Это я могу вам объяснить. Хотите? Пойдемте в мое любимое кафе, там наивкуснейший чай. И, не дожидаясь ответа, тренер по Раджи-йоге взяла Мию под руку и настойчиво повела в сторону рекламируемого заведения.
В тепле, и после чашки ароматного чая, Мия расслабилась и рассказала Антонине, что сегодня у нее день рождения, ей «пошел четвертый десяток», а личная жизнь до сих пор не устроена. Антонина сидела и слушала, ни разу не перебив Мию. А когда та закончила свою исповедь, сказала:
Теперь слушай внимательно. Ты заметила, что одиноких женщин все пытаются жалеть, спасать и участливо помогают найти мужа?
Да, моя знакомая с работы Маруся и бабушка.
Тоня не среагировала на информацию про Марусю и бабушку, и с жаром продолжила:
А ведь на самом деле одиночества не существует. Человек всегда есть сам у себя. Научись быть счастливой и наполненной в одиночестве, и начнешь излучать особое женское свечение, которое и поможет тебе привлечь своего мужчину.
Антонина, как важны для меня и кстати ваши слова, мне очень надо привлечь мужчину. Но, правда, не здесь.
Тренер с интересом посмотрела на Мию.
А где?
Во сне. Здесь мне его, похоже, уже не найти.
Не важно, во сне так во сне, будет свечение притянется, как миленький!
А что делать надо, чтобы он притянулся?
Специально не надо прилагать никаких усилий, чтобы нужный мужчина встретился тебе. Встреча произойдет сама по себе, как это принято считать, «случайно»! По сути, чтобы встретить именно своего мужчину, нужно одно условие
Антонина сделала паузу и налила себе еще чая. Мия подалась вперёд.
И какое условие?
Быть УЖЕ счастливой, и готовой делиться этим счастьем с другим!
У Мии в глазах начали собираться слезы, она знала, что стоит моргнуть, и они выльются из глаз на щеки, как чай из переполненной чашки в блюдце.
Вот! глядя на неё, констатировала Антонина. Ты себя счастливой не чувствуешь, поэтому и жалко себя стало, поэтому и плакать собралась.
Мия не моргала. Слезы стояли в глазах. Еле шевеля губами, девушка ответила:
Я никогда не плачу.
Так уж и никогда? не поверила тренер.
С шести лет, с того дня, как погибли мои родители.
Антонина покачала головой и добавила:
Отсутствие такого важного женского компонента, как слезы, говорит о том, что ты культивировала в себе чувство равнодушия и безразличия, а это признак защиты от причиненной боли. Тебе бы надо походить ко мне на курс «Даосских практик» проработать технику отпускания.
Я их отпустила, столько лет уже прошло после смерти.
Это тебе только кажется. Ты загнала свою боль в глубь подсознания всего лишь. Мия, а они тебе снятся? Приходит ли к тебе во сне мама или папа?
Нет, ни разу не приснились с тех пор. Мне самой это кажется странным.
Вот и доказательство глубокомысленно заключила Антонина.
Они заказали еще чайник травяного чая, и посидели еще часок. Антонина всё рассказывала и рассказывала Мие про техники отпускания и прощения, про избавление от ненужных и захламляющих сознание установок, и о многом другом. За эту встречу Мия узнала столько, сколько не узнала за всю свою сознательную жизнь. От количества информации у нее разболелась голова, а полученные знания перемешались, как ингредиенты в салате. Мия уже не могла понять, что в рассказе Антонины главное, а что второстепенное. К тому же то ли от переохлаждения, то ли от количества выпитой жидкости она то и дело отлучалась в дамскую комнату. Возвращаясь, Мия пыталась уловить нить Тониных рассуждений, но та уже неслась дальше, не останавливаясь на непонятных Мие местах. Они бы просидели и еще час-другой, если бы Антонине не позвонили. Она сорвалась с места, сославшись на неотложные дела, обняла Мию и умчалась.
«Какое странное знакомство. И даже, в спешке прощания, телефонами не успели обменяться, думала Мия. Но ничего страшного, они в этом сквере по понедельникам занимаются, всегда можно подъехать, если будет необходимость».
