Отлично сказано, миссис Фрэзер. Голос Джона Куинси был низким и ласковым, как пчелиное жужжание.
Тщательно заперев калитку, мы вышли из сада и начали спускаться мимо отбрасывающего длинную тень дымохода вдоль восточной стены дома. На улице почти стемнело; когда мы появились на пороге кухни, огонь в очаге разгорелся ярче, осветив ожидавшую меня семью. Я дома.
Кстати, о новостях, бросила я Майерсу как бы невзначай. Вы говорили, что принесли письма. Одно для Джейми, а остальные?
Ну, еще одно для мальчугана, ответил он, ловко обходя яму, которую Джейми вырыл для новой уборной. То есть для Жермена сына мистера Фергуса Фрэзера. Другое для некой Фрэнсис Покок. Есть у вас такая?
14
Mon cher petit ami[55]
Меня давно перестало изумлять количество еды, необходимое для того, чтобы одновременно накормить восьмерых. Однако видя, как в считаные минуты дымящиеся горы кроликов, индеек, форели, ветчины, бобов, суккоташа, лука, картофеля и кресс-салата исчезают в желудках двадцати четырех человек, я вновь ощутила беспокойство по поводу надвигающейся зимы.
Конечно, сейчас только лето и, если повезет, хорошая погода продержится до конца осени. Но это от силы три-четыре месяца. У нас почти не было домашнего скота, не считая лошадей, мула Кларенса и пары коз, дающих молоко и сыр.
Джейми и Бри половину своего времени пропадали на охоте, благодаря чему нам удалось сделать приличные запасы свиного мяса и оленины, которые пока хранились в коптильне. Однако этого явно недостаточно: даже если мы все займемся охотой, расстановкой силков и рыбной ловлей, нам все равно придется купить еще мяса (и сливочного масла!) до наступления холодов. И отправить кого-нибудь в Салем или Кросс-Крик за овсяной крупой (чем больше, тем лучше), рисом, фасолью, сушеной кукурузой, мукой, солью, сахаром. А я в это время буду как сумасшедшая сажать, собирать, выкапывать и отправлять на хранение в огромных количествах то, что защитит нас от цинги: репу, морковь и картофель в погреб, вместе с чесноком; яблоки, лук, грибы и виноград развесить сушиться; томаты подвялить на солнце или залить растительным маслом, если их еще не сожрали проклятые гусеницы. О боже, нельзя упустить ни дня сезона подсолнухов! Мне нужны все семена до единого в качестве источника белка и для изготовления масла. И не забыть про целебные травы
Бри объявила, что ужин готов. Мой мысленный список дел остался незаконченным. Я плюхнулась за стол рядом с Джейми и только тогда ощутила голод, усталость и признательность за передышку и еду.
Хиггинсы пришли, чтобы послушать принесенные Джоном Куинси новости; Дженни, Йен, Рэйчел и малыш тоже к нам присоединились, так что все пространство кухни заполнилось людьми и разговорами. К счастью, в корзине Рэйчел оказалась щедрая добавка к общему столу, а Эми Хиггинс принесла хлеб и два огромных пирога с мясом диких индеек и голубей. Запах пищи разносился по всему дому и действовал как успокоительное. Вскоре разговоры смолкли: лишь иногда раздавались тихие просьбы передать кукурузный соус, или пирог, или рагу из кролика. Кухня творила свою ежедневную магию, даруя покой и насыщение.
По мере наполнения желудков снова потекла неспешная беседа. Наконец Джон Куинси с удовлетворенным сытым вздохом отодвинул пустую оловянную тарелку и благодушно оглядел собравшихся.
Миссис Фрэзер, миссис Маккензи, миссис Мюррей, миссис Хиггинс вы сегодня постарались на славу! В последний раз я так наедался в Рождество.
Спасибо на добром слове, ответила я за всех. А я с самого Рождества не видела, чтобы кто-то ел с таким аппетитом.
За спиной послышалось сдавленное хихиканье, но я решила не обращать внимания.
Пока в нашем доме есть хоть корка хлеба, мы всегда накормим тебя, приятель, сказал Джейми. И напоим! прибавил он, доставая из-под скамьи полную бутылку чего-то явно алкогольного.
