Готова поднять бокал за именинницу, весело объявляю я, потеребив запястье Таисии. Всем привет! Я Дина.
Очень приятно, первой отзывается та самая девушка, разговаривавшая с Камилем. Я Марина, а это мой муж Саша.
Приятного вида блондин лет тридцати, приветливо помахав мне рукой, тут же осведомляется:
Вина или шампанского, Дин?
Шампанского, с готовностью выпаливаю я, вдруг так сильно желая ощутить во рту сладковатый вкус, призванный вмиг расслабить и успокоить расшатавшиеся нервы.
В мгновение ока рядом с нами материализуется официант, и меньше чем через минуту мы с ребятами уже чокаемся бокалами.
Я очень ценю, что ты меня пригласила, совершенно искреннее признаюсь я Таисии. Оказаться сейчас здесь это прямо то, что доктор прописал. И друзья у тебя очень приятные. Кажется, будто всех их я давно знаю.
Я тоже рада, что ты пришла. Таисия ласково приобнимает меня за талию совсем как любит делать моя сестра. Мы же повеселимся сегодня, да? Я сто лет не танцевала. Только дома с Амалией.
Потанцуем, обещаю я и, отпив шампанское, на автомате оглядываю зал.
Взгляд почему-то сразу падает на Камиля, который в этот момент беседует с Булатом. Про то, что не пьет, он не соврал в его руке красуется стеклянная бутылка колы. Я не могу не усмехнуться: забавные они с бородачом все-таки. Ни дня друг без друга не могут.
Будто почувствовав, что за ним наблюдают, Камиль поворачивает голову и смотрит прямо на меня. Вздрогнув, я отвожу глаза и мысленно чертыхаюсь. Эх, Дина-Дина. Неужели во всем ресторане не нашлось места, которое можно было поразглядывать? Торс вон того официанта, например, не так уж плох.
К счастью, этот прокол быстро забывается после двух бокалов просекко и непринужденной болтовни с Мариной и Дашей. Оказывается, девушки почти профессиональные путешественницы, со времен своего совершеннолетия объездившие более сорока стран, включая экзотические Маврикий и Парагвай. Мы даже обмениваемся телефонами, и я клятвенно обещаю навестить их бутик.
К концу вечера я окончательно и бесповоротно убеждаюсь, что к своим годам волшебница Таисия преуспела не только в создании крепкой семьи и построении карьеры, но и сумела обрести настоящих друзей, тех, с которыми хочется не только делиться, но еще и восхищенно брать. Мы с ней почти ровесницы, но мне многому можно у нее поучиться. На семью я, допустим, пока не претендую, а вот от верных ресурсных подруг не отказалась бы.
То, что празднование подошло к своему логическому завершению, становится ясно после того, как Булат, выразительно посмотрев на супругу, переводит взгляд на часы и невозмутимо объявляет:
Время. Детям пора спать.
Честное слово, от его манеры общения у меня иногда мороз по коже. Вот уж с кем бы я точно жить не смогла так это с ним. Во мне нет и десятой доли гибкости Таисии, и попробуй кто-нибудь заговорить со мной таким командным тоном, да еще и при толпе гостей я бы этого человека заживо освежевала.
Таисия же только мило вздыхает:
Друзья, простите. Амалия и Тагир без меня не засыпают, так что нам действительно пора. Вы, пожалуйста, оставайтесь и веселитесь хоть до утра. Стол уже оплачен.
Несмотря на такие заверения, никто не изъявляет желания продолжать празднование без именинницы, и гости начинают расходиться. Я нисколько не расстраиваюсь. Натанцевалась и повеселилась я от души, как и хотела, а следующий бокал шампанского точно был бы лишним. Я и так выпила больше, чем планировала.
Так, сколько такси нужно заказать? Таисия озабоченно крутит головой по сторонам и беззвучно шевелит губами, считая. Марина поедет с Сашей, Даше нужно в другую сторону, Ксения с Борей это три Дина
Дину я сам отвезу, вдруг подает голос Камиль, который до этого момента, казалось, был полностью погружен в телефонный разговор.
Мой позвоночник немеет от неожиданности, что, к счастью, не лишает меня способности возражать.
Это совсем необязательно. Я вполне обойдусь и такси.
Камиль вопросительно поднимает бровь.
