Октавия Колотилина
Октопус
Аннотация
На самом дне Тихого океана скрыт город осьминогов. Рина Куравина с напарником проникают в подводные пещеры и попадают в плен к разумным подводным обитателям. Теперь, чтобы спастись, надо доказать: люди вовсе не те демоны, которые вылавливают и едят осьминогов, а безобидные морские животные.
Жанры: научная фантастика, остросюжетная фантастика, осьминоги, подводный мир, приключения, сильная героиня
Октопус
Октавия Колотилина
Глава 1
Порой, желая сохранить любимое на годы, мы убиваем его. Фиалку с тайного свидания засушиваем среди страниц пыльного тома. На первую улыбку малыша смотрим через объектив видеокамеры. Пропускаем похороны бабушки, чтобы во сне подниматься по скрипучим ступеням в её дом, вдыхать запах пирожков, рецепты выспрашивать и молчать о том, что она умерла.
Осьминог был роскошен: когда стоит на дне с человека ростом, присоски в основании рук, словно пиалы. Атласная кожа играет алым и чёрным не хуже плаща Отелло. Гоняя воду, вытянутая голова надувает сердитые щёчки, под ней округляется щель край мантии. Каждый глаз смотрит в свою сторону, как у хамелеона, и похож на золотистую жемчужину с кулак, которую рассекает горизонтальная полоска-зрачок.
Если крупнейшие в мире океанариумы Сингапура и Джорджии устроят аукцион, сражаясь за такого питомца, таблички развернутся по метру, чтобы вместить нули. И дело тут вовсе не в размере экземпляра, а в его мозге.
Посреди аквариума ярилось, закручивая кончики рук, моё личное сокровище.
Как долго тебя не было! прощёлкал осьминог, припав к стенке.
Кружочки присосок нарисовали на стекле лилию с восемью лепестками. В её сердцевине скрыт клюв, но не опасный этот вид не вырабатывает яд.
Лишь бы не заметил, что я собралась делать.
Я откинула лючок на крышке аквариума, сунула левую руку внутрь. Присоски тут же припали к пальцам, легонько целуя, пробуя. На каждой присосочке столько же вкусовых рецепторов, как на кончике языка у человека; получается, у осьминога тысяча шестьсот маленьких любопытных язычков.
В правой руке у меня спрятана пробирка. Пока он отвлёкся, добавила в воду три капли.
Так хочется есть, смущённо пожаловался осьминог. Ты ничего не принесла мне?
Ещё не поймали, соврала я.
Присоски щекотали, передавая мою ладонь по цепочке к скрытому под головой клюву. Он прощёлкал:
Прошу, отпусти, сам половлю. Почему ты заперла меня здесь?
Пока сиди. Я нервно улыбнулась, стараясь не вспоминать вчерашний кошмар.
Вспоминать нельзя, ведь собеседник чувствует эмоции по вкусу.
Ладонь затащили к центру «лилии». Кривой клюв, как у попугая, нежно прикусил мой большой палец. Играясь, словно котёнок, осьминог начал спускаться к запястью, легонько сжимая кожу: и приятно, и страшно.
Я влила ещё пару капель.
Что это?! Он бросил мою руку, отпрянул.
У дальней стенки аквариума громоздился «замок» сооружение из камешков, старых башмаков, лейки от душа и конического ведёрка с противопожарного щита. Осьминог просочился в щель между предметами, выставил две руки наружу. Прощёлкал подозрительно:
Откуда противный сладковатый запах? Внутри нет, наверху сильный.
Внешние фильтры забились, сказала я как можно убедительней.
Пока он поправлял своё строение, проверила, все ли трубы, ведущие в аквариум, заглушены.
И твёрдой рукой смахнула слёзы.
***
За 12 дней до этого
Существо сидело на отвесной скале и притворялось выступом: в точности повторяло её трещинки, пятна лишайника. Рина толкнулась ластами, тихонько подплыла ближе. Плавно, очень плавно занесла сачок.
В последнюю секунду «выступ» прянул влево; на том месте, где он сидел, застыла чёрная клякса. Но нет, не проведёшь! Сачок уже летел навстречу беглецу.
Попался!
