Возможно, но нет.
Потому что сегодня день обиды?
Какой же ты козел, Иванов. Так и не сообразил?
Ну хоть в чем-то угадал?
Вообще ни в чем.
Тогда сдаюсь.
Как ты мог не предложить заехать к моей маме, раз дорога на наш отдых проходит мимо ее города?
Ты из-за этого обиделась? недоуменно спросил я.
Ну а из-за чего еще? Ты вообще меня не знаешь.
Откуда я мог знать, что у тебя в голове.
Все мужики одинаковые. Считаете, что мы, женщины, думаем об одном, а говорим о другом.
Ну это неоспоримый факт.
Неоспоримый факт, что ты меня так и не изучил за десять лет жизни вместе.
Знаешь, дорогая, я тебя прекрасно изучил, и теперь понимаю, что с меня хватит. Ты прочитанная книга.
Ты еще авторов не прочитал.
Ты о любовниках своих сейчас?
Вот ты придурок. Я про родителей. Они мои «авторы». Тебе точно пора перестать работать. Начинаешь деградировать.
А ты? Дома сидишь больше, чем я. Кто из нас деградирует.
Давай не будем о доме, и кто где сидит. Я уже промолчу о твоей сестре.
А с ней что не так?
Она вообще мне не звонит.
А должна?
Конечно! Кому я буду говорить, что Игорь Иванов настоявший козел?
Своим подругам, не?
Они уже знают. В общем, вези меня к родителям.
Так этот подарок, что ты мне подготовила, лишь причина заехать к твоим родителям?
Она лукаво улыбнулась. Если честно от этой улыбки у меня екнуло сердце. Я помню последний раз, когда она так улыбалась. Правда это не было поводом ехать к родителям, скорее своего рода игра, что я ЕЕ не поцелую, стоя в самом центре пешеходного перехода, даже когда загорится красный свет светофора. Но Ира тогда плохо знала Игоря Игоревича Иванова, что страстно объяснялся с водителем грузовика, который не смог проехать из-за нас по своим делам.
Может зря разводимся?
Поехали. Хватит витать в облаках, Иванов, раздался голос жены, дерзко вырвавший меня из размышлений.
Нет, все же развестись стоит. Ради моего спокойствия.
ГЛАВА 4
Мы познакомились десять лет назад. Я начинал строить карьеру и делал первые шаги к успеху. В тот летний день мне нужно было поехать в деревню к дедушке и помочь ему посадить позднюю картошку. По дороге на автобусной остановке я встретил Иру, державшую в руках картонную коробку с рассадой. Она тоже везла ее в деревню, но к родителям, которые ждали там.
Я начал разговор о том, какой сорт помидоров Ира везет. Она, улыбаясь сказала: «Бычьи глазки», и мы вместе, как дети засмеялись. Ямочки на ее щечках придавали такую поразительную изюминку, что я понял: влюбился. Сначала в ямочки, а потом в Иру. И если честно мне не хотелось с ней прощаться, хотя это означало встречу с ее родителями. Мне было наплевать. Тогда весь мир принадлежал девушке в простом, цветастом, легком и нежном платье, смеющейся звонко, словно маленький колокольчик. Я смотрел на нее и думал, что мы будем жить вместе....
Еще семь дней, и вздохну с облегчением, прервала мои размышления Ира.
Неужто ты прямо рада этому событию? спросил я, не веря, что она хочет развода больше, чем я.
Представь себе.
У тебя кто-то есть?
Есть. Один козел, что через неделю станет не моим козлом.
А вообще был кто? спросил я, и пальцы впились в кожаный руль.
Иванов, с чего такие вопросы? слегка улыбаясь спросила Ира.
Просто
Ой, неужели тебе стало интересно, почему мы разводимся? Ведь я первая предложила разойтись.
Да, мне интересно.
Но ты же согласился?
Да! А что я мог еще сказать?
Например просто спросить о причине такого к тебе отношения, разве нет?
Я. я не подумал.
Теперь ничего не вернешь. Мне хочется быть свободной. К тому же нас ничего не связывает.
А квартира?
Она рассмеялась так, что у меня на приборной доске запрыгали иконки Святой Троицы.
Иванов, давай закончим этот разговор. Хочу встретиться с родителями в хорошем расположении духа, а ты только портишь его.
