Предполагалось, что ассоциации Hovevei Zion станут содержать поселенцев в течение первого года, пока не будет собран первый урожай, но им так и не удалось собрать необходимые средства. Поскольку они переводили полученные деньги по крупицам, их никогда не было достаточно для укрепления поселений, а только для удовлетворения повседневных потребностей. К концу первого года своего существования Ришон-ле-Цион, первый мошав, оказался в кризисе, когда выяснилось, что полевые культуры не дадут достаточно урожая, чтобы покрыть расходы и обеспечить проживание семей, как изначально предполагалось. Помимо подобных внешних проблем, этим европейским горожанам было трудно адаптироваться к деревенской жизни на Ближнем Востоке. У них не было опыта тяжелой, утомительной работы, необходимой в сельском хозяйстве. Жаркий климат был им чужд, комары и другие насекомые превращали их жизнь в страдания, а в некоторых мошавах распространялась малярия, из-за чего поселенцы оказались физически истощенными.
Им на помощь пришел барон Эдмон де Ротшильд. Когда в 1900 году, в конце этого периода, Ротшильд осудил руководство ишува, сказав: «Я создал ишув, я один», он не преувеличивал. Он не был ярым сионистом и считал, что любые действия, предпринимаемые евреями в Палестине, должны быть сдержанными, осторожными и должны избегать далекоидущих политических заявлений, чтобы не вызывать подозрений правительства или враждебности арабов. После смерти Ротшильда в 1934 году палестинская пресса процитировала интервью, в котором он высказался по вопросу о еврейском государстве в Палестине, что евреи должны вести себя в соответствии с правилом, сформулированным французским государственным деятелем Леоном Гамбеттой после уступки Эльзаса и Лотарингии Германии в результате поражения французов при Седане в 1870 году: «Никогда не говори об этом, всегда думай об этом». Это, безусловно, был мудрый совет, но он не принимал во внимание трудности, с которыми столкнулось национальное движение. Он должен был поддерживать энтузиазм своих верных сторонников и последователей, прося их скрыть свои чувства и оставаться верными, даже если их надежды на будущее не подкреплялись в настоящем.
В течение нескольких лет четыре мошава попали под покровительство Ротшильда (Ришон-ле-Цион, Рош-Пина, Зихрон-Яаков и Экрон), и он также поддерживал в той или иной степени почти все остальные. Право собственности на землю принадлежало ему, мошавы также управлялись его представителями, однако его участие держалось в секрете. Последний запрет не соблюдался, и Ротшильд вошел в местный фольклор под прозвищем «известный покровитель».
Барон вложил огромные суммы в обеспечение законного владения землей и получение разрешений на строительство. Его отношения с властями через своих эмиссаров и при помощи французского консула помогли обеспечить дальнейшее существование мошавов и их защиту от нападений или произвола со стороны правительства. Чтобы увеличить владения фермеров в надежде на экономическую консолидацию, Ротшильд приобрел большие участки земли, прилегающие к мошавам. Он также раздал землю жителям мошавов, которые не владели ею, чтобы расширить мошавы и повысить эффективность общинного хозяйства и безопасности. Он потребовал, чтобы рабочие, нанятые мошавом под его эгидой, были евреями, что было еще одним способом увеличить еврейское население. Кроме того, он вложил огромные суммы в развитие водной инфраструктуры мошавов путем относительно глубокого бурения артезианских скважин и установки современных насосов.
Классический образ земледельца это фигура фермера, вспахивающего и засеивающего свою землю, и действительно, первые мошавы были основаны на полевых культурах. Полевые культуры не требовали ни больших вложений, ни ирригации, но для обеспечения жизни фермера и его семьи выращиванием зерна требовалось около семидесяти пяти акров на каждого поселенца, а у большинства фермеров были гораздо меньшие владения. Поселенцы мечтали не о жизни в достатке, а о достойной жизни за счет своих трудов, и, несмотря на свои вложения в инфраструктуру и общественные здания, а также поддержку нуждающихся поселенцев, Ротшильд понял, что выращивание зерновых не обеспечит достойного существования. Начиная с 1885 года по совету специалистов по сельскому хозяйству, привезенных из Франции, барон начал преобразовывать контролируемые им мошавы в плантационное хозяйство. Тысячи акров были засажены виноградными лозами. Мошавы, которые он не контролировал, а также те, что были созданы в 1890-х годах (наиболее известные из них Реховот и Гедера), последовали этому примеру и основывали свое земледелие на монокультуре. Ротшильд построил современные винодельни в Ришон-ле-Ционе и Зихрон-Яакове, на которых осуществлялся отжим всего винограда, выращиваемого мошавами.
Экономика промышленных плантаций была неизвестна в Палестине, и, насколько можно судить, барон следовал примеру французских жителей юга Франции и Алжира в деле внедрения экономики виноградарства. Но переход от полевых культур к плантационному хозяйству в промышленных масштабах оказался непрост. Сорта винограда, предоставленные французскими экспертами, не подходили для местного климата, и фермерам не раз приходилось выкорчевывать лозы и высаживать новые сорта. Виноградники Зихрон-Яакова оказались поражены филлоксерой, и их пришлось уничтожить.
