Стефан по-прежнему молчал, продолжая осмысливать. А Марк вдруг взял его за плечи и просто впился взглядом в лицо:
Ты не спросишь, откуда мне все это известно? Или, может, ты сам знаешь, откуда?
Стефан постарался как можно более искренне изумиться:
Конечно, знаю! Ты же работаешь над этим проектом. Наверняка обрабатываешь много соответствующей информации. Что же здесь удивительного?
Марк еще несколько секунд сверлил Стефана взглядом. Потом отпустил руки:
Ладно. Об этом мы еще поговорим, а сегодня у нас есть и другие дела
Он подвел Стефана к мужчине с розовым хохолком. Они узнали друг друга. Стефан улыбнулся:
Отец Ариэл
Да, мы сегодня уже виделись Вот, по просьбе Марка принес вам подарок. В магазинах вы ее сейчас не найдете
Протянул томик Библии:
Заходите ко мне в храм, поболтаем. Или увидимся как-нибудь вечерком на улице Новой демократии
Затем Марк познакомил Стефана с очень крупным мужчиной обладателем рыжей бороды и веселых глаз:
Это хранитель нашего корпоративного здоровья, доктор Фауст!
Интересная фамилия!
Это шутка. Моя фамилия Фаустас. Но я действительно медицинский работник
Который курирует все здравоохранение Балкании!
У вас нет жалоб на здоровье?
Нет!
Но все равно зайдите в мой кабинет в поликлинике.
Спасибо, но
Вмешался Марк:
Никаких «но»! Тебе нужно обязательно пройти медицинский осмотр! Балкания маленькая страна. Вдруг ты сюда какую-нибудь заразу привез.
Надо так надо обвел взглядом стоящих вокруг. А я сейчас никого?..
Доктор Фаустас усмехнулся:
Здесь никого! В клубе WP воздух тройной фильтрации, насыщенный обеззараживающими компонентами Жду вас у себя! Мне будет очень приятно пообщаться со свежим человеком
Еще успели переговорить с двумя чиновниками, отвечающими за телекоммуникации и средства массовой информации, с мэром Трена, круглолицым и розовощеким министром экономики, с мужеподобной женщиной-министром вооруженных сил Балкании. Дальнейшие личные знакомства прервало появление невысокого толстячка, за которым семенили четыре молодые женщины: пухленькая с далеко отставленным задом, худенькая с неожиданно крупным бюстом, блондинка с маленьким ротиком и брюнетка в мини-юбке с очень длинными ногами.
Марк объявил:
Господин президент!
Все почтительно замолчали и, пропустив президента с эскортом, потянулись в следующий зал. Там был накрыт длинный стол: красивый фарфор, хрусталь, столовое серебро, бутылки, графины, закуски
Стефан, глядя на президента, шепотом спросил Марка:
Президент мусульманин?
Нет, у него одна жена. А у этих у секретарш он просто любит разные части тела. Получается, что рядом с ним всегда одна целая идеальная женщина Идем, тебе покажут твое место!
Марк вел себя по-хозяйски. Подошел к президенту, который с почтением пожал протянутую руку. Усадил рядом с ним четыре четвертых. Махнул рукой официантам и пригласил всех за стол. Сам же остался на ногах:
Господа, прежде чем начать наше традиционное собрание, хотел бы представить вам нового члена тренского клуба WP Стефано Моретти! Один из известнейших специалистов по древним артефактам. Прибыл по специальному приглашению президента, чтобы помочь нашим археологам оценить находки в ущелье Враньских скал.
Стефан напрягся: еще дома, в Италии, читая новости, попадал на что-то касающееся раскопок в этом месте. Тогда он больше обратил внимание лишь на то, что они проходили на территории такой знакомой ему Балкании. «И мое полное итальянское имя помнит!»
