Впрочем, в неудачах была не только его вина. Всю зиму шли сильные дожди сущая невидаль по меркам Западного Техаса, поэтому он надеялся на действительно хороший урожай. Но, как водится, ему не повезло: вскоре сильная буря почти уничтожила посевы кукурузы, а те ростки, что всё-таки взошли, сначала пострадали от засухи, а потом были побиты градом.
Хлопок, каким-то образом переживший самые трудные времена, в конце концов пал жертвой нашествия саранчи, почти за одну ночь уничтожившей поля Брилла. И теперь Брилл сидел, радуясь про себя тому, что не владеет землей, отнявшей у него столько сил. Продлевать договор аренды он, конечно, не будет в западной стороне есть еще горы и широкие холмы, где сильный молодой человек всегда может преуспеть, зарабатывая себе на жизнь лассо и лошадью.
Пока Брилл был занят этими угрюмыми мыслями, он увидел, что к нему приближается его ближайший сосед. Хуан Лопес был молчаливым старым мексиканцем, который жил в хижине за холмом и трудился поденщиком на соседних фермах. Сейчас он перекапывал участок земли на одной из них; чтобы вернуться в свою хижину, ему надо было пройти через пастбище Брилла.
От скуки Брилл смотрел, как он перелезает через забор из колючей проволоки и бежит по низкой сухой траве. Лопес работал на соседней ферме уже больше месяца: рубил жесткие, сучковатые мескитовые деревья и выкапывал их невероятно длинные корни; Брилл знал, что он всегда идет домой одним и тем же путем. Хуан сделал крюк вероятно, пытаясь обойти округлый холм, возвышающийся над пастбищем; старый мексиканец всегда обходил холм стороной. Брилл вспомнил, что он к тому же всегда ускоряет шаг, проходя мимо, и старается миновать холм до захода солнца, хотя мексиканские рабочие обычно трудятся от рассвета до заката, когда им платят утром, а не днем. Любопытство Брилла было возбуждено.
Он встал, не спеша спустился по пологому склону и помахал измученному мексиканцу.
Эй, Лопес, обожди минутку!
Лопес оглянулся и остановился без особого энтузиазма, увидев идущего к нему белого человека.
Лопес, сказал Брилл, это не мое дело, но я хотел спросить тебя: почему ты все время обходишь стороной этот старый индейский пригорок?
Моя твоя не понимать, буркнул тот.
Старый лжец, ласково сказал Брилл. Ты очень умный, и твой английский так же хорош, как мой. В чем дело? Думаешь, на холме обитают привидения или что-то в этом роде? Хотя Брилл говорил и мог читать по-испански, но, как большинство англичан, предпочитал общаться на родном языке.
Лопес только пожал плечами.
Это нехорошее место, no bueno, пробормотал он, избегая смотреть Бриллу в глаза. Гиблые вещи не стоят внимания, si?
Я думаю, ты боишься привидений, поддразнил Брилл. Но если мы предположим, что это индейское капище, краснокожих давно уж нет в этих краях. Они мертвы, так что и духи, которым они поклонялись, ушли.
Брилл знал, что неграмотные мексиканцы испытывают суеверное отвращение к таким насыпям, которые усеивают Юго-Запад, памяти ушедшей, забытой эпохи, где покоятся гниющие кости вождей и воинов забытого народа.
Не подобает тревожить то, что зарыто в земле, прорычал Лопес.
Чепуха, ответил Брилл. Я и пара моих дружбанов копали один из тех курганов в Пало-Пинто доставали кости, бусы, наконечники кремневых луков и тому подобную ветошь. Я сохранил пару индейских зубов на память долго с ними ходил, покуда в конце концов не посеял где-то. Как видишь жив, здоров
Индейцы? резко огрызнулся Лопес. Кто говорит об индейцах? В этой стране были не только индейцы. Странные вещи происходили здесь в древние времена. Я слышал всякие истории своего народа, мы передаем их из поколения в поколение. И мои люди были здесь задолго до тебя, сеньор Брилл.
Да, это верно, признал Стив. Первыми белыми в этой стране были, конечно же, испанцы. Говорят, что Коронадо прошел недалеко отсюда и что экспедиция Эрнандо де Эстрады тоже сюда добралась. Это было давно, когда именно знать не знаю
Одна тысяча пятьсот сорок пятый год, просветил его Лопес. Они разбили лагерь там, где сейчас стоит твой загон.
