Внезапно во двор вылетела пестрая курица, за ней гналась женщина в темном платье. Двое мужчин, подметавших двор, присоединились к погоне; отчаянно квохча, курица кружила по двору, постоянно проскальзывая между ног ловивших. Наконец, один из мужчин прыгнул и ухватил пеструшку за лапы, курица возмущенно закудахтала. Женщина бесцеремонно схватила ее за ноги и потащила вглубь замка, неся вниз головой. Курица изгибала шею и продолжала кудахтать.
Бетони, появившаяся в комнате с завтраком, так и застала меня у окна, подсматривающей за утренней жизнью замка. Поставив поднос, она неодобрительно покачала головой, но лишь спросила, желаю ли я одеться. Я подумала и пожелала. Девушка в нерешительности застыла над сундуком, ожидая, что я выберу платье. «Ты обрела свободу» пронеслось в мозгу. В конце концов, это всё считается моим! Я выгрузила на кровать ворох вещей, оставив пару рубашек, чтобы прикрыть золото.
Думаю, надо взглянуть, что здесь.
Служанка радостно кивнула. Битый час мы с ней раскладывали на кровати платья, рубашки и чулки. И теперь я растерянно смотрела на все это великолепие. Бархат, шелк и тончайшая шерсть переливались всеми цветами радуги. Золото вышивки блестело в солнечных лучах. Бетони восхищенно замерла рядом, ожидая, что же я все-таки выберу.
Синее! распорядилась я, вызвав очередной удивленный взгляд.
Это было платье из темно-синего шелка с красной вышивкой, не то цветы, не то кораллы.
После тщательного изучения себя в зеркале я решила, что все-таки цветы. Платье было будто сшито на меня. Если бы не волосы, торчавшие во все стороны (никогда не ложитесь спать с мокрой головой!), я вполне смогла бы сойти за принцессу. Позавтракав молоком и свежими булочками и позволив Бетони поколдовать над моими волосами, я вышла из комнаты.
Замок напоминал муравейник. Все куда-то спешили, суетились, перекидывались ничего не значащими фразами. Я бесцельно побродила по коридорам, ощущая себя совершенно лишней, и оказалась в одном из многочисленных внутренних дворов.
Здесь, в безветрии и при ярко сияющем солнце, было даже жарко. Я с удовольствием присела на теплую лавочку и подставила лицо солнцу. Неподалеку чирикали какие-то маленькие птички, над башней пронеслась черно-белая чайка. Около противоположной стены большой жук пытался взобраться на одуванчик.
Миледи
От неожиданности я подскочила. Рядом со скамейкой стоял тот самый викинг, который вчера так яростно обвинял меня в том, что я жила за стеной. Как же его зовут? Ах да, Таллорк. Сегодня он был в короткой темной тунике и без меча. Его глаза покраснели, словно он полночи не спал. Он смотрел на меня с видимым смущением.
Простите, я Он вздохнул, собираясь с силами. Я хотел извиниться, я не должен был
Ладно, проехали!
Я махнула рукой, обрывая его.
Куда поехали? не понял он.
Я прикусила язык: надо следить за своей речью, а то ведь он может и донести
Алан рассказал мне про вас и про про то, как вы здесь очутились. Я решила отвлечь его от своих неосторожных слов. Мне очень жаль.
Он лишь обреченно кивнул на скамью:
Позволите?
Да, конечно!
Я с готовностью подвинулась. Он аккуратно присел на край и вздохнул.
Алан не все знает. Я тогда обезумел. Собирался идти сразиться с коннунгом. Дес Герцог, он тогда еще не был герцогом, он выбил у меня меч, скрутил и три дня держал связанным, пока я не пришел в себя. А потом Он замолчал, вновь переживая все события. Я я не знаю, как он это сделал, но вместе с отрядом мы нашли этот легион.
Я недоверчиво взглянула на него. Глаза Таллорка горели страшным огнем мести.
Я вдруг воочию увидела серую дорогу, тянувшуюся у склона холма между деревьев. Зеленая трава покрыта инеем, бурая прошлогодняя листва шелестит под ногами, доспехи, выкованные из лучшего римского железа, звенят в такт шагам. Туман ползет между деревьями, тонкими змеиными струйками забираясь под доспехи, принося с собой пронизывающий холод. Страшно, очень холодно и страшно.