Я замолчал. Обида кольнула сердце. И почему я сразу не спросил причину развода? Наверное, совсем вымотался, когда она заговорила об этом. А я взял и ляпнул, что согласен, лишь бы не слышать ее голос каждый день. Конечно, ее это обидело. Кого бы не обидело? Пожалуй, только меня, поскольку я считал правильным, что она решила за нас обоих. Я верил: если Ира что-то хочет, значит, так и надо делать.
В общем будь паинькой, постарайся не скандалить с моим отцом, заметила она, крася губы блестками.
Он же будет предлагать выпить и сходить на рыбалку.
Ну так выполни просьбу. Когда еще они тебя увидят? А, точно! Уже никогда.
Мы с ночевкой? спросил я, испугавшись, что еду в логово к врагу на всю ночь.
Нет, буквально на пару часиков, она посмотрела на наручные часы и добавила, хотя нет, на ночь останемся, уже поздно, а потом, улыбнувшись, повернулась ко мне, отправив губами воздушный поцелуй.
Если бы ты не красилась три часа, мы бы к вечеру успели в хижину.
Если бы ты меня не облил водой, мы бы раньше выехали. К тому же у нас есть завтрашний день в запасе. И я хочу, чтобы мы навестили родителей.
А когда навестим моих? спросил я.
Ну думаю никогда. У меня нет визы в Бостон, где они живут. Еще твоя мать называет меня «вороной» из-за моих волос. К тому же мы разводимся.
Когда она тебя так называла? спросил я.
Вороной? Да всегда, когда тебя нет рядом. Ах да, я и забыла, тебя постоянно не было рядом.
Я старался приехать пораньше.
Ну не всегда, дорогой Экс-супруг.
Мы замолчали, каждый задумался о своем. Наверняка я насолил жене, раз она злится на меня так, что каждое слово сродни яду. Я такого не заслужил.
Значит к маме и папе относишься уважительно. Они у меня в возрасте.
Им по шестьдесят пять.
Ау, это и есть возраст.
Как знаешь. Только я не буду есть пирог из сливы.
Мама никогда такой не делала.
Ага. В тот день, когда мы познакомились, и в последующие дни делала этот проклятый пирог.
С чего это он «проклятый»? резко спросила Ира.
У меня аллергия на сливы.
Да?
А ты не знаешь?
Не, не помню такого.
Что-то с памятью моей стало, все, что было не со мной помню, так получается?
Ну зато маму порадовал. Это ли не чудо?
Чудо было на следующее утро, когда я пятнами пошел по всему лицу.
Это потница. В доме печку топили.
Летом?
А как бы мама сделала фирменный пирог?
И не поспоришь. Но с твоим отцом я пить не буду.
Он обидится.
А когда он срезал «язычок» на моих кроссовках, чтобы ловить рыбу, думаешь, я не обиделся?
Это просто кроссовки.
Тогда были особенные.
Тебя никто не просил их покупать.
Мне подарили.
Мог отказаться.
Отказаться, когда их дарит твой отец, которого я хотел уважить, чтобы он понял, что выдает за достойного человека свою дочь?
Прям-таки, Ира улыбнулась.
Но потом срезал на одном подошву, а на другом «язычок».
Он хотел с тобой порыбачить, а червей не накопал. Чего ты завелся?
Чего я завелся? Он срезал это все, когда кроссовки были на моих ногах.
Ты выставляешь моих родителями настоящими демонами.
«Ну а что их выставлять, если они такие и есть» подумал я, хотя вслух сказал:
Ладно, всего одну ночь, потом можно будет забыть и о них, и о том, что у них дочь с амнезией.
Вот ты балбес, возмутилась Ира и ударила меня в плечо.
Это было по-дружески, но сердце снова кольнуло вопросом: «А надо ли разводиться?».
ГЛАВА 5
Галина Семеновна и Гарик Купидонович Каракяны родители Иры, простые, в меру добрые, но со своими тараканами в головах.
Гарик Купидонович (меня это отчество всегда удивляло) работал главным менеджером на овощном складе, и, благодаря этому в доме всегда были овощи, иногда даже фрукты. Сам Гарик часто отшучивался, что ему давали зарплату на работе, но я-то знаю, что это не так. Теперь у него появилась тайная страсть к самогоноварению. Но страсть такая, что использовал он для «начинки» не только овощи и фрукты, что таскал с работы, но и некоторые специфические ингредиенты. Именно тогда я в первый раз попробовал самогон, настоянный на фекалиях совы, скрещенных с соком тыквы, алычи и арбуза. Наверное, наилучшее средство для быстрого опорожнения желудка.
