Территориальная экспансия, «разбухание» великокняжеского двора, увеличение количества наместников и рост численности армии в конце концов привели к появлению некоторых новых ведомств, в обязанности которых входило составление и хранение записей для канцелярии и двора великого князя. Эта деятельность не имела особой политической важности для придворных и бояр, и происходившее при дворе мало влияло на то, как велись архивы. Начальники приказов (дьяки), подьячие и писцы не взаимодействовали с самим двором, и придворные, надзиравшие за их работой, редко принадлежали к боярскому сословию. Со второй половины XV века записи еще велись всего о четырех видах деятельности. Записи о военных назначениях (разрядные книги или разряды) существовали еще в 1470-е годы. Поскольку их предназначение заключалось прежде всего в том, чтобы зафиксировать высокое положение воеводы в придворной иерархии, в них в основном говорится, кому доставалась какая военная должность; иногда там указывается, откуда были ратники, находившиеся под началом у воеводы («люди из Галича», «люди из Владимира» и т. д.). Впоследствии в такие документы стали вносить более существенные военные сведения, например, сколько людей было призвано на службу и как они были вооружены. В конце концов институционализация военной службы потребовала введения новой системы документооборота, которая уже была более последовательной и стандартизованной. В результате возникли небольшие административные структуры, которые осуществляли за этим надзор, хотя историки не сходятся во мнениях о том, когда именно впервые возникла такая специализация [Poe 1997; Гальперин 1964: 7485; Буганов 1966: 18, 21; Очерки истории СССР 1955: 120].
По мере того как Русское государство увеличивалось в размерах и в нем возникла небольшая, но комплексная система делопроизводства, стали вестись записи еще об одном виде деятельности сборе налогов. Налоги, некогда взимавшиеся многочисленными независимыми князьями, теперь шли прямо в государеву казну. В частности, военные преобразования Василия III было бы невозможно осуществить без финансовой поддержки. Новые налоги, уплачиваемые деньгами и натурой, шли на перестройку старых крепостей, на оплату труда чиновников, следивших за этими работами, и, при Василии III, даже на покупку лошадей; некоторые из этих налогов были сугубо местными. Общий налог, «ямские деньги», собираемый наличными деньгами, позволял содержать эффективную ямскую (почтовую) службу, возникшую еще при монголах; крестьяне отбывали эту повинность, строя и поддерживая в порядке пути сообщения и почтовые станции (ямы). Были и другие налоги, которые шли на содержание экспериментальных пехотных войск Василия III во время их участия в военных походах и на порох для них.
Раздача поместий была еще одной сферой деятельности, которая требовала ведения все большего количества записей. Какие именно земли входили в поместье, сколько на них проживало крестьян, какие подати они платили и кто из помещиков нес какую службу все это тщательно записывалось, сначала в Новгороде, а потом и в остальных городах Русского государства. В земельные кадастры вносили сведения о том, кто из служилых землевладельцев умер, какая помощь была оказана их семьям и какие поместья были переданы новым хозяевам. Наконец, расширение границ Русского государства привело к усилению его дипломатической активности; в результате стали вестись записи о деятельности посольств, переговорах и церемониях при московском и иностранных дворах, а также переводы дипломатических нот [Зезюлинский 18891893: 16; Зимин 1972: 144; Милюков 1892: 15; Бобровский 1885: 95; Флоря 1990: 333].
Несмотря на всю свою важность, которая с течением времени становилась все более существенной, вся эта новая система делопроизводства оставалась небольшой и не играла никакой политической роли при дворе. Ведавшие записями дьяки были людьми низкого социального статуса и ценились главным образом за свою грамотность. Мало кто из них был специалистом в какой-то конкретной области, кроме, возможно, тех, кто отвечал за воинский учет (разрядные книги) и дипломатические дела [Зимин 1971: 219256].
За годы правления Ивана III и Василия III Русское государство смогло создать систему, позволяющую собирать и поддерживать более крупную, управляемую и способную к координированным действиям армию, чем прежде. Эту силу можно было одинаково эффективно использовать как для защиты русских земель, так и для захвата новых территорий.
Военные преобразования
Военная активность Русского государства в 1520-е годы по большей части заключалась в совершении и отражении набегов. Подобно охоте, набеги были привычной и чуть ли не повседневной частью жизни в огромном степном приграничье на юге и востоке русских земель. Татарские ханства, Ногайская Орда, Вятская земля и некоторые другие государственные образования были кочевыми или полукочевыми сообществами, и их экономические системы и военное устройство позволяли практически мгновенно подготовиться к участию в набеге. Частота набегов, особенно в приграничных областях, часто объясняется климатическими условиями и образом жизни проживавших там народов фактически это был печальный, хотя и имевший очень важные последствия, побочный эффект кочевого образа жизни.