Единственное, что Мия усвоила точно, так это то, что она должна ощущать счастье внутри себя раз; и отпустить своё горе о потере родителей это два. И с тем, и с другим у неё явно были проблемы, но как их решить, на сегодняшний день ответа у неё не было.
Вернувшись домой, Мия поужинала с бабушкой, съела кусочек праздничного торта и уединилась в своей комнате. Бабушка проявила в этот раз такт и не приставала к ней с расспросами: где она была, и что делала весь день, за что Мия была неслыханно ей благодарна. Уже засыпая, Мия всё вспоминала и вспоминала, когда же последний раз чувствовала себя счастливой. И пришла к выводу, что это было очень давно, там, в далеком детстве, когда у нее была семья, когда мама заплетала ее русые непослушные волосы в тугие косички и читала дочке свою любимую книжку «Алиса в стране чудес». А папа с удовольствием играл с ней в прятки. Он смешно закрывал лицо руками и громко считал до десяти. Мия пряталась от него в шкафу, искренне веря, что папа ни за что ее не найдет.
14
На Мию с неба ползло огромное темное облако, открывая ярко-желтую круглую луну. Луна была похожа на уличный фонарь. Девушка почувствовала, что еще чуть-чуть и облако поглотит её. Мие не хотелось растворяться в нём. Первым порывом было бежать, но она пересилила себя и стала представлять, что облако это некая платформа, вполне пригодная для того, чтобы Мия на нее встала. Облако опустилось к её ногам и покорно зависло. Девушка сделала шаг и оказалась на нем. Облако не двигалось. «Надо приказать ему подниматься подумала Мия, пусть доставит меня к Луне». Облако по-прежнему висело над землей. Мия предприняла еще одно усилие: она представила, что поднимается на нем, как на лифте, к тому желтому фонарю, что похож на Луну. У Мии ровным счетом ничего не получалось. Тогда она закрыла лицо руками и представила, что она уже находится на Луне. Через сомкнутые ладони пробивался невероятной силы желтый свет. Теперь Мие было страшно убрать руки, она чувствовала другую опасность погибнуть от яркого свечения.
«Как же командовать этим сном, он не поддается моим желаниям. Надо было ничего не выдумывать и бежать, как обычно» успела подумать Мия, и свет погас. На смену ему пришла звездная ночь. Мия парила среди разного размера звездочек, и это было прекрасно! Она перелетала от одной звезды к другой и смеялась, смеялась, смеялась. Что именно ее так веселило, Мия разобрать не могла. Может, ощущаемая легкость, возможность полета, беззаботность существования в данный момент, а может то, что сейчас ни её физическое тело, ни её душа не знали ограничений.
Мия
Голос, произнесший ее имя, показался очень знакомым.
Лети ко мне, девочка моя! уже более отчетливо услышала она.
Догадка, что это ее зовет мама, мгновенно заполнила Миино сознание.
Лечу, мамочка! Родная моя, любимая мамочка, где ты? прокричала Мия.
Я здесь, я жду тебя!
Мия устремилась на голос. Она вполне ловко облетала попадавшиеся на пути звёзды, стараясь не потерять связь с маминым голосом. Вскоре впереди показалась ярко-зеленая звезда. Мия уже точно знала ей туда! Приблизившись, она поняла, что это вовсе не звезда, а зеленый островок. Посередине стояла мама, рядом с ней отец. Они держались за руки и улыбались. Вдвоем они представляли для Мии источник бесконечного счастья. Мия приземлилась и побежала к ним. Она бежала очень быстро, но родители так и не становились ближе.
«Нет, так не может быть. Я должна до них добежать, я умру, если не обниму их», повторяла про себя Мия.
Она вспомнила героиню Льюиса Кэрролла, и строчку из книги: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее».
«Дельный совет», решила Мия и добавила скорости.
И тут же подул встречный ветер, да такой силы, что о продвижении вперед не могло быть и речи. Наоборот, он стал относить Мию назад. Родители оказывались теперь все дальше и дальше, а встречный ветер подхватил, переставшую сопротивляться девушку и понес прочь. «Никогда, никогда, никогда, никогда не сдавайся», последнее, что услышала Мия перед тем, как проснуться.
