Что смешного?
Ты забавный. Никогда раньше не видела людей.
Я тоже. Ну, то есть не людей, конечно, сиринов, вздохнул Добронрав. И только теперь до него по-настоящему начало доходить, что он и правда впервые видит настоящую птицу сирин! Возможно, он первый за годы или десятилетия, кто в Лихоборе говорил бы с этой чудесной птицей. От этого становилось одновременно жутко и волнующе. В хорошем смысле, как волнуешься перед тем, как получить подарок на именины. Кровь закипала в жилах.
Птицыдева снова начала обходить человека кругом, рассматривая с ног до головы. Перед ней сидел худой долговязый парень. Короткая светлая шевелюра стояла дыбом, что придавало ещё большей схожести с соломой. Голубые глаза от страха были размером с блюдце.
Добронрав тоже с удивлением рассматривал крылатую девчонку. От головы и до грудины она была человеком, на вид лет шестнадцати-восемнадцати. Распущенные светло-русые волосы свободно спадали за плечи. Несмотря на то что в затянутом туманом сумрачном лесу стояла почти темень, перья, которые покрывали всё остальное тело сирин, временами немного поблёскивали и отливали зелёным.
Взгляд мальчишки метался туда-сюда, не зная, на чём сосредоточиться. Ему хотелось смотреть на всё разом: на фантастическое тело огромной птицы, на чудесную и вполне человеческую грудь или на божественно прекрасное лицо. Остановился на втором.
Сирин это заметила и посмотрела вниз.
В чём дело? С ними что-то не так?
Добронрав понял, что его раскрыли, и покраснел до корней волос.
Что? испугалась сирин. Тебе плохо? Ты сейчас умрёшь? Ты весь красный! Это нормально для людей? Вы меняете свой цвет в зависимости от времени дня? А ты не лопнешь сейчас, как перезрелая ягода? Это было бы фу. А как люди умирают?
Она наконец замолчала и на всякий случай отошла подальше.
Твои Добронрав указал пальцем.
Груди? подсказала птица.
Да!
А что с ними?
Они голые! прошептал мальчишка в ужасе и с восхищением одновременно.
Ну да, в свою очередь оторопело вымолвила птица. Чтобы летать, грудь должна быть свободна. А зачем её прятать? Тепло же.
И тут Добронрав понял, что да совершенно незачем.
Ты здесь один? Что ты тут делаешь? Люди в нашем лесу не живут. Откуда ты взялся?
Я Да я ну, э, он принялся чесать затылок в надежде что-нибудь придумать. Признаваться, что просто проверял себя на вшивость и сдуру сунулся туда, где от страха чуть концы не отдал, почему-то не хотелось. Гулял тут мимо. Забрёл.
Ты просто гулял? Глаза птицы загорелись интересом. Значит, никаких дел нет? Расскажи мне про людей!
Э
Вы носите эти тряпки, потому что у вас нет перьев?
Добронрав посмотрел на свою одежду, и ему почему-то стало стыдно.
Да. У нас нет перьев, и нам нечем прикрыть, Добронрав замолчал, потому как сообразил, что, хоть у сирина и есть перья, кое-что они всё равно не прикрывают. И это ничуть не беспокоит саму птицу. Ну, короче, чтоб не мёрзнуть. Да.
А что вы едите? У нас говорят, что люди едят корни растений.
Э, ну да И такое бывает, лук там Разное едим.
Ты птенец? вдруг спросила сирин.
Чего? А Ну да. Нет. Я не ребёнок, я уже отрок. Почти муж.
А сколько тебе лет?
Двенадцать. А тебе?
Двадцать четыре.
Сколько?! почему-то тот факт, что птица старше его в два раза, оказался весьма неприятным открытием. Тем более что выглядела она гораздо моложе.
Двадцать четыре, оторопело произнесла сирин, не понимая, почему человек так удивился. А ты недавно вылупился, получается.
Ну, получается, так, упавшим голосом вымолвил Добронрав.
Странные у тебя крылья.
Крылья? Добронрав не сразу сообразил, о чём это она. А! Это руки. Они не для того, чтобы летать. Они для того, чтобы что-то ими делать. Еду выращивать или там оружие держать.
Оружие? снова удивилась птица.
Добронрав уже открыл было рот, чтобы рассказать подробнее, но сирин вдруг взмахнула крыльями и взлетела. Туман на том месте, где стояла птицыдева, закрутился в две спирали и поплыл в разные стороны.