Набеги представляли собой весьма сложный феномен. Безусловно, Русское государство постоянно имело дело с мелкими набегами, ведя бесконечную и выматывающую «малую войну» на окраинах лесостепи. Местные, сравнительно плохо организованные отряды нападали на ближайшие поселения, сжигали дома, грабили имущество и угоняли скот и людей для выкупа или продажи в рабство. Захваченная добыча была большим подспорьем для воинов конных лучников, иногда вооруженных еще саблями или копьями, становясь приятной, а иногда и необходимой для выживания добавкой к доходам, извлекаемым ими от скотоводства. Русские границы каждый год подвергались множеству мелких набегов; то же самое происходило на севере Китая и на границах владений Габсбургов и Османской империи [Каргалов 1973: 140148; Каргалов 2019]. Такими набегами часто занимались децентрализованные или фрагментированные сообщества; даже если в них существовала власть или они входили в какой-то племенной союз, авторитета их вождей было недостаточно, чтобы запретить деятельность, необходимую для экономического выживания участников набега [Khodarkovsky 2002: 1617, 20; Ходарковский 2019]. Эта «малая война» была почти постоянной составляющей жизни русского приграничья. Когда те или иные татарские князья поступали на службу к московскому государю, это автоматически уменьшало количество тех из них, кто кочевал по степи и нападал на земли к северу. Союз Москвы с Крымом тоже несколько улучшил ситуацию, однако и он не избавил Русское государство от этой напасти, которая с течением времени становилась все более тяжкой.
Однако словом «набеги» обозначалась и намного более организованная военная деятельность, в том числе и крупные и хорошо спланированные военные кампании, во главе которых стояли влиятельные лидеры, решавшие вполне понятные политические задачи. Так, в 1501 году хан Менгли-Гирей приказал всему мужскому населению Крыма выступить в поход против Киева, явившись на пункт сбора с тремя лошадьми, оружием и продовольствием. Мурзы и беи прибыли во главе отрядов из 10, 100 и 1000 человек. Эти крупные армии, также называемые «загонами», наступали по степным дорогам (шляхам) и рассчитывали за счет быстрой мобилизации и неожиданного нападения застать местное население врасплох. Если крымцы не встречали сопротивления, то рассеивались на множество небольших отрядов, которые захватывали трофеи и пленников; добившись своего, они так же быстро возвращались домой. В 1500 году одни крымские отряды заблокировали польско-литовские гарнизоны в крепостях, в то время как другие «загоны» беспрепятственно отступили в свои степи с добычей. Такие большие набеги имели не только экономический, но и политический эффект. Нападения крымских татар на Литву в 1500 и 1501 годах не только обогатили казну хана, но и сыграли важную стратегическую роль в отношениях между Москвой и Крымом, так как они сковывали армии Польши и Литвы24. Впоследствии жертвой таких крупных набегов стало уже само Русское государство в 1507, 1512, 1521 и 1531 годах. Ведение боевых действий такого рода было присуще не только Крымскому ханству. В частности, на раннем этапе своих завоеваний подобные набеги осуществляли турки-османы.
Этих кратких сведений, приведенных выше, достаточно для того, чтобы понять, что набеги не были ни «естественным явлением», ни «частью кочевого образа жизни». Это была военная стратегия. Участники набега осуществляли быстрые и зачастую хорошо скоординированные вторжения на уязвимую территорию. Их целью не было завоевание: ни военное, ни территориальное. Скорее, они стремились захватить какие-то ресурсы, добиться политических или экономических уступок или получить признание и славу [Jones 1987: 5556; Rothenberg 1960: 27]. Добившись результата, они мгновенно отступали, избегая столкновения с армией противника.
Степные набеги на Русское государство в XV и XVI веках идеально вписываются в эту схему. Нападавших интересовали трофеи, дань, союзы и вопросы престижа, а не оккупация поселений и городов. Татары ездили на неподкованных степных лошадях небольших, но быстрых и выносливых животных, которые довольствовались подножным кормом и не требовали особого ухода [Collins 1975: 259]. Татарские «загоны», как крупные, так и небольшие, были укомплектованы умелыми конными лучниками, сражавшимися, стоя в стременах. Кочевники обучались искусству боя, в том числе и верхом на лошади, и умело использовали эти навыки. Однако, если говорить о военной стратегии, татары полагались на стремительные и хорошо скоординированные атаки и столь же быстрые и спланированные отступления; всадники почти не были защищены доспехами и не несли лишнего груза. Они нападали и отступали, а не встречали противника лицом к лицу.
Современному читателю может показаться, что такой набег был делом нехитрым25. Однако для того, чтобы вывести в поход все татарское войско, требовались снабжение, качественная разведка, тщательное планирование и политическая дальновидность. Крымцы унаследовали от монголов организованную конницу и большое количество военных технологий [Allsen 2002: 265293, особенно 286]. В их армии были профессиональные военные, и они знали об огнестрельном оружии и умели им пользоваться; нам известно, что уже в 1493 году в крымском войске был небольшой пехотный отряд, вооруженный пищалями [Collins 1975: 259260]. Однако пехота и огнестрельное оружие плохо годились для участия в набегах и потому так и не стали играть важную роль в крымском военном устройстве. Вместо этого набеги стали краеугольным камнем военной политики крымских татар и других степных сообществ, вся экономика которых теперь строилась на постоянном получении дани, притоке рабов для сельскохозяйственных работ, продажи или выкупа, а также захвате добычи26.
