Знаешь поговорку: «Для американца сто лет долгий срок, а для англичанина сто миль долгий путь»? Конечно, не все обитатели Риджа англичане, однако и настоящими американцами их пока тоже не назовешь. Другими словами, это очень далеко. Неужто нам придется тащиться в Кингс-Маунтин?
К его облегчению, Бри покачала головой.
Нет. Я лишь хочу сказать, что Патрик Фергюсон вступит в сражение здесь. В буквальном смысле То есть именно в нашей глуши.
Она вытащила из кармана чумазый платок и принялась рассеянно вытирать испачканные углем пальцы. Затем тихо добавила:
Фергюсон соберет ополченцев из числа лоялистов. Наших соседей. Мы не сможем остаться в стороне. Даже здесь.
Роджер это предвидел. Они оба предвидели. И взвесили все «за» и «против», прежде чем отправиться к ее родителям. В убежище Однако, каким бы надежным оно ни казалось, от войны не спрячешься.
Знаю. Он обнял жену за талию.
Какое-то время они молча слушали звуки леса. Два меднокрылых пересмешника яростно спорили о чем-то в ветвях деревьев, надрывая маленькие легкие. Небольшая поляна казалась островком спокойствия, несмотря на обугленные руины. Проросшие сквозь пепел зеленые побеги и маленькие кустики яркими пятнами выделялись на черной поверхности. Если лесу не мешать, он терпеливо залечит собственные раны, отвоюет территорию и будет расти дальше, словно ничего не произошло. Словно маленькой церквушки здесь и вовсе никогда не было.
Помнишь свою первую проповедь? тихо спросила Брианна, глядя перед собой.
Конечно, ответил он с легкой улыбкой. Один из парней выпустил в церкви змею, но Джейми успел поймать ее, пока не начался переполох. Пожалуй, это лучшее, что он для меня когда-либо делал.
Ну и лицо у него было! рассмеялась Брианна. Бедный па до смерти боится змей.
Неудивительно, сказал Роджер, пожав плечами. Одна из них чуть его не прикончила.
Он внутренне содрогнулся, вспомнив о бесконечной ночи в темном лесу: посчитав, что пришел его смертный час, Джейми начал давать зятю советы по управлению Риджем.
Отцу не привыкать, невесело усмехнулась Бри. Когда-нибудь Ее голос дрогнул.
Он ласково приобнял жену за плечи.
Когда-нибудь мы все предстанем перед Всевышним, mo ghràidh. Иначе священники стали бы не нужны. Что до твоего отца пока твоя мама рядом, с ним ничего не случится.
Его слова немного успокоили Брианну.
Мне кажется, оба моих родителя обладают талантом дарить ощущение безопасности. Если мы вместе значит, все будет хорошо. Ты тоже чувствуешь себя в большей безопасности рядом с ними. Как и я. Надеюсь, наши дети будут испытывать нечто похожее по отношению к нам.
Еще бы. Главные социальные службы Фрэзер-Риджа, иронично добавил Роджер. Мама скорая помощь, отец полиция.
Рассмеявшись, Брианна повернулась к мужу и с улыбкой обняла.
Ну а ты церковь. Я так тобой горжусь.
А после еще раз глянула на пепелище и махнула рукой в сторону призрачной двери:
Если мама и па решились заново отстроить дом, то и мы сможем. Думаешь, лучше восстановить сгоревшую хижину или выбрать новое место? Люди суеверны. Не так часто молния попадает в церковь. Не посчитают ли они это дурным знаком?
Роджер пожал плечами.
Зато второй раз молния сюда точно не ударит! Более безопасного места не найти. Ну что, пойдем? Лиззи со своим ménage[47] уже заждалась.
Ты хотел сказать «зверинцем»? проворчала Бри, подхватывая полы юбки, чтобы удобнее было взбираться на гору к хижине Бердсли. Лиззи, Джо, Кеззи Сколько же у них сейчас детей? Мама говорила, но у меня вылетело из головы.
У меня тоже, признался Роджер. Сосчитаем на месте.
