Он медленно осмотрел нас, ожидая услышать ответ, но никто из нас не произнёс ни звука. Разве факт застывшего прошлого уже не известен? После того как он убедился, что ответа не последует, он как-то неестественно застыл на несколько секунд, затем сделал пару глотков из своей бутылки и вдруг неожиданно резко выкрикнул:
Стоит на месте! Заморожено! То есть мы не можем влиять на прошлое, дошло?! Дошло я спрашиваю?!
Эта странность несколько вывела нас из усталости вчерашнего дня и, после некоторого затишья, мы все зашевелились и, потупившись, Двадцать Третий неуверенно заговорил:
Д да, то есть, да, всё ясно!
Что ж, тогда продолжим, спокойно произнёс наставник, именно в связи с этим фактом необходимо максимально точно подгадать момент смерти. Ранее этим занимался технический отдел. Тогда мы были ограничены в возможностях данного изобретения, и у нас была лишь одна попытка в минуту, чтобы определить точный момент смерти для внедрения. Кажется, что это не так уж и долго, но вы не представляете, сколько времени было потеряно на этих опытах. Слава богу, что нашлись люди, которые смогли сузить диапазон исследуемого момента. Как? Без понятия. Они пытались объяснить это рядовым членам организации, твердили о связи времени, вибрациях и человеческих душ, что вызывало в нас несколько противоречивые чувства. В общем, один из тех, кто открыл способ определения периода смерти, сошёл с ума, ещё двое ударились в религию, а остальные закончили подобно первопроходцу нашего дела. Что касается человеческого фактора, были случаи, когда ошибка технического отдела была настолько велика, что внедрителю приходилось пребывать не в прошлых годах, а прошлых столетиях, и не минуту, а год
Внезапно он остановился, опустил голову вниз и тихо, едва различимо, произнёс:
Год, боже мой, целый год, неужели это случилось со мной?..
Позиция 4. Память
Готов? этот вопрос я уже слышал в сотый раз.
Готов! этот ответ я давал уже в сотый раз.
Оператор выполнил последние настройки, и я оказался в прошлом. Перемещение происходило мгновенно. Это выглядело как моментальная смена плёнки и её остановка. Вот ты видишь движущееся настоящее, а вот перед тобой уже прошлый мир в его застывшей форме. В этот раз всё прошло точно также, вот только ни субъекта для внедрения, ни той описываемой обстановки в округе не было. Я оказался где-то в неизвестности. Передо мной были лишь бескрайние просторы песчаной пустыни.
В подобных ситуациях инструктаж утверждал, что необходимо проверить устройство и запасы для нахождения в заморозке. Я скинул огромный рюкзак с плеч, аккуратно извлёк дисплей устройства и взглянул на время, которое утверждало о том, что возвращение в настоящее произойдёт через год. Паники не было, было ещё рано для этого.
Следом я проверил запас кислорода. Мы использовали передовые баллоны, каждый из которых позволял свободно дышать в течение порядка полугода. Баллонов было два. В теории мне хватало этого с лихвой при разумном использовании воздуха и контроле своего дыхания, но я понимал, что высока вероятность того, что последние часы мне придётся не сладко, и есть высокий риск смерти от удушья.
В моём запасе так же находился и ящик с ампулами. В них находилась засекреченная сыворотка, которая компенсировала отсутствие пищи при весе тела от семидесяти килограмм в течение четырёх дней. Я весил на пять килограмм больше. По подсчётам количество ампул мне хватало на восемьсот дней, то есть два года с небольшим.
Предполагалось, что нечто, что происходит со мной сейчас, может произойти, поэтому на первых этапах развития процесса внедрения и была разработана эта сыворотка. О её существовании знали далеко не все, только треть внедрителей имели к ней доступ. Как происходила эта выборка и как в числе «счастливчиков» оказался я, сложно сказать. Думаю, её выдавали только при сомнительных участках прошлого. В чём заключалась эта сомнительность, так же не имею ни малейшего понятия.