Внезапно в привычный шум леса врезается скрип. Миг и огромное дерево падает прямо на дорогу, преграждая путь. В эту же самую минуту туман вспыхивает алым.
«Пикты! Ужас несется по рядам. Держать строй!»
Римляне ставят щиты на землю, но поздно: горящие шары, сплетенные из веток и травы, облитые смолой, уже сминают ряды, за шарами появляются сами хозяева леса полуобнаженные варвары, чьи лица и тела покрыты непонятными рисунками.
Дикий вой, рев и звон оружия. Кровь, кровь везде, на зеленой, подернутой инеем траве, на коре высоких деревьев. Вонь горелых тел смешивается с солоноватым запахом крови. Из этого ада выскакивает всадник, снимая с головы и отшвыривая расколотый надвое шлем викинга. Его пепельные кудри слиплись от пота, лицо забрызгано кровью. Темно-серые, почти черные глаза горят диким огнем гнева. Золоченый орел символ владычества Рима лежит в луже крови. Всадник с пепельными волосами презрительно улыбается и мечом отсекает орлу оба крыла.
Мы вырезали их, вырезали всех, словно овец!
Слова Таллорка вернули меня на землю. Я выдохнула, все еще ощущая себя далеко в лесах северной Британии. Мужчина замолчал, опустив глаза. Носком сапога он ковырял землю.
Таллорк, вдруг спросила я. Кто тогда отрубил крылья орлу?
Он с ужасом посмотрел на меня:
Откуда вы это знаете?
Неужели он этого не говорил? Значит, я видела это сражение? Но как? Я постаралась как можно более небрежно пожать плечами:
За стеной ходили разные слухи. Орла ведь так и не нашли
Таллорк пристально посмотрел на меня, пытаясь пробуравить взглядом. Я спокойно смотрела ему прямо в глаза. Он вздохнул, признавая свое поражение в этом поединке:
Десмонд. Он привез орла норвежскому коннунгу.
Почему у него светлые волосы?
Это вырвалось у меня непроизвольно. Я тут же прикусила язык. Собеседник недоуменно нахмурился:
У кого?
У Десмонда. У его брата и сестры они темные.
Вы и это знаете?
Да.
Тогда вы должны знать, что его мать дочь коннунга, а вот мать Алана и Агнесс была наложницей. Рагнилейв привез ее откуда-то с юга.
Рагнилейв?
Отец Десмонда.
Что-то в его голосе заставило задать меня следующий вопрос:
Он был хорошим правителем?
Не знаю, меня тогда здесь не было. Он хлопнул себя по бедру и поднялся. Простите, я, наверное, не должен был говорить все это.
Он коротко поклонился и ушел, оставив меня в глубочайшей задумчивости по поводу того, что я только что видела. Что я это видела, сомнений нет, но как это получилось? Может, тогда получится и вернуться обратно силой мысли?
Я крепко зажмурилась, голова начала кружиться. Мне казалось, что я начинаю проваливаться куда-то, мир медленно наклонялся ох! Земля оказалась достаточно твердой. Я открыла глаза. Стены замка все так же возвышались вокруг, а желтый цветок издевательски качался перед моим носом.
Черт! я стукнула кулаком по земле.
Затем встала и отряхнула платье. Ушибленная рука болела. В глазах защипало. Я судорожно выдохнула, прогоняя слезы. Стараясь рассуждать логически, я начала вспоминать все события минувшего дня: прилет на острова, поездка к кольцу Бродгара, и потом я очнулась в замке. В памяти мелькнули какие-то голоса.
Бетони сказала, что меня выбросило штормом на побережье. Может быть, мне нужно вернуться на то место? Понимая, что оставаться здесь глупо, я побрела обратно в замок.
Разумеется, я заблудилась. Это выяснилось практически сразу, когда, поднявшись на галерею второго этажа, я увидела два коридора, ведущие в разные стороны. Останавливать деловито снующих мимо людей или же приставать к стражникам с вопросами я не решилась, поэтому печально побрела по одному из коридоров, справедливо решив, что неудачная попытка тоже результат.
Свою ошибку я поняла, когда увидела несколько одинаковых дверей. Мне оставалось либо стоять на месте, либо бродить по замку в надежде случайно попасть в нужное крыло. Стоять было холодно, по коридору вальяжно, по-хозяйски гуляли сквозняки, поэтому я неспешно побрела вперед.