Первоначально мошав управлялся выборными комитетами, и сложилось демократическое управление, несмотря на внутренние разногласия, типичные для группы людей без четкого руководства, оказавшихся в чрезвычайно суровых условиях. Когда барон взял мошавы в свои руки, он распустил все институты самоуправления и заменил их своими собственными менеджерами в так называемом режиме чиновников. Этот акт продемонстрировал значительное высокомерие со стороны современного западного человека по отношению к восточноевропейским евреям, а также недоверие богатого человека к своим ставленникам. Ротшильд хотел заселить землю простыми, необразованными и неприхотливыми фермерами, во многом наподобие фермеров в Европе. Так, например, люди, которых он поселил в созданном им Экроне, были неграмотными и нуждались в одном образованном человеке, который мог бы писать за них письма их семьям в Литве. Барона не впечатлила образованная элита Ришон-ле-Циона или Реховота десятью годами позже, и он не желал поддерживать Гедеру, мошаву образованных билуйцев. По его представлению, еврейское поселение в Палестине должно было основываться на особом человеческом типе: скромный фермер, довольный своей судьбой, смотрящий не дальше горизонта, чьим владением был весь мир. Тем не менее для передовых методов и современного сельского хозяйства, внедренного Ротшильдом, требовался другой тип фермера осведомленный об изменяющихся потребностях, разбирающийся в технологиях и открытый для инноваций.
Результатом данного противоречия стало введение целой системы чиновников, экспертов и инструкторов, которые руководили всеми мельчайшими деталями жизни в мошавах. Среди этих официальных лиц были те, кто посвятил себя еврейскому поселению в Палестине, а другие не интересовались этим, обращались с жителями с высокомерием, вызвав тем самым беспорядки. Барон безоговорочно поддерживал своих чиновников и уволил некоторых фермеров с независимыми взглядами, погасив искру инициативы снизу. Его «режим чиновников» привел к моральному разложению и появлению класса подобострастных подхалимов, искавших благосклонности официальных лиц. Таким образом, инициатива и изобретательность фермера сменились зависимостью и уничижением. Винодельни Ротшильда отжимали весь виноград мошавов по фиксированным ценам, которые субсидировались, значительно превышая реальную стоимость.
В конце 1890-х годов наблюдалось значительное перепроизводство вина, спрос на которое отсутствовал, и чиновники барона не могли его продать. Но внутри мошавов субсидия создавала ложное впечатление изобилия. Роскошь была в одежде, жилище и образовании; дети из мошавов были отправлены учиться во Францию по рекомендации властей. Зихрон-Яаков называли Маленьким Парижем. Французская культура культура господствующего класса была образцом для молодого поколения. Поговорка «за счет барона» отражала атмосферу экстравагантности и гедонизма.
В 1887 году Одесский комитет Hovevei Zion, который рассматривал помощь барона как основу поселения, решительно упрекнул группу, восставшую против чиновников в Ришон-ле-Ционе. Йехиэль Михаэль Пайнс, покровитель билуйцев, назвал восставших фермеров «нигилистами». Ахад ха-Ам осудил их. Элиэзер Бен-Иегуда, яростный борец за иврит и противник ультраортодоксов в Иерусалиме, провозгласил: «Не с образованными людьми, привыкшими к свободе, которые не могут вынести ярма господ, не с их мыслями весь день о том, чтобы быть свободными людьми, будет построена Иудея. И предупредил: В мошавах они [образованные] разорение, разорение, разорение»[51].
Однако всего лишь десять лет спустя многие из тех же голосов разошлись с критикой руководства мошавов и его целей. Ахад ха-Ам и его последователи осудили «режим чиновников» за разложение мошавов. Барон де Ротшильд вложил огромные средства. По оценке агронома Рана Ахаронсона, за 18 лет своего участия в мошавах он вложил 1,6 миллиона фунтов стерлингов, что почти в 20 раз превышает общий объем инвестиций Hovevei Zion за тот же период. Однако мошавы не добились экономической независимости. Судя по всему, барон понял, что пришло время изменить систему, и в конце 1899 года подписал соглашение с Еврейским колонизационным обществом, по которому мошавы были переданы под контроль ЕКО. ЕКО, основанное бароном Хиршем, способствовало развитию еврейских сельскохозяйственных поселений в Аргентине, а во второй половине 1890-х годов также начал действовать в Палестине. С подписанием соглашения Ротшильд перевел 15 миллионов франков в ЕКО для продолжения инвестирования в организацию поселений.
