Франц вытер платком мокрое лицо. Уселся лучше.
Привык к нему, господин генерал. Почти как родные. С 41-го года знаю. А что накричал, так это за дело. Он не обижается, когда наказываю за дело, Франц взглянул на бритый затылок Степана. Глаза потеплели. Замены ему нет. Сержант проверен во всех отношениях. На него можно положиться. Не подведет, живота не пожалеет за меня. Я его один раз от смерти спас, а он много раз. Это мой Санчо Панса. Оставьте эту мысль, дядя Гельмут.
Хорошо, хорошо, Вейдлинг похлопал Франца по руке, согласен, не обижайся. А твой адъютант тоже русский?
Нет, он немец, соврал Франц. Щеки офицера покрылись легким румянцем. Что-то не так, дядя Гельмут?
Больно прыток. По-русски бегло говорит. Странный офицер. Ты ему доверяешь? внимательные серые глаза смотрели на Франца.
Франц не смутился, ответил:
Ганс Клебер находка для меня. Он фронтовик, сапер, имеет ранение. Прекрасно знает русский язык. Он долгое время жил с родителями в Советах. Русского водителя проучил русским матом. Для убедительности.
Мда, недоверчиво промычал генерал. Я больше не вмешиваюсь. Тебе с ним работать. Лишь бы на пользу нации.
Через него мне легче общаться с русским десантом. Скоро операция, дядя Гельмут. Подготовка идет полным ходом. Нам Бастонь нужно брать во что бы то ни стало. Без этого города не взять мосты через Маас. Клебер занимается их подготовкой.
В голове Франца что-то щелкнуло. Он потер висок: «Спасибо, Клаус».
Будет жесткая рубка с американцами 101-й воздушно-десантной дивизии. Только русские смогут выполнить эту задачу.
Понятно. Дальше не продолжай, Вейдлинг скривился. Печень что-то расшалилась. Устал.
Дядя Гельмут, осторожнее с коньяком, подорвете здоровье.
Завязал. Подготовка к наступлению требует ясной головы.
Успеваете? Бригады укомплектованы?
По личному составу комплект. По бронетехнике на восемьдесят пять процентов. Недополучили тяжелые «Тигры». Но Гудериан обещал до конца месяца все поставить. Средними танками Pz-IV с длиной ствола пятьдесят калибров бригады укомплектованы полностью. Вся техника поступила с заводов, выкрашена в белый цвет. Сейчас идет боевое слаживание частей и подразделений. Ждем условного сигнала.
Времени у вас не так много. Будьте готовы выступить через две-три недели.
Что-то поменялось?
Да. Операция начнется раньше на три дня, с приходом первых туманов. Дополнительные три дня без американской авиации многое значат для наступления. Сегодня в закрытой части совещания фюрер объявит дату. Операция держится в глубочайшем секрете. Тем не менее я убедил фюрера довести план заранее до командиров дивизий включительно. Они должны успеть подготовиться. Генерал Хассо фон Мантойфель вовремя подсуетился. Был недавно с фельдмаршалом Моделем на приеме. Легко убедил фюрера перенести время операции с восьми на пять утра. Я согласился с ним. Фюрер принял предложение без дебатов. Вашей армии, дядя Гельмут, отводится исключительная роль. Рождество вы должны встретить за мостами реки Маас. Готовьте шампанское и звездочку на погоны.
Быстрее бы. Нервы ни к черту струны, глядишь, лопнут. Еще печень подводит, Вейдлинг приложил руку к животу. Мантойфель, смотрю, новый фаворит у Гитлера.
Нет, не фаворит. После летнего покушения Гитлер с опаской смотрит на всех генералов вермахта. Но к нему проникся доверием. Ему ближе по духу генерал-полковник войск СС Зепп Дитрих. В 6-ю танковую армию стянуты танковые дивизии CC. Хотя история показывает, что они воюют хуже танкистов вермахта. Фюрер сегодня перекроит всю расстановку сил. План здесь, Франц постучал по голове пальцем. И в этом портфеле, он любовно погладил шероховатую черную кожу.
Это он помогает?
Да. Без капитана спецназа Клауса Виттмана, его знаний новую историю не написать, разведчик почувствовал, как волна благодарности из правого полушария хлынула к сердцу. От удовольствия расслабился, улыбнулся.
