Тот, первый, зевнул. Служитель обернулся и скорчил гримасу: мол, торжественность всякую рушите. А затем, вновь повернувшись к Чарльзу, произнес:
Руку. Правую.
А когда Чарльз протянул почему-то и мысли не возникло ослушаться, то по руке этой полоснули узким ножом.
Жрец ловко подставил под запястье чашу. Откуда только взялась.
Повторяй за мной, велел он. И опять же Чарльз кивнул сейчас повторит.
Потому что нет, надо остановиться. Где кровь, там и Сила, а с Силой не шутят. С богиней тоже. Теперь красный отблеск камня мерещился и в глазах ее.
Кровью своей и жизнью своей
Чарльз повторял слова клятвы, отдавая себе отчет, до чего опасно клясться кровью и жизнью. И Силу тоже помянули. Она ожила и потекла по жилам, чтобы упасть в треклятую чашу. Но губы сами шевелились, проговаривая слова.
Это неправильно!
Напрочь неправильно!
Потому что сиу не заключают браков. Но на него взирала не только темнолицая богиня, но и другие, сокрытые в нишах, тоже.
беречь и защищать
В клятве нет ничего невыполнимого. Она, если подумать, достаточно размыта. Чарльз и без нее берег бы. Ну и защищал, само собой. Он посмотрел на ту, которая вот-вот станет его женой. И появилось трусливое желание отступить. Он ведь не обязан! Это не его проблемы! И есть другой выход.
Должен быть.
Можно и вправду отправить их куда подальше и нанять кого-нибудь другого. Здесь ведь наверняка есть люди, готовые за небольшие деньги или за большие, но главное, что решить проблему.
Именно.
А он жениться решил.
Дурак.
Только почему-то он не мог отвести от невесты взгляда. И улыбался. Точно, как дурак. И и голос Милисенты доносился будто издалека, повторяя те же слова, что уже произнес Чарльз. И слушал их не только он. Слушали все. И даже тот толстяк перестал храпеть.
Это важно?
Наверное.
Пальцы служителя, измазанные кровью, коснулись губ, провели полосу на лбу. Какая невозможная дикость. И главное, без розовых лепестков что за свадьба без розовых лепестков?
Кровь на губах Милисенты сделала их невообразимо яркими. И само ее лицо преобразилось. А в глазах почудился тот же алый отсвет.
Огонь?
Ее огонь согревал, сливаясь с собственной Силой Чарльза, которой стало вдруг так много, что он с трудом сдержал то ли крик, то ли стон. Но Сила вдруг успокоилась сама.
Можете поцеловать невесту, произнес жрец вдруг осипшим голосом.
И Чарльз потянулся к этим губам.
В конце концов, он в своем праве. И, коснувшись их, ощутил горячий выдох, а потом потом Сила все-таки выплеснулась. И он, кажется, упал.
Это от счастья, не слишком убедительно сказал Эдди, глядя на моего свежеиспеченного мужа.
Точно, поддержал его орк. Помню, я как жену увидал, так прямо понял, что счастлив буду. А она потом еще и дубиной приложила.
И макушку потер этак задумчиво.
У меня дубины нет. Я раздумывала, стоит ли поднять мужа или пусть себе лежит? С одной стороны, конечно, долг жены и все такое. А с другой ну он тяжелый, я помню.
Да и не холодно. Не замерзнет.
С третьей пойди пойми, сколько он тут лежать будет.
Видишь. Эдди склонился над телом. Тебе и дубина не нужна.
Не стоит смущать даму, произнес некромант, который до того держался в стороне, да так незаметно, что я про него забыла. Скорее, здесь имеет место скачкообразное изменение общего магического потенциала, вследствие чего и случился спонтанный выброс, хорошо, что в подобном месте.
Бумагу выпишу позже, объявил служитель, выливая остатки крови под ноги статуи. И главное, что вся ушла, до капельки. Вон, чаша аж заблестела.
И статуя тоже.
Ишь, как оно бывает, проворчал тот толстый свидетель, который большую часть свадьбы проспал. А я говорил, что надобно это все поубирать, пока люди не поубивалися
Не ты ставил, не тебе убирать, заметил второй, напяливая котелок.
И что делать? растерянно спросила я.
Думаю, забрать бумагу и отыскать гостиницу, ответил некромант. Вам обоим требуется отдых. Ритуалы подобного плана выматывают.