Мальчишка облегчённо выдохнул. Он думал, что разговор окончен, но, как только встал, сирин опустилась на толстую ветку прямо перед ним.
Скоро здесь будут алконосты! зашипела она, почти не раскрывая рта. Срочно уходи!
Я не знаю куда!
Ты что, заблудился?
Парень удручённо кивнул.
Ладно, я выведу тебя!
В лесу стало ещё темнее. Добронрав вдруг понял, что ещё и очень холодно, особенно в насквозь мокрой рубахе. Туман по-прежнему висел над землёй, но с каждым шагом его становилось всё хуже видно. Мир просто погружался в беспросветную тьму.
Сирин постоянно летала вперёд на разведку. Потом возвращалась и говорила, куда нужно идти. Несколько раз мальчишке приходилось прятаться и отсиживаться в кустах.
Алконосты будто чувствовали его. Если путь был чист и Добронрав направлялся в его сторону, обязательно где-нибудь впереди появлялся алконост, и приходилось тут же сворачивать. Может, их в роще водилось так много, что встречались буквально на каждом шагу, но у мальчишки было иное мнение на этот счёт.
Его сирин тоже с каждым возвращением нервничала всё сильнее. Добронрав хотел верить, что это от того, что ей хочется вывести его из рощи живым, а не по какой-то другой причине.
Когда за деревьями замаячил просвет, все вздохнули с облегчением.
Добронрав выбежал под открытое небо, и с плеч будто свалилась гора. Туман обрывками последовал за ним, словно не хотел отпускать, но уступил, растворился в лучах заходящего солнца. Мальчишка вздохнул и упал на колени в траву. Было теплее, чем в лесу, но беглец всё ещё дрожал.
Снаружи оказалось и куда светлее. Даже несмотря на тучи, что ходили уже давно.
Ну, чего остановился? Алконосты чуют тебя и скоро будут здесь!
Это отрезвило его. Добронрав быстро встал и повернулся к лесу.
Сирин видно не было, но он знал, что она ещё там.
Постой, как тебя зовут?
Беги отсюда, дурак!
Меня Добронрав!
Молиба! Ну же!
Добронрав послал лесу широченную улыбку и что есть мочи припустил обратно к Лихобору.
Глава 3
Молиба, выдохнул Азарь.
Он держал её на руках. Сирин закуталась в крылья, как в покрывало, и положила голову человеку на плечо, уткнувшись носом в шею. Она уже не плакала, лишь изредка остаточные спазмы схватывали её горло, и Молиба вздыхала совсем как человек.
Ты пахнешь не как все остальные люди, сказала она, немного задрав голову.
Это радует.
Губы сирин чуть дёрнулись, что можно было бы счесть за улыбку.
Не хочешь быть одним из них?
Зачем задавать вопрос, на который заранее знаешь ответ?
Добронрав, я не читаю твоих мыслей. Потому и спрашиваю.
Жаль, что не читаешь. Словами я не смогу выразить и половины того, что хотел бы.
И не надо. Именно это видно даже тем, кто не умеет читать мысли.
И что же меня выдало? сказал Азарь и посмотрел на разбитые черепки у полога фургона и жирное пятно на ковре от похлёбки.
Молиба проследила за его взглядом и улыбнулась.
Скотина! выругался ересиарх. Он отчаянно тянул левый рукав ниже на запястье, чтобы Молиба не заметила отсутствия V-образного шрама, который сирин оставила ему для защиты. Тебя же нельзя этим кормить!
Сирин дёрнула плечиком.
К этому можно привыкнуть.
Да и духота здесь, продолжал Азарь, задумчиво осматривая шатёр Молибы. Тесно. Хуже клетки.
Я привыкла. Забудь об этом, Добронрав, пожалуйста! Лучше расскажи мне, как ты жил? Что
Что со мной случилось? усмехнулся он, на миг став похожим на себя прежнего.
Сирин подняла голову и печально заглянула в глаза. Осторожно, едва касаясь, провела кончиками перьев крыла по обезображенному лицу.
Поделись со мной своей болью.
Нет. Нет, Молиба. С тебя довольно и твоей собственной.
Раньше ты мог рассказать мне обо всём.
Азарь вздохнул и нежно усадил сирин подле себя. Потом он встал и размял затёкшую спину.
Молиба, я сделал много такого, чем не могу гордиться. О чём даже не хочется вспоминать. Может, потом, он немного помолчал и добавил: Я сейчас вернусь.
