Глава 1. Сказки это не вымысел (часть 3)
Севастополь? Я не понял, растерянно произнёс Лесневский. Это как-то связано с моим отцом? В этом замешена Россия?
Нет, нет, нет! Это ещё было до России, в Крыму! Корпорация прибрала к рукам и военных в каждом государстве, и политиков. НАТО в их руках! Ну, или ещё не всех, но это, уже совсем скоро, так или иначе, но будет. Пока что это лишь верхушка айсберга. В России Корпорации Mental, насколько слышал я, отказали!
Да у тебя целая теория заговора.
Ты мне не веришь. Да?
Я этого не говорил, улыбался Лесневский.
Я это вижу по ухмылки на твоём лице, приподнял журналист указательный палец, указывая на героя.
Это не так! ответил доктор. Вовсе не так.
Давай на чистоту, Андрей продолжал пить кофе.
Тогда я так скажу, верю, но не во все. И вообще доказательная база должна присутствовать. А ты мне все на пальцах показываешь.
Это уже более похоже на правду, качая головой.
Лесневский ничего не ответил и лишь тяжело вздохнул.
Андрей, слагаешь ты гладко и интересно, наконец сказал он. Мне нужно время, что бы все это переварить. Ты ещё с кем-то говорил об этом?
Мало с кем. Пару человек в Омске и все. Я не сумасшедший чтоб об этом говорить с незнакомцами. Меня просто посадят в дурдом, и это в лучшем случаи.
Вот и хорошо.
Так это ещё не всё, что я тебе хотел поведать. Есть ещё более важные вещи котор внезапно Андрей замолчал.
После он бросил взгляд на наручные часы.
Ой, сколько времени. Давай встретимся завтра.
Хорошо, с улыбкой на лице, сказал Владислав. Завтра, так завтра. Столько информации нужно усвоиться, чтоб оно как-то усело в голове, и возможно у меня будут вопросы к тебе! Много вопросов, очень много вопросов! Потому, как я ничего не понял.
Да, я понимаю! вздохнул Летописный.
Андрей, хорошо, что ты понимаешь всё это. Но я не всё понял.
Завтра, в то же время, начал вставать Михайлович. А сейчас я уйду, а ты постарайся уйти позже. Так же через центральный вход. Я боюсь, что за мной могут следить. Не знаю, кто именно, но могут. Пускай я ошибаюсь, но предосторожность не помешает!
Погоди! внезапно доктор схватил за руку своего собеседника.
Что? Что не так?
Давай не так рано, ослабив хватку. Не люблю вставать так рано.
Ладно. Сдвинем на час вперед. Так устроит?
Да.
После Андрей засунул руку в глубокий карман, и начал что-то шерудить в нем. Спустя пару секунд, он достал какой-то бумажный сверток, который был чем-то перевязан, и положил его на стол.
Это принадлежало твоему отцу, он очень хотел, чтоб это теперь стало твоим, после чего он улыбнулся. До свиданья, выйдя из-за стола, сказал Летописный, и направился к дверям, что располагались у стены рядом с барной стойкой.
До свиданья, ответил Лесневский в полголоса. Черной вход, он пришел сюда через черный ход, и так же уходит. Слишком уж подозрительный тип, подумал он про себя. Что же он мне оставил?
Владислав бросил взгляд на стол, рассматривая передачку2 от журналиста. Оберточная целлюлозная бумага была перетянута какой-то веревкой. Она чем-то напоминала шнурок, который состоял из ворсистой толстой нити тёмно-коричнево цвета. Знакомый запах исходил от свертка, но какой именно, доктор пока понять не мог. Разрезав веревку столовым ножом, он стал аккуратно разворачивать шуршавшие листы бумаги. И повеяло сандаловым маслом, да так яро и концентрированно, что казалось, это сейчас накроет всё заведение. Запах внезапно напомнил Лесневскому о родительском доме. Будто огромное цунами, нахлынуло на него с приятными воспоминаниями. Он не помнил конкретных событий, но запах успокаивал его и придавал бодрости.
Интересно! подумал он, продолжая развертывать многослойную упаковку. Что там? Помню этот запах, но что именно он ассоциирует, не могу вспомнить. Что внутри? Как много бумаги!
Наконец, развернув его, доктор увидел египетский крест Анх3. Он полностью состоял из золота. Сверху была петелька для цепочки или веревки.