Посмотрим, как переварят твою кашу американцы, подвел итог Вейдлинг. Дай бог, чтобы подавились Что, Отто Скорцени готов? генерал уклонился от дальнейшего разговора по вопросам стратегии операции. Не место.
А-а, усмехнулся Франц, открыв глаза. Чувствую, мало будет толку. Моя помощь мизерная. Остро не хватает американских танков. Патруль раскусит быстро камуфляжные танки. Но кое-что посоветовал. Основное избегать встреч с патрулем. Если он малочисленный ликвидировать. Пробиваться вглубь, обходя блокпосты. Всем диверсантам знать наизусть название штатов и их столиц. Уточнить лучшие команды по баскетболу и регби. В общем, всякую чушь надо знать во время проверки. Хотя, что стукнет в голову рядовому из Луизианы, разве узнаешь? Это сводит на нет подготовку. Но шуму будет много.
Ладно, оставим эту тему. Помолчим, генерал отвернулся. Откинул голову на маленькую подушечку. Дождь слабел. Впереди набегали светлые облачка. Мы не опаздываем, Франц?
Клебер, вы следите за дорогой?
Так точно, господин подполковник. Идем по графику. Через пятьдесят километров Бад-Наухайм. На выезде из КПП нас встретит патрульная машина и сопроводит до штаба. К семнадцати мы будем на месте. До совещания у вас останется один час.
Хорошо, Клебер. Продолжайте в этом духе. Оставьте только в покое русский жаргон. Многим это может показаться странным
Я думаю, не более чем появление наших танков в Париже? Михаил засмеялся.
Это будет катастрофой для Эйзенхауэра, засмеялся и Ольбрихт.
Мы же этого и добиваемся, господин подполковник.
Я ценю ваш тонкий юмор, Клебер. Но пока нам не до шуток. Вы сами прекрасно это понимаете.
Да, пока не до шуток, Миша отвернулся. Брошенный на дорогу взгляд был жестким и решительным
Темно-серый «Хорьх», как по расписанию, подкатил к КПП штаба Западного фронта. Дальше требовалось идти пешком. Степан, чувствуя за собой вину, ласточкой вылетел из машины. Шефу открыл дверь с должным подобострастием. Взгляд робкий, лилейный.
Франц оперся об руку Криволапова. Сощурился. Лучи заходящего солнца били в глаза. Погода прояснилась. В Бад-Наухайме дождя не было.
Степан, ты не в обиде на меня?
Какая обида, господин подполковник? Все по делу.
Молодец, что самокритичен. В другой раз будь внимательнее на дороге. Ты отвечаешь за наши жизни. А они нынче в очень большой цене. Понял?
Так точно, понял, господин подполковник. Ваша бесценная жизнь будет находиться под моей надежной охраной, глаза Степана озорно засверкали.
Ну-ну, буду надеяться.
Разрешите, господин генерал? суетился Криволапов, помогая вылезти из машины Вейдлингу. У того затекли ноги. Выглядел командующий разбитым и больным.
Одновременно с Криволаповым ступил на брусчатку адъютант Ганс Клебер. Он усмехнулся, глядя на ретивость водителя, подумал: «Покрутись, покрутись, холуйская морда. Придет и твой черед держать ответ перед Родиной».
Но Михаила в меньшей степени беспокоил танкист-предатель. Были дела важнее. Разведчик оглянулся. На автостоянке скопление лимузинов. Множественная охрана СС патрулировала по периметру штаба. Возле контрольного пункта стоял в боевой готовности тяжелый бронеавтомобиль «Пума». «Важное логово, промелькнула мысль. Вот бы взорвать к чертовой матери этот гадючник. И войне конец», Миша взбодрился от навеянных чувств.
Клебер, не вижу причин для улыбок, идите сюда, фамильярно позвал Михаила Ольбрихт. Вам задание. Мы ночуем здесь. Поэтому распорядитесь насчет гостиницы. Она недалеко, за углом штаба. Кроме того, проконтролируйте ужин и размещение охраны. Там перекусите сами.
Я хотел
Нет, вы мне больше не понадобитесь. Пропуск для вас не заказан.
Миша застыл в недоумении. Сдвинул брови, насупился.
Я думал
Нет, господин оберлейтенант. Вам нечего тереться в штабе. Здесь недолюбливают фронтовиков. Кроме того, сегодня тотальная проверка службой безопасности. Я решил не подвергать вас лишним расспросам о месте контузии и вашем послужном списке. Отдыхайте, Клебер. Отдыхайте, настойчиво добавил помощник фюрера. Дополнительные указания вы получите завтра.
