителями на заводе, ответил Макаров.
Тогда ее Сибиряку хотелось, чтобы рядом с ним был кто-то особенный, не такой, как другие.
Генерал-майор провел пальцем по монитору на браслете. Андроид моргнула раз, другой, потянулась, пощелкала костяшками пальцев в знак готовности к работе. Ее тесная капсула открылась, датчик на груди отсоединился и повис, болтаясь в воздухе.
Ай Пи Сто тридцать один семнадцать серия один к работе готова, сказала она красивым голосом первой серии. Сибиряк зажмурился, он словно услышал голос дорогого друга, хотя, по сути, так оно и было.
Привет, кивнул Сибиряк и смущенно посмотрел на Макарова. У меня никогда не было андроида в подчинении.
Ни у кого из нас не было личного андроида первой серии, пожал плечами генерал-майор. Ценные машины, умные, не то что эти нынешние чурбаны.
Как мне тебя называть? спросил Сибиряк, но тут же осекся. Теперь это было его решение. Ай Пи подойдет?
Как тебе будет угодно, вежливо кивнула Ай Пи и слегка улыбнулась. Ее установки подсказывали, что улыбнуться будет правильно, и уголки ее губ тут же приподнялись.
Сибиряк, зачем ее спрашивать? вмешался Носов. Она сама ничего не решает.
Сибиряк задумался. Как мало этот мальчик знал о первых сериях андроидов. Он был еще ребенком, когда их сняли с производства.
Они не такие, как последующие серии. Их мнение стоит спросить, если хочешь относиться к ним с уважением. Они не требуют, конечно, но точно уважения заслуживают. К тому же они иногда дают очень занимательные ответы. Сибиряк покровительственно подмигнул Носову.
Нам пора. Макаров двинулся к выходу.
Она шла за ним, его Ай Пи сто чего-то там, что он уже и забыл. Ему не было дела до ее серийного номера. Для него она была особенной, с глазами разного цвета, в своей ладно скроенной униформе. Под скальпированной прозрачной крышкой черепной коробки виднелись основная плата и хранилище данных, еще какие-то технические примочки, в которых Сибиряк совершенно не разбирался. Там что-то мигало и работало, показывая, что Ай Пи в полном порядке, а большего ему знать и не надо было. Он все время оборачивался на своего андроида, а она спокойно смотрела на его лицо, считывая мимику. Она бы удивилась, отчего человек все время счастливо улыбается ей, но андроиды ничего не чувствуют, и она просто сохраняла эмоции хозяина на своем маленьком, но емком диске в голове авось пригодится.
Они снова шли по коридорам. Теперь все оборачивались на них, кто-то останавливался, многие шептались. В первую очередь все смотрели на Ай Пи. Таких как она молодые военные никогда не видели, а те, кто видел, заново поражались красоте и стати этих умных машин. Потом они смотрели на Сибиряка. Кто этот человек, за которым следует такой восхитительный андроид? Сибиряк ежился под их взглядами, краснел, качал головой, показывая, что ничего особенного из себя не представляет и сам удивлен оказанной ему чести. Он улыбался смущенной улыбкой и лицо его горело. Отныне рядом с Ай Пи он будет приковывать внимание всех вокруг. Как же он этого не любил! Но ради такого андроида готов был смириться с чем угодно.
Ваша комната, Сибиряк, Макаров указал на дверь с биометрическим замком.
Если что-то понадобится, я по соседству, обнадежил капитан Носов.
Сибиряк на секунду задумался, не спросить ли ему еще раз, что он здесь делает и чего от него хотят, но теперь ему было не страшно, а скорее любопытно, и он решил оставить как есть. В любом случае он обо всем узнает, это лишь вопрос времени.
Пока они шли, программисты передали системе Ай Пи необходимые данные. Теперь в ее ведении находились электронные ключи. Она подошла к двери и, сняв указательный палец, вставила разъем, что торчал из кевларовой кости, в гнездо порта на биометрическом замке. Дверь открылась.
Сибиряк подумал, что отныне никто иной, как Ай Пи принимает решение о том, когда впускать и когда выпускать его из комнаты. Вот все и решилось: он здесь пленник, видимо, ценный пленник. А на что еще он рассчитывал?
Комната была обставлена просто: кровать, стол, кресло, стенной шкаф, маленькая подсобка и ванная комната. Ничего лишнего.