Добронрав! сирин закричала так отчаянно, что Азарь вздрогнул. Сжал кулаки и глубоко вздохнул, запрокинув голову. Не уходи
Я быстро.
Добронрав!
Ересиарх ещё несколько раз вздохнул, потом склонил голову и ладонями потёр глаза.
Не зови меня больше так. Я Азарь.
И не давая ей более возможности себя остановить, Азарь решительно выпрыгнул из фургона.
Свежий воздух резко ударил в нос, отчего мир слегка закружился. В голове зазвенело. Ересиарх продул уши и отыскал взглядом костёр, за которым ели лицедеи. Теперь там остался только громила Достослав, который блаженно выскребал из котелка остатки похлёбки. Остальные работники балагана собирались в путь. Господина Иноша нигде не было видно.
Азарь решительно двинул к костру. По пути ему попался Лежан. Калека схватил его за грудки и хорошенько встряхнул. Глаза старика полезли на лоб.
Э, ты это чего? А?
Кто вам сказал кормить так сирин?
Так это Господин Инош. А ему хмырь тот, у которого он птицу-то прикупил.
Азарь недоверчиво прищурился.
Ему кто-то продал Молибу по собственной воле?
Так я это, откуда ж мне знать? Лежан принялся разводить руками. Мож, там и как иначе было, кто ж его знает? потом зазывала хитро заулыбался. Так ты чего, знаком с ней, чё ли?
Знаком, знаком. Отныне кормить Молибу буду только я, понял? Пока она у вас тут концы не отдала на таких харчах. Так своему Иношу и передай. Я знаю, как нужно правильно кормить сиринов. Понял?
Усёк! послушно закивал Лежан.
Ну, и добро.
Азарь отпустил балаганного артиста и пригладил ему рубаху. А потом как ни в чём не бывало двинул в сторону, где поляна плавно переходила в редкий берёзовый подлесок. Проходя мимо костра, ересиарх подобрал небольшой топорик. По давней привычке он держал его почти у самого обуха.
Азаря окликнули. Он обернулся и недоумённо уставился на Лежана. Зазывала смотрел на него прямо, без какого бы то ни было намёка на страх. Разве что с толикой лукавого любопытства.
Слышь, а величать-то тебя как? А то этот твой Пазей всё малыш да малыш. Мы, конечно, люди ко всему привычные. И всё же.
Азарь поколебался, но всего мгновение.
Азарь.
Ну, вот и славно, Лежан расплылся в улыбке. А то не по-людски как-то. Давай не задерживайся!
И махнув рукой, зазывала удалился куда-то в сторону фургона акробатов.
Судя по его реакции, зазывала ничего не слышал про Азаря.
Или он очень хорошо притворяется, задумчиво произнёс вслух калека.
Но долго размышлять об этом времени не было: его ждала Молиба.
Азарь снова пошёл к лесу и с удовольствием отметил, что ему удаётся идти почти бесшумно. В последнее время тело так часто подводило, что он едва не заплакал от удовольствия. Когда ты здоров, молод и полон сил, то не замечаешь, насколько проворен. А коли и замечаешь, то не ценишь. Это было у тебя всегда, ты привык принимать всё как данность. Но стоит отобрать здоровье и силы и начинаешь понимать цену таким моментам, как этот.
Добравшись до подлеска, Азарь коротко размахнулся топором раз, другой, третий. Время собирать бересту наступит ещё не скоро, но сейчас и так сойдёт. Счистив со ствола внушительный кусок, калека свернул его и засунул под мышку. Потом, расчищая себе дорогу топором, он пошёл глубже в лес.
Некоторое время Азарь ходил и собирал бруснику себе в подол. В какой-то момент ему встретились метатели ножей. Они тащили дичь аж в трёх кожаных мешках.
О! удивился Гурко, увидев Азаря. А ты чего? А, ягодки решил в дорогу набрать? Эт правильно.
Это для сирин.
Чего? лицо Ферко вытянулось, став похожим на правильный треугольник. С чего бы?
Я разбираюсь в сиринах. Если вы продолжите кормить её так, как кормили, она протянет весьма недолго.
Ты что, когда-то тоже ходил с балаганом? весело спросил Гурко, заподозрив в Азаре товарища по цеху.
Нет.
А откель тогда знаешь? Гурко хитро сощурил один глаз и встряхнул мешок с дичью на плече, чтоб лежал удобнее.
Я изучал сиринов.