Боишься со мной ехать?
Если до этого еще оставались гости, чье внимание мы не привлекли, то теперь на нас точно смотрят все. В глазах Таисии сияет немой восторг. Ей бы всерьез задуматься об открытии брачного агентства.
Вовсе нет, парирую я, дернув плечом. Отвези, если не лень.
7
До машины Камиля мы идем в гробовой тишине, словно нам предстоит не двадцатиминутный путь до моего дома, а операция по ограблению. В молчании садимся, в молчании трогаемся с места. Осталось только вязаные маски на лица натянуть.
Можешь температуру прибавить? прошу я, выразительно потерев предплечья. Не сказать, что в салоне холодно, но ладони у меня ледяные, а тело немного знобит.
Протянув руку, Камиль регулирует датчик климат-контроля с моей стороны, и тогда я понимаю, что могла сделать это и сама.
Так нормально?
Я чувствую, что он на меня смотрит, но сама предпочитаю увлеченно разглядывать консоль.
Угу. Спасибо.
Странно ехать с ним рядом после всего. С одной стороны, не так уж и много времени прошло с момента, как Камиль в последний раз встречал меня после работы, а с другой, есть ощущение, будто все это было в другой жизни. В той, где я была более легкой, дерзкой и самоуверенной и считала, что в создании отношений нет ничего сложного: нужно просто симпатизировать партнеру в достаточной мере и стараться делать так, чтобы ему было с тобой весело и хорошо. Ага. Как бы не так.
Хорошо провела время? вновь подает голос Камиль.
Выпитое шампанское помогает принять удивительный факт, что он продолжает проявлять инициативу, в то время как трезвая часть рассудка подсказывает не слишком этим очаровываться. Возможно, он просто чувствует себя виноватым и таким образом пытается реабилитироваться.
Да, славно. Рядом с Таисией очень тепло. И друзья ей под стать замечательные.
Ты ей очень нравишься.
Как я могу не нравиться? не удержавшись, хмыкаю я. Я ведь самая настоящая прелесть.
Камиль усмехается, однако, ничего не отвечает.
Не похоже, что ты с этим согласен, язвлю я, неожиданно задетая его молчанием. Если уж решил быть милым так пусть будет таким хотя бы до моего дома. Но вообще-то я пошутила. Прелестью я быть не пытаюсь, и нравится каждому тоже.
С тобой все более, чем отлично. Просто ты не для всех.
Последняя фраза повисает в воздухе, наполняя его чем-то ностальгически-сладким, хоть и слегка болезненным. Этот короткий диалог словно вырван из контекста нашего недавнего прошлого, где я пребывала в ошибочной уверенности, что между нами есть отношения и что Камиль заинтересован в них так же, как и я. А когда он говорил что-то только обо мне, как сейчас, я верила в это еще сильнее.
Я имела возможность в этом убедиться, буркаю я, отвернувшись к окну. Черт дернул меня поехать с ним, а не на такси. Таксисты обычно не роняют значимые фразы и не пытаются лезть в душу. А если и пытаются, то всегда можно накатать на них жалобу в службу поддержки.
До сих пор злишься на меня?
Я стискиваю зубы. Злюсь ли я на него? Разве злость это подходящее слово, когда что-то значимое безвозвратно сломалось? Да, злюсь еще, наверное. Потому что не представляю, как это можно починить.
Я еду в твоей машине и разговариваю. Что еще нужно? Просто блюду дистанцию. Шутить, как раньше, точно не буду. Тот юмор был рассчитан на избранных, коим ты больше не являешься.
Еще раз извини за день рождения, будто не расслышав вызов в моих словах, говорит он. Кому-то в тот день в любом случае было бы больно.
Горько усмехнувшись, я киваю.
И, разумеется, этим кем-то должна была стать я. Ведь я не состою с тобой в кровном родстве, и я по натуре сильная. Сильных можно и подвинуть.
В каком-то смысле ты права. Если встает выбор, двигают тех, кто с большей вероятностью вывезет. А жалеют тех, кого жалко.
Считаешь, это справедливо?
Жизнь вообще несправедливая штука, парирует Камиль. Еще раз прошу прощения за то, что испортил тебе день рождения. И что после не нашел слов, чтобы нормально извиниться. Порой мне требуется время, что верно оценить ситуацию.