Этим утром Мия наконец-то расплакалась. Она позволила себе рыдать столько, сколько скопилось в ней слёз за всё это время. Так начинался первый день ее тридцать первого путешествия вокруг Солнца.
15
Татьяна Николаевна затаилась на кухне. Она убавила звук телевизора, и теперь до нее доходили безудержные рыдания любимой внучки. Любая другая бы родительница разволновалась на этот счет, попыталась бы узнать в чем дело, утешить, успокоить и, в конце концов, прекратить эти страдания. А Татьяна Николаевна сидела тихой мышкой и улыбалась, понимая, что у её единственной, драгоценной внученьки начался процесс выздоровления.
«В этом году всё будет иначе, теперь у Миечки обязательно всё будет хорошо, всё непременно наладится. И уходить мне можно будет со спокойной душой, зная, что она теперь не будет одинока», и, подумав о своей смерти, Татьяна Николаевна тоже расплакалась.
Последние десять лет она неистово желала встретиться со своей дочерью, свято веря в то, что все мы после смерти встречаемся на небесах. Татьяна Николаевна очень тосковала по ней, временами тоска овладевала ею с такой силой, что не спасал даже Храм, в который она ходила ежедневно. Но позволить себе такую роскошь как прекратить страдания и покинуть этот мир, Татьяна Николаевна не могла. У нее была ответственность за Мию. Сначала она дала себе срок вырастить ее до совершеннолетия, потом до двадцати пяти лет, а потом, глядя, как Мия с возрастом всё больше замыкается, уходит в себя, тяготится обществом, чурается людей, поняла, что переход на тот свет откладывается у нее на неопределенный срок.
«Пожалуй, не буду у нее ничего расспрашивать, захочет расскажет. А я хотела ее психиатру показать, а он вон, нарыв-то сам и вскрылся» бормотала себе под нос Татьяна Николаевна, помешивая манную кашу в кастрюле.
Доброе утро, бабулечка! заглядывая в кухню, поприветствовала Мия Татьяну Николаевну.
Ой, проснулась? А что так рано? Ты вроде сказала, что на три дня отпросилась?
До чего же ты, ба, врать не умеешь. Я же прекрасно вижу, что ты всё слышала. Да и глаза у меня красные и опухшие.
Бабушка перевела тему разговора:
Манночку варю тебе, твою любимую! Умывайся, да садись, остынет, холодную есть не вкусно. И чем же ты сегодня займёшься? наливая жидкую кашу в тарелку, поинтересовалась Татьяна Николаевна.
Планов нет. Голова совершенно пустая, ни одной мысли в ней ни на этот счет, ни насчет чего-то другого. А у тебя?
У меня что «день сурка». Сейчас в Храм, потом на рынок, потом обедда что я тебе перечисляю, тебе неинтересно ведь. Ты просто так спросила, верно?
Совершенно не просто так. Я с тобой поеду, бабуль.
Куда? На рынок?
И в церковь.
Бабушка очень подозрительно посмотрела на Мию, не в силах поверить в то, что услышала. Дело в том, что у Миечки, после потери родителей, сложились свои, особые отношения с Богом. Она была на него в страшной обиде. Бабушка на её вопрос: «Бабуль, а где мама с папой?», в тот день ответила, что мол, их Господь забрал. Маленькая девочка еще долго докучала бабушке с вопросами: «А зачем они ему? Что, разве может так быть, чтобы они были Господу, нужнее, чем их дочери? А где он их держит и когда обратно отдаст?» Боль от расставания с родителями становилась тяжелее день ото дня, потому что бабушка так отвечала на вопросы, что девочка ей не верила. Вот не верила и всё! А потом Мия устала, выбилась из сил из-за страданий, и спрашивать перестала. Спрашивать перестала, а вопросы остались. И вот сейчас наступил для Мии момент задать их снова, но уже не Татьяне Николаевне
Бабулечка, пойду с тобой в храм, мне у священника необходимо узнать кое-что, надевая сапоги и шапку, сказала Мия.
Мия шла очень быстро, Татьяна Николаевна еле-еле поспевала за ней. Но девушка как будто этого не замечала, торопясь как можно быстрее получить ответы на так давно мучившие её вопросы.
