Я им оставлю, тварям! Он пнул губку, которая отлетела и спружинила от прозрачной стенки. Давай, ныряем. Пока дверь открыта, расшвыряем этих с копьями да наружу.
Нет, стой! Рина выставила ладонь. Что за дверью, ты знаешь? Лабиринт, другая запертая пещера, где ещё больше солдат? У них точно не хватит сил пробить твой гидрокостюм? Она сцепила руки в замок, постаралась говорить убедительнее: Хонер, нельзя проявлять агрессию. Если нас сочтут неопасными возможно, выведут из пещер и согласятся вернуть снаряжение. Тем двоим работникам мы кажемся красивыми Почему они пришли, как думаешь? Ведь раньше боялись, под купол не лезли.
Обнаглели?
Нет. Сработала наша практика притворяться травоядными. И дальше надо притворяться. Даже намёка не должно быть, что мы похожи на их «уналашей».
Двое солдат, будто портье, копьями раздвинули щупальца медузы, остальные проскользнули в образовавшийся проход и устремились вверх, к плите. За ними плыл большой коричневый октопус.
Рина шепнула Хонеру:
Молчи. Не показывай пока, что понимаешь их. Эти не знают про пиявку она вроде как потерялась.
Лады Погодь, так ведь первая сладкая парочка уже с нами говорила?
Работники на глаза начальству попадаться не захотели. Скорее всего, они прокрались к нам тайно, посмотреть поближе диковинных животных
Рина сказала это и осеклась: а если туристы-экстремалы не сами пришли? Если их специально подослали, чтобы дать пленникам ложные сведения о представлениях октопусов насчёт демонов? Уналаши любят жемчуг и крабов, не любят музыку. Но вдруг всё наоборот?..
Она схватилась за голову. Пожалуй, не стоит приписывать октопусам способность к многоходовкам, слишком это сложно для моллюсков. Или нет?..
Солдаты распределились вокруг плиты, выставив из воды копья и по одному глазу. Те торчали над поверхностью, будто пузырьки настороженные, опасные пузырьки.
На плиту выкарабкался коричневый «начальник». В неродной среде он сплющился, расплылся и казался шоколадным мороженым, которое в жаркий день уронили на асфальт: голова блестящей горкой и ручейки-щупальца. Две его руки обнимали по кожаной сумке размером с дамскую, из углов каждой торчали мягкие загнутые рога.
Рина пригляделась к двум гребням, венчающим сумку: «русалочий кошелёк»! Такие яйцевые капсулы откладывает большой калифорнийский скат. Люди часто находили их в приливной волне и считали, что это морской чёрт расплатился с русалкой за услуги. Золото хвостатая взяла, а кошелёк выкинула.
Конечно же, просто легенда. Внутри подобной капсулы драгоценностей никогда и не ночевало если только не считать драгоценностью крошечного скатика.
Октопус подтолкнул вперёд одну из сумок. Рина наклонилась, взяла и тут что-то тяпнуло её за палец! Под невольно вырвавшееся: «Дьявол!» сумка шлёпнулась о плиту. Из «кошелька» выбрался краб размером с бургер и боком пополз прочь.
Его надо ловить? Или, наоборот, не надо? Можно ли доверять «туристам»? Пока она размышляла, краб сбежал; в воде его теперь точно не поймаешь.
Начальник громко щёлкнул, солдаты дружно отозвались. Он уже протягивал второй яйцеклад.
Что там ещё за сюрпризы?
Рина с опаской взяла тяжёленький подарок, оттянула его кожаный карман
Внутри оказался жемчуг. Правильные шарики с ноготь, отливающие перламутром в неярком свете губок.
Хонер сунулся посмотреть и глаза его округлились. Сейчас скажет про то, сколько можно выручить за подобную красоту, а ведь октопусы понимают его слова
Рина с размаху отшвырнула «кошелёк», угодив по голове одному из солдат. Вода забурлила, поднялся переполох. На плиту со всех сторон надвинулись копья, одно едва не проткнуло Рине подошву бота.
Они с Хонером отскочили, прижались к мягкой стене медузы. Похоже, подарки всё же надо было принять
Шоколадный махал щупальцами над головой и быстро стрекотал.
Успокаивает своих, шепнул Хонер. Говорит, животные не нападали, а сами испугались краба.