Рина сунула пальцы в сетку, схватила мягкий комочек за голову, обязательно за голову, щупальца он может откинуть и аккуратно выпростала, стараясь не повредить кожу. Она тонкая, как у человека на внутренней стороне губ, и такая же чувствительная.
Осьминожек, размером с голубя, обхватил руку дайвера, клюв работал изо всех сил. Нет, малыш, тебе не прокусить кевларовый налокотник, сухой гидрокостюм плюс три слоя термобелья. Телескопический глаз смотрел с отчаянием смертника: поймали, вот-вот начнут рвать на куски и лакомиться диетическим мясом.
Серый, в чёрных точках. Октопус вульгарис, осьминог обыкновенный; такого бы красавца да заспиртовать. Но в коллекции уже был экземпляр побольше, а сейчас время лезть в пещеру. Её обнаружили в прошлое погружение, ходы тянулись далеко в глубь горы, сведений же о них не нашлось никаких и нигде.
Таскать за собой садок с добычей не хотелось. Рина разжала пальцы, тряхнула кистью. Осьминожка отлепился и, не веря своему счастью, завис в воде. Через полминуты дал струю из сифона, полетел прочь, словно реактивный самолёт. Он закидывал щупальца к самой голове, толкался ими, чуть ли не пел.
Петь осьминоги не умеют, вообще звуков не издают, но слышат. У них под кожей есть органы, которые воспринимают вибрацию статоцисты, мешочки, покрытые изнутри чувствительными волосками. И зачем слух, если ты немой?
Хонер, напарник, уже спустился к заветной пещере и тыкал с трагическим видом в наручные часы: план погружения это святое. Нарушь его, и останешься в Бездне навсегда.
Рина глянула на свои наручные часы-компьютер, царь и бог подводника. Он говорит, когда подниматься и когда стоять. Решает, сколько тебе осталось наслаждаться голубым молчаливым простором вокруг.
Глубина: семьдесят пять метров.
Газовая смесь для дыхания: донный тримикс.
Начало всплытия: через час пятьдесят минут.
Чертовски мало времени! Особенно для обследования незнакомой пещеры. В заливе Аляска вообще плоховато с техническими погружениями, а глубоководный каньон здесь совсем не изучен. Шириной в полмили, длиной до пяти, с двух сторон он перегорожен естественными стенами. Между ними всё густо заросло разлапистой ламинарией.
Кто может водиться тут? Чутьё подсказывало: в ближайший час коллекция беспозвоночных пополнится уникальным экземпляром, а то и несколькими. Что, если Рина откроет новый вид? Назовёт фамилией матери Донская?
Хватит мечтать!
Догнав Хонера, Рина забила крюк с петлёй у входа в пещеру. Поплыла вглубь, разматывая катушку. Скрученная нейлоновая бечёвка единственная надежда вернуться из тьмы. Заблудился в пещерах, пропустил время всплытия считай, мертвец. Здесь уж никто не вытащит в случае чего: штатные спасатели с их устаревшим оборудованием не полезут на такую глубину, да ещё и под камни.
Свет фонаря выхватывал по бокам бугристые стены, сложенные из мощных плит. Верхние наплывали на нижние, получалась многослойная юбка с рядами оборок. Полы устилал осадок, словно снег, по которому никто не ходил годами.
Нет, не годами: веками. Тысячелетиями.
Узкий коридор вывел в зал, его противоположную стену невозможно было рассмотреть. Ну и пещерка!
Рина переключила налобный фонарь на дальний свет и успела заметить, как на полу между гигантских валунов что-то прошмыгнуло. Кто там?
Она выставила раскрытую ладонь, потыкала ею вниз сигнал Хонеру «погоди, спущусь» и устремилась к далёкому полу.
Что-то опять мелькнуло, взметая столбы осадка, причём оно не плавало, а перебегало по дну. Краб?
Хонер показал «ок» и отплыл к дальней стене. В голубом ореоле от фонаря, с облаками пузырей над головой, увешанный баллонами, в круглом шлеме чем не глубинное чудище? Или новогодняя ёлка, если смотреть на блестящие карабины, прицепленные буйки и катушки.
Где же этот краб? Заметив справа очередной столб, Рина толкнулась ластами, черпанула сачком однако тот оказался пуст. Подняла голову, отыскивая Хонера
Куда он подевался?!
