Саш, я и сам не знаю, сколько у меня рисунков. С нами сидел один татуировщик, так ему охранники даже машинку выдавали, хотя это запрещено. И все у него били рисунки, даже начальство колонии, вдруг поделился он со мной. Я давно хотел тату, но отец не разрешал. А в колонии какой за мной пригляд?
Абсолютно никакого, согласилась я с ним. Я так понимаю, ты разукрашен весь.
Ну, некоторые места остались нетронутыми, хмыкнул он.
Если бы мы стояли лицом к лицу, я бы покраснела. Поняла, какие именно места он имеет в виду. Этим самым местом он упирался в мой живот, когда мы целовались.
Давай, вставай и я провожу тебя до дома, провел Дэн по моему плечу, а я снова зажмурилась.
Может, полежим еще?
Зачем?
Затем, что я не хочу оставаться одна. Хочу быть здесь и сейчас, с тобой, Денис. И просто не хочу думать о прошлом, о нашей разнице в возрасте, и о неминуемом возвращении Ильи.
Если хочешь, можешь меня поцеловать, прошептала я, утягивая парня на подушку. И устроилась на боку, к нему лицом. Я ведь нравилась тебе, помню это. Если ты хочешь, то
Какая разница, чего я хочу? Саша-Саша, что у тебя в голове творится, пробормотал он странным голосом. Так нравится играть? Я не хочу, чтобы ты мстила мужу за измену таким образом, я ведь не вещь.
Это не из-за Ильи. Сейчас нет, честно.
Тогда я тем более не понимаю. Ты хоть сама соображаешь, что все это неправильно? спросил Денис.
А я внутренне поежилась.
Разумеется, это неправильно. Мне почти тридцать лет, а Дэну Боже мой, ему двадцать три! И я знала об этом, разумеется, да и Рита озвучивала вслух, но сейчас до меня окончательно дошло, как это выглядит.
Взрослая замужняя тетка вешается на молодого парня, который уже не знает, как извернуться, чтобы отказать потактичнее. И ведь вышел недавно, женщин долго не было, но даже после такой голодовки на меня не тянет.
Как и Илью. Муж любит, но хочет молоденьких девчонок. Пожалуй, права мама, я вышла из игры, но осознавать это дико.
Прости, ты прав, я пойду. Просто одиночество навалилось, и я подумала забудь, поморщилась, и попыталась встать, но Денис не отпустил. Прижал рукой к дивану, обнял за талию, удерживая на диване, а сам придвинулся ко мне вплотную.
И я снова почувствовала.
Что не противна ему. Стопроцентно не противна, эрекция на двенадцать часов красноречиво говорит об этом.
Постой, что же ты все время убегаешь, Саша? Са-а-а-ашенька, протянул он, смакуя мое имя на кончике языка. Ты мне больше, чем нравилась. Я был от тебя без ума, и этого не скрывал.
Был.
В прошедшем времени.
Черт, оказывается, я привыкла к его любви, и терять ее больно!
Но мне до ужаса интересно, что за пиз*ец в твоей хорошенькой голове творится, продолжил Дэн. Ответь, ты реально веришь, что я пытался изнасиловать ту тупую девку?
Да.
Или нет.
Не знаю, тихо ответила Денису лучшее, что могла правду. Все ведь против тебя говорило: она отбивалась от тебя, на суде подтвердила, что это ты был, и парни тоже сказали. Что защитить ее пытались. Я не знаю, во что верить.
Я ожидала, что Денис снова разозлится, но лишь почувствовала, что он улыбнулся. Именно почувствовала, так близко он лежал и дыхание, и движения ресниц, и улыбку я ощущала как свои.
Саша-Саша, тогда мне тебя жаль. Твое «не знаю» это не ответ. Ты либо считаешь меня насильником, либо нет. Третьего не дано. Но и первые два варианта так себе.
Почему?
Если ты считаешь, что я насильник то ты извращенка, милая моя, он легко, до боли нежно поцеловал меня в уголок губ так, что мне не удалось поймать его поцелуй. А если считаешь, что я невиновен, то ты такая же, как и они все. Продажная сука, показания которой купили. Ну так что, дашь мне более точный ответ?
Я сняла мужскую руку со своей талии, и поднялась с дивана.
Мне пора домой. Спасибо за гостеприимство, провожать меня не нужно.
Это не ответ, Саша!
Нет, это ответ.
Тот, который я могу дать.