Не откажусь, мистер Фрэзер. Джон Куинси тихонько рыгнул и одарил Джейми сияющей улыбкой. Ведь не могу же я обидеть дорогих хозяев отказом?
Десять взрослых. Я быстро прикинула, хватит ли на всех емкостей для питья, и принесла четыре чайных кружки, два рожка, три оловянных чашки и один бокал для вина, гордо выставив их на стол перед Джейми.
Пока я занималась поисками посуды, Джон Куинси «открыл бал», выудив из недр потрепанного жилета несколько писем. Задумчиво прищурился и передал одно из них через стол Джейми.
Это вам, кивнул он на конверт. А это капитану Каннингему. Я его не знаю, но тут написано «Фрэзер-Ридж». Один из ваших арендаторов?
Да. Я ему передам. Джейми протянул руку и взял оба конверта.
Благодарю покорно. Ну а это адресовано мисс Фрэнсис Покок. Майерс помахал письмом, ища глазами получателя.
Фанни! крикнула Мэнди. Тебе письмо!
Раскрасневшись от возбуждения, малышка стояла на скамье рядом с Роджером, который придерживал ее за талию. Все стали оглядываться на Фанни, с любопытством перешептываясь.
Фанни, сидевшая в уголке на бочонке с соленой рыбой, медленно встала и смущенно подняла глаза. Джейми сделал ей знак подойти, и она нехотя послушалась.
Так это вы мисс Фрэнсис? Какая славная девчушка! Джон Куинси слез со скамьи и, отвесив низкий церемонный поклон, сунул конверт в ее покорную руку.
Она прижала письмо к груди. В огромных глазах застыла паника, словно у испуганной лошади, готовой пуститься вскачь.
Ты что, ни разу не получала писем? удивился Джем. Открой и посмотри, от кого оно.
Фанни уставилась на Джема, а затем перевела взгляд на меня, ища поддержки. Я отложила масло в сторону и подозвала девочку. Та бережно положила письмо на стол, словно оно было очень хрупким.
Письмо представляло собой сложенный втрое лист грубой бумаги, скрепленный желтовато-серой печатью из свечного воска жир пропитал бумагу, и некоторые слова просвечивали. Я аккуратно взяла его и перевернула.
Оно точно адресовано тебе. «Мисс Фрэнсис Покок, находящейся под опекой Джеймса Фрэзера, Фрэзер-Ридж, королевская колония Северная Каролина».
Открой его, бабуля! Мэнди подпрыгивала на скамье, чтобы получше разглядеть.
Нет, раз уж послание для Фанни, она и должна его открыть, объяснила я. Причем она не обязана его кому-либо показывать только если сама захочет.
Фанни повернулась к Джону Куинси, серьезно посмотрела на него и спросила:
Сэр, кто дал вам это письмо? Оно из Филадельфии?
Девочка немного побледнела, произнеся название города, но Майерс покачал головой и приподнял плечо.
Вряд ли. Правда, не могу сказать, откуда оно на самом деле, моя дорогая. Мне вручили его в Нью-Берне, когда я приехал туда в прошлом месяце. Передал его какой-то мужчина, только писал точно не он.
Понятно, у нее вырвался вздох облегчения. Спасибо вам, сэр, что доставили его.
Значит, когда-то Фанни уже получала письма. Она уверенно сунула большой палец под сгиб письма, не ломая печать, отклеила ее и положила на стол рядом с раскрытым посланием. Девочка стояла вплотную к столу, опустив глаза на строчки; глядя ей через плечо, я могла с легкостью ознакомиться с содержанием. Затем Фанни медленно, но отчетливо прочла письмо вслух, водя пальцем по словам.
Мисс Фрэнсис Покок
от мистера Уильяма Рэнсома
Дорогая Фрэнсис!
Пишу, чтобы справиться о твоем здоровье и благополучии. Надеюсь, ты довольна своим теперешним положением и начинаешь привыкать к новому месту. Пожалуйста, поблагодари от меня мистера и миссис Фрэзер за их доброту.
У меня все хорошо, хотя дел невпроворот. Я напишу еще, как только представится возможность передать письмо с оказией.
Твой скромнейший и покорнейший слуга,
Уильям РэнсомУиль-ям, пробормотала она, коснувшись букв. Лицо ее мгновенно преобразилось, осветившись восторженной радостью.