Слушаюсь, господин подполковник, козырнул Михаил и с досадой направился к бронетранспортеру охраны
Ольбрихт и генерал Вейдлинг, пройдя контрольную проверку, сдав оружие в приемной, вскоре оказались на втором этаж в фойе конференц-зала. Их удивила восторженная атмосфера, царящая в среде генералитета. Взволнованные лица командиров дивизий, уверенная жестикуляция ветеранов с крестами и нашивками ранений, подобранная охрана СС на каждом углу и у каждой двери все говорило о важности и торжественности прошедшей политической встречи с нацистским вождем. Военные с жаром обсуждали речь фюрера, готовились к наступлению.
Господин Ольбрихт! Одну минуту, кто-то окликнул Франца. Он оглянулся. К ним спешил с застывшей неестественной улыбкой бригаденфюрер СС Шелленберг. Несмотря на устрашающую форму СС, он не был похож на матерого ворона политической разведки рейха. Генерал выглядел тщедушным клерком средней руки. Впалая грудь кричала о его физической неразвитости.
Рад видеть вас, господин Ольбрихт, Шелленберг лодочкой подал руку. Дряблое неискреннее пожатие.
«Заметь, Франц, этот человек руководит военной разведкой Третьего рейха, а ведет себя суетливо, как школяр. Смотри, какие масляные бегающие глазки. Он заискивает перед тобой». «Это игра, Клаус. Поговаривают, он хитрый лис». «Не похоже. Но будь бдительным. Не говори лишнего. Он не знает о твоих возможностях. Только догадывается. Долго искал с тобой встречи, наконец появился повод». «Учту, спасибо. Если что, помогай». «Справишься сам. Он недалекого ума разведчик. Выдвиженец и карьерист. Не более того. Хотя подмял под себя не только внешнюю разведку, но и основную часть абвера. Ему явно фартило по службе»
Вам, генерал, мое почтение, Шелленберг пожал руку генералу Вейдлингу с небольшим наклоном головы. Окажите любезность, генерал-лейтенант. Мне необходимо поговорить с подполковником Ольбрихтом наедине. Вы не против этого? Вас, кажется, искал Гудериан. Он в зале с генерал-фельдмаршалом Моделем. Пройдите к нему.
Спасибо, бригаденфюрер. Франц, где мы встретимся?
Вы меня не ждите. После совещания я вас сам найду.
Когда Вейдлинг удалился, маска любезности слетела с Шелленберга. Главный разведчик рейха повел бесцеремонный разговор.
Я буду говорить прямо и кратко, подполковник. Времени у нас мало.
Слушаю вас, бригаденфюрер СС. Чем я мог заинтересовать такое серьезное ведомство?
Вы везунчик, подполковник.
Объяснитесь точнее, господин бригаденфюрер, глаза Франца стали темнеть, шрам зарделся. Он, как барс, сжался, приготовился к прыжку.
Не умничайте, Ольбрихт. Вы отлично понимаете, о чем я говорю.
И все же, бригаденфюрер, мне интересно знать из ваших уст причины такого внимания к моей скромной персоне.
У меня к вам, подполковник, много вопросов, а ответов вразумительных нет, скривив пухлые губы, выдавил Шелленберг. Первый. Как вам удалось выбраться живым этой весной из глубокого тыла русских? Ценой ли только гибели тридцати разведчиков танкового взвода? Не чудо ли это, подполковник?
Это все?
Нет, не все. При помощи каких странных обстоятельств вы остались в живых во время английского покушения? Это вторая тайна, подполковник.
Что вы еще хотите от меня узнать? процедил Ольбрихт. Франца раздражало бестактное поведение блеклого начальника 6-го отдела РСХА. Их разговор принимал форму допроса.
Вы стали приближенным к фюреру за одну встречу до такой степени, чуть повысил голос Шелленберг, что гестапо бессильно проверить вас на предмет лояльности к рейху. Это вообще загадка для нас!
Бригаденфюрер, я полагаю, что ваше ведомство работает не так грубо, как ее шеф. Вы идете напролом, как дортмундский носорог.