Проблема этих ампул была в том, что они поддерживали жизнь твоего тела, но не лишали чувства голода. К тому же, в моей ситуации, для её потребления необходимо было снимать кислородную маску и задерживать дыхание, что провоцировало меня к отдышке и нежелательному потреблению лишнего кислорода.
Помимо прочего, каждый внедритель имел в своём багаже комплект инструментов. Странно, но ещё не было случая, когда хоть что-то из этого набора пригождалось, ведь никто из рядовых членов организации не был детально знаком с механизмом работы устройства и опасался влезать в его схемы.
В таких условиях мне и предстояло провести этот год. Я знал, что на этом пути я буду вести войну со своим телом и разумом, и понятия не имел, одержу ли победу.
Когда время застывает, всё кажется каким-то пластиковым, искусственным. К чему ни прикоснись, ничто не реагирует и не изменяется. Ничто не издаёт звуков, кроме тебя. Это ужасно. Ещё в далеком прошлом проводились эксперименты по этому поводу. Большинством людей в отсутствии звука овладевала паника и галлюцинации. Им хватало пятнадцати минут, чтобы почувствовать недомогание. А теперь представьте, какого было мне. Год, боже, целый год, тишина, собственное дыхание через эту паршивую маску, ритм сердца, поток крови и бесконечные просторы пустыни. Почему пустыня, ну почему именно пустыня?
Мысли, мои собственные мысли, это всё что я имел. Я пытался найти путь к цивилизации или встретить хоть что-то кроме песка, но блуждая по бездушным картонным дюнам, я не встретил никого, ни какого-нибудь человека, ни животного, ни паршивого насекомого, который бы внёс разнообразие в этот пейзаж. Только песок и это вечное солнце, которое застыло над этим миром вместе с температурой пространства. Да, градусы прошлого тоже фиксируются в бесконечности одного мгновения, поэтому нужно быть готовым к встрече с жарой или холодом. И если отсутствие ветра помогает при морозе, то вот мой случай оставим без комментариев.
Отчасти потому, что я сдался, отчасти потому, что необходимо было экономить кислород, а передвижение увеличивало его трату, я остановился и больше не сдвинулся с места, пока таймер на устройстве не подошёл к концу. Здесь то и началось моё безумие.
Удивительно куда может завести человека собственное сознание. Пару первых дней, если таймер на устройстве не врал, я не спал и думал обо всём подряд, начиная от ущербности бытия и заканчивая рецептом апельсинового пирога. Погрузиться в сон было сложно, когда этот гигант в форме круга над головой светит своими лучами прямо в твои глаза. Я укрывал голову в рюкзаке, разложив все инструменты и устройство перед собой. Об удобстве можно было забыть. Песок в прошлом совсем не песок, а жёсткий кусок неосязаемой субстанции. Может и мы может никто из нас не настоящий? Может все мы чьи-то куклы в пластмассовом мире, которыми играет жестокий ребёнок? Как странно, что прошлое оказалось именно таким. Просто макет. Оставалась надеяться лишь на то, что я окажусь сильнее его.
Без времени нет объёма, вот что я понял спустя месяц. Точнее было бы сказать, что без движения нет объёма, но это зависимое со временем понятие. Как мы поймём, что объект перед нами трёхмерный, если не сможем сдвинуться с места и повертеть сам предмет? Время это измерение, ха-ха-ха, как будто нельзя было догадаться до этого сразу!
Сложно было хранить молчание. Было бы куда легче, если бы я мог слышать свой голос, но сложившиеся условия не позволяли мне произнести хоть слово. Как я только не пытался спастись из омута тишины. Воображал себя мудрецом, пленником, глухонемым, да кем я только тогда не был, не помогало, просто не помогало. Я изнывал внутри, всё моё тело ломило от неудобства, но когда неутолимый голод пришёл ко мне, все эти проблемы затмились мраком этого ужаса.
