Режиссёр и Мария удаляются со сцены в зрительный зал. Иисус Назорей занимает место в центре стола. Сатана горько вздыхает и начинает играть сцену: по очереди справа налево подходит к братьям за спины и нашёптывает им на ухо. Сначала братья выслушивают, затем говорят реплику и плюют в лицо Сатане.
Иуда Фаддей: Изыди, Сатана!
Симон: Изыди, Ангел падший!
Матфей: Изыди, Демон!
Филипп: Изыди, Лукавый!
Фома: Не верю ни одному твоему слову!
Иаков Зеведеев: Изыди, Клеветник!
Сатана переключается на Иоанна Зеведеева. К шёпоту прибавляет недвусмысленные ласки, молодой апостол жеманно хихикает и кокетничает.
Иоанн Зеведеев (ласково): Изыди, Соблазнитель! (Вместо плевка посылает Сатане воздушный поцелуй).
Пётр (достаёт из-за пояса меч и угрожает им Сатане): Изыди, или, клянусь, я тебе хвост отрублю, тварь такая!
Андрей: Изыди, Нечистый!
Иаков Алфеев: Изыди, Парнокопытное!
Варфоломей: Изыди, Змей ползучий!
Очередь доходит до Иуды Искариота.
Иуда Искариот: Сколько?
Сатана: Двадцать.
Иуда Искариот: Ты разговариваешь с иудеем, Сатана, так не позорься во имя Господа!
Сатана: Двадцать пять.
Иуда Искариот: Двадцать пять предлагай неграмотным галилейским рыбакам (кивает на остальных апостолов), ко мне же, как к иудею, имей уважение.
Сатана: Ну хорошо-хорошо, казначей Иуда! Двадцать девять, должен же я себе денарий оставить за посредничество.
Иуда Искариот: Иди, куда шёл, нам тайно вечерять пора.
Сатана: Тридцать, уговорил! Всё равно больше нет!
Иуда Искариот: Вот это другой разговор. Я не прошу у тебя лишнего, отдай всё и считай, мы договорились.
Иуда Искариот протягивает ладонь, в неё падает кошель с монетами. Иуда Искариот начинает его подбрасывать на ладони, как бы проверяя на вес.
Иуда Искариот: Сатана, надеюсь, это те самые денарии?
Сатана: Те самые, о которых сказано в книге у пророка Захарии.
Иуда Искариот: Не меченые?
Режиссёр: Стоп!
Снова на сцену из зрительного зала с двух сторон поднимаются Режиссёр и Мария.
Режиссёр: Почему опять не по тексту?
Иуда Искариот: Импровизация, господин Режиссёр.
Режиссёр (указывает на Сатану): Иуда Искариот, кого ты видишь перед собой?
Иуда Искариот: Известно кого, Сатану.
Режиссёр: Так вот, послушай меня внимательно. (Срывается в крик.) Мне осатанели ваши импровизации! Один про мыло (тычет в грудь Иуде Искариоту), другой про гигиену (указывает на Иисуса Назорея), третий паспорта какие-то приплёл! (Толкает Сатану). Вы что думаете, я ничего не замечаю?! Запомните раз и навсегда: пьеса это наш канонический текст, и мы не имеем права от него отступать! Скоро премьера, а вы то и дело на репетициях позволяете отсебятину. При этом называете её умным словом: «импровизация». Хотел бы я знать, кто вас этому научил?
Иуда Искариот, Иисус Назорей и Сатана виновато смотрят на Марию.
Мария: Господин Режиссёр, простите, что опять вмешиваюсь, но я Вас предупреждала! Я ещё понимаю, Иисус Назорей, он проповедник, но почему в Вашей пьесе слишком много текста у Сатаны и Иуды Искариота, тогда как другие актёры, на мой взгляд, не менее талантливые, страдают от недостатка реплик!
Режиссёр: Кто из этих дебилов, кретинов, олигофренов страдает от недостатка реплик? Кто?!
Мария: Известно кто, и не называйте их так. Они все святые и, между прочим, великомученики (указывает пальцем по очереди справа налево): Иуда Фаддей, Симон, Матфей, Филипп, Фома, Андрей, Иаков Алфеев и Варфоломей.
