От мрачных мыслей Александра отвлек тихий шелест открывающейся двери. Обернувшись, он увидел врача и медсестру, собиравшую грязную посуду. Увидев слезы на его щеках, врач присел на кровать рядом с парнем и, заглянув ему в глаза, тихо спросил:
У тебя что-то болит?
Нет.
Тогда почему ты плачешь?
Я хочу домой, доктор, вздохнув, признался Александр.
А где твой дом, Саша? участливо уточнил врач.
Не знаю. Приют в Сен-Дени, наверное, пожал Александр плечами.
И что бы ты стал делать, окажись вдруг там?
Я сильный, доктор. Могу работать грузчиком. Могу быть слугой. Уж приказы я выполнять умею, растерянно улыбнулся парень. Даже могу служить в какой-нибудь охране. Сторожа всегда нужны.
А потом? не унимался врач.
Не знаю. Нашел бы, чем заняться. Мне ведь еще нет и двадцати, доктор. А я ничего в жизни не видел. Только приют и армия.
Господи, послышалось от двери, и медсестра, брякнув собранными тарелками, испуганно выскочила в коридор, заметив возмущенный взгляд врача.
А ты хотел бы иметь свою семью? вернулся врач к беседе.
Конечно. Я, правда, не знаю, как это, но очень бы хотел, с жаром кивнул Александр и тут же скривился. От резкого движения сдавило виски. Почему меня держат здесь? решился он на вопрос, переждав приступ тупой боли.
Понимаешь, Саша, мы не уверены, что тебя безопасно отпускать, вздохнув, ответил врач. Ты воевал. Умеешь убивать. И никто не знает, что ты сделаешь, если тебя кто-то обидит. Ты можешь быть опасен и для других, и для себя самого. Так что пока тебе лучше побыть здесь. Так безопаснее и проще оказывать тебе помощь. К тому же нам очень интересно, как так получилось, что парень из двадцатого века вдруг стал носителем знаний солдата из века девятнадцатого.
Дьявольским наущением или божьим соизволением, буркнул в ответ Александр, насупившись.
Ему очень не понравилось, что его принимают за ненормального, который способен броситься в драку только за один косой взгляд. Да, он умеет убивать и потому отлично осознает ценность человеческой жизни. Да, бывают моменты, когда, защищая себе или ближнего, приходится пускать кровь напавшему. Но ведь это только защита. А они не верят в его способность держать себя в руках.
Ну-ну, не стоит так расстраиваться, Саша, улыбнулся врач, похлопав его по плечу. Все не так плохо, как тебе кажется. Побудешь немного здесь. Привыкнешь к нашим реалиям, а там, вполне возможно, и отправишься куда сам захочешь. Главное, не запирайся и честно отвечай на все вопросы наших специалистов. Поверь, это очень важно. Ведь кроме тебя, контузии получают и другие солдаты. И ты своим откровением сможешь помочь им.
Мне нечего скрывать, доктор, пожал Александр плечами, немного успокоившись.
Пойдем в мой кабинет и там поговорим, позвал врач, поднимаясь.
Александр покорно последовал за ним. Войдя в уже знакомый кабинет, он уселся в удобное широкое кресло и, качнувшись из стороны в сторону, не удержавшись, широко улыбнулся.
Я смотрю, тебе нравится это кресло, улыбнулся в ответ врач.
Да, доктор. Оно очень удобное, смущенно признался Александр.
Вот и прекрасно. А теперь расскажи мне, как начиналась твоя служба. Только ничего не упускай. Называй все даты, имена, которые помнишь. Это очень важно.
А разве это не является разглашением военных секретов? тут же насторожился Александр.
А разве я у тебя спрашиваю, какую цель вы преследовали в той войне? моментально нашелся врач. Разговор идет только о тебе самом. И то, что ты расскажешь, уже никак не сможет повредить твоей родине.
Да. Вы правы. Я все время забываю, где нахожусь, грустно вздохнул Александр. От его хорошего настроения не осталось и следа. Знаете, но у меня все время такое ощущение, что я сплю и вижу сон. И мне все время хочется проснуться, но у меня ничего не получается.