Только её фонарь резал тьму. Напарник заплыл в боковой коридор? Без «путеводной нити»? Нет, ни в жизнь он так не сделает. Беспечный подводник мёртвый подводник, а Хонер всё-таки профессионал.
Она жала и жала на кнопку браслета для подачи сигнала, однако ответной вибрации не ощущалось. Почему не реагирует? Без сознания?
Что делать? Тут не крикнешь, не порасспрашиваешь прохожих: «Вы не видели парня в синих ластах?» Возможно, фонарь погас, а запасной не работает. Нельзя метаться, надо плавно двигаться по залу, пока напарник сам не объявится.
Рина поплыла вверх, к входу, откуда тянулась бечева. Казалось, туннель стал ýже и бугров по стенам прибавилось. Конечно, на глубине восприятие частенько подводит. Если дышать обычным воздухом, в котором полно азота, можно словить «азоточку» газовое опьянение. Но сейчас в лёгкие поступает особая смесь на основе гелия, тримикс, и наркоза не должно быть.
Один из бугров сдвинулся? Или опять обман зрения? Рина протянула руку, чтобы пощупать его
Кругом поднялись чёрные клубы: чернила?! Подалась назад и тут они! Срочно, срочно выплыть из зоны загрязнения.
Но покинуть её не получалось. Рина гребла изо всех сил, а непроглядная туча не кончалась, она словно заполнила весь зал!
Только не паниковать. Не хватало зацепиться шлангом о стену. Потребление смеси наверняка больше расчётного вон как сердце колотится. Надо повисеть на месте, пока муть не рассеется.
В бок ощутимо ткнули острым, толкнули ногу. Кто может атаковать здесь? Крупные рыбы не переносят чернил. Уж не Хонер ли нашёлся?
При следующем толчке в плечо Рина схватила нападавшего: нечто длинное, упругое, оканчивается выпуклым ромбом с широкими плавниками. Скат? С чего ему жалить громадину-дайвера?
Сердце прыгало, словно мячик для пинг-понга. Нельзя дышать так часто: если переберёшь тримикса, и судороги схватишь, и замёрзнешь, не говоря уже о том, что смесь закончится быстрее плана. Рина попыталась успокоиться.
Однако тычки продолжались. Кто-то схватил сзади за баллоны и рванул, потом начали дёргать шланги, карабины.
Чёрт, что это?! Одна протечка и всё, прощай, мама!
Рина замахала руками, отгоняя нападающих, перекувыркнулась. Щёлкнул клапан шлема выдрали регулятор!
Запасной баллон, почему автоматика не подключает? Его тоже нет?!
Сбоку сильно стукнули по шлему, и Рина потеряла сознание.
Глава 2
Пришла в себя, лёжа на дне. Судя по пустоте за спиной и по бокам, жилет-компенсатор исчез вместе со снаряжением.
Чем она дышит?! А, пони-баллон для аварийного всплытия, он же в кармане на бедре, трубка идёт под тканью.
Плохо. Но могло уже и всё кончиться.
Фонарь на шлеме не работал: разбит, как и камера. Однако сверху шёл слабый свет. Рина сняла лишние грузы с пояса, толкнулась ластами хоть они на месте! и поплыла туда.
Вынырнула! Невозможно, откуда здесь воздух?.. Под потолком крохотной пещерки скопилось немного газа. На стенах светились чёрточки с палец что это?
Компьютер пропал, однако запасной, спрятанный под левой перчаткой, показывал глубину семьдесят девять метров. Рина ощупала шлем: вроде бы цел, клапана все рабочие, протечек нет. Отличная вещь: подвижно крепится к шее, позволяет поворачивать голову, встроена дыхательная маска, есть микрофон рации для связи с кораблём.
Когда отец спросил, что подарить на окончание универа поездку в Париж или гидрокостюм, Рина выбрала второе, пропуск в Бездну. С тех пор прошло двадцать два года, сменилась куча комплектов, но для погружения в ледяные воды Аляски Рина купила сухой, с подогревом и автоматическим переключением смесей.
Он-то и спасает. Пока.