Лишь когда они вошли в лесную чащу и оказались на тропинке, он решился задать вопрос. Преодолевая вместе с ним тяготы опасного путешествия, Бри старалась не загадывать наперед, сосредоточившись на единственной задаче: выжить. Однако теперь все злоключения позади, так что вряд ли она захочет довольствоваться стиркой белья и охотой на индюков.
Ты уже решила, чем займешься? Раз уж мы здесь надолго.
Бри обернулась, и ее рыжие волосы вспыхнули огнем в лучах солнца.
Я?.. Подумываю стать оружейником. Она улыбалась, но глаза оставались серьезными. Риджу это точно пригодится.
12
Былые товарищи
Плантация «Гора Джосайи»,
королевская колония Вирджиния
Уильям почувствовал запах дыма. Это не был запах очага или лесного костра; лишь принесенный порывом ветра шлейф пепла с нотками древесного угля, жира и рыбы. Он доносился не со стороны разрушенного дома: дымоход обвалился, утянув за собой часть крыши; по обломкам камней и черепицы плелись красноватые побеги девичьего винограда.
Сквозь вспученные доски маленькой веранды пробивались ростки тополей: лес постепенно отвоевывал свои владения. Но лес не умел коптить пищу. Значит, там кто-то был.
Спешившись, Уилли привязал Барта к молодому деревцу, зарядил пистолет и направился к дому. Возможно, индейцы решили подкоптить добытую на охоте дичь, прежде чем вернуться к себе в деревню. Он ничего не имел против охотников, но если это сквоттеры, положившие глаз на пустое жилище, им несдобровать. Здесь его территория.
К счастью, это были индейцы по крайней мере, один из них. Полуобнаженный мужчина сидел на корточках в тени огромного бука, наблюдая за тлеющим в небольшой ямке костром, накрытым влажной мешковиной; до Уильяма доносился густой аромат свежего мяса, смешанный с запахом ореховых поленьев и крови, а также резкая вонь вялящейся рыбы. У огня стояли небольшие козлы с перекладиной, на которой висели тушки разрезанной надвое форели. В животе заурчало.
Индеец с виду молодой, однако крупный и мускулистый сидел спиной к Уильяму и ловко потрошил кабанчика, лежащего на пустом холщовом мешке рядом с костром.
Эй! громко окликнул Уильям.
Мужчина обернулся, моргая и отмахиваясь от едкого дыма. Затем медленно поднялся, не выпуская из рук ножа; в его позе не было ничего угрожающего Уильям вел себя вполне дружелюбно. К тому же индеец оказался вовсе не незнакомым. Как только он вышел из тени дерева и солнце осветило его волосы, Уильям вздрогнул от изумления, увидев знакомые черты.
Очевидно, молодой человек тоже его узнал.
Лейтенант? недоверчиво сказал он. Затем быстро оглядел гостя с головы до ног, отметив отсутствие военной формы, и остановил взгляд больших карих глаз на лице. Лейтенант Лорд Элсмир?
Был им когда-то. А вы мистер Синнамон?
Произнося это имя, Уильям не сдержал улыбки. Волосы молодого индейца были не длиннее дюйма, однако их красновато-коричневый оттенок и буйная курчавость сразу притягивали взгляд. Такое не спрячешь разве что если подстричься налысо. Благодаря приметной шевелюре выросший во французской миссии сирота и получил свое имя[48].
Джон Синнамон, сэр. Ваш покорный слуга сэр.
Бывший лазутчик подобающим образом согнулся в поклоне, хотя «сэр» прозвучало с оттенком сомнения.
Уильям Рэнсом. К вашим услугам, сэр. Уильям улыбнулся и протянул руку.
За последние несколько лет Джон Синнамон заметно возмужал и обзавелся крепким рукопожатием. Теперь он был на пару дюймов ниже и шире Уильяма.
Простите мое любопытство, мистер Синнамон, но как, черт возьми, вас сюда занесло? спросил Уилли, отпуская руку парня.
Они познакомились три года назад в Квебеке; тогда молодой лейтенант провел в компании индейца-полукровки (примерно одного с ним возраста) большую часть долгой холодной зимы охотясь и ставя ловушки на зверя.