Солдаты убрали копья, принялись выбрасывать в воздух струйки воды: выставляли сифоны над поверхностью и стреляли фонтанчиками до самого потолка.
Смеются, пояснил гидролог.
Как Хонер понимает эмоции осьминогов?..
Начальник щёлкал пуще прежнего, наводя порядок. Когда солдаты затихли, он протянул Рине щупальце: в бескостных пальцах извивалась ещё одна пиявка.
Позволить ей забраться в укромное место и укусить? Рина поёжилась. Неизвестно, что это за дрянь, какую заразу может занести Но всё-таки надо налаживать контакт.
Поборов дрожь, она взяла скользкое существо и посадила себе в левое ухо. Холодная мерзкая тварь закопошилась, протискиваясь в слуховой проход. Рина стиснула зубы, борясь с искушением выдрать её и раздавить.
Укус
Левая половина головы онемела, челюсть не чувствовалась, как от укола дантиста. Кто-то разглагольствовал рядом, голос был приятный, мужской:
И ещё ниетта создаёт информационное поле, посылает сигналы прямо в мозг носителю, причём носитель сам расшифровывает информацию в понятные для него звуковые образы. Кхм-кхм, я зря это вам, конечно, рассказываю. Итак, приступим. Еда? Водоросли? Вы хотите вкусные водоросли?
Рина оглядывалась, пытаясь понять, кто говорит. Слова будто не звучали, а сами рождались под черепной коробкой. Вглянула на шоколадного октопуса: тот смотрел искоса, повернув к ней правый глаз, и щёлкал.
Щелчки были понятны! Причём один врывался в сознание длинной фразой, а целая тирада могла перевестись как «Эх!». Начальник продолжал:
Водоросли. Вкусные водоросли. Подними ласты вверх и получишь еду.
Рина рассмеялась и сказала по-английски:
У нас руки, как и у вас. Только две, а не восемь.
Октопус щёлкнул удивлённо:
Вы умеете считать до восьми?
Его интонации казались теперь понятными; даже мимика, игра цветов обрели оттенки смысла.
Рина подтвердила:
И не только до восьми. Эта пиявка-переводчик, откуда вы такую взяли?
Выращиваем, дар Древних, с опаской ответил октопус. Ниетта у вас уже внутри, а червя, который её переносит, я могу убрать. Позвольте ваш слуховой орган?
Рина наклонилась, и холодные мелкие пальчики ловко выдернули из уха противное существо.
Спасибо, поблагодарила она, выпрямляясь. Я Екатерина Куравина, можно Рина. Это Хонер Таффанель. Верните наши вещи и выведите из пещер, чем быстрее, тем лучше. Каждый час на счету.
Погодите-погодите! Октопус вскинул сразу четыре руки, он то пунцовел, то зеленел. Кто вы? Вы обладаете развитой речью, умеете считать, знаете о единицах времени, имена у вас сложные. Я вживлял ниетту муренам, другим существам. Дельфины называют некоторые предметы, выполняют команды. Дикие осьминоги понимают разницу между большими и малыми числами, осваивают простейшие предложения. Но у вас я вижу совершенно особенный интеллект. Вы животные? Или демоны?
Кажется, туристы обмолвились, что враньё с таким переводчиком очень легко раскусить? Рина ответила как можно деликатнее:
Мы люди. Мы произошли от животных, но обитаем в поселениях на суше.
Поселения?! Дома выращиваете?
Строим. Из камней.
Изумительно! Я всегда говорил: суша полна необъяснимых явлений и поразительных существ!
Октопус покраснел, подался ближе, рассматривая пленников, словно в первый раз. От возбуждения он, видно, задохнулся, нырнул и снова вылез на плиту, потупился, словно в поклоне:
Извините, не представился: Фьют Найирел ор Мэюна Равелли, Луч Познания города Шелест.
Рина уточнила:
А другие города есть?
Другие? Какие другие? По преданиям, раньше у озарённых была Империя, которую за год не оплывёшь на самом быстром кальмаре. Ещё полвека назад в трёх ночных переходах от нас располагалась Метрополия, но её постигла ужасная кара за блуд и неуважение к Течениям. Теперь там Серая Пустошь, опасно даже для кальмаров. У вас много поселений?