Рядом заерзал Джейми; в его глазах отражалось то же счастливое сияние и теплый свет очага.
* * *
Фанни убежала с письмом, а я озадаченно склонилась к Джону Куинси.
Вы ведь говорили, что еще есть письмо для Жермена? тихонько спросила я под гул возобновившейся беседы.
Так точно, мэм, кивнул великан. Но я уже вручил его мальчугану, когда тот выходил из уборной. Он окинул взглядом комнату и пожал плечами. Подумал, парень захочет прочесть письмо вдали от любопытных глаз. Похоже, оно от матери.
Мы с Джейми настороженно переглянулись. Фергус писал в начале весны, заверяя, что у них все в порядке. Марсали чувствовала себя хорошо насколько это возможно для женщины на восьмом месяце беременности; также мы получили список вещей, которые он отправил для нас в Кросс-Крик. В обоих посланиях Фергус передавал сыну немногословные, но теплые пожелания. Первое письмо прочла мальчику я, второе Джейми. Выслушав, Жермен лишь молча кивал с каменным лицом.
Когда он не появился к десерту это были ломти принесенного Эми хлеба с яблочным повидлом, которое Сара Чизхолм приготовила в благодарность за лечение младшей дочери, я всерьез забеспокоилась. Возможно, Жермен решил поужинать у кого-то из друзей он частенько так делал, с Джемми или один, но всегда предупреждал, что идет в гости.
Однако если дело не в этом Какая еще причина могла заставить его пропустить ужин с гостем? Любым гостем, не говоря уже о таком колоритном, как Джон Куинси Майерс, один только вид которого обещал массу занимательных историй и новостей. Люди будут приходить к нам еще несколько вечеров, чтобы послушать его рассказы, но сегодня он был целиком и полностью в нашем распоряжении.
Мэнди свернулась калачиком на коленях у Джона Куинси, взирая на него с восхищением, причиной которого была, по всей видимости, огромная седеющая борода, а вовсе не занимательная история о супружеской неверности, приключившейся в Кросс-Крик в прошлом месяце. Дело окончилось дуэлью на пистолетах посреди Хэй-стрит: оба соперника промазали, зато выстрелы попали в городскую водокачку и в лошадь, запряженную в двуколку. Рана оказалась несерьезной, но напуганная выстрелом лошадь понесла, увлекая за собой повозку с сидевшей в ней миссис Олдердайс, женой судьи (кучер как раз отлучился за ее посылкой).
Надеюсь, бедная леди не пострадала? Бри с трудом сдерживала смех.
Нет, мэм, заверил Майерс. Правда, разозлилась пуще мокрого шершня а они жуть какие злющие, когда намокнут. Как только двуколку остановили и помогли миссис Олдердайс выбраться, она направилась прямиком в контору адвоката Форбса и заставила его тут же накатать иск против подстрелившего лошадь негодяя.
Вся веселость мигом сошла с лица Брианны при упоминании о Ниле Форбсе, который однажды похитил ее и продал Стивену Боннету. Роджер накрыл руку жены своей и легонько сжал. Бри закусила губу, но потом с благодарностью кивнула мужу.
Почему же они сначала не позаботились о лошади? спросил Джем с явным неодобрением.
Джим-Боб Хупер ей помог, успокоил его Майерс. Это кучер миссис Олдердайс, который правил двуколкой. Немного корма и целебной мази тотчас вернули бедную животину в хорошее расположение духа.
Джейми с внуком одновременно кивнули, полностью удовлетворенные ответом.
Дальше разговор сосредоточился на причинах дуэли; я встала из-за стола, не дослушав. Фанни незаметно вернулась на кухню и сидела на краю скамьи, улыбаясь собственным мыслям и шуткам Джона Куинси. Проходя мимо нее, я наклонилась и шепотом спросила:
Ты не знаешь, где Жермен?
Она моргнула, все еще находясь под действием чар необычного гостя, но охотно ответила:
Знаю, мэм. Думаю, он на крыше. Сказал, что хочет побыть один.
* * *
Жермен действительно был на крыше. Он сидел на полу незаконченной спальни в пристройке с односкатной кровлей на втором этаже, обняв подтянутые к груди колени и уткнувшись в них лбом. Маленький темный комочек на фоне белой постели.