Брилл повернулся и посмотрел на свой огороженный загон, где стояли его верховая лошадь, пара ломовых и тощая корова.
Откуда ты так много знаешь об этом? спросил он с любопытством.
Один из моих предков был в экспедиции де Эстрады солдат Порфирио Лопес. Он рассказал своему сыну об этой экспедиции, тот рассказал своему сыну и так эта история дошла до меня через несколько поколений. А у меня нет сына, чтобы поделиться ею.
Однако, ты у нас знаток! Случаем не в курсе, где золото, которое, как говорят, здесь припрятал де Эстрада?
Золота не было, проворчал Лопес. Солдаты де Эстрады несли только свое оружие, и им приходилось пробиваться через вражескую территорию очень многие погибли по пути. Позже много лет спустя караван мулов из Санта-Фе подвергся атаке команчей. Те люди, что его вели, спрятали золото, надеясь спастись. Эти две истории перепутались. Но и того золота тоже давно уж нет, потому что пара гринго, охотников на буйволов, нашла его и выкопала.
Брилл рассеянно кивнул, почти не слушая Лопеса. Ни в одном другом месте на континенте не ходит столько легенд о спрятанных сокровищах, как на Юго-Западе. Неисчислимые богатства кочевали взад и вперед по холмам и равнинам Техаса и Нью-Мексико в древние времена, когда золотые и серебряные рудники Нового Света принадлежали испанцам, которые также контролировали прибыльную торговлю мехом на Западе, рассказы о той роскоши до сих пор потрясают воображение, и у Брилла родилась зыбкая мечта найти сокровище; череда неудач и гнетущая нищета лишь подпитывали ее.
Вслух он сказал:
А знаешь, раз мне больше нечего делать думаю, раскопаю я этот старый холм, ну и посмотрю, что там найду.
Это заявление повергло Лопеса в настоящий шок. Он попятился, его темное лицо стало пепельным. Его черные глаза вспыхнули, а затем мужчина вскинул руки вверх в яростном жесте протеста.
Dios mio, нет! воскликнул он. Не делай этого, сеньор Брилл! Проклятое там место мне о нем дедушка такое рассказывал
И что он рассказал тебе?
Лопес погрузился в мрачное молчание.
Я не могу поделиться этим, наконец пробормотал он. Я клялся хранить молчание. Я могу довериться только своему старшему сыну. А ты просто поверь мне, когда я говорю, что лучше перерезать себе горло, чем копать этот поганый холм!
Ну, сказал Брилл, недовольный мексиканской суеверностью, если все так ужасно, почему бы тебе не рассказать, чем мне грозят раскопки? Хоть одну разумную причину приведи, по которой мне нельзя заняться этим прямо сейчас!
Не могу я об этом болтать! отчаянно возопил мексиканец. Я только знаю, что все это правда! Но я поклялся Святым Распятием, что буду хранить молчание; так поклялся каждый мужчина в моей семье. Тут замешаны настолько темные силы, что я под проклятие себя подвожу, просто упоминая о них! Если разболтаю тебе прощай, спасение души! Я дал клятву и раз у меня нет сына, то и уста мои запечатаны навеки!
Тогда, саркастически заметил Брилл, почему бы тебе не написать об этом?
Лопес вздрогнул, глядя на него, и, к удивлению Стива, согласился с предложением.
Напишу! Благодарение Богу, хороший священник научил меня писать, когда я был ребенком. В моей клятве не упоминалось о запрете на запись. Я лишь поклялся не говорить вслух Я все запишу для тебя, если ты поклянешься, что не будешь говорить об этом и сожжешь бумаги, как только прочтешь их.
Конечно, приятель, что за вопрос! ответил Брилл благодушно, и старый мексиканец вздохнул с облегчением.