Галина Семеновна, мама Иры, работала бухгалтером в какой-то маленькой фирме занимающейся канцелярией. Наверное, можно подумать, что степлеры, скрепки, зажимы, и папки с бумагами в семье Каракянов с избытком? Могу сказать, что у нас с Ирой дома десять степлеров, пятьдесят ручек и восемьдесят шесть папок для бумаги. Уже молчу о десяти упаковках бумаги А4, в каждой из которой еще по десять. Куда столько, не пойму.
Галина Семеновна любила цифры, всегда сама ходила в магазин: сверять ценники с чеком. Именно при помощи этой способности продукты у нее покупаются за дешево. Ну или потому, что в одном и том же магазине Галину Семеновну уже знали и старались не вступать с ней в полемику.
Мы подъехали к низенькому жилому дому и припарковались у входа в подъезд. На лавке сидел алкаш и просил каждого любую денежку.
Слышь, богатей, дай денежку, он протянул свою скрюченную руку.
С чего это? спросил я.
Я твою машину буду охранять.
От кого?
От голубей. Тут Клава так кормит их на своем балконе, что не каждый потом бомбардировку очищает со стекла машины. Ты почему думаешь я сижу под козырьком?
Потому что пьяный и боишься упасть на землю?
Тсс ответил мужчина, приложив не слушающийся палец к губам. Могут услышать.
Кто?
Он огляделся по сторонам и шепотом произнес:
Голуби.
Да уж.
Ну так что? Дашь?
Иди проспись, жестко ответил я.
Ну смотри. Лишился отличного защитника, богатей.
Затем он положил голову на грудь и громко захрапел. Хорош защитник, ничего не скажешь.
Мы с Ирой поднялись на третий этаж и позвонили в дверь. В руках у жены, откуда ни возьмись, появился тортик.
Ты когда его купила?
Вчера.
В смысле? Ты уже знала, что мы поедем на отдых?
Это моя маленькая тайна, сообщила Ира, лукаво улыбаясь. Ладно, не для твоего ума мои тайны. Я просто хотела их навестить, а тут случай выдался отличный.
Дверь отворилась нараспашку, в проеме показались родители Иры. Одеты они были празднично, словно нас ждали. Галина Семеновна была худенькая, ей очень шло желтое платье в пол, с красивым, инкрустированным скорпионом на груди. Гарик Купидонович в белой рубашке и серых брюках, пахло от него так, словно он вылил на себя почти весь флакон духов.
Дети наши приехали, сказала Галина Семеновна, пропуская нас в квартиру, а мы не ждали.
«Так не ждали, что оделись, будто на день рождения!» подумал я.
Прекрасно выглядите, Галина Семеновна. Гарик Купидонович, вы, как всегда, молодеете сказал я, протягивая руку отцу Иры.
Привет мам, пап, произнесла Ира и улыбнулась своей лучезарной улыбкой.
Привет, дорогие, проходите, сказала женщина.
Игорь, приветствую, произнес Гарик, пожимая мне руку, сильно ее сдавливая, словно вспомнил, что я тогда сказал ему за порезанные кроссовки. Но это только на импульсе, не иначе. Пойдем, надо серьезно поговорить.
Я этого и боялся. Наверное, сейчас начнет про развод, что я делаю ошибку, что Ира любит меня, ведь он ее отлично знает.
Однако тесть отвел меня на балкон, закрыв его поплотнее и посмотрев вглубь комнаты. Ира с мамой к тому времени пошли на кухню. Отметив, что никто за нами не следит, Гарик Купидонович, достал из угла удочку и протянул мне.
Ну что скажешь?
Это удочка.
Ну да. И?
Черная. С катушкой. Леска. Грузило. Поплавок. Хорошая, наверное.
Хорошая?? Хорошая? вдруг импульсивно заговорил мужчина, Это же «Титан-3», самая прочная удочка на свете, выдержит и сто килограммов.
Не знаю, по виду и пяти не потянет.
Ааа, вот для этого я тебя сюда и позвал, Игорек. У меня к тебе дело. Давай поспорим?
На что?
На то, что я смогу выловить стокилограммовую щуку на «Титан-3»?
А мне что с этого?
Ты заснимешь на видео, и отнесем это в общество любителей рыбалки.
Я думаю, это напрасно. Она не выдержит сто килограммов.
Проверим? спросил Гарик, протягивая руку.
Гарик Купидонович, думаю, для этого надо время. Подготовить все, выкопать червей, и так далее.