Невообразимая тяга к поеданию и жеванию сводила меня с ума. Мой организм жил, но не чувствовал насыщения. От этого и ломался мой мозг, он не мог понять, что происходит и как ему действовать. Временами мне становилось так легко, что я забывал о том, где я. По всей видимости, так моё серое вещество компенсировало боль, но её мощь оказалась непобедимой. Совершенно сумасшедшие галлюцинации мелькали перед моими глазами. Летучие мыши, гонки на мотоциклах, артобстрел и многое, многое другое. Но, несмотря на их отчётливые очертания, я знал, что здесь нет ничего настоящего. Я пытался спастись от наваждения из обломков моего сознания, пытался найти пути возвращения из хаотического потока ума, пытался найти хоть что-то, что спасло бы мой разум, и я нашёл его, мой друг, как же хорошо, что ты был со мной.
Король Тони, старый приятель, помнишь ли ты как спасал меня, как читал мои мысли и отвечал мне? О Боже, Король Тони, как же я тебе благодарен. Твои ночные сказки, весёлые истории у костра, Король Тони, ты вытащил меня из клоаки забвения. Мне никогда не забыть тот день, когда наши сознания были едины. Ты говорил об истине, а я смеялся и ничего не понимал. А когда я забыл обо всём, ты напомнил мне, что я должен делать. А помнишь, когда я хотел умереть, ты остановил меня? О, Король Тони, сколько раз это было? Когда я задыхался, сняв маску, ты шептал мне о том, что это не выход, внушал мне страх, который был необходим, чтобы спастись, и я вновь вдыхал поток жизни. О, Король Тони, а помнишь ли ты тот отчаянный день, когда я резал тобой свои вены
Плоская отвёртка фирмы «King Tony», это была самая острая вещь в моём распоряжении. Странно, что в комплекте не было ножа. Я пытался убить ей себя, убить себя своим другом, который спасал меня. Но, сука, этот ублюдочный, долбанный, грёбаный, падлаухий побочный эффект этих сраных ампул, который помимо поддержания работы организма даёт тебе и совершенно неадекватную регенерацию после сорок первой дозы, имел на меня свои планы!
Я знаю точную дозу, потому что они проверили это, когда я вернулся. Здесь, конечно, роль играет метаболизм подопытного, но значения разнятся всего лишь на пару пунктов. Но это не важно, важно то, что этим остолопам не пришло в голову исследовать всё это сразу. Хотя, я допускаю и то, что они знали, но держали этот факт в секрете. Может они боялись, что узнав об этом побочном эффекте, многие захотят изменить свой организм таким способом. Но никто бы не притронулся к этим ампулам, если бы знал и о втором побочном эффекте. Помимо регенерации ты лишаешься привычных вкусовых рецепторов. Абсолютно всё на вкус становится дерьмом. Только эти чёртовы ампулы имеют приятный вкус. Он напоминает смесь кофе с лимонным соком. Теперь я вынужден принимать их три раза в день, чтобы жить и избавиться от жажды чревоугодия. Да, формулу подкорректировали специально под меня и более никому не позволено притрагиваться к этому препарату. Чувство голода стало значительно меньше, но до конца не ушло, благо это уже можно терпеть. Я научился жить с этим. Но что-что, а вселенную можно любить уже за то, что на ней есть вода, это единственное, что сохранило прежний вкус и может заполнить мой желудок.
В своём безумстве я расковыривал свои вены своим воображаемым другом в форме отвёртки. Я слышал его крики, он молил остановиться. Но в кровавой ярости я вонзал его в свою руку и воочию наблюдал, как раны зарастают за считанные секунды. Я бы, конечно, мог крепко зафиксировать эту отвертку в руках и со всей силы махнуть её прямо в глаз, что, скорее всего бы вызвало смерть или слабоумие, но для этого я должен был свихнуться ещё больше. К счастью, этого не произошло. Но, быть может, я был настолько неадекватен, что это спасло меня. Я бы мог банально уничтожить все ампулы или баллоны с кислородом, но почему то обошёлся только отвёрткой и одной безуспешной попыткой задохнуться. Всё это свидетельствует о том, что внутренне я всё же хотел жить.