Однако при всем этом не стоит думать, что набегами на юго-восточных рубежах Русского государства занимались только татары и степные кочевники. Это не были односторонние боевые действия, которые вели воинственные крымцы против мирных оседлых жителей степного приграничья. На самом деле между ведением сельского хозяйства и кочевой жизнью не было такой четкой грани. Окраина Русского государства была, скорее, зоной свободного проживания, а не пограничной территорией в политическом смысле. Некоторые русские крестьяне занимались подсечно-огневым земледелием и поэтому часто переезжали с места на место. Их хозяева не посвящали все свое время ведению сельского хозяйства, но, будучи конниками в поместном войске, ежедневно упражнялись вместе со своими челядинцами в верховой езде и стрельбе из лука. Очевидно, что некоторые из них занимались и скотоводством. Так что не вызывает сомнений, что подданные русского государя, проживавшие в приграничных землях, сами тоже устраивали небольшие набеги на своих соседей; иногда это были единичные случаи разбоя, а иногда регулярный источник дохода [Загоровский 1991: 8687; Сыроечковский 1932, 3: 208209]27. В середине XV века на юге русских земель появились казаки, которые вели полуоседлое хозяйство и свободно перемещались по всему приграничью [Никитин 1986: 168169 и далее]. В XVI веке Москва платила казакам, бродягам, беглецам и прочим вольным кочевникам, принимая их на службу в русское войско именно из-за навыков ведения степной войны [Бобровский 1885: 7071; Загоровский 1991: 9091]. Так, казаки, поселившиеся на западной границе Русского государства возле Смоленска, в начале 1500-х годов постоянно совершали набеги на литовские земли28. Многие из татар, переселившихся в Русское государство, больше занимались скотоводством, чем их славянские соседи. Другие кормились сезонными степными набегами [Сыроечковский 1932, 3: 205206]. Белгородские и азовские казаки нападали на крымцев [Бобровский 1885: 99]. В «малой войне» между Москвой и Крымом набегами занимались обе стороны.
Более масштабные боевые действия, осуществляемые Русским государством, тоже имели форму набегов или ответов на них. В 1462 году великий князь Московский послал войско в край Коми, а затем в Пермь Великую явно для того, чтобы захватить добычу и внушить страх местным племенам, но однозначно не для захвата этих земель. Татары ответили Ивану своим неудачным набегом, после чего он в 1465 году совершил карательную экспедицию на Югру, вынудив местных вождей выплатить ему дань [Martin 1983: 438439, 447448]. Несложно вспомнить и другие военные кампании Москвы (не только против татар), целью которых была месть, нанесение ущерба или извлечение политической выгоды, но отнюдь не захват территорий или завоевание крепостей.
«Малая война» оказала не только важный экономический и психологический эффект на жизнь русского пограничья, но и сыграла определяющую роль в формировании военного устройства Русского государства. Русское войско было организовано и вооружено наилучшим образом именно для ведения боевых действий подобного рода. Основными стратегическими характеристиками главной ударной силы русской армии легкой кавалерии были быстрота и мобильность. В непостоянных и вспомогательных войсках служили представители различных этнических и конфессиональных групп казаки, возглавляемые своими князьями татары, черемисы и мордва, ценимые за те же самые достоинства29. Вооружение конницы было легким, чтобы лошадям не приходилось нести лишнего веса. В отличие от своих западных соседей, Русское государство не занималось разведением крупных кавалерийских коней, ежегодно закупая в Крыму степных тарпанов [Зезюлинский 18891893, 1: 16]. Москва поддерживала свои войска, позволяя им захватывать добычу и даже продавать пленных христиан ногайцам и крымским татарам [Бобровский 1885: 99]. Более того, набег с его стремительной атакой и столь же быстрым отступлением был скоротечной операцией, что тоже было на руку помещикам, так как, занимаясь сельскохозяйственной деятельностью, они не могли проводить в походах все время, а периодически должны были присматривать за домом.
Действия русских войск на поле боя были выдержаны в рамках общей военной стратегии30. Армия Русского государства иногда участвовала в крупных битвах, хоть и не так часто. В таких ситуациях основные силы, как правило, сбивались в тесную массу в центре, пытаясь как можно дольше сдерживать атаку противника. В это время конница обходила вражеское войско и нападала на неприятеля с флангов и тыла. Всадники выпускали залп из луков, а затем выхватывали сабли и сходились с врагами врукопашную; в то время как действия пехоты были второстепенные, вспомогательные: пехота вступала в схватку на мечах, топорах и т. п. Такая тактика оставляла мало пространства для маневра на поле боя, хотя перед битвой воевода мог разработать весьма продуманный план сражения [Hellie 1972: 29].