Ну что вы, дружище Ольбрихт. Эти вопросы на слуху в каждом почтенном военном ведомстве, не говоря о 4-м отделе Мюллера. Костоломы с четвертого этажа на Принц-Альбрехтштрассе спят и видят вас в своих подземных казематах. Однако на их действия в отношении вас наложено вето «не трогать». И знаете, кто его наложил? Лично Гиммлер по указанию фюрера. Вы, можно сказать, национальный герой. Иначе вами бы давно занялось ведомство Мюллера. Неугомонный баварец ведет постоянный поиск и обезвреживание врагов рейха.
А вы интеллигент и вам это претит?
Да, мои руки чисты при любой проверке. Мы расходимся с Мюллером в методах и формах работы с заинтересованными субъектами. Ваше дело поэтому не лежит у него на столе.
Я учту вашу любезность, бригаденфюрер. Что вы хотите от меня конкретно?
Совсем немного. Я хочу предложить вам сотрудничество с нами. В связи с этим предлагаю встречу в тихой, непринужденной, заметьте, непринужденной обстановке на ваших условиях. Я хочу подружиться с вами, подполковник.
Вы хотите купить дружбу некоторым умалчиванием, как вам кажется, подозрительных фактов из моей биографии? Я правильно вас понял, бригаденфюрер?
Вы догадливы, Ольбрихт. Но не только это. Вы мне интересны как незаурядная личность. Только незаурядная личность может так высоко взлететь по службе и не обжечь крылья.
У вас тоже, бригаденфюрер, завидный карьерный рост. Чтобы в тридцать три года возглавить внешнюю разведку службы безопасности рейха, надо хорошо постараться грести по течению.
Щеки генерала порозовели.
Речь идет не обо мне, Ольбрихт. Моя репутация безупречна. Речь идет о вас. И мне небезынтересно знать, кто окружает фюрера и какие реляции ему составляет. Куда они могут привести нацию. Поэтому, Шелленберг оглянулся по сторонам, ерзая на месте, тихо проговорил: Я предлагаю встречу на ваших условиях.
Это указание Кальтенбруннера или рейхсфюрера СС? Франц впился в мелкое лицо Шелленберга.
Нет, это моя инициатива, шепотом произнес Шелленберг, не отводя глаз.
В эту минуту открылась тяжелая распашная дверь. В проеме показался главный адъютант фюрера Бургдорф. Он повел головой и громко подал команду:
Господа генералы, прошу зайти в зал на закрытую часть совещания.
Ольбрихт, заторопился Шелленберг. Что вы скажете на мое предложение?
Я подумаю и дам вам знать, бригаденфюрер.
Тогда до встречи. Ловлю вас на слове.
До встречи. Только в нынешних условиях перед операцией мне трудно что-либо обещать. Вы идете в зал?
Нет, подполковник. Технические вопросы операции «Вахта на Рейне» не в моей компетенции. Удачи вам, вялое, неискреннее пожатие.
«До чего скользкий тип», подумал Франц, входя в зал. Заметив адъютанта Бургдорфа, Ольбрихт уверенной походкой направился к нему. В левой руке он держал черный портфель с секретными документами для фюрера
Адольф Гитлер, опершись о стол президиума, изучающе и напряженно всматривается в лица приглашенного генералитета. Щурится. Июльское покушение давало о себе знать. Слабое зрение и слух последствия взрыва.
«Генералы рукоплещут мне. Я знаю и помню их поименно. Старшие командиры взлетели по службе на моих глазах. Я вручал им генеральские, маршальские погоны и кресты. Я, Главнокомандующий вооруженными силами Германии, имея только официальное звание ефрейтор, снимаю их с должностей и возвышаю, приближаю к себе и удаляю. Я велик, я вождь! Я вершитель судеб миллионов немцев, а не только этих генералов», от этих мыслей на лице фюрера растянулась самодовольная улыбка, и размышления продолжились. «В первом ряду сидят командующие армиями: 5-й танковой длинноногий сухощавый Хассо фон Мантойфель, 6-й танковой лысеющий крепыш Зепп Дитрих, 7-й очкарик Бранденбергер. Эти армии я объединил в Группу армий В. Командование доверил лучшему фельдмаршалу рейха мужественному и бесстрашному Вальтеру Моделю. Тот всегда меня выручал в сложных, безвыходных ситуациях на фронтах. За что получил имя Пожарник Фюрера. Не возражаю. Рядом с Моделем главкомы других Групп армий. G Хауссер. Его дивизии расположились южнее Арденн. H Бласковиц. Этот сдерживает англичан и канадцев в северной части фронта».