Я обнимаю себя руками. Шампанское растеряло свой обезболивающий эффект, в глазах немного зудит. Да хоть сто раз ты прощения попроси мое двадцатипятилетие уже прошло и больше не повторится.
Остановись вот здесь, глухо прошу я, когда впереди показывается крыша знакомой пятиэтажки. Хочу пройтись.
Ауди проезжает еще десяток метров и послушно тормозит у обочины. Я сразу же берусь за дверную ручку. Не хочу и не буду на него смотреть.
Спасибо и
Дина. Рука Камиля перехватывает мое колено и крепко сжимает, останавливая.
По-прежнему не поворачиваясь в его сторону, я глубоко дышу. Один вдох, второй, третий На четвертом нужно сбросить его ладонь и выходить.
Вот что тебе нужно?! со слезами рявкаю я, впиваясь глазами в его лицо.
А дальше все, как в тумане: подлокотник, впившийся мне в ребра, его руки на мне, легкий запах сигарет и крепкий одеколона, и забытое, но такое жадное трение щетины о подбородок.
8
Так все неправильно, неправильно, барабанит в голове. Но кто же ее слышит, эту умную голову, когда вскрылись едва подернутые корочками раны и единственный шанс остановить кровь это позволить себе слабость?
Позвоночник больно упирается в руль, левая туфля слетает со ступни. Хорошо, что темно, и о себе все еще дает знать выпитое шампанское. Темнота и алкоголь мои союзники.
Запустив пальцы в волосы Камиля, я сжимаю их так, что ему наверняка становится больно. Как же мало, мало Мало сигаретного запаха, мало прикосновения его тела, трения щетины Сейчас даже и не верится, что я целых два месяца без них жила и даже сумела убедить себя, что не слишком-то в них и нуждаюсь. Нуждаюсь, и еще как. Потому что ни с кем, ни с одним из парней, никогда
Ну и что тебе нужно? хрипло осведомляюсь я, дергая бедрами. Соскучился?
Мой голос совсем не тот, каким был еще недавно. В нем нет злости, нет отчаяния. За каких-то несколько секунд я превратилась в старую Дину, язвительную, уверенную, соблазняющую.
Да, соскучился, глухо подтверждает Камиль, поднимая глаза. В полумраке салона сложно разглядеть его выражение его лица, но яркое мерцание зрачков пропустить невозможно.
Не разрывая нашего зрительного контакта, я дергаю бедрами еще и еще, пока не убеждаюсь в ответной реакции. Камиль сбивчиво дышит, и он меня хочет.
Его руки скользят по моей пояснице, гладят бедра, и затем наши губы сами собой сталкиваются. Если существует точное определение страсти это про нас сейчас. Бездумная, неконтролируемая, ни имеющая ничего общего с достоинством и здравым смыслом. Когда руки двигаются лишь для того, чтобы ощупать как можно больше в попытке насытиться, в порыве оставить свою метку. Когда голос нужен просто для того чтобы издавать нечленораздельные звуки, и легкие работают только на выдох, но никак не на вдох.
Обхватив мои бедра, Камиль толкает их себе навстречу. Пусть на обоих из нас по-прежнему есть одежда, это не отменяет того факта, что мы уже трахаемся. Я так отчетливо помню, как ощущался его член возможно, поэтому от нашего столкновения из горла вырывается почти крик. Может быть, поэтому рана внутри меня пока никак не заживет: не просто забыть свой первый оргазм и лучший секс. Как нелегко забыть боль и обиду.
Его руки уже не находятся поверх моего платья: они под ним, трогают мою голую задницу. Я запускаю свои под ворот его толстовки и царапаю ключицы, одновременно прикусывая шею. Взять как можно больше, оставить свой след, может быть даже разозлить. Страсть идеально совместима с болью.
Готова ли я к сексу с ним? Скорее да, чем нет. Всему виной шампанское, вскрывшиеся раны, его внезапная инициатива и темнота.
Откуда позади вдруг появляется вспышка света, и из динамиков звучит стандартная телефонная мелодия. Я помню, что мобильный Камиля всегда синхронизирован с магнитолой.
Придерживая рукой мою поясницу, он подается вперед, и навязчивая трель моментально смолкает. В салоне вновь становится темно.