Глава 5
Следующие четыре дня прошли относительно спокойно. А пятую ночь я встретила под громыхание музыки. Сначала не поняла, откуда доносится шум, но по дрожащему полу стало ясно Денис развлекается на полную катушку.
Денис.
Ставший нелюдимым Денис, надо же!
Это продолжалось двадцать минут, тридцать, сорок, и я начала беситься. Да что у него происходит?! На дворе вечер, пора собираться спать, а я должна слушать эту какофонию?
Да мам, привет, ответила на звонок, удивившись, что мама звонит в такое время.
Обычно она предпочитает разговаривать по утрам, когда я иду на работу, а не в десять вечера.
Александра, я с Ильей разговаривала что у вас произошло?
Ничего, раздраженно ответила ей.
Ты почти неделю его игнорируешь, как это ничего? Александра, тебе не стыдно? начала мама давить. Муж в другой стране, беспокоится о тебе, находит время, чтобы позвонить. А ты ведешь себя, как стерва! Я не так тебя воспитывала. Позвони мужу немедленно! Мы говорили, Илья очень переживает да он места себе не находит, не понимая, что произошло!
Поговорить с Ильей. Если бы это было так легко!
Муж звонит, а у меня перед глазами стоит то, как он трахает Надю. И как отдается этому процессу. Сразу чувствую себя недоженщиной, бревном каким-то, с которым секс по расписанию.
Мы разберемся. Мама, я спать собираюсь, давай мы сами с Ильей решим семейные проблемы.
Спать? выкрикнула мама. Саша Боже, только не говори, что ты любовника завела? Илья предположил это, но
Ах, Илья предположил, что у меня любовник? я разозлилась не на шутку, даже голос задрожал. А знаешь, надоело врать! Это Илья мне изменяет, и уже не в первый раз. Хочешь, видео тебе скину, мама, посмотришь на своего любимого Илюшу во всей красе. Хочешь посмотреть, чем он в Китае занимается, и как по мне скучает? Скучает, лежа на своей секретарше, вот как! Я развожусь с ним, хотела по прилету сообщить, но раз вы так близко общаетесь, можешь сама ему передать!
Уфф, выпалила, и стало гораздо легче. Камень с души. И горько, ведь я знаю, что скажет мама, хотя и надеюсь на иное.
Надежда не оправдалась, как и всегда.
Все мужчины изменяют, это не повод разводиться. Сашенька, не горячись, я не стану ничего говорить Илюше, подозрительно смягчилась мама. Прилетит, и вы все наладите. Говоришь, он с секретаршей тебе изменяет? Так одно твое слово, и он уволит ее.
Чтобы взять на ее место точно такую же. Ничего не изменится.
Будь мудрее! Тебе лет-то сколько, напомнить?
Мне двадцать девять, а не сто двадцать девять. Прекрати, мама, сейчас не то время. Я молодая женщина, а не развалюха возраста египетских пирамид, я знала, что этот разговор пора заканчивать, но так накипело, что остановиться я не смогла.
А зря, как оказалось.
Тебе двадцать девять, и ты так и не смогла родить мужу ребенка. Даже к врачу не пошла, и Илью это очень обидело, он сам сказал. И у него, и у нас всех чувство, что ты не хочешь от мужа детей. Любой бы начал изменять после такого, мягкость ушла из маминого голоса, и я снова слышала прежнюю маму любимую, но выводящую меня из себя. Легче всего все разрушить. Ломать не строить, Саша, сохрани брак. Перетерпи, будь мудрее, и быстрее займись тем, чтобы забеременеть. Тогда не придется рушить семью, и чтобы я больше не слышала про развод!
Не услышишь, не переживай. Сделаю все молча, бросила я из упрямства. Поверить не могу, Илья жаловался тебе на меня. Он. На меня. Это вообще за гранью. Спокойной ночи, мама, я больше не хочу об этом говорить.
Мама что-то хотела произнести, но я нажала на отбой. И швырнула телефон на кресло, вымещая злость и от этого разговора, и от музыки, ставшей громче.
Чертов Илья. Сукин сын! Гуляет, не скрываясь, но плачется маме, и не своей, а МОЕЙ! Хорошо, что у нас нет детей. Хорошо, что я додумалась принимать противозачаточные.
Очень уж засело у меня в голове проклятье мамы Дениса.
«А вдруг, если бы я родила, Илья и правда был бы другим?» пришла в голову та мысль, которую озвучила мама.