Коридор уперся в винтовую лестницу, расположенную в круглой башне. Хорошо поразмыслив, я решила, что подняться всегда успею, и направилась вниз.
На лестнице было темно, и пару раз я чуть было не упала, скользя в своей полностью кожаной обуви по полированному камню. Спустившись, я выдохнула и взялась за дверь. На удивление, она открылась очень легко, и я вышла во двор, к свету и розам.
Пурпурные, розовые, белые и желтые, они росли в саду под защитой массивных замковых стен. Я, зачарованная, сделала несколько шагов вглубь, между розовых кустов, чьи нестриженые ветки касались моей макушки. Кое-где на особо солнечных местах уже распускались разноцветные бутоны.
Воздух был по-летнему сладким, сплетая воедино запах моря, солнца и роз. Захотелось забыть все свои горести и насладиться этим мгновением. Я прошлась по едва заметной тропинке, заросшей травой, провела рукой по зеленым упругим листьям. Особо настырная плеть сразу же впилась колючками в подол моего платья. Я наклонилась, чтобы аккуратно отцепить ее, и замерла, услышав звуки шагов. Осторожно выглянув из-за кустов, заметила того самого блондина, с которым Агнесс заигрывала за обедом. Филипп!
Он все так же напоминал иллюстрации в рыцарских романах: высокий, статный, одетый в шелка и бархат. Но красивое лицо искажала гримаса, а голубые глаза полыхали гневом. Я поежилась, ощущая ту ярость, которая исходила от него, и предпочла скрыться за кустами, опасаясь, что этот злой принц из сказки может превратить меня в жабу.
Я осторожно пятилась, пока не оказалась в самых густых зарослях у дальней стены. Теперь, чтобы покинуть сад, мне пришлось бы пересечь тропинку и встретиться лицом к лицу с белокурым красавцем. Наверняка он посчитает, что за ним следили.
Я тяжело вздохнула, надеясь, что Филиппу быстро надоест одиноко прохаживаться среди кустов и он предпочтет удалиться в более людное место, где его привлекательность будет по достоинству оценена.
Затаившись в своем убежище, я чувствовала себя напроказившей школьницей. Конечно, проще всего было бы с самого начала не сходить с тропинки и, спокойно поздоровавшись с Филиппом, уйти, и я уже раскаивалась, что поддалась порыву.
Время тянулось неимоверно медленно. Собравшись с духом, я напомнила себе, что я взрослая самостоятельная женщина, и собралась выйти на тропинку, когда дверь, ведущая в башню, со стуком распахнулась, и в сад влетела Агнесс. Ее лицо разрумянилось от бега, мелкие прядки выбились из кос и теперь обрамляли лицо пушистым ореолом.
Филипп! Девушка повисла на шее красавца, с обожанием заглядывая ему в глаза. Я пришла, как только смогла. Ты злишься? Я слишком задержалась, да? Прости меня, но они все они так следили
Конечно следили. Он холодно отстранился и расправил смявшуюся тунику. После твоей выходки за ужином О чем ты только думала! Если Десмонд узнает!..
Агнесс раздраженно повела плечом и гордо вздернула подбородок:
Пусть! Если он думает, что меня можно запугать или сломать, то он глубоко ошибается!
Дура! обругал ее Филипп. Ты знаешь, что он собирается отослать меня обратно?
Что? Но тогда твой отец может возобновить вражду.
Через два круговорота луны я должен буду поехать на большую землю. Филипп замолчал, а потом продолжил уже проникновенно-чувственным тоном: Любимая, мы можем уехать вместе в замок моего отца.
Уехать? Вместе? Но Она прикусила губу. Десмонд он никогда не даст согласия. Ни он, ни Алан.
Они все могут катиться к воронам! картинно рявкнул красавец.
Судя по всему, эта часть разговора была тщательно отрепетирована.
От шума чайки взмыли в воздух и, громко крича, принялись кружить по небу. Филипп с досадой глянул на них и продолжил уже чуть тише:
Послушай, это наш шанс. Он с силой сжал плечи возлюбленной, не замечая, что девушка морщится от боли. Мой отец он благословит нас. Жрецам этого достаточно.