Компьютер показывал, что на всплытие нужно полтора часа, если делать декомпрессионные остановки. А если без них кровь закипит, ткани тела вспенятся пористым шоколадом. В пони-баллоне транспортная смесь, нитрокс азот плюс кислород. Хватит минут на пятнадцать при экономии. Выберись даже на свободную воду не поднимешься.
Думать, думать. Соображать.
Пещера с комнатушку, совсем не тот зал, где потерялся Хонер. Что за бурление позади, у стены? Рина нырнула, отследила серебристые шарики до дна: спарка двух газовых баллонов. Её вентиль выбило, переливчатый столб из пузырей струился вверх.
Запорошенная илом куча под баллонами шевельнулась: человеческая фигура!
Рина бросилась к Хонеру, перевернула лицом вверх. Глаза закрыты, но дышит автоматика сработала. Живой!
В его кармане пони-баллон был наполовину пуст, и стрелка манометра неуклонно ползла к нулю. Руки и ноги напарника слегка подёргивались: азотное опьянение, не перенёс перехода на нитрокс. Очень опасное состояние.
Соображать. Думать, думать.
Откуда взяться воздуху в пещере на глубине почти восемьдесят метров? Это может быть только донная смесь из их же баллонов. Там содержание азота меньше если Хонер подышит ею, опьянение отпустит.
Рина освободила напарника от бесполезных баллонов и грузов, потащила наверх. Выставив по плечи из воды, отстегнула ему шлем с маской. Затем сняла свой и осторожно вдохнула: вроде бы нормально, перед глазами не плывёт.
Голова Хонера бессильно свесилась набок. Пружинки мокрых волос закрыли половину бледного лица, длинный нос заострился. Через пять минут напарник поморщился, чихнул и пробормотал по-французски:
Мадам, томатный и курицу. И закройте иллюминатор, нереально слепит!
Очнись, очнись! трясла его Рина.
Серые глаза разлепились мутные, сонные. В пещере пахло водорослями, затхлостью. На сколько двоим хватит здесь воздуха? На два часа? На три?
Я летел над Амстердамом, прикинь? сообщил Хонер по-английски. Он всегда говорил на старом сленге, от которого Рина долго отучала себя после университета. Огни, небоскрёбы, все дела. Это мы где?
На глубине, не поверишь, съязвила она. Баллонов нет, у меня и жилет со всеми вещами пропал, и буйки, и рация. Куда ты делся?! Почему на кнопочку сигнального браслета не нажал, чтобы завибрировало?
Да я реально не успел. Хонер пожал мускулистыми плечами. Жижа чёрная кругом, потом вдарило что-то сзади, потом ещё. Сны чёткие, стюардесса наштукатуренная, у неё такие классные эти самые И обломчик, ты меня трясёшь. Лучше б не будила. Куда плыть крокодил знает, страхующей команды нет, спасатели не достанут. Мы с тобой конкретно вляпались. Капец. Всё из-за сволочи Шулера.
Рина опустила глаза: на самом деле из-за неё.
Шулер был руководителем департамента исследований общественной организации «Красная панда». Он позвонил в апреле, предлагая ни много ни мало место научного руководителя экспедиции!
Звучало здорово. На самом деле американский магнат «Санрайз Петролеум» собирался установить вблизи берегов Аляски очередную нефтяную платформу. Для проекта провели исследование дна и заметили на глубине шестидесяти метров колоссального кальмара, который водится только в Антарктике, а здесь ещё не встречался.
«Красная панда» прицепилась к этому факту на общественных слушаниях и выбила себе контракт на исследования. Нефтяники согласились оплатить экспедицию, лишь бы им не добавляли проблем.
Как обычно, деньги ушли «на нужды организации». Разворовали. Но отчёт об исследованиях надо было представить, и вот Шулер звонит давней знакомой.
Средств он дал в обрез. Зато на балансе «Красной панды» значилась новая прогулочная яхточка. Там разместили оборудование для погружений, одну из кают переделали в лабораторию, и места для пассажиров почти не осталось: Рина морской биолог, Хонер гидролог, плюс экипаж. Должны были участвовать ещё два океанолога от Шулера, но заболели в последнюю неделю. В итоге ни команды поддержки, ни страхующих.