Может, он и правда уделял бы мне больше времени. И не было бы никаких любовниц, Илья ведь любит меня. До сих пор любит. Может, все это от обиды?
Даже если и так, измену я простить не смогу, поморщилась, и легла в кровать.
Следующие два часа я тщетно пыталась уснуть. И мысль, что Илья сукин сын, меня покинула.
Это Денис сукин сын, настоящая сволочь! Он что, специально не дает мне спать?
Зло откинула одеяло, и села на кровати, решая, что делать. Подмывало спуститься на этаж ниже, и устроить разнос, но черт, тогда я и перед ним, и перед самой собой лишь подтвержу статус унылой престарелой курицы. Ему двадцать три, и полночь детское время. Но не для таких, как я, привыкших засыпать на два часа раньше.
Нет, не пойду я ругаться, пробормотала, и хотела сходить на кухню, чтобы сделать травяной чай, но телефон снова затрезвонил.
В полночь.
Надеюсь, ничего не случилось, и это звонит Илья, которому мама доложила все, что я ей сказала. Хоть бы это был Илья!
Но это оказался не муж. Звонил папа.
Да. Пап, что такое? быстро спросила, а у самой руки от страха начали трястись.
Просто так никто в такое время не звонит.
Саша, до чего ты маму довела, тебе не стыдно? прорычал он. У нас скорая была, еле откачали, а все после разговора с тобой!
Что Боже, что с ней? Она в порядке? всхлипнула, чуть не выронив телефон из ослабевшей ладони. Пап, не молчи!
Не знаю, в больницу ехать Фиа отказалась. Я не уверен, что с ней все в порядке, она не встает, пробормотал папа, и снова разозлился: Что ты наговорила матери? Ты же знаешь, что у нее сердце больное, Саша!
Я приеду. Пап, я сейчас приеду
Приедешь, чтобы до могилы мать довести, да? Нет уж, оставайся дома, перебил папа, и я сама не стала дослушивать его.
Подбежала к шкафу, по пути таки выронив мобильный, и достала первые попавшиеся джинсы и толстовку. Ехать далеко, в Романовку, хоть бы такси нашлось. И, Боже, хоть бы с мамой все было хорошо!
Суматошно подняла телефон с пола, чуть не упав, но он, как на зло, отключился при падении. И обратно включаться не желал!
Да что ж такое! выкрикнула, подавив желание швырнуть проклятую трубку о стену.
Да еще и эта музыка
Музыка!
Денис, у него ведь машина есть! прошептала с надеждой, схватила сумочку, и выбежала из дома.
Суматошно понеслась вниз, чуть кубарем не скатившись с лестницы, и остановилась у квартиры на восемнадцатом этаже. Сжала железные кольца сумочки в левой ладони, и нажала на звонок. Но в квартире такой шум, что начнись война не услышит.
Или не услышат. Судя по громким голосам изнутри. И смеху мужскому и женскому. Черт, кого Денис притащил вообще?!
Я звонила безостановочно, но, наконец, не выдержала, и пнула дверь со всей силы.
И она открылась.
Денис, крикнула, и прижала правую руку к носу, чтобы защититься от дыма. Курят здесь не сигареты, очень уж запах сладкий. Дэн!
О, какая цыганочка, иди к папочке, послышалось сбоку, но я упрямо прошла по коридору, и толкнула дверь в спальню.
Денис, позвала, и поморщилась от да, от боли и унижения.
На диване парня там, где еще пару дней назад лежала я, сейчас находится молоденькая девчонка в расстегнутом платье. А Денис держит в руках чертову коробку с презервативами. С ней он явно не фильм смотрел, даже гадать нечего. А если и смотрел, то не «Убойные каникулы».
Какая же я жалкая дура! Убожество!
Дэн, хрипло повторила, решив не отступать, и он вскинул голову на меня. Мне нужна помощь. Можешь отвезти меня в Дубровку? Прошу, помоги!
Уверена была, что он пошлет меня. Я и в темноте увидела, как Денис зол. На меня зол, на ситуацию эту. И девчонка, живо напомнившая мне Наденьку, что-то возмущенно мяукнула. Села на диване, и приобняла Дениса за плечи.
Гадина!
Но Денис не выставил меня прочь. И не стал задавать вопросов. Он поднялся, словно то, что я ввалилась к нему в комнату, сорвав секс это норма, и скомандовал девчонке:
На выход!
Но милый
Пока, все отменяется. Держи, он вынул из тумбочки пару банкнот, и всучил их девушке. А затем обратился ко мне: Поднимись к себе на этаж, я пока всех выставлю. Рядом с моей дверью не стой.
