Богдан подкатил кресло с Ларисой поближе к её мужу. Влад на минуту задумался, почему парень не смочил ватный диск жидкостью, как обычно это делают, а поднёс целый флакон. «Наверное, ему так удобнее», подумал про себя мужчина.
Где я? Лариса подняла голову и посмотрела по сторонам.
Сейчас, главное, сохраняй спокойствие, ответил безучастным голосом её муж.
А почему я связана, и ты, и Настя?!
Мам! Ты видишь меня?
Да, вижу, но Ты, женщина задержала свой взгляд на Богдане, Это ты нас связал? Да ты просто моральный урод! Сейчас же отпусти моего ребёнка! Или я
Тише, Лара, успокойся, остановил её Влад.
Успокоиться?! Ты, что ослеп? Наша дочь сидит связанная! А ты мне говоришь, чтобы я успокоилась? женщина начала раскачивать свою коляску в стороны, пытаясь освободиться от верёвок.
Пожалуй, здесь стало слишком шумно. А это совсем не на пользу нашему эксперименту, парень подошёл к Ларисе и, несмотря на сопротивления, заклеил её рот скотчем, Вот, так-то лучше. Продолжаем.
Богдан, начал говорить Влад, Я бы хотел немного прояснить для себя ситуацию. Ты ведь задаешь вопросы о себе, а моя дочь никак не может знать ответы на них. Я поступил с тобой негуманно, и именно я должен ответить за это.
Что вы предлагаете, Владислав Владимирович?
Поменяй нас местами с дочерью.
Это исключено. Если вы поменяетесь местами, то суть эксперимента нарушится, и я буду вынужден отпустить всех вас. А это не приведёт нас к нужной цели.
Лариса успокоилась и перестала дергаться в своей каталке. Она стала понимать, что её муж знаком с парнем, так как они называли друг друга по имени. Женщина внимательно всматривалась в лицо похитителя.
«Это же, чёртов курьер, который всучил ей флаер со скидкой в Шри-Ланку!» пронеслось у неё в голове.
Она повернулась лицом к мужу, и уставилась на него с вопросительным взглядом. Влад очень хорошо знал это выражение лица.
Видимо, ваша жена что-то хочет от вас. Лариса, это так?
Женщина поспешно кивала головой.
Хорошо, мы продолжим наш эксперимент через минуту, можете ей что-нибудь сказать за это время.
Влад посмотрел на Богдана, а затем перевёл свой взгляд на жену.
Это Воскресенский Богдан Сергеевич. Он утверждает, что когда-то мы проводили над ним опыты.
Лариса округлила глаза и начала раскачивать коляску с ещё большей силой, чем прежде.
Она хочет что-то сказать, произнёс Влад.
Ваша жена вспомнила кто я такой. Что ж, тем интереснее. Настя, ты слышишь меня?
Да, сказала девочка, не поднимая своих глаз от пола.
Мы переходим к следующему вопросу. Итак, какой эксперимент был проведён со мной?
Дочь Князевых молчала. Лариса пыталась вырваться из своих оков и что-то неразборчиво мычала. Влад сидел неподвижно, из его глаз катились слёзы.
Пять секунд прошло.
Я нажму! выкрикнул Влад и привёл в действие подачу тока.
Настя начала биться в судорогах, а Лариса вытаращила глаза на мужа, который почему-то самостоятельно вызвался причинить их дочери физическую боль. Она не смогла найти причин, почему Влад так действует, и стала чувствовать зарождающуюся неприязнь к нему. Никогда раньше она не видела мужа с такой стороны, сейчас перед ней сидел абсолютно чужой человек, способный на бесчеловечную жестокость.
Настя, ты всё ещё с нами? спросил Богдан.
Мне плохо, мне нужен перерыв, девочку стошнило на пол.
Хорошо, парень о чём-то задумался, Значит, мы так и не узнаем, какой эксперимент был проведён со мной
Такой же, как и ты проводишь сейчас! выкрикнула девочка из последних сил.
К сожалению, это не так, сказал он грустным голосом, и его задумчивый взгляд случайно скользнул на Влада.
Мужчина стремительно нажал кнопку подачи тока, и его дочь пронзил удар мощностью 180 Вольт. Настя судорожно затряслась на стуле, после чего потеряла сознание. Лариса заплакала, её тушь растеклась по щекам. Рыдания женщины начали переходить в истерику.
Вообще-то я не собирался использовать кнопку, сказал ошеломлённый Богдан, Я хотел завершить эксперимент.
Глава 8.
Российская глубинка, г. Новинск, лаборатория Князевых.
Лиля работала санитаркой в лаборатории Князевых более двадцати лет, и в каком-то смысле она считала это место своим родным домом. За все эти годы женщина обзавелась крепкой дружбой со своими коллегами.
