Не знаю, зачем я схватила мерцающий кристалл и посох, подобрав подол, рванула к выходу, спеша скорее оказать подальше от этого сумасшедшего. Но выскочив из шатра, под громогласный крик грубияна «Рей, не дай ей уйти!», на мгновение оторопело замерла, увидев знакомые из сновидений улицы. И снова подорвалась, услышав грохот за спиной, не оглядываясь и не разбирая дороги ринулась в толпу. Крик, визг, странные ругательства подгоняли меня всё дальше и дальше. Петляя словно испуганный заяц по узким улочкам, вздрагивая от грубых и злых окриков, я стремилась укрыться там, где не будет этого кошмара. Перемахнув через вонючую лужу, чуть не врезалась в тележку, я потрясённо смотрела на страшный, огромный нос, который успела поймать на лету, просипела:
Что это?! Мамочки быстро коснулась рукой своего лица, с облегчением выдохнула, убедившись, что нос на месте, тут же испуганно вскрикнула, когда под пальцами на подбородке нащупала что-то ползшее и противное на ощупь, Фу!
Лови её! Держи! Ведьма! снова раздалось улюлюканье за моей спиной, свист и яростный лай собак, только подстегнули мой спринтерский забег. Собрав остатки сил, я бросилась в узкую, тёмную подворотню, прошмыгнула в грязный переулок, пронеслась мимо каких-то развалюх, неожиданно для себя выскочила на поляну, оказавшись на открытом пространстве, растерянно остановилась. За спиной город и тот сумасшедший, впереди лес выбор был невелик и снова подхватив в руку подол какой-то длинной хламиды, я устремилась к высоким деревьям.
Цепляясь подолом за колючие ветки кустов, запинаясь о корни, путаясь в густой траве, я пробиралась всё дальше вглубь леса Не знаю, сколько я пробежала, прячась под сень густых крон, шатаясь от усталости и едва передвигая ногами, я, наконец, вышла к реке. Обессиленно рухнув на песчаный берег, набрала полную горсть ледяной воды, большими глотками утолила жажду, с тихим стоном откинулась на спину. И стоило только закрыть глаза, я тотчас уплыла в спасительную темноту, на краю сознания в голове мелькнула мысль, что это был самый ужасный сон из с тех, что я видела за эти три кошмарных дня.
Глава 3
Это не сон, не сон, как заведённая сбивчиво шептала и, наверное, уже больше часа двигалась вдоль реки, загребая босыми ногами песок, ракушки и мелкие камушки. Время от времени я замирала, старательно прислушиваясь к звукам. Но кроме шелеста листьев над головой, разноголосого пения птиц, журчания речушки и гула растревоженных мной шмелей и прочих насекомых, ничего не слышала. В очередной раз задавив в себе подступающую панику, отправлялась дальше, надеясь, что река всё же выведет меня к жилью и к людям.
Прошло уже, наверное, больше трёх часов с момента моего недоброго пробуждения. Очнувшись под непривычные для городского жителя лесные звуки, я, настороженно чуть приоткрыв глаза, с удивлением взирала на голубое без единого облачка небо, мелькающее в просветах между кронами густых и высоких деревьев. Меланхолично думая о небольшой вмятине на потолке в своей квартире, которую давно пора бы выправить, и о люстре, что требуется помыть пока на мой лоб не прыгнула маленькая, скользкая, лупоглазая лягушка и не зарядила по глазу мокрой лапкой, напугав меня до смерти.
С криком и руганью вскочив на ноги, стряхивая с себя противный будильник, я ошарашенно огляделась. Раскидистые кусты; высокая, сочная трава; прозрачная, как слеза, вода в реке и зелёная земноводная, с укором смотревшая на меня, вольготно разместившись на большом листе лопуха всего этого не могло быть в моей квартире. Да и странную хламиду, что сейчас была на мне, я не покупала, и больших, неудобных ботинок со сбитыми носами тоже не было в моём гардеробе. Руки, которые сейчас мелко дрожали, с чёрной окаёмкой вокруг коротких ногтей, шрамик между большим и указательным пальцем на правой руке, странная татуировка на запястье всё это не было моим.