Во взгляде Агнесс сквозило отчаяние. Она затравленно оглянулась, словно ища поддержки у розовых кустов.
Я я не знаю пролепетала она. Если я уеду
То мы будем вместе! перебил ее Филипп.
Да, но Десмонд
Агнесс, он никогда не согласится! Вспомни, что случилось, когда ты, следуя традиции, попросила его одобрить наш брак!
Он убьет меня. И тебя.
Если мы уедем, я смогу защитить тебя! уверенно произнес блондин.
Слишком уверенно, чтобы это было правдой. Но Агнесс поверила.
Как бы я хотела быть с тобой! в отчаянии прошептала она.
Так решайся!
Филипп напряженно всматривался в лицо девушки. Она всхлипнула и покачала головой:
Это невозможно. Они все следят Вчера Вивиан глаз с меня не спускала.
Старая ведьма! До сих пор мнит себя почти герцогиней! Филипп наконец-то дал выход своему гневу. Почему ты ее не выгонишь!!!
Я не могу
Агнесс испугалась этой вспышки и попятилась. Филипп снова схватил ее за плечи и тряхнул, будто огромную куклу.
Агнесс, ты сестра герцога! Ты не должна терпеть в доме эту шлюху! Мало тебе было того, что она жила с твоим отцом!
Филипп, я делаю что могу ты же знаешь, что никто меня не послушает никто. Все вокругслуги, стражники верные слуги герцога. Десмонд подчинил их себе, отнял волю Она прильнула к возлюбленному и разрыдалась. Они презирают меня! Считают капризной девчонкой!
Судя по выражению лица, Филипп разделял мнение большинства. Тем не менее, он театрально вздохнул и тыльной стороной ладони старательно стер слезы с девичьих щек:
Прекрати. Ты же знаешь, я не люблю, когда ты плачешь.
Агнесс послушно кивнула, стараясь не очень сильно шмыгать носом, но губы подрагивали от сдерживаемых рыданий. Филипп натянуто улыбнулся:
Милая, хватит! Я не сержусь на тебя, но ты же знаешь, как меня раздражает эта прихлебалка, которая, пользуясь тем, что удовлетворяла твоего отца, теперь постоянно околачивается в замке, завоевав благосклонность твоего брата.
Дес не спит с ней!
Он будет благоволить любому, кого ненавидела твоя мать!
Филипп будто выплюнул это. Агнесс вздрогнула и опустила взгляд. Блондин прищурился. Со стороны было заметно, что он пытается совладать с собой.
Агнесс, послушай меня. Филипп взял девушку за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. Тебе придется выбрать: или Десмонд, или я!
Я я знаю, пролепетала она, но
Голубые глаза мужчины опасно вспыхнули.
Агнесс, Десмонд никогда не позволит тебе выйти замуж! Ни-ког-да! По законам пиктов именно ты наследница всего! Твоя мать была дочерью вождя! Неужели ты не будешь бороться за то, что принадлежит тебе по праву?
Я я понимаю Ее голос был наполнен горечью, она нервно обрывала листья с ближайшей ветки, не обращая внимания на колючки. Но что я могу поделать? Я одна в замке С помощью своего дара Дес подчинил себе всех, даже Алана.
Взгляд Филиппа смягчился.
Ты не одна, мы вместе.
Он притянул девушку к себе и склонился, целуя. Она пылко ответила, обвивая руками его шею.
Словно в танце, они прошли к дальней от меня стене. Зелень листвы скрывала происходящее, но звуки не оставляли сомнений: еле слышный шепот, шорох одежды, тяжелое дыхание, короткий, похожий на вздох, вскрик Агнесс.
Я уже тысячу раз пожалела, что вовремя не ушла, с каждой минутой ситуация становилась все более щекотливой. Раздался протяжный стон Филиппа, и наступила тишина.
Мне пора, иначе меня хватятся, Агнесс опомнилась первой.
Филипп в ответ только промычал «угу». Я осторожно выглянула из-за кустов. Растрепанная и слегка порозовевшая девушка показалась на тропинке, Филипп шел рядом с ней. Его глаза были полуприкрыты, точно у кота, нежившегося на солнце. Агнесс с собачьей преданностью всматривалась в его лицо, словно боясь, что он недоволен случившимся. Остановившись у двери, Филипп запечатлел последний короткий поцелуй на ее губах.