Без сомнений, Фортунат соответствует всем требованиям к идеальному защитнику: сильный, ответственный, человек слова, готовый заботиться о своей семье. Но какой должна быть девушка под его защитой?
Словно читая мои мысли, бабушка произносит:
У тебя множество достоинств, но мужчине нужна та, что готова отдать всю себя и свой внутренний мир любимому человеку. Выбирать, кому подарить душу, право девушки. Одной рукой она забирает из моих рук платья, а другой нежно проводит по моим волосам, укладывая цветные перья. Он уверен в своих чувствах и выбрал, кто ему дорог. Но что творится в твоей душе? Для меня это важнее всего, и я не отпущу тебя, пока не пойму, что ты уверена во всех своих решениях и точно разобралась, что чувствуешь.
Трепет, дрожь, предвкушение. Я чувствую слишком много всего. Но одно знаю точно: несмотря на волнение, стоит оказаться рядом с Фортунатом, и я забуду о переживаниях, равно как и о той тоске, что ощущала утром, сидя перед насыпью, усеянной цветами. Рядом с Фортунатом я не вспомню о ней. Почти.
И это самое главное.
Поэтому я отвечаю бабушке со всей уверенностью:
Я выбрала, кому подарить душу.
ГЛАВА 2 (Габриэлла). КРИК ВЫПИ
На рассвете я молюсь на берегу океана. Мне нравятся приглушённые крики птиц, плеск воды, золотистые отблески на пробуждающихся волнах, которые очень быстро превращаются в ярко-оранжевые, а затем, как только Солнце поднимается выше, в более нежные оттенки жёлтого.
Нона была права. После молитвы я возвращаюсь домой, чтобы переодеться в обычную одежду, отправляюсь на север Фрактала, где наблюдаю за животными, в обед иду перекусить, после чего провожу время с бабушкой или выполняю какое-нибудь поручение авгуров. Если есть настроение, я вновь сижу на берегу, любуясь закатом, и тогда мир превращается в сказочный, не такой яркий, как на рассвете, не пронзительно золотой, а скорее лилово-розовый.
Так проходит почти каждый мой день, и завтра жизнь наверняка войдёт в привычное русло. Но сегодня всё иначе.
Утром в Аметистовой аллее я ощущала грусть едва ли не осязаемо, а сейчас с большим трудом вспоминаю былую тоску. Пальмовая роща залита полуденным Солнцем, вода насыщенного бирюзового цвета искрится в лучах и, кажется, веселее обычного плещется у берега. Моё тело обдувает ветерок, и я не против, если он прогонит из моей головы все мысли, как и муравьёв, которые так и норовят забраться по ногам.
Наблюдаю, как дети пытаются уместиться все вместе на небольшой возвышенности из утоптанного песка. Каждый старается удержаться сам и помочь соседу, однако получается не всегда ловко.
Одна девочка хватает мальчика за плечо за мгновение до того, как он, покачнувшись, едва не падает с возвышенности. Эти двое приходят в движение, в попытке удержать равновесие, ребятам на другой стороне места оказывается слишком мало, и парень с криком хлопает в ладоши, так и не поймав мальчишку помладше в момент, когда тот оступается и оказывается за пределами возвышенности.
Вся группа детей разочарованно вздыхает, пока наставник парень немногим старше своих подопечных интересуется, почему команда потеряла участника. До этого он почти не вмешивался в игру, впрочем, как всегда, но теперь ненавязчиво направляет детей, подсказывая, в чём они допустили оплошность, и напоминает правила следующей игры.
Задача каждого поддержать другого, а не устоять самому, говорит наставник, и ветер доносит до меня его слова. Хватит на сегодня пьедестала. Как насчёт поводырей?
Дети согласно кивают головами и возбуждённо обсуждают, кто в какую команду пойдёт. Пока они выясняют отношения, наставник замечает моё внимание, машет рукой, приветствуя, и я отвечаю тем же жестом.