Мы уже знали, что время не перестаёт идти в настоящем, когда кто-то находится в кадре прошлого, мы знали и о том, что и сам внедритель стареет, когда находится там. Я же перестал стареть, после, как выяснилось, сто первой дозы. Да, когда таймер на устройстве показывал, что мне осталось две недели что-то нашло на меня, и я опустошил сразу же несколько ампул. Тогда я ничего не почувствовал. В конечном итоге за год я употребил сто семьдесят три ампулы.
Когда время подходило к концу, я нашёл в себе волю кое-как уложить все вещи в рюкзак. В этом мне очень сильно помог Король Тони. Отдельно и особо усердно я запаковал в свою футболку отходы жизнедеятельности. Благо уже через два месяца в прошлом большая нужда перестала меня волновать, так что «добра» было не много. Но вот желтоватая жидкость лилась из меня ручьём. Уборная была за небольшим барханом. Не скрою тот факт, что в одном из приступов безумства случилась классическая ситуация с росписью собственного тела. Лучше бы вам не представлять всего этого.
Я ожидал, что когда вернусь, многое изменится, но не ожидал что настолько. Когда я снова оказался в настоящем, всё было уже не так как прежде, да и я стал другим. В то время как прогресс шёл вперёд, я был заточён в прошлом, имея в своём распоряжении лишь свои собственные мысли. Просто потерянный год. Меня обнаружили на том же месте, откуда я уходил год назад. Я не волновался по поводу того, что его застроят или ещё что, так как в случае несовпадения точки входа и выхода, вселенная перенаправляет тебя и твои вещи в ближайшее свободное пространство. Бывали случаи травм, но все они были связаны с человеческим фактором. На моих глазах произошла только одна подобная ситуация, когда внедритель вернулся в тот момент, когда его коллега куда-то бежал мимо точки его отправления и сбил с ног, результатом чего стал перелом руки. Но сам мир никогда не подставлял под удар своих созданий, то есть, людей.
Я смог сделать три шага, прежде чем рухнул на пол и завопил, как новорождённый. Меня ждали два года реабилитации.
Когда я несколько пришёл в себя и мой друг Тони снова стал молчаливой плоской отвёрткой, я принялся снова учиться думать в рамках нормального мира. Я пытался подбодрить сам себя, убедить в том, что многие аспекты моего внутреннего мира теперь стали мне понятны, но на деле в сознании главенствовал неопровержимый факт: я запутался ещё больше, чем прежде. Не знаю как, но мне удалось прийти в себя, но иногда я думал о том, что лучше бы я остался безумцем.
Я не мог узнать тех людей, которых любил и с ужасом обнаружил, что никто из них не вспоминал обо мне. Все они похоронили меня уже через месяц. Когда я пытался заговорить с ними, я чувствовал барьер между нами и понимал, что его уже ничего не разрушит. Поэтому, когда я встал на ноги и вернул принадлежащий мне по праву разум, я прервал контакт с каждым из них и отказался от намёков руководства уйти в отставку. Они не могли меня уволить, потому что чувствовали свою вину, что достаточно поразительно для их бесчеловечного поведения. А я не ушёл, даже не знаю почему, наверное, просто назло.
Назло им я изучил новые технологии, назло им провёл несколько внедрений, назло им повысил квалификацию, назло им стал наставником назло им всем.
Позиция 2. Грёзы
Мы вчетвером прошли в комнату за троном и заняли места вокруг тихого костра под звёздным небом с полной луной. Сиреневые пышные облака плыли над нашими головами, не смея затмевать свет яркой луны. Я ожидал увидеть за этой дверью хотя бы стены, но никак не просторную равнину, а тем более и ночь. Когда мы вошли в храм, на улице стоял день, что произошло за эти минуты, что превратили свет во тьму, сложно сказать, но во мне не возникало противоречий, будто это было нормально.