Неужели на дне океана развилась цивилизация, независимая от человеческой? Почему же она теперь в упадке, всего один город остался? Второй стоял неподалёку, исчез не так давно
Рину вдруг поразила догадка: мёртвый каньон в заливе Принс-Уильям! Именно крушение танкера погубило Метрополию октопусов. Что они сделают, если узнают: виновниками смерти их родственников были люди? Чем не демоны, уничтожающие всё живое?
Надо бы поменьше распространяться о человеческих технологиях.
Рина обернулась к Хонеру, приложила палец к губам: только бы он чего-нибудь не ляпнул.
Фьют же сыпал вопросами:
Кого вы модифицируете? Сухопутных животных? А как же камбалы для связи? У вас есть сухопутные камбалы?
Рина ответила, пытаясь не наговорить лишнего:
Мы общаемся друг с другом на расстоянии при помощи изделий из камней и железа. Одно такое вы у нас отобрали, можно его вернуть?
Фьют сузил телескопический глаз, словно прищурился:
Пожалуй, пока нет. Нужно ещё кое-что проверить. Хотите увидеть великолепие Шелеста?
Судя по перекошенной физиономии Хонера, он явно собрался сказать: «Мы хотим пить, есть и домой! Морепродукт протухший!» Но Рина вовремя зажала гидрологу рот и ответила:
Мечтаем об этом.
Она в самом деле мечтала: подумать только, подводная цивилизация! Основанная на биотехнологиях, древняя и никем до сего дня не открытая. Не о городе ли октопусов писал Платон, когда рассказывал об Атлантиде? Не отсюда ли идут легенды моряков про русалок, подводного царя, спрута, что утаскивает корабли?
Сколько здесь обитает неописанных животных и растений? Используют ли октопусы генную инженерию? Или изменяют дикие организмы селекцией?
Если бы удалось вернуться! Рина добьётся крупномасштабного исследования, на такое спонсоры быстро найдутся. А лучше всего собрать хоть какие-то образцы, доказательства. Как жалко, что разбиты камеры на шлемах!
Работники пригнали салатовую ковровую дорожку метра три длиной: спереди и сзади она сужалась, а тонкие края ходили волнами, удерживая существо на плаву. Планария, плоский червь!
Рина не сразу поверила, что бывают такие огромные. Даже сидя на нём и чувствуя, как перекатываются упругие жгуты мышц, не верила. Она не переставала разглядывать чешую из длинных пластинок, которые заходили одна за другую. Возле узкого конца «дорожки» чёрные глаза-пуговки поворачивались на тонких стебельках. Под ними раздувались жаберные щели значит, это не плоский червь, те дышат через кожу. Кто тогда? Разрезать бы и посмотреть
Рина мысленно дала себе по рукам: не стоит выказывать такие намерения. Она милая ламантина. Ничего больше.
Было довольно душно: сверху её и Хонера накрыли медузой поменьше с широкими зелёными полосками, как у арбуза. Люди едва умещались под этим куполом. Фьют уверял, что в медузу вживлены водоросли новой модификации, они лучше вырабатывают кислород, и скоро дышать станет легче. Хвастался:
Данную микроводоросль вывел мой старший ученик, Сиэртон. Лиаса, тоже из моих старших, придумала, как транспортировать конструкцию.
Щелчки из воды были еле слышны, но голос в голове раздавался вполне ясно. Так работает их переводчик? Отличная вещь.
Октопус сел впереди «дорожки», просунул щупальца в две из трёх полукруглых щелей, повозился там и планария выскользнула через открытую нараспашку дверь в огромную пещеру со сводчатым потолком. Пол и стены покрывали солдаты, которые даже не прятались. Шестеро из них, словно эскорт, окружили «ковёр-самолёт» с начальником и пленниками, молчаливыми тенями поплыли рядом.
Снаружи мелькали огни, вздымались небоскрёбами обточенные каменные столбы. Походная медуза была прозрачней, чем большая. Рина приникла к промежутку между зелёных полос. Ладонь нечаянно проткнула плотный кисель, ушла в ледяную воду, ощутила мощные встречные струи. Стоило втянуть руку, стенка сомкнулась.
Не делайте так, лопнет! предупредил Фьют.
