Глава 10
Так, стоп!
Нет, конечно, я не против стриптиза, но не от этой же сопли.
Ангел резко останавливается, натягивает этот балахон обратно, обхватывает себя руками.
С какого-то перепугу начинает икать предо мной. Прекрасно, просто зашибись.
Смотрю на нее внимательнее. Всполошилась вся, того и гляди разревется, но с места не сдвигается, так и стоит на месте.
Что в ее башке, вот что там? Знал же, с ней будут проблемы, вот как чуял.
Че ты делаешь?
Молчит. Голову опустила. Щеки еще краснее стали. Ребенок самый настоящий.
Я не хочу, чтобы вы меня так же, как и того бедного на улице, избили, лепечет тихо, тогда как я все еще не вкуриваю.
С чего ты взяла, что я тебя буду избивать и что мне нужна твоя благодарность? Да еще и такая?
Алексей. То есть Хаммер сказал, что вы изобьете меня, если я не отблагодарю вас.
Глаза свои поднимает, озера изумрудные. Встревоженные сейчас, как у зайца.
И тут, наконец, до меня доходит. Леха-сказочник, мать его, в своем репертуаре и, конечно, решил оттянуться на этой сопле.
Пошли.
***
У него все еще сбиты костяшки на огромных руках, и кажется, Хаммер не врал. Бакиров может обидеть, и ему ничего не будет за это. Я вхожу в его кабинет, но от страха забываю слова. Все в голове смешивается, я тянусь к форме, но, как только начинаю ее снимать, Михаил Александрович просто рычит на меня, заставляя сразу остановиться.
Едва хватаю воздух, стараясь не свалиться. Мне стыдно и страшно, и еще как-то щекотно даже. Поджимаю губы, вдыхаю его запах. Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала!
Оперевшись на стол сильными руками, Бакиров смотрит на меня, как на дуру, а я не знаю, что делать и как вести себя. Я в школе отличница круглая, а перед ним как глупышка настоящая.
Пошли.
После этого Михаил Александрович как-то резко поднимается и кивает на дверь.
Куда
На выход! зло чеканит, проходя мимо меня.
Идем в зал вместе. Я едва поспеваю за мужчиной, смотря на его широкую спину. Бакиров подходит прямо к столику, где все еще сидят Хаммер и тот мрачный Стас. Рядом с ними девочки-танцовщицы. Одна из них сидит у Хаммера прямо на коленях, довольно его обнимая.
Че ты ей наплел? басит Михаил Александрович, а мне хочется провалиться. Как-то жутко неловко вышло. Словно я на этого Алексея нажаловалась.
От стыда живот сжимается, превращаясь в камень.
О! Бакир, брат, садись к нам.
Хаммер, я повторяю свой вопрос. Какого хера эта малолетка приперлась ко мне?!
А вот тут уже становится обидно. Михаил Александрович не подбирает выражений и говорит так, словно меня тут нет. Притом говорит недовольно, раздраженно даже, будто я разозлила его. Сильно.
Хаммер расплывается в своей лучезарной улыбке, подмигивая мне.
Да ничего я не сказал, и вообще, я-то тут при чем? Кто ж виноват, что маленькая шуток не понимает?
Вижу, как Михаил Александрович напрягается, недовольно окидывая меня взглядом.
Ты заебал уже, Леха. А ты, смотрит на меня строго, иди работай.
Извините, тихонько ему шепчу и, резко развернувшись, бегу в раздевалку, сгорая от стыда и коря себя за глупость. За тупость даже. Невероятно просто.
Боже, как я вообще могла поверить этому Хаммеру, прийти в кабинет Бакирова, да еще и начать при нем раздеваться?!
О чем только думала Не знаю. Просто испугалась я его. Поверила, что может и меня избить. Хотя все еще верю: такой, как Бакиров, точно может.
Такого позора я еще не испытывала. Этот взрослый мужчина смотрел на меня, как на идиотку. Обычно я не туплю, но тут просто растерялась.
Теперь хочется отмотать все назад, но я уже наворотила делов, и наверное, Михаил Александрович думает, что я просто конченая дурочка.
Быстро вытираю слезы. Кажется, только теперь понимаю, что тут каждый сам за себя.