Марк продолжал:
Помню, мне очень не хватало дорогого Стефано в самом начале моей работы, когда я впервые прикоснулся к древней истории, изучая артефакты в Кении. Мы тогда еще не были знакомы
В Кении действительно знакомы они не были. Во время пребывания Марка в этой стране Стефан был в Югославии. Встретились через несколько лет в составе журналистского корпуса в Кувейте во время проведения «Бури в пустыни». Сначала Марк, как и Стефан, лез на передовую за самой свежей информацией: на броню, в блиндажи. Но, после того как пуля снайпера убила стоящего рядом с ним офицера, стал предпочитать работать в тылу: «Здесь моя дорогая голова больше пригодится».
Стефан продолжал носиться по передовой, наблюдал ракетные пуски, артиллерийские обстрелы и даже летал пару раз на вертолетную десантную операцию привозил свежие новости, живую фактуру для итальянской и немецкой газет. Марк же переключился на аналитику для французского, английского и американского информационных агентств. Но, как ни берег он свою дорогую голову, умудрился попасть в плен, из которого, впрочем, удалось его вызволить. А вот журналиста, делившего раньше палатку с Марком, вернуть в лагерь не получилось. Тот в этом плену просто пропал без следа, даже несмотря на то, что у каждого из их журналистского корпуса за подкладку был вшит маячок слежения, чтобы можно было найти в любой нештатной ситуации.
Потом в тыл прорвалась какая-то обкуренная банда и устроила пальбу во все стороны из автоматов, пулеметов, гранатометов. Марка завалило обломками временного домика, и он провел под ними несколько часов, пока врагов не отогнали и не подобрали всех пострадавших. Кого-то убило, кто-то был тяжело ранен. Марк попросил обработать царапину на лбу от гвоздя:
Чтобы не было сепсиса
Тем же вечером в палатке, где их временно поселили вместе со Стефаном, Марк о чем-то долго думал. Молча прикладывался и прикладывался к виски до тех пор, пока не напился окончательно. И тогда, еле ворочая языком, заговорил. Никогда он не был так откровенен, как в тот вечер. Марк говорил медленно, сосредоточенно глядя в одну точку и как будто не замечая сидевшего рядом коллегу. Спокойно описывал в таких подробностях, что у повидавшего многое Стефана начинали шевелиться волосы на голове.
Рассказывал, замолкал, делал новый глоток виски и снова рассказывал. Десять минут, двадцать, полчаса В конце концов речь его сделалась неразборчивой, бутылка выпала из рук, и Марк уснул.
Утром, тяжело похмельный, он пытал Стефана:
Вчера я тебе что-то рассказывал о себе?
Нет, ты напился и отрубился.
Точно? Я ничего не помню
Точно. Я-то уж помню, совсем не пил вчера
Марк потом еще не раз спрашивал о том вечере, сомневался в искренности Стефана. Тот упорно отрицал, что узнал для себя что-то новое от соседа.
Хотя они с Марком продолжали работать в одном корпусе, но отдалились друг от друга, стали жить в разных палатках. Стефан близко сошелся с пухленьким отцом четырех детей Эндрю Роллинзом и высоким, сухощавым фаталистом Любшиным, которые, как и он, мотались на передовую, были не прочь выпить и, не теряя при этом головы, пофилософствовать о бренности жизни. Нередко в их беседах речь заходила о Библии. Эндрю Роллинз был очень набожен и постоянно таскал томик Священного писания с собой, пытался убедить товарищей:
Эта книга оберегает тех, кто в нее верит. Знаете, был такой случай во время Первой мировой войны на северо-восточном участке фронта. Солдат Курт Геллер спал себе в землянке, по привычке прикрыв голову Библией. Так вот, влетевший в землянку снаряд убил всех, кроме Курта. Ему бы тоже быть на том свете, если бы не Библия. Осколок, летевший ему в голову, застрял в Священном писании.
Другой случай произошел на восточном фронте во время Второй мировой войны. Во время наступления красноармеец получил пулю в грудь, но остался жить, потому что в кармане носил маленькую Библию. Пуля попала в нее, пробила половину Священного писания и застряла в псалме рядом со строками: «Упадут у тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя, но к тебе не приблизится».
