Не оставляй в себе то, что тревожит и мучает. Отпусти скорее, от чего желаешь избавится. Вдруг это позволит тебе измениться. Желательно в лучшую сторону. Или неожиданно обернется добром для другого человека. А может, и злом. Никто никогда не знает наверняка, чем твой поступок окажется на самом деле.
Вот и Дмитрий Корбашов никогда так и не узнал, что случилось дальше с водителем «Форда» в это новогоднее утро. Когда отпущенная восвояси машина тронулась от обочины навстречу новому дню и неизвестности.
Как и не представлял, разумеется, что же произойдет с ним самим. Младший лейтенант полиции, того не ведая, сделал первый ход. Привел в действие цепочку событий, вызвав цепную реакцию, известную под названием эффекта Домино. Задел нечаянно своим крепким плечом первую фишку в сложном узоре судьбы. И далее понеслось: щелк-щелк. Покатился камень за камнем. По его и чужим жизням.
Кому-то оборачиваясь счастливым случаем. А кому-то неумолимым дорожным катком, впечатывающим очередного бедолагу в асфальт. Кто знает, как лягут кости и сложится партия?
Эффект Домино 3. Калининград. Драка
Чё ты гонишь? круглолицый шатен резко обернулся и процедил хрипло, с характерной южной растяжкой. Олег, ты совсем охренел?
На плацу, под первым сентябрьским дождиком, беседовали рослые парни в камуфляже. И совсем не мирно. Две пары черных берцев беспорядочно топтали влажный асфальт в ритме горячего мужского разговора.
Секунду назад шатен смачно плюнул под ноги рыжему собеседнику и, развернувшись спиной, двинулся к казармам. Однако уже через шаг остановился, услышав сказанное вслед. Будто на стену налетел с размаха.
Рыжий отпрянул, верно оценив риски. Но в запале уже не смог остановиться и, кривясь от злости, выплевывал:
Кто ты такой вообще, Корбашов? Что делаешь здесь? Набрали, сука, лимиту всякую, из Мухосранска Вы тут в конец все попутали. Типа, такие, на умняке. Теперь еще телок чужих потрахать захотелось, да?
«Это он теперь про Катю», мелькнуло у Димки в голове, и его увесистый кулак, опережая мысль, с хрустом врезался в челюсть закадычного дружка. От удара Олег грохнулся навзничь, гулко впечатавшись затылком в асфальт.
Знакомство приятелей состоялось почти сразу по приезде Димы в Калининград. Не то, чтобы парень потерялся на новом месте. Все-таки бывший мент, а не какой-то задрот- ботаник. Просто здесь все было чужое и скорее хотелось найти родственную душу.
Димка привык к своему большому, продуваемому насквозь ветрами южному городу, где провел последние четырнадцать лет. Скучал по его вечной летней пыли, узким улочкам в центре возле Собора, что спускались каскадом к величавой реке, к простору широких бульваров на окраинах.
Что любопытно, в любое время главные улицы всегда были заполнены веселым народом, снующим по своим делам. Количество граждан, шатающихся средь бела дня по магазинам и паркам, порой вызывало у приезжих искреннее недоумение: здесь вообще кто-нибудь работает или учится?
Димка и сам задавался этим вопросом поначалу, когда еще пацаном переехал с мамой из соседнего шахтерского городка. Но быстро обзавелся кучей друзей и легко вписался в суету южной столицы.
И только прожив несколько лет, он, как и новые горожане, понаехавшие в этот миллионник со всех соседних областей и республик, понял. Душа этого города открыта нараспашку, а сердце братское для всех.
Жили они в многоквартирном доме с потолками под четыре метра, а еще со столетней липой в центре двора. Квартира раньше считалась «ведомственной». Получил ее за особые заслуги мамин отец, дед Коля.
А сам район вообще считался в старину отдельным городом, где на дарованной императрицей земле прижились предприимчивые армяне из Крыма. Видимо, в память о славном прошлом района, дома в нем нумеруются «против шерсти». Не от вокзала и реки, как обычно, а строго наоборот. От самого главного места колоритной, хоть и грязной, Базарной площади. Еще бы, ведь сам Пушкин тут персики покупал. Может даже крымские?