В тот вечер я больше не вижу Бакирова, как и три следующих недели. Он вообще не появляется, клубом Анатолий руководит, и спрашивать его о том, куда подевался Михаил Александрович, я, конечно, не могу, хотя думаю о нем. Часто, каждый раз вспоминая его сильные руки, будоражащий запах и строгий взгляд.
После того вечера на месте, где Бакиров избил несчастного, остается кровавое пятно, и я даже не представляю, выжил ли он или нет. Никто в клубе об этом не говорит почему-то. Одно только понимаю: Михаил Александрович уж точно не принц, и было крайне глупо так думать. Он опасный бандит, авторитет, который меня очень пугает, но в то же время почему-то я каждый день прихожу на работу в клуб в надежде снова увидеть его. Хотя бы мельком, хотя бы издалека. Не знаю, что это, у меня такого еще не было никогда.
За эти недели я знакомлюсь с девушками-официантками, которых три: Марина, Ирина и Светлана, ну и Алена иногда помогает, если они не успевают.
С девушками-танцовщицами я тоже знакомлюсь. Их целая группа, однако заведует всеми Алена. После нескольких недель работы мне удается краем глаза заметить, как тренируются девушки перед выступлениями, и я даже засматриваюсь на них.
Они все как на подбор очень красивые и двигаются так эротично, вызывающе и просто на грани. Я же смотрю на себя в зеркало в этой жуткой форме уборщицы, и до слез обидно становится. У меня ведь тоже красивая фигура, но под этим балахоном не то что бедер, даже лодыжек моих не видно.
Сегодня заканчиваю чуть раньше. Я наловчилась уже быстро мыть полы и убираться и уже на выходе из клуба встречаюсь с высокой блондинкой, немного похожей на лебедя. Следом за ней заходит Тоха. Анатолий, точнее. Я его так называю. Официально, потому как по кличке его звать мне стыдно.
Добрый вечер, Анатолий.
Привет, закончила?
Ага.
Ты и есть та самая маленькая работница? спрашивает блондинка, и я не могу не отметить, что она очень-очень красивая. Такая изысканная, что ли, благородная даже. Эта женщина тепло прижимается к Анатолию, и я вижу, что он отвечает взаимностью. Это же его невеста Людмила! О которой он говорит постоянно.
Пожимаю плечами.
Да. Похоже на то.
Люда.
Она протягивает мне руку, и, бросив взгляд на Анатолия, я ее пожимаю.
Очень приятно, Лина.
Становится как-то неловко. Эта молодая женщина первая, кто мне тут руку протянул. Остальные либо фыркали, либо вообще отворачивались. С официантками мы особо не нашли общего языка. Наверное, потому, что я ниже по рангу, всего лишь простая уборщица.
Мне пора. До завтра! кутаясь в свою холодную куртку, тараторю я и просачиваюсь мимо этой сладкой парочки в мартовский вечер. Позже я буду видеть их вместе часто, и, что самое удивительное, грубый Анатолий в присутствии Людмилы забывал о том, что он тоже бандит, и уделял внимание только ей.
Возвращаюсь домой, когда уже давно темно. Я не боюсь темноты, привыкла к ней, однако все же стараюсь быстро проходить темные переулки. Пробегать, точнее. Все еще помню прием Бакирова, который мне наглядно показал, что мои силы с мужскими и близко не равны, так что как-то не хочется нажить себе проблем.
Зайдя в подъезд, быстро поднимаюсь к себе на этаж, и только достаю ключи из кармана замечаю, что дверь в мою квартиру и так уже открыта.
Глава 11
Осторожно вхожу внутрь. Я думаю, что это снова та жуткая женщина из социального учреждения. Она уже приходила однажды, спрашивала о родственниках, пугала, что заберет в детдом, но я заверила ее, что у меня есть родственники и даже опекун. Я пообещала ей принести справку, но за месяц никакой родственник у меня так и не появился, а потом я долго плакала в подушку. Теперь я все еще боюсь, что она придет снова и меня точно заберут в приют.
Порой так сильно боюсь, что аж руки трястись начинают, однако та женщина стучалась ко мне, а сейчас дверь настежь открыта.
У меня с собой даже фонарика нет, не говоря уже о чем-то посерьезней, поэтому ступаю тихонько, даже не представляя, кто мог залезть ко мне в квартиру.
Гостей не жду, родственники умерли, да и кому я нужна? Никому, кроме мамы с бабушкой, которых уже нет.