Расскажи Сластолине, она обычно сиринку кормит, выпалил Ферко, который внезапно ни с того ни с сего стал очень хмурым. Идём, Гурко. У нас ещё забот полон рот.
Метатель ножей ухватил товарища за рукав и поволок вон из леса. Гурко с удивлением уставился на него. Они уже прошли мимо Азаря, когда он их окликнул:
Эй, мужики!
Оба остановились и повернулись к нему. Ферко, кажется, стал ещё мрачнее.
Ну?
Что у вас в мешке?
А тебе не всё ли равно?
Гурко фыркнул и примирительно положил ладонь на плечо другу.
Эй, Ферко, ты чего взъелся-то? Он даже ничего такого не сказал. Дичь у нас. Глухарь, куропатки, пара белок.
Тоже солить будете?
Не, Гурко расплылся в улыбке. Этим пусть Хали-Гали занимается, а с нас на сегодня довольно. Верно я говорю?
Он подчёркнуто весело ткнул локтем в бок второго метателя ножей. Ферко немного повеселел.
Да уж известное дело! Ладно, будет лясы точить, пошли. И ты, птичник, давай пошустрее.
Азарь придержал его за рукав.
Оставьте пару белок для сирина.
Да потом возьмёшь, сколь надо. Всё ж в бочках будет у Лежана, отмахнулся Гурко.
Нельзя солить, веско обронил Азарь.
А, вон оно чё
Оставим, посулился Ферко и наконец увёл товарища подальше от Азаря.
Калека краем уха услышал последние несколько фраз, что сказал Ферко товарищу:
Видал, как он топор держит? Это хват профессиональных убийц, которые навыкли драться в самой гуще, где как следует не размахнёшься.
Азарь мрачно ухмыльнулся.
Сам ересиарх ещё некоторое время собирал бруснику. Потом голыми руками выкопал охапку корней лопуха и чистотела. Со всем этим он вернулся в лагерь, забрал у метателей ножей белку и освежевал её. Шкурку отдал акробаткам авось чего из неё потом сошьют, а заодно рассказал и показал, как готовить правильную трапезу для сирин. Уж это-то наверняка пригодится.
Сборы почти закончились, бродячие артисты снимались с постоя и готовились снова в путь.
Разложив белку на куске бересты, Азарь присыпал её ягодами, зажал под мышкой коренья и двинул к фургону. Уже на самых подступах дорогу ему преградил философ.
Луги, давай потом, я сейчас немного занят.
Пазей! зашипел на него Лугин и принялся махать руками. Я же просил называть меня здесь Пазеем!
Пазей, Пазей
Тебе же хватило ума не назваться Азарем? подозрительно спросил старый философ.
Азарь пожал плечами.
Ой, дурак, Лугин сморщился.
Слушай, Лу Пазей, Пазей. Мы с тобой не такие важные птицы. Быть может, нас и ищут сейчас все рытники Горнего, но должна пройти ещё пара-тройка месяцев, прежде чем в балагане что-то о нас услышат. До истории с нетопырем мы были не так известны. Это всё, что тебя беспокоит? Азарь красноречиво посмотрел на разделанную белку.
Лугин поморщился.
На самом деле нет. Насколько я понимаю, эта сирин та самая девица, что не даёт тебе спать по ночам и заниматься нормальными человеческими вещами.
Азарь кивнул. Лугин продолжал:
И что ты собираешься проводить с ней много времени.
Да.
Соответственно, и ехать ты будешь в одном фургоне с ней.
Точно.
И вряд ли позволишь мне так уж долго находиться вместе с вами.
Именно.
Хочу, чтобы ты знал: я не вижу в этом ничего хорошего, Лугин серьёзно посмотрел Азарю в глаза. Но зная тебя, я даже не собираюсь тратить время на уговоры не видеться с ней.
Мудрое решенье.
Ещё бы. Из нас двоих мудрец пока ещё я, а не ты. И как мудрец я решил попросить тебя о другом. Узнай у сирин про «разрыв». Как его закрыть? Если кто-то и может на это ответить, то только она!
Ты в своём уме, Луги?
Лугин побагровел.
Пазей, Пазей, ересиарх примирительно закивал. Мы не виделись почти десять лет. Десять! Думаешь, у нас не найдётся темы поинтереснее твоего «разрыва»?
Моего «разрыва»? старый философ едва не взорвался, но невероятным усилием воли взял себя в руки. Может, это я разрезал ту звезду?