Понимаю, кивнул врач, нажимая на какие-то кнопки странного прибора под названием компьютер. Но чем быстрее ты примешь эту данность, тем легче тебе будет потом. А теперь ответь, пожалуйста, на мой вопрос.
Хорошо, обреченно вздохнул Александр и, немного подумав, начал рассказ.
Спустя два часа, когда он уже охрип от разговоров, врач закончил беседу и отвел его обратно в палату. Вернувшись в свой кабинет, он нашел в своем кабинете того самого майора, который говорил с парнем по-французски. Закончив прослушивать запись, офицер задумчиво потер ладонью подбородок и, посмотрев на врача долгим взглядом, тихо сказал, указывая взглядом на монитор:
Как думаешь, это фантазии или просто бред?
Для бреда все слишком логично. Понимаешь, любой психически больной человек способен рассуждать вполне здраво и логично, но только с одним условием. В самом начале своего рассуждения он делает бредовое допущение, а потом его развивает. Здесь же этого нет. Он уверенно называет имена и даты. Кстати, это я для тебя материал собирал.
Знаю. Спасибо. И кстати, усмехнувшись, поддел его майор. Я проверил его прошлый рассказ. И знаешь, что выяснил?
Делись, потребовал врач, сгорая от любопытства.
Александр Мерсье действительно существовал, и он погиб во время взрыва порохового склада в форте, построенном на границе пустыни. И многие названные им имена тоже там мелькают. Больше того, даже даты совпадают. Как тебе такое?
А не мог он каким-то образом все это где-то прочесть? подумав, спросил врач.
Исключено, решительно отрубил офицер. Даже нам пришлось потратить кучу усилий и резервов, чтобы добыть эту информацию. А откуда у него такие связи?
Может, какие-нибудь рассекреченные документы? На Западе сейчас модно вскрывать подобные вещи, не сдавался врач.
Нет. Это американцы такой ерундой занимаются. Французы старательно делают вид, что в их истории ничего такого не было. А эта история вообще нигде не всплывала. Я проверял.
Интересно девки пляшут, растерянно проворчал врач. Выходит, и вправду переселение душ?
С этим в церковь, тут же открестился майор. Меня он интересует только как твой пациент. Что там ваши светила пишут о подобных случаях? Было уже такое?
Было. Но проверить информацию мы не можем. Все данные относятся ко временам мировых войн. Есть много левой информации, запущенной, чтобы привлечь внимание к собственной персоне. Но ничего конкретного, сплошная болтовня. В основном это попытки сделать себе имя на пустом месте. В общем, работы, похоже, предстоит море.
Сам это затеял, беззлобно поддел его офицер.
Знаю, но похныкать-то можно, усмехнулся врач.
Похныкать можно. Но не долго, ответил майор наставительным тоном. Что собираешься делать дальше?
Еще не решил. Смотреть надо. Думать.
Считаешь, он может быть опасен?
Вполне возможно. Не забывай, он привык воспринимать законы через призму своего времени. А теперь представь, что будет, если его прижмут в темном переулке какие-нибудь гопники. Да вы сотни складывать устанете. Что ни говори, а парень действительно воевал. Ты сам сказал, что такая личность существовала.
Думаешь, он настолько крут? иронично хмыкнул майор.
Насчет крутизны не скажу, а вот моторика его тела говорит о многом, злорадно усмехнулся врач. А еще ты забываешь, что прежний владелец этого тела тоже не рохлей был. Выжил в приюте. В роте считался одним из самых опытных бойцов. В общем, тот еще подарочек.
А вот это идея, неожиданно улыбнулся майор. Как долго он еще будет головными болями маяться?
Трудно сказать. Ты чего задумал? насторожился врач.
Хочу провести с ним небольшой спарринг. Посмотрим, чему их там учили в белых кепках, и так ли ты прав, опасаясь массовых побоищ.
А надо ли? с сомнением протянул врач. Вдруг сорвется?
Не страшно. Оденешь в халатик с длинными рукавами, и все дела, отмахнулся майор. Должны же мы понимать, врет он, или это действительно сознание иностранного солдата в чужом теле. Ты хоть представляешь, что будет, если мы сумеем понять механику этого дела?
Твою мать! схватился врач за голову.