Из кухни по коридору доносится тусклый свет, потому, не разуваясь, я иду прямо туда, замечая за столом двух мужчин. В синей форме и с погонами. Милиционеры.
Вы кто?
Кажется, они здорово похозяйничали, пока меня не было, судя по открытым шкафчикам кухни. Как они умудрились открыть дверь без ключа, я даже думать боюсь.
Услышав меня, незваные гости поднимаются, и я невольно сглатываю. Оба высокие, один молодой, а второй старше. Лет сорок ему, похоже, и уже видны морщины.
Котова Ангелина Алексеевна?
Да отвечаю тихо, успевая уже надумать, за что меня могут арестовать, и в голову пока ничего не приходит.
Как вы попали сюда?
Неважно, девочка. Ты проходи, не стесняйся, говорит старший, будто это я у него дома, а не он у меня.
Что вам нужно?
Да ты не бойся так. Просто поговорим. Меня Андрей Витальевич Архипов зовут. Я майор милиции. Садись.
Осторожно опускаюсь на предложенный стул. Сердце за секунду ускоряется до предела.
Вижу, как этот старший милиционер какую-то папку достает и на стол кладет. Прямо передо мной.
Я что-то нарушила?
Кто, ты? Не-ет, ты же хорошая девочка, послушная, да, Ангелина?
Я не понимаю, о чем вы. Что это?
Бросаю взгляд на открытую папку, а там фото Михаила Александровича в разных ракурсах и в разных местах, а также Анатолий, несколько кадров Серого, Фила и Хаммера.
Знакомые товарищи?
Перевожу взгляд на милиционера. Что говорить что?
Да ты не кипишуй так. Можешь не отвечать. Я знаю, на кого ты работаешь, девочка.
Я не
Подхватываюсь со стула, но тяжелая рука мужчины на моем плече заставляет быстро сесть обратно.
Чш! Ну-ну, спокойно. Сядь!
Сажусь, сглатываю.
У тебя хорошая квартира, девочка, осматривается, довольно кивает. Двушка, условия тоже нормальные. Мамы недавно не стало и бабушки, так ведь? Ты же еще в школе учишься, наверняка тебе очень сложно было найти такую работу.
Обхватываю себя руками. Что-то он не похож на хорошего милиционера.
К чему вы клоните?
К тому, что у меня хорошие связи, и я тебе помогу в будущем, но сейчас мне нужен свой человек. Давай дружить, а?
Я не понимаю
Да что ж ты непонятливая-то такая? Лин, мне нужно, чтобы ты просто была очень внимательной и запоминала все-все, что происходит в кубле Бакирова. Стань к нему ближе, вотрись в доверие, а я просто буду приходить к тебе иногда и спрашивать, как дела, идет?
Нет. Не идет. Уходите!
Подрываюсь со стула, но не успеваю среагировать, когда в тот же миг этот мент хватает мою руку и намертво впечатывает ее в стол своей лапой, сверху ставя горячую чашку с чаем. Прямо мне на ладонь, нажимая на нее до боли.
Аа-ай! Пустите!
Слушай сюда, Ангелина. Я не спрашивать тебя сюда пришел, а договариваться, ясно? Или ты становишься моей маленькой мышкой, или уже завтра я вызываю службу опеки и ты пиздуешь в детдом. И уж поверь, я позабочусь о том, чтобы ты из него вернулась выебаной во все дыры. И квартирка твоя мне уж очень нравится, я говорил? Ты же не хочешь остаться на улице?
Рука немеет, а еще очень жжет от горячего расплескавшегося чая, и я вскрикиваю, когда в какой-то момент этот страшный человек убирает чашку, но вместо того, чтобы на стол ее поставить, щедро поливает кипятком мою руку.
А-а-ай, не надо!
После этого чудовища в форме поднимаются, и, заправляя мне волосы за ухо, этот мент вытирает мои слезы.
Я думаю, мы поняли друг друга, зайка. Будь хорошей девочкой.
После этот оборотень в погонах забирает папку со стола и, подмигнув мне, уходит вместе со вторым напарником.
Я же опускаюсь на пол, прикладывая жгущую ладонь к груди и стараясь переварить услышанное.
В голову тут же ударяет желание пойти к соседке, чтобы позвонить в милицию, однако я быстро отметеливаю эту идею. Куда звонить, если только что это и была милиция.