Боже! выдохнул Владислав. Это носил мой отец. Я помню это. Да, да! Он рассказывал мне, что это ему передал его отец, ещё в малом возрасте. Но этот крест принадлежал не его отцу, а матери. Она носила его, но она так и не смогла передать его лично, умерев при родах. Откуда он у Летописного? Отец никогда не расставался с ним. Если крест он передал Андрею, значит только одно, его больше нет в живых. Но, что я знаю об Андрее? Лишь то, что мой отец на пленке говорил об этом имени. Андрей Михайлович Летописный, размышлял он. А его, так называемые, сказки, это случайно не просто фольклор северных народов России?
Приподняв голову, Лесневский попытался поймать взглядом своего собеседника. Но тот уже давно исчез из виду.
Нет, так дело не пойдет, подумал он. Вначале фотография, потом пленка, и этот рассказ о курортном городке, а теперь ещё и этот крест. Чем больше он рассказывал, тем больше возникало вопросов.
Хватая свёрток с крестом, он выскочил из-за стола, направляясь вслед за Андреем.
Почему отец передал эму этот крест? Так просто? Я не понимаю, размышлял Лесневский. Неужели отец умер? Или Летописный взял крест из архива? Заболтал меня Андрей, заболтал! Я не спросил у него самого главного! Чёрт! Мой отец ещё жив или нет? А мама, сестра? Боже, почему я не спросил у него этого? Почему? Вот дурак я!
Завернув за угол, он оказался на кухню. Повар сидел, покуривая сигарету, уставившись в узорчатую плитку под своими ногами. Резкий запах ударил по носу и доктор начал кашлять.
Извините, Вы не видели, седовласый мужчина тут не проходил? сквозь кашель, спросил Владислав.
Не отрываясь от своего занятия, человек, не проронив ни слово, перевел взгляд на того, кто посмел задать ему вопрос, а потом вновь вернул его в пол. Он, вероятнее всего, о чем-то размышлял, и ему не было дел до каких-то вопросов. Но, выдержав паузу, он указал пальцем в сторону дальнего коридора.
Спасибо, друг! сказал Лесневский и, ещё кашлянув, рванул в указанном направлении. Почему он постоянно уходит? продолжая размышлять, доктор двигался по коридору. Столько конспирации, а зачем? обходя какие-то столики. Что он недоговаривает? открывая дверь на улицу. Но зачем все это обойдя мусорный баки, он остановился.
Владислав, увидел знакомую чёрную машину. Ту самую, которую он видел в своём сновидении. Волнение подскочило к его горлу и перекрыло дыхание. И он тут же спрятался за мусорными баками.
Чёрт, это та самая машина? Но, это был лишь сон? Как такое возможно? возникали вопросы в его голове.
Неприятный запах протухшей пищи, стал мерзко въедаться в слизистую поверхность носа героя. Было неприятно, до тошноты, глаза начинали слезиться от паров гниющего лука вперемешку с рыбой и какими-то овощами. А вонь от протухшего молока, была настолько гадкой, что Лесневскому показалась, будто эти контейнеры вообще не вывозят на свалку. Ничего не оставалось, как сидите и нюхать мерзость, задерживая рвотные позывы.
В это время двое верзил, одетых во всё чёрные, но в очень стильные костюмы, схватив Летописного, держали руки. Неподалеку, почти рядом, на их фоне стоял знакомый черный автомобиль. И это ещё больше пугало Владислава.
В точности, такой же, как в моём сне, подумал Лесневский.
Глава 2
Страх сладко, всего, поедает меня изнутри,
Чувствуя землю сырую, я телом больным.
Со смертью согласен, пожалуй, я на пари,
Но, я закрою глаза под небом голубым.
отрывок из стихотворения
Мое перерождение
поэт
Алексндр Фруктов
1915 год н.э.
Глава 2. Страх (часть 1)
Один из верзил, разжал хватку, и Андрей остался в руках первого. Затылок узнавался уже со спины, что говорило о верном предложении героя, касательно слежки. Оба громилы о чем-то говорили с Михайловичем. Один из них в своих руках держал какой-то документ.
Отпустите меня, немедленно! возмущенно дергался допрашиваемый. Что вам от меня надо? У меня нет денег, отстаньте.
Сергей Иванович Солнечный, читал документ второй громила. Имя сменил, а лицо забыл, и он начал смеяться.