А вот еще! В наши дни в Бразилии три подростка решили пошутить над друзьями и сымитировали ограбление. Случайно находящийся рядом полицейский в штатском тут же открыл огонь. Двое подростков погибли. Третьего спасла Библия, принявшая пулю на себя. Как мы видим, Библия это книга, которая помогает нам в минуту испытания.
Любшин тут же ввязывался в спор с Эндрю:
Ну да, помогает. Библию обычно читали раненые и умирающие солдаты. На той же Первой мировой многие из солдат, которые были убиты 1 июля 1916 года в первый день битвы на Сомме, были найдены с Библией или Новым заветом в руках.
Да, был случай, когда Библия реально помогла. Четырнадцатилетнего Джорджа Стинни приговорили к казни на электрическом стуле, однако он оказался слишком маленьким. Его голова не доставала до шлема, через который проходит ток. Тогда под мальчика подложили Библию и привели приговор в исполнение. Ну, а через семьдесят лет после казни Джорджа посмертно оправдали.
Роллинз недовольно пыхтел:
Священное писание помогает оставаться человеком, учит проявлять лучшие наши качества.
Любшин раззадоривал его еще больше:
Поэтому благочестивая Библия во все времена и является наиболее часто воруемой из магазинов книгой
По случаю завершения военной кампании в Кувейте и Ираке журналисты устроили грандиозную прощальную пьянку. Выставили все, что оставляли «на всякий случай»: виски, водку, текилу, ром, коньяк Пили, пели, даже пытались танцевать друг с другом. А потом пьяный в дупель Марк притащил с улицы какого-то араба и поставил его к стенке. Предложил сделать на ней его контур. Несколько также изрядно набравшихся корреспондентов согласились и принялись палить вместе с Марком из пистолетов, которые были почти у каждого.
Пули то ложились далеко в стороне, то прошивали одежду несчастного. Он зажмурился, и на его одежде снизу появилось мокрое пятно. Марк стрелял до тех пор, пока не кончились патроны в его пистолете. Затем ударил араба кулаком, свалил на пол, несколько раз пнул и, расстегнув брюки, помочился на него:
Вот чего они стоят! Это не люди это даже не овцы, это скоты, которые сами ничего не могут без нас. Мы ссали на них всех! Мы высшая сила, мы можем управлять миром. Мир существует для избранных! Для нас, для сильных мира сего!..
Стоящий рядом с президентом Марк, глядя на Стефана, продолжал:
Но потом нам удалось поработать вместе на раскопках в Ливии, Афганистане
Да, некоторых из журналистского корпуса заметили в WP. Сам Беркли пригласил к сотрудничеству и Стефана, и Роллинза, и Любшина. В Афганистане они все так же мотались по фронтам. Марк же там стал начальником координировал действий информационной службы WP в зоне боевой операции. На Стефана, как и на других корреспондентов, смотрел свысока:
Вам хорошо платят. Так что вкалывайте! Отрабатывайте!
На этой чертовой работе Стефан получил осколок в грудь. В госпитале его навещали коллеги из корпуса. Чаще всех, конечно, приходили Роллинз и Любшин. Ни разу не проведал Марк. Как будто похоронил Стефана. Но тот выжил. Даже успел выписаться из госпиталя, прежде чем им приказали сворачиваться.
Всего час на сборы! Всего час! восклицал Роллинз.
Вот сукин сын, ругался в адрес Марка Любшин. Мог же раньше предупредить!
Они втроем управились за пятьдесят минут. Но когда добрались до аэропорта, самолет информационной службы с Марком на борту уже мчал по взлетной полосе.
Им тогда все-таки удалось выбраться. Десантники, с которыми журналисты ходили в рейд, взяли их в свой самолет. А иначе Как Стефан узнал позднее, тех корреспондентов, что остались в лагере, местные победившие расстреляли на месте, не глядя на их журналистские удостоверения и аккредитационные карты. Хотел ли тогда Марк уничтожить свидетеля части своей жизни? Или ему было просто наплевать абсолютно на всех, кроме себя?