Парень выкладывает камешками препятствия, и дети разбиваются на пары. В каждой один стоит впереди, а другой на расстоянии вытянутой руки с закрытыми глазами. Поводырь начинает медленно двигаться, а слепой следует за ним, стараясь не потеряться.
Игрокам приходится пройти по вымышленному мосту, проползти через пещеру, перепрыгнуть через речку, и при этом не столкнуться с другой парой.
Подсказывая и поддерживая друг друга, игроки преодолевают все препятствия. На втором круге траектория и скорость движения увеличиваются. Наставник, как и прежде, не вмешивается, но пристально следит за детьми, заботясь о том, чтобы поводырь заботился о слепом и водил его между препятствиями осторожно.
Глядя на то, с каким усердием дети выполняют задачи, я не могу не испытать гордость. Она, как и поднимающийся ветер, касается моей спины уверенным движением и заставляет расправить плечи.
Помню, как и сама играла в эти игры. Моим поводырём обычно была Нона, иногда Фортунат. А ещё мы любили «невидимки» и «слушай хлопки», хотя в первой игре Фортунат находил меня слишком быстро, а во второй, пока звучала музыка, Нона намеренно танцевала нелепо, я не могла сдержать смешки и обычно пропускала момент, когда ведущий хлопал в ладоши и нужно было принять позу аиста или лягушки. Конечно, после этого я выбывала из игры.
Ветер усиливается, и дети уходят из Пальмовой рощи. Я запрокидываю голову, наслаждаясь потоком воздуха, любуюсь крупными листьями, которые напоминают веера, и шершавыми стволами пальм, похожими на чешуйки ящериц, а когда опускаю взгляд, то наблюдаю за голубями и воробьями, которые прилетели едва ли не к моим ногам. Они выбирают самые лучшие семечки, разбросанных неподалёку. Рядом другие две голубки бегают по кругу, забавно перебирая лапками, как будто решили немного потренироваться прежде, чем пойти на обед.
Наконец я сама поднимаюсь и иду вдоль берега к ценакулу: между четырьмя стволами установлена кровля из пальмовых листьев, а под ней расположены плетённые из ротанга кресла и столы, ломящиеся от фруктов и овощей.
Обычно я ем раз в день в обед, как и большинство взрослых людей, но иногда позволяю себе, подобно детям, есть часто и понемногу. Вкусненького особенно хочется после исцеления ран. Хотя на нежные орехи пекан или сладко-кислый мангустин я, признаться, всегда смотрю с предвкушением. Что поделать: их я люблю так же, как холодную родниковую воду.
Но это всё обычно. Сейчас же я начинаю терять спокойствие, которое почувствовала на берегу, постепенно возвращается тревога, а вместе с ней пропадает аппетит. Мои руки и босые ноги непривычно мёрзнут, а когда меня замечают знакомые эдемы и мы здороваемся, я, застигнутая врасплох их внимательными взглядами и плохо скрываемыми улыбками, смущённо поправляю невидимые складки на топе и шортах.
Возникает чувство, что весь Фрактал знает о том, на какую встречу я иду.
Возможно, я зря позволила бабушке убедить себя, будто и так выгляжу достойно. Всё-таки стоило одеться более нарядно
Остановившись возле стола, я беру несколько долек уже почищенного кем-то мандарина, но проглатываю их с трудом, а когда подношу ко рту яблоко и чувствую обычно пленительный запах, мне становится тошно, и я кладу фрукт обратно.
Вечером столы будут ломиться от изысканных блюд. Подадут фрукты, сотней разных способов приготовят овощи, соблазнительные запахи приправ будут витать в воздухе, заставляя животы недовольно урчать. От числа салатов зарябит в глазах.
На обед приходят другие эдемы, хитрых улыбок и любопытных взглядов становится всё больше. Не выдержав, я торопливо покидаю ценакул и выхожу на пляж. Отсюда хорошо видно другой берег небольшого залива, где красками взрываются цветущие сады. Восточнее простираются наши поля, за ними бескрайние степи и холмы. Я была там лишь однажды, но хорошо помню, как волшебно пахло ромашкой и лавандой. Теперь ощутить запах не получается его перебивает тонкий аромат абрикоса, растущего в садах.