Мия, в самом деле, не иди так быстро. На службу уж верно и так опоздали, чего теперь ты несешься, как угорелая. Стой, дай хоть под руку тебя возьму, скользко, боюсь упасть.
Мия остановилась и позволила Татьяне Николаевне себя догнать.
Это ж надо, то в церковь пойти тебя уговорить двадцать лет не получалось, а теперь вон, гляди, бежишь туда. Чудны дела твои, Господи!
Господь сейчас ни при чем, ба резко заметила Мия.
В храме для Татьяны Николаевны всё было привычно, оттого ей стало вмиг спокойно. Для ее внучки, наоборот в новинку. Мия сняла с головы шапку и перекрестилась слева направо.
Фу, ты, Господи прости! воскликнула бабушка. Шапку надень обратно, или иди вон там платочек возьми и покрой голову. И креститься ты у меня даже не обучена.
Татьяна Николаевна горестно вздохнула и отошла от внучки, почувствовав, что её присутствие только тяготит девушку.
Мия долго стояла на пороге храма, не решаясь пройти дальше.
У больших икон она заметила высокие подсвечники и подвешенные масляные лампады. От запаха горячего воска и елея у нее немного кружилась голова. Солнечные лучи, проникая через разноцветные витражи купола, заливали храм красным, синим, зеленым и фиолетовым светом и пускали разноцветные зайчики, напоминающие драгоценные камни, по полу, сводам и алтарю.
Немного освоившись, она подошла к бабушке, та стояла около какой-то иконы и тихонечко молилась.
Ба, шепнула ей на ухо Мия, а где все священники?
Так я же тебе говорила, что служба закончилась, так же шепотом ответила ей Татьяна Николаевна.
А можно позвать?
Попробую! А тебе для чего?
Спросить надо.
Понятно. Для разъяснительной беседы значит, констатировала бабушка.
У вас это так называется? Хорошо, мне надо чтобы он кое-что разъяснил.
Через полчаса к ним вышел небольшого роста худощавый священник и направился сразу в их сторону.
Тебе, дитя моё, требуется со мной побеседовать?
Мия кивнула. Батюшка указал ей следовать за ним. В дальнем углу он остановился и сказал:
Какой у тебя вопрос?
Мия растерялась, не зная с чего начать.
А ты начни с главного, с того, что беспокоит больше всего, помог ей батюшка.
Почему Господь забрал моих родителей? Это было несправедливо с его стороны оставить меня сиротой в шесть лет, на одном дыхании выпалила девушка, Бог не должен был поступать так, как он поступил.
Батюшка молчал, не торопился сразу пускаться в объяснения. Мия ждала и уж было подумала, что и у него нет оправданий для Господа, но тут священник задал вопрос ей:
А ты можешь удержать на воздухе хотя бы один маленький камушек? И, не ожидая Мииного ответа, продолжил:
Звезды, которые ты видишь на небе, это ведь не блестящие игрушечные шарики. Это небесные тела колоссальных объемов, которые несутся с головокружительной скоростью и при этом не сталкиваются друг с другом и не отклоняются от своего курса Да неужели после этого мы будем судить Бога? Что скажешь?
С одной стороны здесь есть над чем поразмышлять, а с другой ваши рассуждения не отвечают на мой вопрос, почему Бог так поступил со мной.
Понимаю, что очень тяжело смириться с потерей близких без упрёка к Богу. Но ты должна всем напряжением своих духовных сил пройти сквозь страдания и выйти из него укрепленной, углубленной, умудренной. Бог не желает смерти, смерть это лишь та реальность, которая вошла в твою жизнь. Так ведь, и Христос умер, и святые умирали, и Богородица умерла. Но даже неверующий человек должен задуматься о бессмертии. Например: если ты замечала, всё в природе умирает и снова возрождается: солнце заходит, чтобы подняться вновь; луна уменьшается, чтобы снова родиться; семечко разрушается, гниёт, чтобы дать новое дерево. И примеров вокруг нас великое множество. Всякая разлука временна, потому что любовь это качество вечности, сказал он напоследок, повернулся к Мие спиной и скрылся за бордовой перегородкой.