Первый подхватил за ним смех.
Паспорт, прямо настоящий, возвращая документ, продолжил второй.
Наконец! выдохнул первый, стараясь убавить свой смех. Вот мы и встретились, Андрей!
Как ты выжил после этого? спросил второй и полез во внутренний карман своего пиджака.
Стой смирно! скомандовал первый.
Второй достал какой-то прибор и щелкнул на нем переключателем. Устройство издало громкий щелчок и начала пикать каждую секунду. И в тот же момент этот человек подставил прибор к шее журналиста.
Бог ты мой! Я сплю, начал Владислав щипать себя за руку. Этого не может быть! Они очень похожи на тех, из моего сна. Нет! Это не сон. Что происходит?
Чисто, уровень радиации в пределах нормы, сказал второй из верзил и убрал устройство обратно в карман.
Это интересно! сказал первый. А ещё больше, нас интересует, где пленка? Где она? дергая его за обе руки.
Журналист молчал, пытаясь сдержать свой страх, но это у него не получалось.
Мы знаем, что тебе на самом деле зовут Андрей, а не Сергей, сжимая ворот одежды, говорил второй. Так что, перестань, мы знаем, что это ты. И ты украл у нас то, что тебе не принадлежит! Сделай себе одолжение, помоги себе сам. Отдай её нам добровольно. И твоя участь быстро закончится.
У меня её нет, с уверенностью в голосе, ответил Летописный.
Хватит притворяться, оскалился первый и начал сжимать руки журналиста. Мы знаем, что она была у тебя! Лучше скажи правду. Тебе не знать, как мы можем действовать по-плохому.
Вы только на это и способны, тупоголовые солдаты! прокряхтел Андрей. Так ведь это всё на что Вы способны?
Ой, ты думаешь, я сейчас заплачу? вздохнул второй, отпуская ворот жертвы. Где пленка? резко выдыхая.
Я избавился от нее. У меня её нет уже много лет.
Ой, не нужно рассказывать, что ты её сжег! продолжал второй. Где пленка? Или ты хочешь пыток?
У меня её нет. Я говорю вам правду!
Даём последний шанс сотрудничать с нами, добавил первый. Или ты пожалеешь об этом.
Делайте, что угодно. Но у меня нет к ней больше доступа. Я её оставил ещё в Париже, и она сейчас неизвестно где.
Дурак, ты Андрей. Дурак! вздохнул второй. И врать не умеешь, а ещё журналистом был.
Наверно растерял все свои таланты, усмехнулся первый.
Да, усмехнулся второй. Ой, ну и дурак!
Сами такие! ответил Михайлович, да так, что полетели слюни.
Дураками не рождаются, ими становятся, продолжил второй. Не будь таким. Сотрудничай с нами и у тебя будут преференции.
Поверь, этого того стоит, добавил первый.
Да, выдохнул второй.
Дурак? вздохнул Андрей. Вы ими стали ещё в утробе матери. Уроды!
Неужели? спросил первый. Ты да же не представляешь, с кем связываешься, и что с тобой могут сделать.
Твари! продолжал злиться журналист.
Это твое окончательное решение? спросил второй.
Почему Ваш хозяин не выйдет к нам, указывая головой в сторону машины. Он думает, я не заметил, что он там? Наверно тебе боязно, не хочешь показать свое истинное нутро? Вот и прячешься за тонированными стеклами! ТВАРЬ! прокричав в сторону автомобиля.
Тонированное окно медленно опустилось. И двое верзил, схватив журналиста подмышки, потащили его ближе к опущенному окошку.
Здравствуй! прозвучал голос, все такой же синтезированный и мерзкий, именно такой же, какой был во сне Лесневского. Андрей Михайлович Летописный. последняя буква прозвенела как-то мерзко, долго затихая в уличном шуме. Я очень занятой! И мне крайне неприятно, когда мне приписывают слишком высокие полномочия.
В смысле? растерялся допрашиваемый.
Начнем с того, что я не показываюсь, не потому что мне боязно, здесь другая причина, голос по-прежнему звучал синтезировано мерзко. Меня здесь нет. Как я уже говорил, я очень занятой. Отдай пленку моим людям и разойдемся.
Да пошел ты! плюнул Андрей. Пошли вы все в задницу! оскалившись. Вы хотите пыток, я готов. СУКИ!