Bueno! Я немедленно пойду домой и все запишу. Я принесу тебе бумаги завтра, когда пойду на работу, и тогда ты поймешь, почему никому не разрешено копать чертов холм! С этими словами Лопес поспешил домой с необычной прытью. Стив с ухмылкой посмотрел ему вслед, пожал плечами и пошел обратно в хижину. Но потом снова остановился и оглянулся на невысокий округлый холм, поросший травой со всех сторон. Это могла быть только индейская могила, потому что возвышенность была симметричной и в остальном очень походила на подобные природные погосты, которые Стиву довелось повидать. Он призадумался, силясь понять потенциальную связь между таинственной насыпью и предком Хуана Лопеса.
Брилл снова глянул на удаляющуюся прочь фигуру старого мексиканца. Неглубокая долина, разделенная почти пересохшим ручьем и окаймленная деревьями и кустарниками, лежала между пастбищем и невысоким пологим холмом, за которым стояла хижина Лопеса. Когда старый мексиканец исчез между деревьями, растущими вдоль ручья, Брилл принял спонтанное решение.
Он поспешил вверх по склону и принес кирку и лопату из сарая за своей хижиной. Солнце еще не зашло, и Брилл рассудил: если начать копать прямо сейчас еще останется достаточно светлого времени, чтобы успеть рассмотреть извлеченную из земли добычу. А если там окажется что-нибудь интересное, он вполне может продолжить рыть и при свете фонаря. Стив был из той породы людей, которые полностью готовы отдаться минутному порыву, теперешний требовал немедленно взяться за таинственный холм, чтобы выяснить, что же в нем все-таки сокрыто. На самом деле уклончивые и невнятные ответы Лопеса лишь укрепили Брилла в мысли о том, что здешняя земля таит в себе золото. Необработанная руда из позабытых шахт, чеканные монеты древней Испании почему бы и нет? Возможно, молодчики де Эстрады сами насыпали этот холм на сокровище, которое не могли взять с собой, и придали ему форму индейской могилы, чтобы ввести в заблуждение охотников за кладами! Знает ли об этом старый Лопес? Если мексиканцу действительно известно о наличии там сокровищ, неудивительно, что он не хочет нарушать их покой. Движимый мучительным суеверным страхом, он, вероятно, предпочитает жить в аскезе, чем рисковать гневом скрывающихся там духов и дьяволов, ибо мексиканцы говорят, что спрятанное золото всегда проклято, и, конечно же, осквернение этого схрона неизбежно приведет к ужасным последствиям. Что ж, подумал Брилл, англичане не боялись латиноамериканских индейских дьяволов их только мучили демоны засухи, бурь и неурожаев.
Стив усердно принялся за работу. Задача была не из легких; земля, спекшаяся под безжалостным солнцем, была тверда, как металл, пересыпана камнями и галькой. Брилл обильно потел и стонал от напряжения, но лихорадка охотника за сокровищами уже давно овладела им. Он утирал пот с глаз и вонзал уступ лопаты в землю такими могучими ударами, что твердая земля раскалывалась и рассыпалась.
Когда солнце уже садилось, Стив продолжал трудиться в долгих летних сумерках, забыв обо всем на свете. Он нашел следы древесного угля в земле и решил, что холм был настоящей индейской гробницей: мужчине доводилось слышать, что древние племена зажигали на погостах костры и поддерживали горение несколько дней и ночей кряду. Во всех захоронениях, которые до этого видел Стив, на небольшой глубине располагался черный пепельный слой; тут он был меньше и залегал неравномерно. Брилл понял, что испанский клад ему вряд ли светит, но продолжал копать. Кто знает, может быть, древнее племя не жалело сокровищ для своих мертвецов?
Стив радостно вскрикнул, когда под лопату попался небольшой кусок металла. Он поднял его и поднес к глазам. Находка, сплошь изрытая ржавчиной, была не толще листа плотной бумаги, но он почти сразу понял, что это колесико шпоры. Судя по характерным острым зубцам, оно некогда крепилось к сапогу какого-нибудь испанца. Но ни один испанец никогда не прикасался к этому схрону он, несомненно, был индейского происхождения. Почему же реликвия испанских кабальеро была зарыта так глубоко в эту твердую землю?
Брилл покачал головой и вернулся к работе. Он знал, что в центре могилы если это действительно могила аборигенов есть узкая камера из тяжелых камней; в ней должны лежать кости вождя, в честь которого был построен погост, и тех несчастных, кто был принесен в жертву на холме.