У него вдруг мелькнула абсурдная мысль, что Синнамона отправили на его поиски. Конечно, это полная ерунда: Уильям ни разу не упоминал «Гору Джосайи». А даже если упоминал бы откуда индейцу было знать, что он появится именно здесь? В последний раз Уильям посещал плантацию лет в шестнадцать.
Сюда? К его удивлению, широкие скулы Синнамона залились краской. Я кхм В общем, я направляюсь на юг. Лицо парня стало пунцовым.
Уильям вскинул бровь. Вирджиния в самом деле находится к югу от Квебека однако это далеко не самая южная часть Америки. К тому же «Гора Джосайи» расположена в стороне от дорог. Ему пришлось сплавляться с конем на барже до Оврагов, где горные обвалы неожиданно преграждают путь бурлящей от водопадов Джеймс-ривер. Дальше можно проехать только верхом. По дороге он встретил лишь трех человек да и те направлялись в противоположную сторону.
Тут широкие плечи Синнамона расслабились и выражение беспокойства на лице сменилось облегчением.
Вообще-то я приехал повидать друга, сказал он, кивнув на дом.
Уильям резко обернулся и увидел другого индейца, который пробирался сквозь колючий малинник, заполонивший бывшую лужайку для крокета.
Маноке! окликнул Уильям. Затем крикнул громче: Маноке!
Тот поднял голову. Лицо пожилого индейца осветилось радостью, и Уильям вдруг ощутил прилив безмятежного счастья, чистого, словно весенний дождик.
Индеец остался таким же ловким и поджарым лишь морщин на лице прибавилось. Обнимая его, Уильям почувствовал исходящий от знакомых волос запах костра; сами волосы по-прежнему густые и жесткие тронула седина, и теперь в них появились дымчатые пряди. Маноке, который был на полголовы ниже, крепко прижался щекой к его плечу.
Ты что-то сказал? переспросил Уильям, разжимая объятия.
Я сказал: «Господи, как же ты вырос, мой мальчик», повторил Маноке, сияя улыбкой. Есть будешь?
* * *
Маноке был старым другом отца. Он приходил и уходил, когда вздумается, обычно без предупреждения, хотя на «Гору Джосайи» наведывался чаще всего. Не являясь ни слугой, ни наемным работником, старый индеец во время своих визитов занимался готовкой, мыл посуду, а также разводил кур (из небольшой рощицы у развалин дома по-прежнему доносилось их квохтанье и возня) и помогал разделывать дичь.
Борова подстрелил? спросил Уильям у Синнамона, кивнув на прикрытый костер. Задав корм Барту, он присоединился к индейцам, собиравшимся поужинать на полуразрушенной веранде. Все трое наслаждались теплым вечером и стерегли рыбу, чтобы ее не утащили еноты, лисы или другие оголодавшие хищники.
Oui[49]. Там, Синнамон махнул в направлении севера. В двух часах отсюда. Хотя кабанов в лесу немного. Видел всего парочку.
У тебя и лошадь есть? спросил Уильям.
Боров весил не более шестидесяти фунтов, но нести такую тушу два часа, к тому же не зная дороги, мало кому под силу а если верить Синнамону, он никогда прежде не бывал на «Горе Джосайи».
Парень кивнул с набитым ртом и дернул подбородком в сторону навесов и покосившегося табачного сарая. Интересно, давно ли Маноке обитает в этих краях? Плантация выглядела совершенно заброшенной, будто здесь годами никто не появлялся только как тогда объяснить наличие цыплят?
Звуки птичьей возни и кудахтанья отчетливо вызвали в памяти образ Рэйчел Хантер, и в ту же секунду он будто вновь ощутил запах дождя, промокших куриц и промокшей девушки.
«мой брат прозвал ее Великой Вавилонской блудницей. Все курицы отличаются скудоумием, но эта еще и на редкость порочна.
Порочна? Его позабавил такой эпитет в отношении птицы.
Эта дурында взлетела на сосну и сидит там в двадцати футах от земли! невзирая на ливень. Извращенка!
Она достала льняное полотенце и начала промокать волосы.
Неожиданно звук дождя изменился: по ставням замолотил град, словно на них обрушились мелкие камни.