«Наверное стыдно с такой, как я показываться» снова разозлилась я, проклиная свой возраст.
Еще недавно думала, что молодая, и вот, здравствуйте! На части рассыпаюсь!
Я вниз спущусь, к машине, сказала, решив не грубить человеку, решившему помочь мне без лишних вопросов.
Ты поднимешься на один этаж, и подождешь меня ровно пять минут, отрезал Денис, и потащил меня по коридору, чуть ли не силком выталкивая из квартиры. И загораживая ото всех своих друзей.
Еще одно унижение в мою коллекцию, зашибись. Мне не адвокат по разводам нужен, а психолог. Этот месяц состарил меня не на тридцать дней, а на тридцать лет так, что я уже свое собственное отражение ненавижу.
И свои мысли.
Но я поднялась у себе, и, пока ждала Дениса, проверила сумочку: паспорт, выключенный телефон и деньги. Все на месте, вроде бы. Поскорее бы до мамы добраться, и уговорить ее лечь в больницу Господи, хоть бы все хорошо было! Хоть не жди Дениса, а беги по ночному городу. Кажется, так быстрее получится до мамы добежать.
Я ведь нагрубила ей, сорвалась. Мне стало легче, когда высказала ей все, а вот маме Боже, папа ведь сказал, что ее скорая откачивала! И она не встает!
Дура! Нашла, на ком срываться на человеке другого поколения, прошептала, уткнувшись лбом в прохладную стену.
Внизу, на пролет ниже, стало еще более шумно, чем было, хоть музыка и стихла. Денис провожает своих гостей, пока я прячусь от них не накрашенная, в старых джинсах, толстовке и кедах. И с сумкой, которая к этому «наряду» не подходит.
Наконец, по лестнице легко взбежал Денис, и произнес:
Едем постой-ка, ты плачешь? Саша, что случилось?
К маме скорая приезжала, всхлипнула я, чувствуя стыд, ведь плачу я не только из-за мамы. Поехали скорее, пожалуйста!
Телефон я смогла включить в машине Дениса, подсоединив его к пауэрбанку. Оказывается, он не сломался, а просто разрядился. И вот, я уже в седьмой раз звоню домой, но никто не отвечает: ни мама, ни папа, ни даже бабушка.
Я уверен, что все хорошо.
Правда? повернулась к парню, и он уверенно кивнул, не глядя на меня.
Да. Мы скоро приедем, и ты сама убедишься.
Ну да, все хорошо, Денис, горько повторила я за ним. Люди не болеют, не умирают, и с ними все хорошо лишь потому, что мы этого хотим. Мир полон добра, справедливости, и розовых пони.
Мир полон дерьма, Саша, усмехнулся он. Но все будет хорошо. Отложи телефон, ты ничего не изменишь, бесконечно набирая их, мы ведь скоро приедем.
А если бы с твоей мамой что-то случилось, ты бы тоже был так спокоен?
Мама умерла, тихо ответил Денис.
И я затихла. Отложила телефон, и попыталась унять дрожь. Даже руки сложила под бедра так я с детства привыкла сидеть, когда переживаю. И когда не знаю, куда деть саму себя, чтобы успокоиться.
Прости. Сочувствую, я не знала.
Я успел ее увидеть. Не сразу сюда вернулся, как вышел. Домой поехал, к родителям ладно, забудь.
Нет, расскажи мне, потребовала, и только потом поняла, до чего грубо это просить рассказать Дениса о том, как он потерял маму. Если хочешь, расскажи, поправилась я смущенно. Мне нравилась Марина Николаевна.
Вот только я ей не нравилась.
Никогда. И понять ее можно: ее сын увивался за мной, за девушкой, намного старше его самого. Мне бы, будь у меня дети, такое тоже не понравилось.
И я бы тоже прокляла себя на ее месте.
Нечего рассказывать, правда. Она болела, а от меня это скрывали, да и не сделал бы я ничего, Денис продолжил смотреть на дорогу, ко мне даже не поворачивался, хотя мы ехали по пустой трассе. И мама, и папа навещали меня, а я ничего не замечал. Да, бледная. Да, похудела. Думал, от нервов, а оказалось, что болела. Хорошо, что успел ее увидеть, и попрощаться.
Мне жаль, я несмело потянулась к нему, а затем плюнула на все, и прикоснулась к плечу Дениса. Она любила тебя.