В расход его, вновь прозвучал мерзкий голос. На вас жалко тратить время, Летописный. Ты просто обычный кусок мяса. Отброс недочеловеческий.
Первый громила достал пистолет с глушителем, и дулом вдавил его к макушке Михайловича. Раздался хлопок и журналист свесил голову. Землю окропила пару капель крови.
Боже мой! прикрывая себе рот, Владислав ещё глубже прижимался к укрытию. Они убили его. Господи! Боже мой! Они убили его!
Незаметно высунув голову, Владислав, продолжал наблюдать за происходящим.
Вы знаете, что с ним делать, вновь прозвучал синтезированный голос, и тонированное стекло вновь поднялось.
Тело Андрея, громилы, аккуратно положили в какой-то специальный мешок. На нем был международный символ биологической опасности. Уложив его в багажник, они сели в машину. И транспорт покинули место преступления.
Лесневскому было уже не до лекций. Волнение переполняло его. Сердце стучало, как сумасшедшее, в голове гудело, а руки и ноги тряслись, как у алкоголика.
Бог ты мой! вздрогнул доктор, пытаясь проснуться. Но нет, это был не сон, все произошло наяву. Боже мой! Они способны на убийство? подумал доктор. Да кто они такие? Андрей говорил о Корпорации Mental об Аненербе. Нацисты! Им что, все дозволенно? Почему они положили его в такой мешок? Что происходит? Мысли и вопросы путаются, нужно успокоиться.
Глава 2. Страх (часть 2)
Оглядываясь по сторонам, Владислав, с опаской, покинул задний двор закусочной. Мысли о том, что случилось, все не покидали его. Волнение и по-прежнему ускоряло кровоток в его организме, а руки ещё тряслись. Ноги казались ватными. Страх не отпускал, а лишь становился сильнее.
Чёрт! пройдя целый квартал, сказал он. Нужно звонить в полицию, внезапно посетила его мысль. Нужно сообщить о случившемся, но не со своего телефона, замечая таксофон на улице. Но как я позвоню, у меня нет, ни жетонов, ни магнитных таксофонной карты? Ах да, я же буду звонить в полицию, наверняка с меня не будут требовать плату.
Подойдя к устройству, доктор приподнял руку, чтоб сделать набор, но заметил тремор в своих пальцах. Глубоко вздохнув, он попытался себя успокоить, и стал набирать номер.
Диспетчер полиции, раздался голос в трубке. Я Вас слушаю.
Я был свидетелем убийства, дрожащим голосом, сказал Лесневский.
Как Вас зовут?
В заикнулся Лесневский. Его убили и забрали тело.
Где произошло убийство? Как Вас зовут?
Заку вновь заикнулся он. А что если полиция как-то связана с ними? внезапно проскочила мысль в голове Владислава. Андрей говорил о том, что Корпорация прибрала к рукам и военных в каждом государстве, и политиков. А что если это так и есть, размышлял он. Тогда я сам на себя накличу беду.
Давайте начнем с начало, продолжал разговор диспетчер на линии. Как Вас зовут?
Я не называл им имени, продолжал размышлять Владислав. И звоню с таксофона. Меня не определят. Точнее могут, но лучше сбежать. И ничего им не говорить! Я уже не помогу Андрею. А только себе проблемы создам.
Алло. Алло. Вы ещё там?
Извините, произнес доктор, с каким-то облегчением в голосе. Я ошибся, это был фильм. Мне очень жаль.
Алло. Вы меня слыш
Владислав повесил трубку.
Спустя какое-то время, Лесневский сидел в столовой университета. Его внимание сегодня было чересчур активным. Каждый шорох, стук и голос, издаваемый студентами, заставлял доктора резко реагировать на происходящее. Ноги ещё трясло, глаза бегали по округе, а сердце продолжало колотиться, но уже не так яро, как после произошедшего. Даже кружка горячего чая, пары которой обычно расслабляли доктора, сегодня на него не действовала.
Зачем я вообще пытался звонить в полицию? Вот я дурак! А если они действительно везде! Нельзя быть таким дураком! Чёрт! Чёрт! вздыхал он. Так! У меня мания преследования! размышляя, он сделал большой глоток черного чая. Нужно взять себя в руки и все обдумать, но это его по-прежнему не утишало. Они уехали, и забрали тело, почему мешок был с символом биологической опасности? Что знач