Все, что тебе понадобится, принесут по твоему запросу, сказала андроид и подошла к окну. Она отсканировала наружное пространство, составила точную карту расположения комнаты в блоке, блока на территории, территории в регионе. На все это у нее ушло меньше секунды.
Тебя позвать, когда я захочу выйти? спросил Сибиряк, усаживаясь на кровать.
Это не требуется. Введи свои данные в систему биометрического замка и сможешь открывать его сам. Я покажу как, она отошла от окна, проинспектировала ванную комнату и снова встала перед ним.
Так я здесь не пленник? обрадовался Сибиряк.
Экранчики ее разноцветных глаз мигнули, она задумалась слово «пленник» было для нее слишком образным, и ей потребовалось задействовать множество процессов, чтобы понять, что он имел в виду.
Ты можешь приходить и уходить, когда угодно, свободно перемещаться по блоку, а также по территории базы. Твой уровень допуска предусматривает использование легковых автомобилей с системой интеллектуального управления в личных целях. Все по запросу.
Сибиряк внимательно смотрел на нее.
Так зачем меня сюда привезли? спросил он. Похоже, Ай Пи знала все, но ее разговорчивость зависела от распоряжений начальства.
Сожалею, но я не имею права разглашать данную информацию.
Как об стенку горох. Сибиряк вздохнул.
Андроид подошла к подсобной комнате. Дверь отворилась и в темноте Сибиряк разглядел мерцающие огоньки зарядного устройства.
Я буду здесь. Позови, если понадоблюсь, сказала она.
Сибиряку стало жаль ее. Помещение в один квадратный метр со стулом и зарядным устройством. В такой каморке впору было хранить швабры.
У тебя там даже света нет, вздохнул он.
В темноте я вижу так же хорошо, как и при свете, ответила Ай Пи и закрыла за собой дверь.
Сибиряк посмотрел в окно. Ночь в начале весны приходила быстро. Солнце, не успев как следует взойти, уже пряталось за горизонт, но еще выдавало себя оранжевой короной лучей, как играющий в прятки ребенок выдает себя торчащими из-под стола ногами.
Где-то вдалеке, у края дороги, по которой ездили грузовики и самосвалы, расстилался необъятный алмазный карьер «Мир». Видимое из космоса заполненное водой гигантское око, воззрившееся в небо. Много лет карьер был заброшен, но теперь здесь все осваивалось и применялось для военных нужд. Сибиряк решил, что было бы неплохо исследовать каждый уголок в округе, его разбирало любопытство. Однако он слишком устал, и, как только голова коснулась подушки, он крепко уснул. Ночи здесь были безмятежными, техника едва слышно передвигалась по дорогам, андроиды молча прохаживались на посту, в небе мерно жужжали дроны. Сквозь сон Сибиряку казалось, что он слышит совиное уханье, но это было лишь воспоминание о той тайге, где он провел первые пятьдесят лет своей жизни. На плато совам неоткуда было взяться, к тому же повсеместные лесоповалы наверняка распугали этих птиц и разорили совиные гнезда. Люди плохо уживаются с природой. Несмотря на катастрофы, происходящие по всему миру, человечество так ничему и не научилось. Сибиряк лежал лицом к окну. Шторы были не нужны в марте темнело рано и светало поздно. Крепкий сон переходил в дрему, а дрема в сон. Слишком много впечатлений за последние дни, слишком многое нужно было обдумать. Его видения были отрывочными, сквозь фантазии пробивалась реальность, смешивалась с полуночным дурманом и снова отступала. Беспокойство настигло его и здесь, на жестком матрасе, в скупо обставленной комнате, в паре метров от заряжающейся Ай Пи. Оно не давало Сибиряку спокойно спать. Андроид видела свои сны: ее система сканировала нейронную сеть, искала ошибки, что-то починяла, и, если не могла исправить сама, передавала запрос в программный отдел. Под левым голубым и под правым зеленым стеклышками глаз без устали что-то транслировали два маленьких монитора. Здесь царили мир и покой. Если посмотреть с высоты птичьего полета, то можно было увидеть Мирный как на ладони. Вокруг города чернела тайга, расчерченная дорогами. Сибиряк поворочался в постели и открыл глаза. Сон постепенно отступал. Восемь утра, снаружи кромешный мрак. Казармы давно проснулись. За тридцать лет Сибиряк отвык от долгой северной ночи, уступавшей дню всего несколько часов.