Опасливо переступая через пучок колючей травы, я медленными шажками двинулась к реке, прокручивая в голове словно в ускоренной перемотке события прошлого дня. Не желая поверить, что сон, больше смахивающий на бред больного человека, мог вдруг стать реальностью, неосознанно замедляя свой шаг. Но даже со скоростью улитки, я всё же добралась до воды, невольно зажмурившись, страшась увидеть, что мне, может, не понравиться. Несколько минут безмолвно простояла с закрытыми глазами, слушая журчание воды, прежде чем взглянуть на своё отражение. И, наконец набравшись смелости, открыла глаза, чтобы тут же с криком отшатнуться. Страшная красно-коричневая кожа на лице бугрилась и отваливалась жуткими лохмотьями, волосы свисали паклей, брови серо-жёлтые торчали в разные стороны, а губы были чёрные как ночь. Старуха мерзкая, заживо гниющая смотрела на меня в отражении воды, скаля в немом крике свои жуткие губы. Безудержно щипая себя за руку, морщась от боли, я как заведённая повторяла: «Это не я. Это не я. Это сон, это всё ещё сон», но легче мне не становилось.
Не знаю, сколько я так простояла у воды, раскачиваясь словно маятник, со страхом вглядываясь в воду, пока зелёная «подружка», не желая оставлять меня и на минутку, не приземлилась рядом, разбрызгав капельки воды из небольшой грязной лужи, своим резким прыжком сбрасывая с меня мрачное оцепенение.
Благодарно улыбнувшись зелёненькой, я, устало опустившись на траву, сняла с себя тяжёлые ботинки, стащила хламиду, под которой скрывалось белое платье с длинным рукавом из мягкой и приятной на ощупь ткани. С недоумением оглядела молодые, без выпуклых вен ноги с маленькими ступнями, с удивлением провела ладонями по упругой груди, узкой талии, которые никак не могли принадлежать старухе, ещё раз взглянула на своё отражение. Через секунду ринулась к воде а через полчаса, мокрая по пояс, истерично скулила, рассматривая новую себя.
Симпатичная, молоденькая девушка с копной густых волос, которые скрывались под тугой повязкой и жутким париком. С пунцовыми щеками, от слишком усердного умывания. С пухлыми губками и красивой улыбкой С облегчением помахав своему отражению, я снова натянула на себя хламиду, чтобы в случае чего накинуть на голову капюшон, подхватив ботинки, попрощалась с лягухой, двинулась вниз по течению, раз за разом прокручивая свои воспоминания и вот уже больше часа, вспахивая пальцами ног влажный песок, продвигалась по лесу.
Всё же я заблудилась, подытожила, остановившись возле небольшого валуна, преградившего мне путь, пройдя ещё по моим прикидкам около часа, и есть хочется, хотя разгрузочный день вроде бы полезен для здоровья ха, кажется, на большом кусте есть ягода.
Заметив под незнакомым мне деревом куст с тёмно-синей ягодой, под голодное завывание желудка я радостно рванула к нему. Но внимательно рассмотрев переливающийся на свету продолговатый шарик, решила не рисковать. Не больно-то эта ягода была похожа на жимолость.
Может, грибы поискать? Сейчас лето или тёплая осень? говорила сама с собой, лишь бы не думать об этом странном месте, о том, как я очутилась в чужом теле, опасаясь, что ещё немного, и я окончательно сойду с ума. Решительно направилась к берёзке, надеясь там найти знакомые, а главное, съедобные грибы, через пару минут тщательного осмотра небольшой полянки, ликующе прокричала, есть один родненький! А вот и ещё один. Так а ты что здесь спрятался, думал не найду ну вот, обед найден, осталось разжечь костёр и поджарить беленькие, хм какая малость.