Как этот майор мог столько всего узнать обо мне, забраться в мою квартиру? И, что хуже, он хочет, чтобы я ему рассказывала все, что происходит у Бакирова, чтобы я стала крысой у криминального авторитета
Глава 12
Всю ночь глаза сомкнуть не могу. Я боюсь, что тот жуткий мент вернется, но никто больше не приходит. Под утро подрываюсь рано с красными глазами и раскалывающейся больной головой. На руке остается красный след ожога, который прячу под большим рукавом свитера. Прекрасный день рождения, не думала, что свои семнадцать лет буду праздновать так, а точнее, вообще не праздновать.
На уроках досыпаю и собираюсь на работу вовремя. Пересчитываю оставшиеся деньги. У меня первая зарплата должна быть скоро, и я очень, очень жду этих денег, потому что, если честно, мне скоро будет не на что покупать еду. Даже самое простое, а брать в долг мне стыдно, да и не у кого. Соседка баба Шура сама перебивается, хоть и зовет меня иногда обедать, я не прихожу. Мне стыдно, и я сама должна справляться со своими проблемами, поэтому обычно я готовлю себе всякие супчики и каши, хотя очень часто хочется фруктов, но позволить их себе пока не получается.
Подхожу к клубу вовремя. У самого входа замечаю престарелого мужчину, который, кажется, входить не собирается. От него плохо пахнет, и весь он какой-то помятый, да еще и на костылях, бедный, стоит.
Девочка, помоги инвалиду копейкой.
Протягивает синеватую грязную руку, опираясь на костыли. Одна нога у него перебинтована и согнута в колене. Он едва стоит, прихрамывает.
Вспоминаю, что денег у меня вообще немного, однако и пройти мимо я не могу. Ему хуже, видно же.
Да, конечно. Сейчас.
Открываю рюкзак, достаю кошелек.
Че ты делаешь?
Вздрагиваю от грубого мужского голоса, который узнаю за секунду. Бакиров. И сейчас он стоит прямо предо мной. Я не видела его последние три недели и теперь теряюсь. Он высокий и большой по сравнению со мной, а еще мрачный и какой-то злой. Смотрит на меня сурово.
Начинаю нервничать.
Этот человек не может ходить. Ему нужна помощь. Держите.
Протягиваю ему мелочь, но Бакиров резко убирает мою руку от этого несчастного, не позволяя отдать деньги, а меня от его прикосновения как током бьет. Аж колет кожу!
Подожди, Ангел. Ходить не можешь, да?
Да, уважаемый, не могу.
Бакиров осматривает этого мужчину, почему-то усмехается, тогда как я не понимаю, что тут вообще смешного.
Все случается быстро, проходит не больше секунды, и я вскрикиваю от ужаса, когда Михаил Александрович подходит к этому несчастному и одним движением ноги выбивает костыли из его рук! Эти палочки валятся на асфальт, вызывая возмущенное шипение инвалида.
О боже! Что вы делаете?!
А-ах, больно с-сука!
Вы что?! О господи, так же нельзя!
Бросаюсь помочь этому бедолаге, но Бакиров за руку меня хватает, не давая подойти к инвалиду.
Не трогай его! Пошел вон отсюда.
Это кто говорит?
Бакир говорит. Еще раз припрешься, инвалидом точно станешь, басит уверенно, заставляя меня всю сжаться, и я аж рот открываю, когда этот несчастный в один миг выпрямляется, берет костыли в охапку и уходит отсюда, как обычный здоровый человек! Он может ходить и даже бегать, судя по тому, как быстро уносит ноги отсюда.
Сглатываю, переводя взгляд на Михаила Александровича. У него щетина отросла и кажется очень-очень жесткой. Почему-то живот сжимается при виде него. Мне жутко неловко рядом с ним и стыдно еще очень почему-то.
Как как вы поняли, что он притворяется?
Я тебе говорил не быть глупой, Ангел! рычит на меня, а у меня кулаки сжимаются от злости.
Я не глупая! Я думала, ему нужна помощь! Бакиров усмехается, а меня уже просто распирает от возмущения.
Вас родители не учили милосердию, уважению, ну хотя бы доброте?
У меня не было родителей, а улица научила только одному.
Чему?
Бить первым.
Поджимаю губы. Становится стыдно. Я понимаю, что Бакиров вырос без родительской любви.