* * *
Сделав пятидесятое отжимание, Сашка одним прыжком поднялся на ноги и, глубоко вздохнув, утер выступивший пот со лба тыльной стороной ладони. Тело медленно, но верно приходило в норму. А вот с головой то и дело возникали проблемы. Резкие головные боли выводили его из строя на пару дней. После приступа он даже шевелился словно со скрипом, а в голове то и дело вспыхивали разноцветные звездочки. Любое, даже самое плавное движение вызывало гул и звон в ушах. А самое неприятное, что начинались они резко, без всяких предпосылок. Достаточно было одного громкого звука или нервной обстановки.
Хотя в данной ситуации нервной она была для парня постоянной. В такие моменты с ним мог бы справиться даже ребенок. Но в нормальном состоянии Сашка уже представлял собой серьезную боевую единицу, хотя продолжал тщательно это скрывать. От всех подозрений со стороны врача и соседа по палатке его спас очередной приступ. Отойдя за лагерь, Сашка попытался проделать хоть один комплекс упражнений и, свалившись, пролежал под глиняным забором до самого вечера.
Провалявшись в постели после приступа почти неделю, первое, что он увидел, была удивленно-задумчивая физиономия Жака. Увидев, что парень очнулся, однорукий прохиндей оживился и попытался завязать разговор, но Сашка только отмахнулся от него, словно от мухи. Ему было не до разговоров. Требовалось срочно осознать все произошедшее. А главное, найти выход из ситуации. Жить и постоянно бояться, что в любой момент можешь свалиться с ног, не самая приятная перспектива.
Погрузившись в собственные размышления, Сашка не заметил, как Жак выскользнул из палатки. Вызванный им врач провел быстрый осмотр парня и, убедившись, что помирать Сашка не собирается, принялся ему выговаривать за чрезмерные перегрузки. Быстренько скроив покаянную морду, Сашка смущенно развел руками, пояснив, что просто хотел прогуляться и побыть один. Ведь ему еще предстоит решить, чем заниматься дальше. А для этого нужно вспомнить хоть что-то.
Понимающе покивав, врач заверил его, что приятель, к которому он хочет Сашку отправить, обязательно решит эти проблемы. Вежливо поблагодарив его, парень про себя хмыкнул: «Угу, свежо питание, да серится с трудом. Так он и станет заморачиваться с моими трудностями. Запрет в камере, и будешь до конца жизни на луну выть. Нет уж, дружок. Ты меня главное отсюда выпиши и к пароходу с обозом отправь, а дальше я и сам как-нибудь управлюсь. Но перед этим надо до кладбища добраться. Деньги мне теперь очень даже нужны будут».
Врач ушел, а Жак, словно прочтя его мысли, подсел на кровать и, понизив голос до шепота, спросил:
Ты и вправду собираешься ехать к тому психиатру?
А что? Ты что-то знаешь? насторожился Сашка.
Я только догадываюсь, но ты не ответил, что собираешься делать?
А ты хочешь что-то предложить? ответил Сашка, внутренне злорадно усмехаясь. Вести разговор в таком ключе он мог часами. Приютская школа это вам не фунт изюму.
Ох, и трудно же с тобой, скривился Жак. В общем, ходят слухи, что этот его приятель та еще скотина. Запирает всех в своей клинике и ставит на людях всякие научные опыты. В общем, я вот что думаю. Нам с тобой нужно вместе держаться. Я тут поговорил кое с кем, так парни считают, что на первое время тебе денег должно хватить. У меня тоже кое-какой запас есть. Правда, не здесь. В полку припрятал.
Я тоже припрятал, вздохнул Сашка. Вот только никак не могу вспомнить, где именно, закончил он, подпустив в голос слезу.
Да как же так?! возмущению Жака не было предела.
А то ты не знаешь, что со мной было, огрызнулся Сашка. Думаешь, я к стене погулять ходил? Я вспомнить пытался, куда деньги дел.
И как? жадно спросил Жак.
А тебе не видно? фыркнул парень. Напрягался так, что чуть последние мозги из ушей не полезли. И все впустую. А потом вообще сознание потерял, хотя и специально в тени сидел.
Это плохо, приятель, мрачно вздохнул Жак. Это очень плохо.
А тебе-то что за печаль? не удержавшись, спросил прямо Сашка. Насколько мне известно, у тебя все дома в порядке. Во всяком случае, есть куда вернуться.