Ритуалы? Я вот чувствовала, что что-то пошло не так! Категорически не так. Это вы о чем?
И руки в бока уперла, как делала Мамаша Мо, желая подчеркнуть серьезность своих намерений. Может, дубины у меня и нет, но я и без нее обойдусь.
Гм Некромант несколько смутился и огляделся. Вы ведь понимаете, что это не тот брак, который можно
Он взмахнул рукой, показывая, что именно можно.
То есть
Развод не предусмотрен.
Вот Чарли-то обрадуется! А я им сразу говорила, что затея дурацкая, что И кто его этой новостью порадовать рискнет?
Храм живой, продолжал некромант. Мягко, ласково, будто с больной разговаривал. Наверное, я такой и выглядела в глазах нормального человека. Мне казалось, что вы ощутили его скрытые силы. Иначе зачем пробудили?
Я?
Вы поделились собственной энергией, что в любой культуре является своего рода жертвоприношением.
О ты ж на запад да через восток!
Чтоб меня
Меня уже, кажется, чтоб.
А поскольку это большая редкость, ибо люди делятся силой крайне неохотно, то на просьбу жреца храм откликнулся. Жертвоприношение принято.
Храму?
Боюсь, большего не скажу. Это место требует изучения, но исключительно теоретически
Давай уже, устало выдохнул Эдди. Исключительно теоретически
Если теоретически, то вполне возможно, что храм нынешний стоит на месте более старого, а тот возник, как часто бывает, на месте еще более древнего. Возможно, когда-то здесь располагалась некая всеобщая святыня. И это объясняет наличие статуй всех почитаемых в этом краю божеств.
Дед сказывал об этом произнес орк, озираясь. А потом вдруг согнулся в поклоне, касаясь ладонью грязного пола. И цилиндр содрал. И вытащил из косы перо, которое бережно положил на алтарь.
На другой.
Что ж, полагаю, я прав.
На меня поглядели презадумчиво.
Как бы там ни было, ваш брак заключен. И Сила приняла вашу клятву. Я не стал бы рисковать, ее нарушая.
Эдди! Огни от моего рева взметнулись до самой крыши.
Да кто ж знал-то! братец развел руками.
Но выглядел при этом, зар-р-раза, довольным.
В себя Чарльз пришел в гостинице. Открыв глаза, он увидел белоснежный потолок с лепниной, кусок окна, полупрозрачный тюль и крупную вазу, из которой торчали позолоченные ветви. На ветвях висели позолоченные шары, которые показались донельзя похожими на яблоки.
Чарльз закрыл глаза, подумав, что бредит.
Но лежать так быстро наскучило, и он открыл их снова. Как ни странно, но чувствовал он себя великолепно. Боль и усталость, с которыми он за последние дни сжился, куда-то ушли, тело пело и требовало движения.
Поэтому Чарльз сел.
И огляделся.
Комната была не сказать чтобы большой. В нее вместилась огромная кровать с балдахином, прихваченным золотыми кистями, пара туалетных столиков и зеркало. В зеркале отражался странный тип с перекошенным лицом, покрытым какими-то пятнами. Всклокоченные волосы, безумный взгляд и след от подушки на щеке.
Твою ж Чарльз, конечно, предполагал, что за время пути он несколько изменился. Но вот чтобы так да как за него вообще кто-то выйти замуж согласился?
Эта мысль обескуражила.
Отрезвила.
И заставила подняться. Если он верно понимает, то все пошло вовсе не так, как планировалось. И брак этот К слову, невеста-то куда подевалась?
То есть жена.
И где он находится? Как сюда попал и вообще
Голова слегка кружилась, но не от слабости. Сила наполняла и переполняла Чарльза. Ему пришлось сделать глубокий вдох, осаживая ее. Вот так, а то, право слово, как мальчишка-второкурсник, только-только потенциал раскрывший.
О! Чарли Белая, как и все остальное в этой комнате, дверь распахнулась, впуская донельзя счастливого Эдди. Живой! А мы уж беспокоиться начали.
От Эдди пахло розовой водой, а еще мясом, сдобой и прочим съестным, отчего в животе у графа заурчало.
Живой. Чарльз сглотнул слюну, наполнившую рот. Где я?
Гостиница «Белый лебедь». Между прочим, лучшая в городе.