Подход ЕКО был менее патерналистским и более капиталистическим и рациональным. Оно прекратило субсидирование винограда, снизило прямые выплаты фермерам и значительно сократило количество чиновников и государственных служащих. Фермерам сказали, что они должны справляться самостоятельно и реструктурировать свое сельское хозяйство. Рабочие-евреи, относительно высокая заработная плата которых соответствовала периоду процветания, были уволены и заменены низкооплачиваемыми арабскими рабочими. ЕКО без колебаний побудило безработных покинуть страну и даже предоставило им проезд. То же самое произошло с представителями второго поколения мошавов, у которых не было сбережений. Старые виноградники были выкорчеваны, ЕКО поощряло переход к смешанному сельскому хозяйству полевых культур и плантаций, и были предприняты первые попытки посадки цитрусовых деревьев. После кризиса, длившегося несколько лет (проявившегося, среди прочего, активной поддержкой колонистами Угандийского плана), старые мошавы начали стабилизироваться и укрепляться. В течение первого десятилетия XX века мошавы, основанные до 1900 года, добились экономической независимости.
Теперь ЕКО вернулось к модели ишува, сформированного из бедных, необразованных простых поселенцев, которые возделывали полевые культуры. Его основное поселение было в новом районе еврейского заселения Нижней Галилеи, где было основано пять мошавов, предназначенных для опытных, зарекомендовавших себя сельскохозяйственных рабочих. Поскольку в Нижней Галилее мало осадков, план заключался в том, чтобы возделывать полевые культуры, не требующие много воды. Чтобы поселенцы могли зарабатывать себе на жизнь своим трудом, им были предоставлены относительно большие участки площадью около 75 акров. Почва была каменистой, и поселенцам пришлось расчищать поля, прежде чем приступить к обработке земли.
ЕКО предоставило каждому поселенцу инвентарь, скот и оборудование, чтобы он сразу мог встать на ноги. Согласно контракту между ЕКО и поселенцами, последние будут считаться фермерами-арендаторами до тех пор, пока не выплатят инвестиции ЕКО в свою ферму. Пять мошавов были построены в нескольких минутах ходьбы друг от друга это первый пример блочной планировки еврейских поселений. Удаленность от центра страны, изоляция поселенцев и необходимость довольствоваться малым, а также выращивание сельскохозяйственных культур все это было своего рода магическим притяжением для молодых людей Второй алии, которые смотрели на Галилею как на сказочную страну и на ее фермеров как на настоящих земледельцев, в отличие от своих измученных собратьев с плантационных мошавов.
Но жизнь поселенцев была чрезвычайно тяжелой из-за редких дождей, хронической нехватки воды и плохих урожаев. Набеги бедуинов из Трансиордании и воинственные арабские соседи, а также стихийные бедствия заставили поселенцев быть готовыми к борьбе за свою жизнь и имущество. У них развилась ярко выраженная индивидуалистическая позиция, чем-то напоминающая Дикий Запад.
В 1904 году в Палестине было 30 еврейских сельскохозяйственных поселений с населением от 5000 до 5500 жителей. На протяжении многих лет именно эти поселения определяли границы еврейского ишува, от Метулы на севере до Беэр-Товии на юге (см. карту 1). Блоки поселений, сформированные в этот начальный период, во многом определили будущее развитие ишува. Позднее усилия были направлены на расширение этих блоков и их соединение генеральный план, уже присутствовавший в зачаточной форме в планах распределения ранних поселений.
Вторая алия и зарождение характера пионеров
После кризиса, вызванного Планом Уганды, сионистское движение погрузилось в глубокую депрессию, усугубившуюся после внезапной смерти Герцля в 1904 году. Движение сосредоточилось на повседневных проблемах, поскольку было ясно, что до тех пор, пока не будет изменений в международной ситуации, не будет никакой возможности осуществить мечту покойного лидера о получении хартии для Палестины. Старые мошавы начали выходить из кризиса, связанного с переходом под контроль ЕКО, но посткризисный менталитет сохранился, и многие представители второго поколения покинули мошавы. Именно в этой мрачной атмосфере в Палестину начала прибывать новая волна иммигрантов группа, которая войдет в историю как Вторая алия.
Как и предыдущие, этот приток от 35 000 до 40 000 иммигрантов можно рассматривать только как незначительную пену на большой волне еврейских эмигрантов, покидавших Восточную Европу в это время, большинство из которых уехали в Америку (в период с 1904 по 1914 год около 1,2 миллиона из них достигли Соединенных Штатов). По словам писателя Йосефа Хаима Бреннера, «семья, которая хотела избавиться от проблемы, отправила ее в Палестину». Он продолжал: «Только революции, подобные революциям 19051906 годов, которые всколыхнули и сотрясли нашу кухонную посуду в черте оседлости, одним махом отправили десятки тысяч наших людей через моря, а также вынесли осколки в Эрец-Исраэль»[52]. Большинство этих иммигрантов вернулись домой, хотя определенное количество осталось и поселилось в городах, в основном в Яффо, но меньшинство выбрало другой путь, и это наложило отпечаток на всю Вторую алию.