Кёниг же, где царили порядок и чистота, на Димкин вкус выглядел чересчур по-европейски. То есть вызывающе респектабельно. Хотя сам Дима за границей не был ни разу. Не довелось. А тут широченные проспекты, парки, сады, озера, каналы и мосты все вылизано, аккуратно подстрижено. Даже урны такие красивые, что банку из-под колы выбросить стыдно.
Когда же парень забредал в самый центр, бесконечные костелы, шпили соборов, мрачная кирпичная кладка стен создавали ощущение, что он ненароком попал в павильон с декорациями к фильму. Где только и ждешь, что из-за угла вынырнет тень из древнего прошлого. Всадник с плюмажем на шляпе, укутанный в бархатный плащ. Или эсэсовский патруль с овчаркой и неизменным MP- 40 наперевес.
Привычно Дима себя чувствовал лишь, когда вновь оказывался в районе, застроенном советскими пятиэтажками, с обязательными лавками шаурмы и киосками «Живого».
Там, на окраине города, вблизи поселка Борисово, располагался Калининградский пограничный институт. Да не просто казенное учебное заведение, а учреждение самой ФСБ, куда Димка чудом поступил и сейчас перешел на четвертый курс.
Первая встреча с Олегом произошла у дверей приемной комиссии. Они натурально стукнулись лбами, одновременно нагнувшись за листочком, выпавшим из папки одного институтского майора. Ведь майор тот был не простой, а медицинской службы. И ножки имел красивые, не по уставу.
После они попали в одну учебную группу и два года практически не разлучались. Димка с детства был общительным и не мог обходиться без друзей. Лев по гороскопу, плечистый, улыбчивый парень был душой любых компаний. А нередко случалось, что и заводилой в дворовых драках. Да, такое случалось иногда, но исключительно по веским пацанским причинам.
Только вот любимая мама об этом даже не подозревала, считая сынулю редким пай- мальчиком. Вот и сейчас, непривычный к одиночеству, Димка охотно заводил друзей. И Олег стал среди всех самым близким.
Высокий, зеленоглазый атлет, с рыжеватыми волосами и чуть кривым боксерским носом, он производил впечатление. Одна лишь деталь слегка портила мужественное лицо мелковатые, острые зубы. Но как только Олег начинал говорить, от парня исходили такие волны обаяния и энергии, что окружающие даже не замечали некой хищности в улыбке собеседника.
Не удивительно, что Олега просто обожали девушки. Был он местным, коренным Калининградцем и при первой же возможности отправлялся в увольнение. А по возвращении походил на сытого довольного кота.
Сходство усугублялось привычкой постоянно напевать под нос липучие мотивчики. Будто мурлыкал Домой Олег, видимо, в эти дни вообще не появлялся, а ночевал у многочисленных подруг, которыми, казалось, был наводнен этот старинный город.
Дима, кстати, тоже был далеко не ангел. Это их с Олегом и сблизило на первых порах. Продолжение случайного знакомства с майором по имени Лидия, было, кстати, весьма пикантным
Ну и, конечно, оба хотели скорее получить офицерские погоны, понимая их «вес» и перспективы. А еще об этом, как никто на свете, мечтала Димина мама, Марина Николаевна, дочь «секретного» военного.
Эффект Домино 4. Коричневая пуговка
Отец Диминой мамы, Николай Семенович, был кадровым офицером. Он утонул, будучи еще не старым, в шестьдесят два, во время рыбалки с внуком на Дону. В семье старались об этом не вспоминать. В хорошем настроении дед часто напевал:
«Коричневая пуговка лежала на дороге,
Никто не замечал ее в коричневой пыли,
Но мимо по дороге прошли босые ноги,
Босые загорелые протопали, прошли»
Это были слова из песни о бдительных пионерах его далекого детства. Ребята нашли пуговицу с буквами, написанными «не по-русски». Сразу дали знать на ближайшую заставу. Отправившись по следу, наши пограничники вмиг разыскали подозрительного незнакомца. Все сошлось! Вражеский диверсант оказался без пуговицы на штанах. Зато с патронами от нагана и картой укреплений в кармане заграничных брюк.