Варфоломей: У меня есть реплика.
Мария: Ну так скажи её, чего же ты молчишь всё время?!
Варфоломей (без всякого выражения): Разве может к нам прийти что доброе из Назарета?
Все апостолы на сцене хохочут.
Режиссёр: Это его ты называешь талантом? Он одну-единственную фразу не может сказать как следует. Если эти святые мученики все твои любовники, это ещё не значит, что они актёры!
Все апостолы на сцене хохочут.
Мария: Значит! Если я сама их полюбила, значит, поверила?! В отличие от Вас, я не сумасшедшая, господин Режиссёр, и возможно, даже лучше Вас разбираюсь в человеческих душах. А Вы, господин Режиссёр, Вы Вы много рассуждаете о любви, но как доходит до дела, то я одна за всех отдуваюсь! (Все апостолы на сцене хохочут.) Наобещали мне царствия небесного, а сами. Эх Вы! Вы, (обращаясь ко всем), вы все здесь прохвосты и обманщики, все одним миром мазаны.
Режиссёр: Мазан только он. (Указывает на Иисуса Назорея.)
Мария: А кто это масло из дома принёс и всю ночь втирал ему в волосы во время дежурства! Да если б не я, не было бы никакого театра, назаряне неблагодарные! Проходимцы маловерные! Проклинаю вас, слышите?! Никогда, никогда на вас не снизойдёт Святой Дух! Никогда!
Разрыдавшись, Мария убегает.
Режиссёр: Ну слава Богу! (Указывает на Иисуса Назорея.) Наконец-то, теперь без этой блудницы можно будет работать в спокойной обстановке!
Иисус Назорей: Это, конечно, да, но кто нас кормить будет?
Апостолы говорят друг другу и друг за другом.
Варфоломей: Верно!
Иаков Алфеев: Верно говорит!
Андрей: Истинно глаголет!
Пётр: Братия должна хорошо питаться. Это непреложная истина, это я вам как основатель церкви Христовой говорю.
Иоанн Зеведеев: Без ужина мы отказываемся играть в пьесе.
Иаков Зеведеев: На пустой желудок? Нет!
Фома: Не верю, что она нас не покормит!
Филипп: Некрасиво как-то, обидели женщину.
Матфей: А что сегодня на ужин обещали?
Симон: Как всегда, пять хлебов и две рыбы!
Иуда Фаддей: Так мы долго не протянем!
Пауза.
Иуда Искариот: Если блудница будет нам не сестра, это лишние расходы, это так оставлять нельзя, надо её срочно вернуть в общину.
Все апостолы тут же поворачивают головы в сторону Иуды Искариота. Во взглядах их сквозит ненависть.
Пётр (обращаясь к Иисусу Назорею): Учитель, не надо ли за ней сходить и попросить, чтобы прислуживала нам за столом?
Иисус Назорей: Не надо, фарисеи её сами скоро приведут.
Иоанн Зеведеев: (весело): А помните, в прошлый раз фарисеи привели её к нам и спросили учителя, что он с ней делать будет?
Иаков Зеведеев: (озорно): А он не дурак, вместо того, чтобы побить её камнями, приказал нам накостылять этим законникам, книжникам, лицемерам по самые помидоры!
Режиссёр (хватается за голову): Дебилы, кретины, олигофрены, шизофреники, ну сколько вам раз говорить! Не было в ваше время ни помидоров, ни кукурузы, ни картофеля!
На сцене появляется Мария. Она, утирая глаза от слёз, катит телёжку, на верхней полке которой пищевой бак, огромная эмалированная кастрюля, а на нижней алюминиевые миски и кружки.
Мария (назидательно): За то, что вы плохо себя вели на репетиции, вечерять сегодня будете картошкой со свининой.
Режиссёр (возмущённо): Ну уж это, уважаемая сестра, за гранью добра и зла! Во имя Господа предлагать картошку со свининой?! Кому?! Мужам обрезанным?!
Среди братьев поднимается недовольный ропот. Апостолы говорят друг другу и друг за другом.
Варфоломей: Верно!
Иаков Алфеев: Верно говорит!
Андрей: Истинно глаголет!