Ему мог позвонить кто угодно, но я почему-то отчетливо представляю на экране прыгающее имя Ильдара. И этот факт отрезвляет почище нашатыря и ледяной воды.
Пусти, выходит из меня шершавым шепотом. В доказательство, что это не часть ролевой игры, я упираюсь ладонями в грудь Камиля. А то что-то меня занесло.
Оттолкнувшись, я перекидываю ногу через подлокотник, и на мгновение чувствую, как его руки крепче сжимают мою талию, будто желая удержать.
Подай, пожалуйста, туфлю, механически выговариваю я, пока вернувшись на пассажирское кресло, поправляю задравшееся платье и приглаживаю безвозвратно испорченную прическу.
Держи.
Не глядя, я забираю из рук Камиля глянцевую лодочку и просовываю в нее ногу. Союзники перестали выполнять свою миссию, так что единственное, о чем я сейчас мечтаю это поскорее выйти из машины и очутиться дома. Для самобичевания еще не пришло время. Оно, вероятно, наступит завтра.
Спасибо, что подвез, бросаю я напоследок я и, все так же не глядя в сторону водительского кресла, вылетаю из машины.
Порыв холодного ветра обжигает икры, щиплет шею, забивается в нос и треплет волосы. Грохот каблуков разлетается по пустынной вечерней улице, делая ее еще более пустой и мертвой. Дура, дура, беззвучно шевелятся губы, явно не желая откладывать экзекуцию на завтра.
На автомате я захожу в подъезд, на автомате отпираю дверь в квартиру и, заперевшись в ванной, на автомате смываю макияж. Даже зубная щетка во рту не мешает повторять: дура, дура, дура.
«Я хотел поговорить, сообщает мой телефон спустя пятнадцать минут. Секс в машине точно не входил в мои планы».
Я не меньше минуты разглядываю эти черные строчки, после чего гашу экран. В мои планы не входило обменяться с тобой более, чем парой фраз за вечер.
Все, нужно лечь спать. Утро вечера, надеюсь, действительно окажется мудренее.
9
Глаза следующим утром я открываю с настороженностью и даже вставать не спешу, чтобы позволить себе полноценно осмыслить вчерашнее. Проматываю в голове приветствие Камиля на дне рождении, мимолетные взгляды, предложение подвезти Как только переключаюсь на полумрак салона кожу покрывают мурашки. И нет, дело было вовсе не в шампанском я помню все в мелочах и досконально. Как схватил за руку, как к себе притянул, и как я поддалась. И все, что чувствовала в этот момент, помню прекрасно: желание, взрыв эмоций, горчащую эйфорию, потребность снова быть дерзкой и смелой. Боже, спасибо, что мне хватило мозгов все это прекратить!
И кстати, утро вечера гораздо мудренее! Самобичевание, настигшее меня вчера, сегодня поутихло, обмякло, лениво бросив: «Ну остановилась же. Чего теперь макушку пеплом посыпать? Всякое бывает». Куда больший резонанс имеет присланное Камилем сообщение. Осторожно, словно пытаясь обезвредить тикающую бомбу, я открываю его и несколько раз перечитываю.
Хотел поговорить Секс не входил в планы
Я заношу палец, чтобы написать ответ, и снова его убираю. Заношу снова, печатаю: «Ок. Давай поговорим», но, подумав, удаляю. Нелепо отвечать с таким запозданием.
Так и не решив, что делать с этим сообщением, я в конце концов выбираюсь из кровати и, почистив зубы, иду на тренировку. Усиленное кардио имеет свойство отлично прочищать мозги. Этим я и спасалась последние два месяца.
Никаких мук совести и голоса ущемленной гордости так и не появилось. К концу тренировки я воспряла духом и даже начала думать, что встреча с Камилем расставила все по своим местам, и я окончательно освободилась от этой странной, медленно точащей меня изнутри зависимости. Но как бы не так. Потому что стоило мне оказаться вдали от шума тренажеров и усесться в кафе, как события вчерашнего вечера вновь стали проворачиваться в голове, только гораздо подробнее: оттенки его взгляда, интонации, паузы между фразами все стало иметь значение. Это же повторилось по пути домой, и еще раз когда я сидела перед телевизором за любимым сериалом.