Димка пацаном часто представлял себя героем той истории, но не босоногим Алешкой, а строгим капитаном пограничником. В фуражке с лакированным козырьком. В красивом кителе с золотыми погонами. В блестящих сапогах. С кобурой на поясе и автоматом на груди.
Несмотря на свои неполных двадцать два, он успел сменить несколько мест работы. Но лев в Димкином гороскопе никогда не дремал. Азарт погони вот что будоражило душу охотника и упрямо вело по жизни.
В две тысячи одиннадцатом парень закончил школу милиции. Однако, по прихоти руководства страны, тут же превратился в полицейского. Люди сразу подхватили шутку Задорнова про милицию «милые лица». А вот полицай для русского уха звучит, как клеймо.
Чуть больше полугода походил участковым, опыта набирался, а сейчас служил в ГИБДД. Деньги кое-какие появились, не без того. Но все было не так, драйва мало. А вот бумажки достали по самое нехочу. Рапорты, протоколы, докладные, отчеты. Как же он ненавидел эту рутину. Хотелось перемен и, желательно, к лучшему.
И такой случай представился в марте две тысячи тринадцатого. Димку догнала костяшка из боковой цепочки счастливых случайностей. Тюкнула молодого гаишника жестким ребром в спину и понеслось.
А было дело так. В подъезд, где находилась мамина квартира, переехала некая Антонина Сергеевна. Новая соседка в свои явно преклонные годы оказалась, на удивление, очень подвижной особой, к тому же весьма ухоженной. Старушенция была явно не простой. Жильцы дома часто ловили на себе проницательный взгляд ее карих глаз из-за приспущенных на нос очков.
Как-то поднимаясь по лестнице, Дима столкнулся с бабулей лицом к лицу. Жили они на одном этаже, в престижной «сталинке» еще довоенной постройки.
После трагической смерти деда Коли, его жена, бабушка Лена, наотрез отказалась оставаться в этой квартире. Поэтому переехала в однушку на Западном, которую буквально перед путчем девяносто первого Николай Семенович «выбил» для любимой дочери. Все ждал, когда Марина одумается и вернется в родной город из шахтерского захолустья.
Соседка громко возилась с ключами, подслеповато промахиваясь мимо личинки замка.
Вам помочь? вежливо спросил Дима.
А вы кто? соседка даже не обернулась, но явно напряглась, перестав звякать металлом. Диме даже почудилось, что она незаметно перенесла вес на одну ногу, словно готовясь к удару.
Да сосед я, Дима. Из семнадцатой квартиры, вот напротив, через одну от вас.
А-а-а, старушка чуть расслабилась и сварливо спросила, Чего поздно так шляешься, голубчик? Полночь уже.
С дежурства иду, чуть обиделся Дима и сам подумал: «А тебя чего по темноте носит, бабуся?»
Так ты мент, что ли? оживилась соседка, справившись, наконец, с замком. Скрипнули несмазанные петли.
Только теперь она повернулась и посмотрела ему в глаза:
А я все приглядываюсь. Такой бугай двухметровый, на вид громила, а лицо приятное. Думала: точно бандит, и быстро шмыгнула в квартиру, резко захлопнув дверь.
Так состоялось их знакомство. Дима, по привычке, тут же дал бабуле псевдоним «Шапокляк». Соседка, как выяснилось позже, выходила ночью в круглосуточную аптеку. Прихватило сердце, таблетки кончились, а жила Антонина Сергеевна совсем одна.
Надо сказать, что Марина Николаевна очень переживала за сына. Такой способный, умный, к нему люди тянутся ведь не зря? И работа вроде есть. Но не для него. Дима, с его амбициями и простым гаишником на улице? Весь день на ногах, в снег, дождь, словом, кошмар. Просто обидно за мальчика.