Ага. Чарльз опять сглотнул, поняв, что еще немного, и не справится. Есть хочу.
И хорошо! Кажется, Эдди подобное заявление весьма обрадовало. Значит, и правда живой! И жить будешь. Вот поверь моему опыту
Эдди!
Идем. Он хлопнул Чарльза по спине, и от этого удара граф едва не упал, но его подхватила заботливая орочья лапа. Ты, главное, не переживай если подумать, то все не так и плохо.
Это прозвучало не слишком утешительно.
Помимо спальни, в номере для новобрачных а Эдди доверительно сообщил, что иных-то и не нашлось, разве что одиночные, а им надобен побольше, имелась гостиная, выдержанная в тех же светлых тонах и украшенная чучелами лебедей. Исполненные с немалым мастерством, чучела держали огромное зеркало, мимо которого Чарльз постарался прокрасться незаметно, но все одно уловил собственное отражение и не сдержал протяжного стона.
Ты не переживай так. Эдди воспринял стон по-своему. И женатые мужики живут. Женитьба это же не конец света
На твоей свадьбе я тебя тоже так утешу, мрачно буркнул Чарльз, рухнув в кресло. Низкое, укрытое белоснежным покрывалом, оно оказалось мягким, и Чарльз даже решил, что сейчас вовсе провалится.
Не провалился.
Дотянулся до столика, на котором виднелся серебряный поднос, а на нем в свою очередь серебряные же блюда.
Милисента где?
В ванной. Энди вздохнул. Ты извини, но это надолго.
Пускай. Чарльз поднял крышку и едва не захлебнулся слюной. На крупном куске мяса, украшенном веточкой розмарина, плавился кусок сливочного масла. И золотистые дорожки бежали по стейку, мешаясь с крупной солью и темными перчинками. Появилось желание забыть про все манеры и просто впиться в этот кусок зубами.
Сдержался Чарльз немалым усилием воли.
Рассказывай, велел он, понимая, что вляпался во что-то куда более серьезное, чем рассчитывал.
Ну тут такое в общем Эдди осторожно опустился во второе кресло и потянулся к кофейнику. Твой приятель, который некромант, он полагает, что брак вы заключили не просто так, а нерасторжимый.
Мясо оказалось сочным.
И нежным. И вкус его, подчеркнутый приправами, доставил такое наслаждение, что Чарльз замычал.
Он сказал, что вы принесли клятвы. А свидетелями стали древние силы. Может, даже божества.
Сиу?
Не только может, племена помнят не так и много. Дед мой говорил, что когда-то были особые места. Эдди наполнил крохотную чашку, которую держал явно с трудом. Туда приходили, чтобы вершить суд. Или договор заключать. Или торговать. Или еще что ну, раньше, до вас, людей, тоже не особо мирно жили. Вот такие места и возникли. Там кровь всех первых. Орков, сиу, подгорников, даже людей. И потому-то там древняя сила. А потом появились люди с другой стороны моря, и все переменилось.
Чарльз вздохнул.
Стейк оказался куда меньше, чем выглядел, и закончился слишком быстро. Правда, под вторым серебряным колпаком обнаружились ломтики картофеля, обжаренные до золотистой корочки. А к нему бекон и тонкие острые колбаски.
Соус в соуснице.
Салфетки.
Может, сервировке не хватало изящества, зато еды было много.
Дед сказал, что в ваших храмах вроде как тоже есть эта сила, если туда и вправду ходят молиться. Верить. От души. Тогда да, тоже клятвы особыми становятся. А если нет
В общем, развода не будет? уточнил Чарльз.
Ну Эдди провел руками по лысой башке, с которой исчезла мелкая поросль, что пробилась за время пути. Извини некромант говорит, что можно, конечно, но лучше не рисковать. Вы ж и Силой клялись.
И еще кровью.
Идиот.
Но злости, странное дело, не было. В конце концов, именно Чарльз предложил эту женитьбу. И на обряд согласился добровольно. И и у него образование, опыт. Так чего уж тут.
Милисента как?
Да нормально. Вроде. Не знаю. Она ж она плакать не станет. И претендовать на что-то тоже, не думай.
Не думаю. Чарльз почесал шею, которая раззуделась просто-таки до невозможности. И не дергайся, я не собираюсь ее обижать.