Она зашла в отдел кадров, где стояло всего два рабочих стола. Один из них пустовал.
Надюш, привет! Лиля положила ей на стол плитку шоколада, Это тебе к чаю.
Ой, спасибо. Ты на отпуск пришла писать?
Ага, дашь бланк?
Надя повернулась на своём кресле, лицом к стеллажу и, взяв нужную папку с бумагами, передала её Лиле.
Поедешь куда-нибудь? спросила сотрудница отдела.
А-ха-ха, я же не Князев, рассмеялась санитарка, Максимум, куда я поеду, это к себе на огород. Грядки поливать, да траву полоть.
Это ты точно подметила. Я тоже только из отпуска вернулась, с огорода своего, заулыбалась она, Ну, а как там ваша новенькая, которую Ленка принимала на работу?
Ой, Надь, не знаю. Вообще, она странная женщина.
А что не так-то?
Всё бегает куда-то, бегает. На месте не сидит. Ну, я ж не буду следить за ней, но кажется мне, неспроста эта беготня, скрывает она что-то.
О, как! Внесу-ка я небольшую заметку в её личное дело, на всякий случай, подмигнула Надя санитарке.
Она открыла карточку новенькой сотрудницы на своём компьютере и обомлела.
Надь, ты чего? Что там?
Да это же, Воскресенская!
Любовь Ивановна?
Она самая!
Не может этого быть! Лиля прикрыла ладонью свой рот, Ты должна сообщить об этом своему мужу.
Любовь зашла в кабинет Князева, закрыв за собой дверь. Она села в его кресло и открыла ящик рабочего стола. Её внимание привлекла розовая папка с пометкой: «KNZ». Женщина бегло просмотрела документы в ней, и задержала свой взгляд на одной из бумаг.
«Исследование о связи психики и иммунной системы.
Экспериментальная инфекция «KNZ» отравляет мозг человека ядами. После чего микробы начинают прогрессировать в организме подопытного, создавая определённые проблемы с психикой (в процессе изучения).
Вакцина от инфекции находится на стадии разработки. Мы проводим испытания антигена на детях в возрасте до 1 года, инфицированных «KNZ».
С начала эксперимента прошло полгода, но мы уже добились успеха. Выживаемость, после введения вакцины, повышается с каждым днём, и вскоре смертность будет сведена к нулю».
Женщина услышала спешные шаги по коридору. Она схватила розовую папку, и спрятала её под своей одеждой. В этот момент, дверь в кабинет распахнулась.
Воскресенская Любовь Ивановна? спросил у неё мужчина в полицейской форме, а из-за его спины выглядывали любопытные взгляды Нади и Лили.
Да, это я.
Мужчина подошёл к ней, взял свободный стул, и сел рядом.
Следователь, Орлов Федор Михайлович, вас беспокоит.
А в чём собственно дело?
Хочу задать вам несколько вопросов.
Если только без свидетелей, женщина улыбнулась, глядя на санитарку с сотрудницей отдела кадров.
Следователь обернулся назад, молча встал и, не задавая лишних вопросов, закрыл дверь в кабинет. После чего вернулся обратно к своему стулу.
Вы, Любовь Ивановна, уже работали в этой лаборатории, не так ли?
Работала.
И, насколько мне известно, у вас был конфликт с начальством, после которого вы поспешно уволились и даже покинули наш город, так?
Всё так.
А зачем же вы, Любовь Ивановна, снова сюда вернулись?
По-моему, очень даже понятно почему. Я простая санитарка, мне деньги нужны.
Следователь понимал, что это не так, и перед ним сидит вовсе не простая работница. Эта женщина что-то скрывала от него.
Дело в том, что я решил связаться с Князевым, продолжил Орлов, Но его телефон оказывается вне зоны доступа, представляете?
Да вы, что? Но лично я с ним контактов не имею, ведь моё дело маленькое.
А сын ваш, где он сейчас находится?
Он уже достаточно взрослый и не докладывает мне о своих перемещениях, вздохнула женщина.
Давно общались с ним?
С месяц назад.
Так давайте, прямо сейчас и наберём ему, Орлов достал свой телефон и протянул его Любе.
Лучше с моего, женщина достала свой мобильник и, набрав номер сына, передала его следователю.
Какое интересное совпадение он тоже недоступен. Будете заявление в полицию писать о пропаже сына?
Нет. Я думаю, что он скоро сам найдётся.
Дело ваше, дело ваше, зачем-то повторил несколько раз следователь, Но всё-таки по чужим кабинетам негоже ходить.
Я полностью с вами согласна, женщина встала из-за стола и направилась к выходу, Всего доброго, Фёдор Михайлович!
И вам, Любовь Ивановна, и вам!