Особенно огорчало, что она не имела надежной мужской опоры и поднимать Димочку приходилось самой.
Первый муж, Леонид, давно жил с другой семьей и в судьбе сына особого участия не принимал. После развода Марина с девятилетним Димой вернулась в отчий дом. Только вот из двух родителей осталось только половина минуло два года, как папа утонул. Мама Марины, Елена Сергеевна, работала в поликлинике обычным терапевтом. Поэтому в качестве поддержки могла предложить лишь житейский совет.
Со вторым мужем, Костей, Марина познакомилась в санатории. Расписались они, когда Димке было уже тринадцать. Основной вклад, который Константин внес в судьбу ее любимого мальчика, оказалась секция греко-римской борьбы. Спортом Дима занимался охотно и достиг неплохих результатов. Но в целом, отношения отчима со строптивым пацаном особо не складывались. А потом и с Мариной не заладилось Одним словом, очередной, две тысячи десятый год, Дима и мама вновь встречали вдвоем.
Конечно, она знала Димину мечту. Школа милиции это так, разминка для начала. Поступить бы в какой-либо престижный вуз. Для силовиков. Может быть, даже стать военным, как любимый дед Коля.
Мама помнила, как Димка, еще совсем маленьким, любил забираться в кладовку в родительской квартире. Это происходило каждый раз, когда они приезжали погостить из шахтерского городка. Папа переделал просторный чулан в домашнюю фотолабораторию, освещаемую красным светом. Митеньке же это место представлялось настоящей пещерой, полной тайн и сокровищ.
Мальчик забирался на табурет, доставал с верхней полки заветный сверток. Развернув ящичек, обернутый в бархатную ткань, бережно вынимал самый драгоценный предмет. Офицерский кортик. Николай Семенович получил его при выпуске из военного училища. Это была реликвия, почитаемая как семейный талисман.
Димка долго и завороженно вертел в руках плоский стальной клинок с палевой рукояткой «под кость». Потом защелкивал в деревянные, обтянутые кожей ножны с латунным наконечником и бережно клал обратно.
Мама не боялась, что сыночек порежется. Лезвия ромбовидного клинка не затачивались. А дед только довольно хмыкал, когда внук, выходя из кладовки, смотрел на него, как на бога.
В девяносто шестом такие офицерские кортики по указу Ельцина попали под определение холодного оружия. Отцу Марины несколько раз даже приходили уведомления из милиции с требованием оформить разрешение на хранение клинка. Бабушка Лена, энергичная моложавая женщина, умоляла мужа не связываться с властями:
Коленька, да сходи ты в ОВД, не отстанут же. Оформи, как положено и пусть лежит. Тебе оно нужно, под статьей ходить из-за ерунды?
Не милиция мне его вручала в пятьдесят седьмом, чтобы я просил у них разрешения. И не ерунда это, а символ офицерской чести, упорствовал тот, считая все решения новых властей России предательскими или, как минимум, дебильными.
В конце концов Николай Семенович все уладил. Помогли пара телефонных звонков и бутылка хорошего виски.
Кортик теперь был в земле. Реликвию, под троекратный залп холостыми зарядами и государственный гимн, положили в пустой гроб. Тело отца тогда так и не выловили из реки. Сгинул в омуте навсегда.
Вот и сейчас Марина Николаевна тяжело вздохнула: «Был бы папа жив, точно бы помог. А я что могу одна сделать? Без денег, связей. Димка сам себя изводит, все ему не так на работе. Еще пить начнет, не приведи господь»
Мама ошибалась, что помочь им некому. Роль заботливого отца семейства неожиданно взяла на себя их новая соседка, Антонина Сергеевна.
Эффект Домино 5. Тень отца Гамлета
Димка вылетел из института пограничников с треском. Суровый Кенигсберг ответил чужаку взаимностью. Древняя тевтонская земля, пропитанная дисциплиной и порядком, отвергала смутьянов и бунтарей.