В деревню? Ты смеешься? возмутился Жак. Да я там с тоски через неделю взвою. Да и какой из меня теперь работник, с одной рукой.
Ну, тебе теперь пенсия положена, как герою войны, пожал Сашка плечами. Это вот со мной все гораздо сложнее. Руки-ноги на месте, значит, могу сам себя обеспечить. А то, что голова болит, так это не важно. И попробуй докажи нашим бюрократам, что без головы никакие руки не помогут.
Что, могут и отказать? насторожился Жак.
Они все могут. Главное, причину найти, вздохнул парень.
Странно, ты рассказывал, что приютский, а говоришь так, словно Сорбонну закончил, вдруг проворчал Жак, задумчиво поглядывая на него.
Наш кюре все время повторял, что если мы хотим чего-то в жизни добиться, то должны много знать и уметь. А чтобы знать, нужно читать книги.
И что? не понял Жак.
Вот и подсовывал нам книжки всякие, а потом еще и проверял, как прочел. Вопросы всякие задавал. В основном, конечно, религиозные, но и другие тоже бывали. Большого ума человек был, вздохнул Сашка, краем глаза наблюдая за собеседником.
А почему был? тут же последовал вопрос.
Он уже тогда старенький был. Помер уже, наверно.
А ты ему писал?
Зачем? откровенно удивился Сашка.
Ну, получать письма всегда приятно. Я даже папаше своему, будь он неладен, и то писал. Лишь бы ответ получить. Все легче, когда знаешь, что ты не один на свете, усмехнулся Жак и тут же поперхнулся, сообразив, что только что ляпнул. Извини. Не хотел тебя задеть.
Ничего. Мне все равно тебя не понять, отмахнулся Сашка. Ладно. Ты ступай пока, а я посплю немного. Может, полегчает.
Ага, давай. На ужин я тебя разбужу, закивал Жак и, подхватившись, унесся из палатки.
«Похоже, побежал доктору стучать, подумал Сашка, глядя ему вслед. И в напарники ты меня не так просто зовешь. Вон как огорчился, когда услышал, что я забыл, где деньги лежат. Нет, приятель. Нам не по пути».
С этого дня Сашка, делая вид, что все время думает о своем прошлом, начал все больше отдаляться от однорукого пройдохи. Терпеть рядом стукача ему совсем не хотелось. Значит, ему еще предстояло найти способ избавиться от этого попутчика. Но до метрополии сделать это будет проблематично. А вот когда они пройдут все надлежащие бюрократические процедуры и станут полноправными гражданами республики, возможны всякие варианты. Вплоть до летального исхода.
К удивлению Сашки, мысль об убийстве бывшего сослуживца его не коробила. В сложившейся ситуации это был, прежде всего, враг. Просто потому, что он мог помешать его планам. В том, что из Европы нужно убираться, парень даже не сомневался. Здесь он будет контуженым инвалидом, от которого непонятно чего ожидать, а там просто эксцентричным иностранцем, которого и пожалеть не грех. Махнут рукой вслед и дальше по своим делам пойдут.
Отлежавшись после того приступа, Сашка с упрямством обреченного принялся приводить свое тело в порядок. Очень скоро в глазах перестало темнеть от малейшей физической нагрузки, и мышцы стали наливаться силой и приобретать внушительный объем. Костяк ему достался крепкий. Осталось только с толком мяса нарастить. Припоминая все, что успел выучить у дяди Сени по поводу тренировок, он регулярно уходил подальше от людских глаз и тренировался. До седьмого пота, до зеленых чертей в глазах, но делая все, чтобы привести себя в порядок.
Эта фанатичность была не приобретенной. Сашка с самого детства терпеть не мог чувствовать себя слабым. Потому и дрался со всеми подряд. Даже с теми, кто был гораздо старше и сильнее. А в драке не признавал никаких правил. Полез получи. Оскорбил отвечай. Эти нехитрые принципы Сашка вывел для себя сам и старался придерживаться всю сознательную жизнь. Не лезь первым, но отвечай так, чтоб на всю жизнь запомнили. Жак несколько раз пытался увязаться за ним, но парень резко осаживал его, отвечая, что однорукий будет отвлекать его своими разговорами.