Пётр: Кощунство это!
Иоанн Зеведеев: Грех это!
Иаков Зеведеев: Возмутительно!
Фома: Ни за что не поверю, что картошка могла согрешить со свининой!
Филипп: Сестра, стыдно этому потворствовать!
Матфей: Не будем есть!
Симон: Отказываемся!
Иуда Фаддей: Категорически!
Пауза.
Сатана, оставшийся рядом с Иудой Искариотом, вновь что-то шепчет тому на ухо.
Иуда Искариот (поднимая руку): Можно мне попробовать?
Все апостолы тут же поворачивают головы в сторону Иуды Искариота. Во взглядах их сквозит ненависть.
Мария накладывает половником полную миску из бака и протягивает Иуде Искариоту. Тот начинает есть, сначала робко, потом смелее и смелее, с возрастающим аппетитом.
Мария (гладит Иуда Искариота по голове и приговаривает): Умница, Иудушка, кушай. А остальные мужи обрезанные и без ужина у нас с тобой останутся, и без всего остального. Кушай-кушай, ты на них не равняйся, они галилеяне неразумные, рыбаки неграмотные, а ты мой единственный иудейчик, умница.
За столом начинаются волнения.
Варфоломей: Господин Режиссёр!
Иаков Алфеев: Что же это?!
Андрей: На наших глазах творится!
Пётр: Опять иудеям всё, а нам галилеянам ничего!
Иоанн Зеведеев: Не по-братски, господин Режиссёр!
Иаков Зеведеев: Не равенство это, не свобода и не братство!
Фома: Не верю, что он один съест всю картошку со свининой!
Филипп: Съест и не подавится!
Матфей: Жид проклятый!
Симон: Анафема ему!
Иуда Фаддей: Не дожить ему до утра!
Пауза.
Иуда Искариот облизывает ложку и протягивает миску Марии.
Иуда Искариот: Спаси тебя бог, сестра, можно добавки?
Мария накладывает Иуде Искариоту новую порцию.
Мария (ласково): Кушай, Иудушка, кушай. Сейчас Иудушка покушает и пойдёт гулять в Гефсиманский сад, с городскими стражниками там будет играть. Да, мой хороший?
Иуда Искариот отдаёт миску Сатане. Тот тоже начинает жадно есть. Вся труппа театра умоляюще смотрит на Режиссёра. Тот колеблется, затем машет рукой.
Режиссёр: А-а, чёрт с ней! Коли уж зло проникло в этот мир через женщину, теперь ничего не поделаешь! Когда распнут его (указывает на Иисуса Назорея), всё равно все грехи спишутся. Только представьте, что едите козлятину или баранину.
Мария начинает накладывать пищу половником из бака в миски и раздавать братьям. В тот момент, когда каждый из апостолов берёт в руки миску, он произносит свою реплику.
Варфоломей: Верно!
Иаков Алфеев: Верно говорит!
Андрей: Истинно глаголет!
Пётр: Постная свинина не повредит!
Иоанн Зеведеев: Тем более если представить что это козлятина!
Иаков Зеведеев: А лучше ягнятина!
Фома: Не верю, что это свинина!
Филипп: Конечно, и не свинина это вовсе!
Матфей: Римляне и греки едят свиней и ничего.
Симон: Они, конечно, язычники, но тоже люди.
Иуда Фаддей: И на них рано или поздно снизойдёт божья благодать.
Пауза.
Иуда Искариот: Дарёной свинине в зубы не смотрят!
Все апостолы тут же поворачивают головы в сторону Иуды Искариота. Во взглядах их сквозит ненависть.
Сатана (протягивая миску за добавкой): А я с удовольствием ещё поем свининки, мне и воображать ничего не надо!
Сатана получает порцию и отправляется на своё место под стол.
Начинается трапеза, слышится звон металлической посуды. Режиссёр, с сожалением созерцающий происходящее, закрывает уши руками.
Мария: А Вы, господин Режиссёр, будете вечерять?
Режиссёр: Нет, спаси тебя бог, сестра, аппетита нет.
Мария (с лукавой улыбкой): А у меня кое-что есть для аппетита! (С этими словами она ставит на стол эмалированную кастрюлю).