Судя по солнышку, скрывающемуся за макушками огромных деревьев, время близилось к полудню. Не знаю, что ела моя предшественница, но яростное урчание и боль в желудке подсказывали мне, что это было давно и немного. Поэтому я взялась за сбор хвороста и это оказалось самым простым занятием. Сложив небольшую кучку мха, белых пластинок берёзовой бересты и несколько сухих веточек, я принялась добывать огонь. Выполняя всё точно, как написано в учебнике по истории и показано в фильмах, которые когда-то братишка Насти увлечённо смотрел, ну и мы заодно просвещались, я усердно крутила палочку. Но и спустя час дурацкая ветка от моего усиленного трения не то что не загорелась, даже дымок под ней не затеплился, зато появились мозоли на ладошках.
Съесть сырыми? Задумчиво пробормотала, с сомнением оглядев коричневую шляпку, сердито буркнула, потерплю, ногой распинав бесполезную кучку, запихнула в карман балахона грибы, направилась к реке, хотя бы водой заглушить голодное рычание своего желудка. И выпив, наверное, горстей шесть, смыв с лица пот и паутину, которую успела насобирать, рыская по полянке, тяжело вздохнув, подхватила тяжёлые ботинки, двинулась дальше.
И только к вечеру, когда мрачные тени выползли из-за деревьев и кустов, захватывая всё больше территории, погружая лес в таинственные сумерки, а лучи заходящего солнца окрасили небо в багряный цвет, я добрела до маленького, покрытого зелёной ряской, лесного озерца, на берегу которого стоял небольшой домик.
Да неужели, неверующе просипела, едва передвигая ногами, устремилась к хижине, с опаской осматриваясь. Но чем ближе я подходила к домику, тем явственнее осознавала, что в нём давно никто не живёт. Крыльцо заросло травой и мхом, в окнах местами отсутствовали стёкла, часть стен были увиты плетьми какого-то вьющегося растения. С трудом пробираясь сквозь высокую траву, внимательно следя за округой, я невольно ускорила шаг. Всё же меня страшила даже сама мысль остаться в одиночестве ночью в лесу под открытым небом, а здесь какая-никакая, но всё же защита.
Эй! Есть кто? Хозяева?! громко прокричала, замерев у покосившейся и гостеприимно распахнутой настежь двери, прежде несколько раз в неё постучавшись. Но и спустя пару минут ожидания ничего, кроме скрипа старого дерева и шороха палых листьев на полу, я не услышала, похоже, никого нет, проговорила, решительно переступив порог. На улице с каждой секундой становилось всё темнее, и надо было успеть осмотреть дом.
Глава 4
Здесь и правда давненько никого не было, пробормотала, чуть притормозив у порога, настороженно осматриваясь. Кухня, а судя по несчетному количеству запылённых бутылочек на полках, кастрюль, сковородок, горшков и тарелок это была она, выглядела давно заброшенной. Пыль, что не один год собиралась по всем поверхностям этого дома, сейчас большей частью сконцентрировалась в углах, выглядела как что-то мягкое и живое, а паутина и сухие листья придавали ей особое очарование. На приземистом буфете с полочек свисала ажурная бахрома, по которой, перебирая всеми своими восемью лапками, бегал внушительного размера паук. Единственное окно в помещении оказалось целым, но стёкла были настолько грязными, что с улицы едва пробивался свет. Быстро заглянув в шкаф, в сундук, за стол, проверив наличие опасных или противных животинок, убедилась, что, кроме меня, других незваных гостей здесь нет, устремилась к неприметной дверке, которая оказалась запертой.
Не сразу, конечно, поддался мне железный засов. Он будто бы намертво приржавел к дужке, не желая пропускать меня внутрь. Но пара ударов камнем, кем-то и зачем-то оставленным на столе, и крючок со звоном выскочил из своего плена, а дверь с тихим скрежетом ржавых петель отворилась, приглашая меня войти. Настороженно заглянув в небольшое, тёмное помещение, единственным источником света которого было крохотное окно под самым потолком, я с облегчением выдохнула, никто из тёмного угла на меня не выпрыгнул, скелетов тоже здесь не наблюдалось. Быстро заглянув в коробки, сундуки, ящики и бочки, убедилась в отсутствии мышей и прочей пакости, с чувством выполненного долга прикрыв за собой дверь, направилась к деревянной и не внушающей доверия лестнице.