Живое воплощение горя и портрет человека, отчаянно нуждающегося в утешении. На что тогда нужны бабушки? вспомнились слова Дженни.
Осторожно, чтобы ненароком не свалиться вниз, я обошла комнату, цепляясь за перекрытия и благодаря Бога за сухую безветренную погоду. Стояла тихая звездная ночь, наполненная еле слышным шелестом сосен и крылышек ночных насекомых.
Наконец я пробралась к нему и села рядом; ладони у меня немного вспотели.
Что случилось, мой хороший?
Я внук осекся, быстро глянул через плечо и придвинулся ближе. Я получил письмо, прошептал он, прижав руку к груди. Мне его дал мистер Майерс; там было мое имя.
Понятно, почему мальчуган так разволновался. Как и Фанни, Жермен впервые получил письмо, адресованное лично ему.
От кого оно?
От мамы. Он нервно сглотнул. Я узнал почерк.
Ты его еще не открывал?
Жермен покачал головой, не отнимая руку от груди будто письмо могло вдруг взять и улететь.
Жермен, ласково сказала я и погладила его по спине, ощущая под фланелевой рубашкой худенькие лопатки. Мама тебя любит. Тебе нечего бо
Нет, не любит! выпалил он и сжался в комок, словно поглубже пряча обиду. Она не может меня любить. Я я убил Анри-Кристиана. Она даже видеть меня не желает!
Я обняла его и притянула к себе. Положив голову мне на плечо, Жермен заплакал навзрыд. Тихонько раскачиваясь, я утешала его, словно маленького ребенка, хотя он давно уже вышел из нежного возраста.
Что еще я могла поделать? Говорить, что он ошибается, бесполезно; в таких случаях дети не верят словам, даже правдивым. К тому же, положа руку на сердце, это было не столь очевидно.
Ты не убивал Анри-Кристиана, твердо сказала я. Ведь я тоже была там и все видела.
Действительно была и ни за что не хотела бы пережить подобное вновь. Одно лишь имя Анри-Кристиана навевало жуткие воспоминания: запах гари; грохот взрывающихся бочонков с чернилами и лаком; объятый ревущим пламенем чердак; Жермен, повисший на веревке высоко над камнями мостовой. Он отчаянно тянет руку к маленькому братику
Но увы На глаза навернулись слезы, и я обняла внука покрепче, уткнувшись лицом в его волосы, пахнущие детством и мальчишеской невинностью.
Даже вспоминать страшно, вздохнула я. Ужасная трагедия. Только это был несчастный случай. Жермен, ты изо всех сил пытался его спасти. Сам ведь знаешь.
Да, выдавил он. Но не смог! Не смог, бабуля!
Знаю, шептала я, покачиваясь вместе с ним. Знаю.
Постепенно чувство горя и ужаса уступило место печали. Мы тихо плакали, шмыгая носами; затем я нашла в кармане платок и дала ему, а сама вытерла лицо фартуком.
Дай-ка письмо. Откашлявшись, я прислонилась спиной к кровати. Не знаю, о чем там говорится, однако ты должен его прочесть. Есть вещи, через которые просто нужно пройти.
Как же я его прочту? Он беспомощно усмехнулся. Здесь слишком темно.
Схожу в хирургическую за свечой, сказала я, поднимаясь. Тело затекло от долгого сидения в одной позе, и я не сразу обрела равновесие. На столе есть вода. Выпей немного и залезай в кровать. Я скоро приду.
Я спустилась по лестнице в мрачной решимости, какая овладевает человеком в безнадежных ситуациях, и вскоре вновь поднялась со свечой в руке. Теплое пламя мягко освещало шероховатые ступени, отбрасывая на них тень.
Конечно же, Марсали не винила его в смерти Анри-Кристиана. Но Жермен был прав: глядя на старшего сына, она невольно вспоминала трагичные мгновения, разрывающие ей сердце. Именно поэтому мы и увезли мальчика в Ридж чтобы расстояние помогло ему и его родителям быстрее залечить душевные раны.
Возможно, теперь он думает, что мать больше никогда не захочет его видеть, и решила сообщить об этом в письме.