В сгущающейся темноте Стив Брилл почувствовал, как его лопата ударила во что-то твердое. Он ощупал находку, а затем рассмотрел так внимательно, как только мог в набегающих сумерках; осмотр показал, что Стив нашел твердую, грубо отесанную плиту без сомнения, это был вход в камеру смерти. Попытки разбить камень оказались безуспешными. Брилл бил и рубил плиту острым краем лопаты, сбивая грязь и камешки с углов. В конце концов ковбой понял, что расчистил ее настолько, что стоит поддеть лопатой и как следует поднажать и огромный камень съедет в сторону.
Только теперь он заметил, что его окружает полная темнота. В свете молодой луны все вокруг казалось призрачным, туманным. Его мустанг тихонько заржал в загоне и захрустело зерно, разминаемое челюстями скотины. Песня козодоя зловеще изливалась из черных теней, залегших вдоль узкого извилистого ручья. Брилл с неохотой встал: он решил принести фонарь и продолжить работу при свете.
Стив принялся шарить по карманам, разыскивая спички, и вдруг замер. То ли его воображение сыграло с ним дурную шутку, то ли под каменной плитой и вправду раздался негромкий зловещий шорох? Неужели змеи? Без сомнения, их норы были где-то внизу холма; возможно, дюжина гигантских гремучих змей с ромбовидным узором чешуи свернулась клубочком внутри сырой норы в земле, терпеливо ожидая, когда он сунет в их логово руку Он невольно вздрогнул при мысли об этом и отступил от вырытой им ямы.
Вслепую ковыряться в земле смысла не было. Стив почувствовал слабый неприятный запах, идущий из щелей в земле, причина вони, стоило признать, могла быть как рептильного свойства, так и любого другого но точно недоброго, зловещего. Внутри склепа, опять же, не могли не копиться трупные газы, опасные для живых.
Стив положил кирку и спустился с холма, досадуя на негаданную задержку. Он вошел в темную хижину, чиркнул спичкой и потянулся к керосиновой лампе, висевшей на гвозде, вбитом в стену. Мужчина встряхнул ее; убедившись, что там еще достаточно керосина, закурил и поспешил назад к холму. Раскопки так увлекли ковбоя, что он не хотел ни есть ни пить, а рассказ Лопеса и найденная испанская шпора подстегнули его и без того не в меру развитое любопытство.
Он выскочил из хижины. Покачивающийся фонарь отбрасывал длинные искаженные тени, ложащиеся впереди и позади него. Он усмехнулся, представляя себе реакцию Лопеса на следующее утро, когда тот поймет, что заповедная насыпь раскопана и обыскана. «Все-таки я правильно сделал, решив заняться этим сегодня, подумал Брилл, а то ведь Лопес мог бы помешать, проведай он о моих планах».
В мечтательной тишине летней ночи Брилл добрался до холма, поднял фонарь и тут же ошеломленно выругался. В свете фонаря он увидел вырытую яму, разбросанные всюду инструменты и черную зияющую дыру, ведущую в самое нутро холма! Большой камень лежал неподалеку от нее будто его просто выбили изнутри и откинули прочь.
Брилл осторожно посветил лампой в отверстие и, заглянув в маленькую пещеристую полость, понял, что там ничего нет лишь голые каменные стены длинной узкой ниши, достаточно большой, чтобы уложить туда человеческое тело. Очевидно, ее изнутри сплошь выложили грубо отесанными под квадратную форму валунами хитроумно, прочно.
Вот же Лопес! сердито воскликнул Стив. Эта лиса драная! Наблюдал, как я тут работаю, а как за фонарем пошел подкрался, убрал валун и все вычистил! Ну, я ему сейчас устрою веселую жизнь! Живьем шкуру спущу! В ярости он погасил фонарь и посмотрел на плоскую, поросшую кустарником долину. И вдруг увидел нечто такое, что заставило его замереть. Тень промелькнула над краем холма позади хижины Лопеса. Тонкий серп луны уже медленно опускался, и в свете зари игра теней была тем более обманчивой. Но зрение Стива было натренировано ярким солнечным светом и свирепым ветром бесплодного ландшафта, и он разглядел двуногую фигуру, исчезнувшую на плоском склоне холма за мескитовыми деревьями.