Хоть бы она подо мной не провалилась, прошептала, с опаской наступая на первую ступеньку, невольно замерла, услышав душераздирающий стон старого дерева, поставила вторую ногу, радостно выдохнула, произнесла, пол подо мной не разверзся, что ж осталось преодолеть всего каких-то пятнадцать ступенек, надавила всем своим весом на следующую.
Удивительно, но лестница оказалась довольно крепкой, так что под аккомпанемент разноголосых ступенек я благополучно поднялась на второй этаж, если, конечно, не принимать во внимание сердитого паука, в чью паутину я сослепу врезалась на финише. Смахнув с носа серого, с красивым узором на спине восьмилапого, мысленно порадовавшись, что страха перед ними у меня никогда не было, я наконец огляделась.
Пыльный, как и всё здесь, коридор, в конце которого находилось небольшое окно. Оно с трудом освещало мрачные, облезшие стены, пропуская через себя солнечные лучики заходящего солнца. И две двери с облупившейся краской, некогда зелёного цвета, размещённые только лишь на одной стороне.
Торопливо пошаркав по не менее скрипучему полу, с лёгкостью отворив первую дверь, за которой оказалась комната, я изумлённо присвистнула. Пыль, паутина, мусор, неведомо как попавший в помещение, с учётом того, что двери и окно были заперты, это было для меня ожидаемым. А вот наличие добротной и большой кровати, со всеми спальными принадлежностями, пусть и пыльными, меня удивило. Да и крепкую мебель из тёмного полированного дерева, кресло с целой обивкой из некогда светло-коричневой ткани и домотканый полосатый коврик, собранный в кучу у изножья кровати, я почему-то не ожидала увидеть, невольно вспомнив, как быстро всё растаскивается из вот таких заброшенных домиков там в моём мире.
Пройдя к невысокому, но широкому шкафу, с уже ставшим привычным скрипом распахнула дверцы, несколько минут потратила на разглядывание мужской и женской одежды. Сюртуки, рубахи с пышными рукавами, брюки, зауженные книзу. Платья длиною в пол, слегка приталенные, с узкими рукавами и глубоким вырезом на груди. Размер женской одежды оказался для меня великоват на пару размеров точно, но ткань была отличного качества и ещё довольно крепкой, по крайней мере, растянув её, низ рубахи в моих руках не расползся. Вернув на место серую от вездесущей пыли рубаху в шкаф, я продолжила осмотр.
Дамский столик, на котором стоял крохотный пустой флакон с едва уловимым сладким ароматом. Рядом лежали щётка для волос, гребень и булавка с голубым камешком у основания. Над столиком висело зеркало с тёмными пятнами по краю, обрамленное деревянной оправой. В углу под упавшей ширмой стояла медная ванна, в которой можно было помыться только сидя, на полу возле неё валялся медный кувшин и брусок чего-то серого. А ещё меня порадовала рабочая масляная лампа и что-то похожее на спички, правда, но едва я чиркнула серной головкой о край коробки, тут же посыпались искры, а в комнате появился ужасный запах, который заглушил даже застоявшуюся вонь пыли давно непроветриваемого помещения. Но главную свою функцию она выполнила, лампа пару раз пыхнув, выпустила облачко чёрного дыма и осветила тёмную комнату, разгоняя жуткие тени из углов.
Да будет свет! наигранно бодрым голосом провозгласила, подхватив медную пузатую красотку, прошлась по комнате, и здесь никого нет. Что ж, осталась ещё одна дверь, и можно приступать к уборке.
Вторая дверь тоже не сопротивлялась, толкнув её, я пару раз звонко чихнула от тотчас поднявшегося клуба пыли и, прикрывая рот ладошкой, прошла в комнату. Она была идентична первой, разница была лишь в том, что эта выглядела не обжитой. Здесь не было одежды, столик пустовал, дорожки у кровати не лежало, да и на постели сиротливо скучала одна-единственная подушка.
Так, и здесь никого, пробормотала, заглянув под кровать, но кроме старой знакомой пыли и медного горшка ничего не обнаружила. Покидая полупустую комнату, я, напоследок окинув беглым взглядом небольшое помещение, ещё раз убедилась, что здесь мне ничего не потребуется, заперла дверь.