Похоже, он управлял планарией: та облетала закрученные башни, уворачивалась от встречных «дорожек». Другие черви были поуже, на них сидели октопусы по двое и по трое.
На холоде колено разнылось с новой силой эх, и почему не догадались захватить греющую губку? Ужасно хотелось пить, в обеих флягах оставалась лишь пара глотков, которые нужно сберечь на самый крайний случай. Может, здесь удастся добыть воду? Пьют ли осьминоги?
Рина точно знала: не пьют. Однако должны же у них быть склады с едой или что-то подобное? Вдруг там найдётся что-нибудь сочное?
Город оказался не меньше Сиэтла. Где в нём искать рацию? Куда её могли затащить?
Каменные столбы пестрели круглыми входами пещер. Каждый вход обрамляли в несколько рядов актинии всевозможных оттенков, а по стенам вились спиралями ряды двустворчатых моллюсков с раскрытыми раковинами. Над пещерками росли кораллы, сплетаясь в изящные балкончики. На них, словно флаги, трепетали полоски водорослей.
Будто идёшь по дворцу шейха, где даже колонны в богатых коврах.
И везде сновали октопусы больше всего небольших, с ладошку, или совсем крох-мальков. Изредка попадался на глаза работник, который доставал из сумки кусочки рыбы и разбрасывал, а стайка младших ловила угощение.
Рина объясняла, чем млекопитающие отличаются от моллюсков. Но тут прервалась и спросила:
Фьют, почему все кругом маленькие? Где такие, как ты?
Как я? не понял октопус. Лучей всего восемь: Луч Защиты, Пастухов, Познания, Порядка, Искусства, Лесов, Богатства и Луч Традиций. Надо всеми Старейший. Но Старейшего ныне нет, ушёл.
Он глубоко задумался над чем-то, прикрыв один глаз, а вторым отслеживал движение планарии. Рина хотела уточнить вопрос, как вдруг Хонер постучал по плечу, указывая вверх: между вершинами башен реяло светящееся полотно, растянувшись метров на двадцать, вроде сачка, открытое спереди. Словно надули длинный-предлинный воздушный пузырь, да ещё и фосфоресцирующий синим и зелёным. На нём проявлялись малиновые узоры, держались несколько мгновений, таяли.
Приглядевшись, Рина увидела осьминожек, которые водили щупальцами по пузырю, от каждого касания вспыхивал сияющий след.
Огнетелки! догадалась она. Маленькие животные, живущие бок о бок, как стежки в шарфе. Никогда не видела настолько огромной колонии!
Фьют откликнулся:
Луч Порядка с учениками вырастили две дюжины таких специально к фестивалю Светло-Летней Трески.
Разговаривая с Фьютом, Рина выяснила, что понятия «день» и «ночь» знакомы октопусам. Но время на глубине определяют не по солнцу, а по суточным циклам миграции морских обитателей.
Символы Южного Течения тоже работа Луча Порядка. Фьют кивнул на фрактал из ракушек, который украшал коралловую арку. Почти на месте. Вот и Длинная площадь, тут сегодня концерт.
Башни расступились, открылась аллея шириной с футбольное поле, а длину невозможно было различить в сонме светящихся пузырей. Над площадью живыми гирляндами парили огнетелки, у дна расположился лабиринт из пирамидальных песочных домиков.
Планария подлетела к центру, где кувыркалось больше всего работников и солдат. Они что, танцуют?..
Глава 6
Нарастал визгливый звук, как будто кошка скребёт когтями по зеркалу, только в десятки раз громче. Вскоре к нему добавились ритмичные постукивания, щелчки. Может, это и есть их музыка?
Рина наклонилась к Хонеру, прошептала:
Смотри не зажимай уши!
Гидролог морщился. От скрежета сводило скулы, хотелось самой заорать погромче. Однако танцующим «музыка» явно нравилась, те двигались в такт.
Дело в том, что осьминоги не слышат звуков выше тысячи герц, они не различили бы писк комара или верхние ноты сопрано. Людям же подобный скрип страшен с древних времён. Он напоминает крики наземных хищников, ведь пума и леопард «разговаривают» в том же звуковом диапазоне от двух тысяч герц. Поэтому наше подсознание командует бежать и прятаться, когда рядом водят железом по стеклу.