Я и не позволю. Эдди глянул так, что кусок в горле застрял. Не знаю, выйдет чего у вас или нет, но вдовой остаться она всегда успеет.
И это, пожалуй, не прозвучало пустой угрозой.
Не думаю, что до такого дойдет. Чарльз протянул руку. Кофеем поделись. Р-родственничек
Глава 3
О превратностях брака и высокой общественной морали
Счастье было.
Конкретно в этой ванне. Огромной, даже больше той, что у нас дома стоит, тем паче наша давно облезла и водой если и наполнялась, то давненько. А тут ванна сияла, краны тоже сияли, и все-то вокруг сияло белизной и чистотой, чем внушало мне некоторые опасения. Я открыла краны и сунула палец под горячую струю.
А потом, как ванна наполнилась, залезла в воду.
И просто лежала, чувствуя, как отмокает шкура. Кажется, даже придремала немного, но не так чтобы сильно. Потом уже мылась. Долго. Натиралась душистым мылом, какой-то фигней в банке, про которую сказали, что она для кожи.
Пускай.
Но чем дольше я лежала, тем сильнее остывала вода, а в голове появлялись мысли да разные мысли. Большей частью о том, что Чарли новостям не обрадуется.
Он ведь граф.
Всамделишный.
И это я тут могу над графством его посмеиваться, а там, на Востоке, смеяться будут уже надо мной. Я даже высунулась, чтобы в зеркало поглядеть, чего явно делать не стоило. Из зеркала на меня поглядела смуглая до неприличия еще немного, и с сиу по цвету сравняюсь девица с темными волосами и резкими чертами лица. Губы у нее были тонкими и большими. Помнится, судейская дочка еще мой рот жабьим обзывала. Нос с горбинкой. Глаза глаза пожалуй что и ничего. А вот шея длинная, как у жирафы, которую я на картинке видела. И сама тощая.
Кости торчат.
Кожа кожа вон ниже шеи белая. И на руках тоже, будто я то ли перчатки надела, то ли вымазалась. А матушка еще когда предупреждала, что приличные девушки носят перчатки.
И маски от солнца.
Я бы, может, и носила.
Но не помогла бы мне маска. Даже если загар отскоблить, все одно я останусь не совсем человеком. Может, не настолько, как Эдди, но коль приглядеться, то чувствуется во мне иная кровь.
И вообще
С этой мыслью я нырнула в остывающую воду, под которой и сидела, пока хватало дыхания. А как закончилось, то вынырнула.
Прекрати, Милли, сказала я своему отражению, стараясь подражать Мамаше Мо. Вот кто умел изгонять бесов, в том числе и трусости. Вовек в ванной не спрячешься.
А вот волосы мыть надо.
Я и вымыла. Дважды. А они все одно остались черными и спутанными. И белый мягкий халат, который единственный нашелся из чистой одежды Эдди обещал решить вопрос, нисколько не успокоил.
Я осторожно приоткрыла дверь и ничуть не удивилась, обнаружив графчика.
Графа.
К мужу стоит относиться серьезно. Он сидел на белом диванчике и глядел в пустую кружку.
На кофейной гуще гадаешь? спросила я, потому что нужно же было чего-то сказать.
Подозреваю, основное он узнал от Эдди. А я я стою. С полотенцем на волосах. Мамаша Мо так закручивала, чтоб не просквозило. Тут, конечно, сквозняков нету, но с полотенцем все одно как-то спокойнее.
Скорее, думаю.
Злишься? Не люблю недоговорок.
Я бы вот злилась, если по-хорошему. Да и и должна бы, странно, что не злюсь. Я ведь тоже не хотела замуж. Но
Нет, он покачал головой. Ничуть. Сам должен был подумать.
Эдди говорит, что все не так страшно. Что надо просто изучить клятву, и и, может, что-нибудь придумаем.
Придумаем, соврал Чарльз.
А я взяла и поверила.
Там вода есть горячая. Хорошо. Правда, одежды нет, но Эдди сказал, что купит на первое время. А потом уже сами.
Как мы вообще сюда попали? Чарльз отвел взгляд, а я вспомнила, что из той самой упомянутой одежды на мне только халат.
И это как-то неудобно, что ли. Не в том смысле, что в халате, но просто вдруг подумалось, что он муж и вообще. А я в халате стою.