Хм Рэйчел мрачно глянула в окно. Наверняка ее собьет градом, она свалится замертво и попадет в зубы первой попавшейся лисе. И поделом! Она снова принялась сушить волосы. Мне ее ничуточки не жаль. Глаза б мои не видели этих глупых куриц».
Он так явственно помнил запах мокрых волос девушки. Темные пряди струились по спине, прилипая к поношенной ночной сорочке: местами сквозь тонкую ткань просвечивала нежная бледная кожа.
Что?.. Прости, ты что-то сказал?
Должно быть, Маноке задал какой-то вопрос; запах дождя сменился запахом дыма, жареной кукурузы и рыбы.
Удивленно покосившись на Уильяма, Маноке любезно повторил:
Ты надолго? Если останешься, может, починишь дымоход?
Уильям глянул через плечо; увитые виноградом развалины едва виднелись из-за края веранды.
Не знаю, пожал он плечами.
Маноке кивнул и продолжил о чем-то беседовать с Синнамоном на французском. Уильям не стал вслушиваться на него вдруг накатила страшная усталость, проникающая до мозга костей.
Останется ли он? Разве что позже, когда осуществит задуманное. И найдет либо самого кузена Бенджамина, либо неопровержимые доказательства его смерти. А потом, наверное, вернется. Уильям и сам не до конца понимал, зачем приехал; однако это было единственное место, где он мог спокойно поразмыслить и где не требуется никому ничего объяснять. Плантация досталась ему в наследство от приемной матери хотя для него она всегда была «матушкой Изобель». Интересно, довелось ли ей побывать здесь хотя бы раз?
В Вирджинии Уильям повстречал еще нескольких ополченцев, которые находились в лагере Мидлбрук, когда Бена держали там в плену. Большинство из них никогда не слышали о капитане Бенджамине Грее, а те немногие, кто слышал, не сомневались в его гибели.
Только Бен не был мертв. Уильям упрямо продолжал в это верить. Но если он и умер, то явно не от оспы или болотной лихорадки, как утверждали американцы.
Уильям собирался выяснить, что случилось с кузеном. А затем затем можно будет подумать и о других вещах. Только бы привести мысли в порядок. Разобраться во всем и решить, что делать. Однако прежде всего Бен. Лишь потом придется взять себя в руки и начать действовать. Чтобы все исправить.
Если бы, горько усмехнулся он про себя. Вот только нет у меня ключей ада и смерти[50]
Ничего уже исправить нельзя.
Рэйчел теперь замужем за чертовым Йеном Мюрреем наполовину горцем, наполовину могавком, который вдобавок приходится Уильяму кузеном. Насмешка судьбы! Ничего не поделаешь.
Джейн Он поспешил отогнать последнее воспоминание о девушке. С этим тоже ничего не поделать как и стереть из памяти. Джейн навеки засела в сердце болезненной занозой.
А также нельзя исправить мучительную правду о настоящем отце. Встретившись лицом к лицу с Джейми Фрэзером и проведя с ним адскую ночь в призрачной надежде спасти Джейн, Уильям был вынужден признать очевидное. Он появился на свет от якобитского предателя, шотландского преступника чертова, мать его, конюха. Но Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, сказал ему горец.
Фрэзер действительно помог! Сразу и без вопросов. Не только ради Джейн, еще и ради ее сестренки Фрэнсис.
Когда они похоронили Джейн, Уильям не мог говорить от душивших слез. Горестные воспоминания сдавили грудь, и он еще ниже опустил голову к недоеденному куску рыбы.
Он просто передал Фрэнсис в руки Фрэзеру и ушел. И только сейчас вдруг задумался, почему поступил именно так. Ведь лорд Джон тоже присутствовал на печальной, скромной церемонии погребения. Уильям мог смело доверить Фанни собственному отцу. Только не сделал этого. Даже в голову не пришло.
Нет. Я ни о чем не жалею, эхом звучало в памяти. На мгновение он словно вновь ощутил прикосновение большой теплой ладони к своей щеке. Неожиданно кость от рыбы встала поперек горла, и Уильям закашлялся.
Маноке взглянул на него, но Уилли помахал рукой, и индеец вернулся к оживленной беседе с Джоном Синнамоном на одном из алгонквинских наречий.
Кашляя, Уильям встал и направился к колодцу за домом.