Я почти не бываю в этой части Фрактала, и сейчас, ведомая чудесным ароматом и яркими красками, иду вперёд, с любопытством осматриваюсь, приближаясь к саду, приоткрываю калитку, но, сделав всего несколько шагов, замираю в нерешительности перед рядами яблонь, покрытых нежными румяными цветами, а следом персиковых деревьев, пылающих насыщенными розовыми оттенками.
Огромный комплекс может показаться лабиринтом даже для эдема, который прожил во Фрактале всю жизнь с самого рождения, но только не для садовников, которые каждый день дарят земле и растениям свою любовь.
Красиво, да?
Я оборачиваюсь на мелодичный голос.
Мелисса.
Её кожа чуть темнее, чем обычно у эдемов, ведь покрыта лёгким загаром. Зелёно-карие глаза смотрят с любопытством и добротой.
Вновь цветут, завороженно произношу я.
Мы тоже умеем молиться. Не с такой любовью, как ты, но всё-таки, девушка робко улыбается, и я отвечаю ей тем же. Насыщаем себя солнечной энергией, а потом передаём её часть растениям, чтобы они лучше цвели и давали урожай так часто, как это необходимо.
Мелисса подходит к ограде и калитке, ведущей в следующую часть сада, открывает её и жестом приглашает меня пройти дальше.
Прогуляемся? её улыбка становится шире, и на щеках появляются милые ямочки.
С удивлением осознаю, что в гостях у садовников последний раз я была много лет назад. К тому же, не помешает отвлечься. Поэтому охотно соглашаюсь:
Буду только рада.
Мы движемся по дорожкам между секторами, выложенными отполированными камешками. В некоторых частях растут травянистые культуры, в других более обширных высажены кусты смородины, малины и клубники. Они тоже цветут, но захватывают моё внимание лишь на мгновение, ведь я отвлекаюсь на крупный лиловый цветок бананового дерева, а затем перевожу взгляд в сторону на пирамидальную крону, чёрно-бурую кору и цветки с мясистыми лепестками, покрытые зелёными и красными пятнами.
Воображение с лёгкостью рисует круглый плод, покрытый толстой бордово-фиолетовой кожурой, под которой находится несколько сегментов ароматной белой мякоти. Я почти чувствую на языке сладость с приятной кислинкой, отлично утоляющей жажду в знойный полдень.
Мангустин, произносит Мелисса, проследив за моим тоскливым взглядом. Сегодня вечером будет парочку, успей попробовать, подсказывает садовница, хитро улыбаясь. А чуть позже насладимся настоящим урожаем. Рамбутана и карамболы в этот раз тоже будет много.
Я на мгновение смотрю на растения, которые назвала девушка, но взгляд вновь возвращается к соблазнительному плоду.
Спустя несколько минут Мелисса двигается дальше, а я следую за ней.
Прежде условия в разных уголках планеты отличались, вдруг говорит девушка. В некоторых не росли деревья и цветы, которые часто встречались в других, продолжает она, и я припоминаю, что бабушка однажды рассказывала нечто подобное, но Мелисса добавляет кое-что, чего прежде я не слышала: Климат во многом определяет характер растительности, хотя та, в свою очередь, тоже воздействует на климатические условия. Правда, лишь в некоторой степени. Без растений невозможны процессы почвообразования и существование животного мира.
Я завороженно слушаю девушку, лишь смутно понимая смысл некоторых слов, ведь обычно возделыванием земли занимаются только садовники, а я общаюсь с ними редко.
Словно разговаривая сама с собой, Мелисса продолжает задумчиво рассказывать:
Раньше растения, свойственные тропическим лесам, не встречались в степи умеренной зоны или северных хвойных лесах. Раньше вообще всё было иначе! добавляет она вдруг с энтузиазмом, свойственным Ноне, когда та вспоминает о прошлом, и неприятное предчувствие вдруг отрезвляет меня.