Когда выбрались и оказались на Большой мирной земле, то сделали на память фотографию. Теперь она стоит на его столе за снимком родителей, ближе к краю стола: трое молодых мужчин, обнявшись, смеются в объектив камеры
Марк вдохновенно заканчивал представление:
И вот нам удалось заманить Стефано ценностью наших находок! Не сомневаюсь, он очень поможет Балкании А мы сегодня, после того как подкрепимся, решим несколько текущих вопросов. Затем перейдем к обсуждению программы о реформах образовательной системы. Ну, и далее, как всегда, развлекательная часть. Работа работой, а об отдыхе, расслаблении забывать нельзя
Перекусили омарами, трюфелями, фуа-гра, разноцветной икрой Решили в социальных наборах для малообеспеченных заменить заморский рис отечественной фасолью. Под черепаховый суп обсудили бюджет министрессы обороны. Согласились, что необходимо уравнять расходы на гигиенические прокладки и боеприпасы крупного калибра.
Потом была знаменитая балканская форель, но под французским соусом. Осторожничая с косточками, заслушали доклад сухонького господина с длинным крючковатым носом. Одобрили его предложения по дальнейшему сексуальному образованию в младших классах и свободной любви в старших.
Пили, кто что хотел: шампанское, коньяк, ликер, ракию, красное, белое, пиво с водкой. Неудивительно, что к концу ужина все неплохо набрались.
Прошу в курительную! позвал Марк. Туда же подать кофе!
В зале с диванчиками и креслами стояли турецкие кальяны, на столах кубинские сигары, чашки с белым порошком. Через десять минут дым стоял коромыслом.
Президент и его четыре четверти куда-то испарились. Оставшиеся разбились на группки: что-то серьезно обсуждали, над чем-то заразительно смеялись. Только Стефан был напряжен. Достаточно осторожный в новой обстановке, он ограничивал себя в горячительном и совсем не притрагивался к белому порошку. Старался больше смотреть, слушать. Но и его пытались втянуть в разговор. С одной стороны напирала министресса обороны:
Не думай, у меня есть грудь. Это из-за чертова кителя не видно. Вот, потрогай!
Я вам верю!
С другой молодой чиновник, отвечающий за балканские телекоммуникации, моргал невероятно длинными ресницами:
Вы уже были на улице Новой демократии? Днем? Пойдемте прогуляемся вечерком, получите огромное удовольствие Нет, лучше сразу поедем ко мне! У меня в горах шикарный особняк! Там мы сможем обсудить
Его прервал Марк, объявивший:
Господа, а теперь увеселительная часть! Прошу спуститься в наш мягкий атриум
Все потянулись через дверь, у которой с одной стороны стоял обнаженный юноша с голубыми волосами, а с другой обнаженная же девушка с розовыми. Кто-то брал из их рук золотые маски, кто-то отмахивался:
Не нужно!
Стефан извинился перед собирающимися что-то сказать собеседниками:
Коллеги, я на минуточку оставлю вас!..
У него не было плана, как вести себя дальше в этом клубе. Поэтому просто сбежал. Его выпустили, как и впустили, беспрепятственно.
На улице было темно и тихо. Стефан, задумавшись и слегка покачиваясь от принятого на грудь, не спеша пересек пустую площадь, свернул на свою улицу. Услышал догоняющие шаги за спиной, но не обернулся:
Да, Боян, идем отдыхать!
Шаги были все ближе и ближе. Усмехнулся:
Да не беспокойся ты так!
Через несколько секунд услышал в ухо негромкое:
Третьим будешь?
Стефан остановился, соображая, вслушиваясь в то, что ему тихонько пели на английском с балканским, но не Бояна, акцентом:
«Три журналиста пошли коверкать Слово. Один из них разбился. Другой подавился, а третий»
В гостях у доктора Фаустаса
Неожиданно человек отпрянул и бросился куда-то в сторону. Стефан развернулся и никого позади себя не увидел. Но к нему со всех ног бежал Боян. Вот он уже рядом, схватил за плечи: