Хотя, растерявшись, он и не сумел перескочить, но он все же не забыл, как надо падать, и вновь показал себя истинным всадником в воздухе на лету. Он отделался ушибом плеча, а его лошадь покатилась, судорожно брыкая ногами, потом лежала внизу, не шевелясь. Сабля его воткнулась концом в твердую почву и переломилась пополам, как будто Фортуна разжаловала его из своих рыцарей, а отскочивший конец сабли пролетел на какой-нибудь дюйм от его лица.