В следующую секунду девушка замолкает и смотрит таким взглядом, будто только сейчас меня узнаёт. В каре-зелёных глазах проскальзывают настороженность и даже страх (или мне только кажется?), а потом Мелисса поспешно улыбается, но как-то натянуто.
Сегодня это стало возможным, её улыбка становится более искренней, и я начинаю думать, что, вероятно, мне просто показалось У нас же хвойные соседствуют с лиственными деревьями, в гуще леса растут могучие дубы, вязы и кедры, а на берегу океана пальмы, мы можем выращивать любые растения, овощи, ягоды, фрукты и крупы. Всё благодаря тому, что природа круглый год нам благоволит.
Я согласно киваю: иногда наступают пасмурные дни, поднимается ветер, может начаться гроза, а дождь порой кажется невыносимо холодным, однако у нас не бывает снега белоснежного покрывала, блестящего в лучах Солнцах, что мы видим на вершинах южных гор. Я мечтала бы однажды увидеть снег ближе, но в Дикие земли мы не ходим, и тем более, не поднимаемся в горы.
Иногда правда, редко нам приходится исцелять растения, на лице Мелиссы вновь возникает застенчивая улыбка. Но это не так тяжело, как в случае с животными.
Ты пробовала исцелять животных? с искренним интересом спрашиваю я, и девушка кивает.
Да, одной ласточке никак не удавалось полететь, вновь улыбка, но скорее печальная. Что-то было с крылом. Помочь получилось не сразу, но ведь это сущая мелочь по сравнению с тем, что выпадало на твою долю.
Она с любопытством смотрит на меня, и я понимаю, что робкой улыбкой здесь не обойтись. Но и развивать тему не хочется: стоит вспомнить о целительстве, как я начинаю думать о том, куда направлюсь после этого разговора, а мысли вновь заставляют сердце биться быстрее от волнения.
А как вы добиваетесь того, что сады и огороды часто приносят урожай?
Если Мелисса и замечает, как нелепо я пытаюсь поменять тему, то во всяком случае не подаёт виду.
Раз в несколько месяцев не так-то часто для большого поселения, мягко поправляет меня девушка, а потом отвечает на вопрос: Наши инсигнии светятся особым светом, который влияет на рост. Если нужно больше времени, то есть другое решение. Мы используем специальные лампы, которые устанавливаем рядом с растениями. Хочешь увидеть?
Энергосберегающие лампы
Нона говорила это слово, но совсем в другом контексте. Вспомнив о нём, я недовольно морщусь, и Мелисса неправильно понимает меня.
Тебе наверняка нужно идти, да и не очень интересно, наверное, сбивчиво говорит девушка, а я спешу её заверить:
Нет! Что ты! Очень интересно! Я просто не узнавала, почему до сих пор не интересовалась, как всё это работает. В глазах Мелиссы отражается сомнение, но только до того момента, как я добавляю: Ведь наши занятия так похожи, и девушка расплывается в широкой искренней улыбке.
Мы останавливаемся перед следующей калиткой. За ограждением овощные грядки. Я могу определить только некоторые культуры: мои любимые помидоры, морковь, перец Но видов овощей гораздо больше.
Мелисса открывает дверцу, и мы проходим дальше.
Видишь их? она указывает на лампы, которые установлены возле некоторых секторов.
«Неужели Нона говорила о таких же?» мелькает в голове тревожная мысль, и чтобы от неё избавиться, я спрашиваю:
Как это работает?
Растения поглощают значительную часть спектра солнечного света, объясняет Мелисса, наклоняясь к грядкам, нежно поглаживая стебли растений и наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, присматриваясь к листьям и цветкам. Но наилучший фотосинтез наблюдается при облучении красным и синим. Именно эта область наиболее сильно поглощается хлорофиллом. В солнечном свете больше половины видимого спектра зелёная составляющая.
Девушка поднимается, достаёт из корзинки, которая стоит возле каждого сектора, мотыжку, совок и полольник и с воодушевлением принимается за работу. Её руки утопают в зелени, и я, как ни вытягиваю шею, не вижу, что за таинство там происходит.