В ответ мужчина отодвинул шторку, крепившуюся под окном балкона, и показал снасти, даже ведро с опарышами и червями. После еще раз глянул в окно квартиры, спрятал все туда, откуда достал, выдернув у меня из рук и свой «Титан-3».
Завтра разбужу тебя в 5 утра, поедем на твоей машине к моему излюбленному месту на пруду. Только это секрет. Галина Семеновна, жена моя, и дочь, то бишь жена твоя, не должны знать. Нам как вчера Ира позвонила, так я сразу понял, что погостить вместе приедете, и решил тебя взять в оборот.
Вот оно что. Ирка знала, что я могу согласиться на хижину? Ну не хитрая? Еще какая. Однако оставаться дольше, чем на одну ночь, мне совсем не хочется. Да и к тому же рыбалка это занятие для тех, кто не считает и не ценит время. Оно должно приносить деньги, а не прожигаться на пруду или речке.
Гарик Купидонович
Мальчики, перебил меня голос Иры, пойдемте за стол. У нас накрыто.
Отец Иры улыбнулся, решив, что я готов согласиться. А я не хотел. Но что делать? Надо разобраться с проблемой после ужина, сказать прямо, что не получится ничего с его планами.
Ужин был отличным, и я, похоже, наелся на месяц вперед. Мама у Иры готовит хорошо, и тот талант она передала дочке.
Десерт, объявила Галина Семеновна, доставая из печи румяный закрытый пирог. Я назвала его «Плюм».
Почему именно так, мамуль? спросила Ира.
Вот честно, дочка, не знаю. Что-то вспомнилось слово со школы. И думаю, назову его именно так.
Милая, у тебя все пироги лучшие, сказал Гарик, за что получил поцелуй в нос и огромный кусок пирога с какой-то черной начинкой внутри.
Галина Семеновна, а можно я не буду пирог? Я сыт настолько, что сейчас лопну, произнес я с надеждой.
Так, Игорь, я пекла, старалась. Между прочим, положила туда много яиц, мукой сдобрила порядочно, а еще сельдерей, брокколи, зефир. За это деньги надо платить, а ты понимаешь, они на земле не валяются? пока она говорила, на мою тарелку упал здоровый кусок пирога, из которого вытекало что-то черное. Наверное, тот самый сельдерей.
Ира и Гарик Купидонович ели и смаковали вкус. Я же ковырялся в нем вилкой и не мог заставить себя его съесть. Скорее всего оттого, что был сыт, а не потому, что не хочу есть пирог.
Милый, сказала нежно Ира, словно нам и не грозил развод, уважь маму, съешь кусочек.
Да, зятек, отличный вкус, поддержал Гарик, нам же надо сил на будущее, так? подмигнул тесть.
Какая вам там сила нужна? Галина Семеновна строго посмотрела на мужа.
Милая, я же обобщаю. «Нам» это мужикам. Мы должны быть в форме всегда, ведь так, Игорь? спросил тесть, толкая меня локтем.
Теща резко прищурилась, отчего могла вспыхнуть вся кухня. Но вспыхнуло только лицо Гарика. Теперь понятно, в кого моя Ира.
«Моя Ира давай не размягчайся тут. Вам еще разводится» подал звук мой внутренний голос.
Скажи, дорогой, резко произнесла Галина Семеновна, а куда ты ходил с Игорем, когда дети пришли?
Я показывал твои гладиолусы. Говорил, что они красивые, потому что их выращивают такие милые и нежные ручки.
Это не гладиолусы, а гиацинты. И почему ты покраснел?
Жарко, начал оправдываться Гарик Купидонович.
Смотри мне, сказала теща, коль узнаю, что потратил деньги на свои мормышки или грузила, отправлю тебя с твоими примбамбасами к рыболовам-дружкам, и домой не пущу. в голосе не чувствовалось злобы, но мурашки побежали даже по моей спине.
Это моя квартира, слабо парировал Гарик.
Это чтобы не повадно было.
Пока они пререкались, я все же съел половину пирога. От этого у меня закружилась голова и прошиб пот. В горле встал ком, который не проглатывался. И тут
Галина Семеновна, как вы назвали пирог?
Плюм, вроде. А что?
А вы в курсе, что плюм с английского «слива»?
Ой, слушай, точно. Я же когда запихивала все, вспоминала, как она называется. А потом забыла перевод, зато слово осталось в голове. Игорь, а почему ты красный в белые пятнышки?
Наверное потому, что у меня аллергия на сливу.