Любовь, понятно, уже не вернешь. Но хотя бы имущество Я не стала озвучивать эту свою мысль. Во-первых, опасаясь Иркиного сарказма мысль действительно была не оригинальна. Во-вторых, потому что Наташке наверняка с любовью расставаться было едва ли легче, чем с недвижимостью. Уверена: если бы вероломный Валерий не стал бы с ней разводиться Наташка пребывала бы все еще в эйфории чувств. С милым рай и в шалаше, как известно.
Тем более что с годами разочаровываться в любви все проблематичнее. В том смысле, что надежда встретить новую, чистую любовь уже изрядно потрепана предыдущими неудачами.
Так, решительно сказала Ирка, хватит нюни распускать! Надо прижать субчика к стенке! Так, чтобы он и думать забыл посягать на твою законную недвижимость! Пусть хоть квартиру оставит. Ишь! Не на тех нарвался! Мы его голым в Африку пустим! Он будет бежать от нас впереди своего визга, роняя крылья, теряя перья! Это он просто твоих подруг не знает. Ничего. Он нас узнает!
Мы с Наташей с надеждой посмотрели на Ирину.
Фото есть? спросила Ирка.
Наташа порылась в своем телефоне:
Вот. И вот.
Мы с Иркой склонились над изображениями. Ну, ничего такой крупный мужчина с красиво вылепленным лицом и благородной сединой.
Скинь мне на вотсап все, что есть. Всю его подноготную разузнаем! Ирка достала блокнот. Как фамилия, имя, отчество?
Валерий Валерьевич Коростылев, пролепетала Наташа.
Номер паспорта? Год рождения? продолжала Ира. Где учился, кем работал?
Сведения, которые Наташа могла предоставить, были крайне скудны. Да, учился где-то. Да, работал в Муроме, кем-то в администрации города.
Кто родители? Ты с ними знакома?
Родители умерли, сказала Наташка и с тоской посмотрела в окно.
Не факт, ухмыльнулась Ира, проверять будем все. Друзья? Что за друзья у него?
Он недавно в Москве, все друзья остались в Муроме, Наташа опять зарыдала. Видимо, до нее стал доходить весь невеселый расклад.
Хорошо, семья?
Наташа заревела пуще.
Что, и о жене бывшей не расспросила?
А толку? заступилась я за умственные способности Наташки, наврал бы с три короба.
Вы не понимаете ничего! закатила глаза Ирка. Спрашивать обязательно надо! Пусть бы и наврал. Но в каждом вранье есть доля правды. В каждом! Человек просто не способен придумать ничего такого, чего не существовало бы в действительности! Так устроен человеческий мозг, чтоб вы знали. Обязательно где-то бы и правду ляпнул. Ой, учи вас всех жизни! Взрослые тетки, а как девочки маленькие в любовь верят неземную. Люди сволочи! Особенно мужики!
Не надо обобщать! возмущенно пискнула я.
Надо! Для твоей же, дура, пользы! отрезала Осокина.
Я надулась. Я точно знала, что я, например, не сволочь. И Наташка. Да та же Ирка не сволочь.
Нельзя всех под одну гребенку! настаивала я. Это ошибочная исходная. Люди разные!
Ну да, ну да, расхохоталась Ирка, не ты ли свято верила в то, что Антон хороший. А теперь переживаешь. А вот если бы ты с самого начала в корень смотрела
Я живо представила себе эту жизнь ту, в которой я с самого начала бы все знала, и поняла, что ее бы просто не было бы, такой жизни. Я ни секунды не смогла бы существовать рядом с Антоном, если бы знала наперед, как все обернется. Нет уж. Я бы сто раз подумала: знать ли мне будущее? С другой стороны, вполне возможно, что меня ждала бы совсем другая жизнь предрешенная в своей продуманной прекрасности.
Если бы знать, если бы знать, как было бы?
Короч, сказала Ирка, потрясая блокнотом, в котором записывала скудные сведения о Наташином муже (пока не бывшем), работы непочатый край! Я беру на себя обработку паспортных данных, сведений, содержащихся в Государственных реестрах и тому подобное. Встречусь с кинувшим партнером. Ты его хотя бы знаешь?
Видела один раз
Координаты есть?
Наташка замотала головой.
Так, сказала Ирка, придется воровать телефон.
Мы с Наташей с опаской переглянулись.
А вы как думали, голубицы мои? С самого начала надо было все контакты копировать. А теперь только так воровать. Нет, ну потом можно и вернуть гаджет. Хотя хмырь, конечно, этого не достоин. Ладно, подумаю, как это сделать. Подумаю.
Ирка прямо сейчас, немедленно и задумалась. Задумалась глубоко. Это Ирке было вообще свойственно слова и дела у нее не отстояли на большом расстоянии друг от друга, а иногда дела мысли и опережали.
Мы с Наташей притихли и с надеждой смотрели на размышляющую.
Может быть, не надо все же воровать телефон? робко предложила я. Узнать сначала, чем он сейчас занимается? Хорошо бы на его врагов выйти. Есть же у него враги наверняка. Их поддержкой заручиться
Враги есть? сурово спросила Ира Наташу.
Нет, пролепетала, он со всеми дружит, он доброжелательный, хороший
Осокина несколько секунд с интересом рассматривала Наташку, да и махнула рукой:
С тобой все ясно. Где он сейчас живет?
Не знаю, заревела опять Наташка.
Кто бы мне послал такое счастье, Ира молитвенно сложила руки, мужичка какого-нибудь придурочного? Уж я бы его лапошила-облапошивала бы и в хвост и в гриву. Но нет таких, да. Ты, Наташка, единственная и осталась на белом свете. Ну, вон Ольга вторая. И то, если ее эта история ничему не научит и она не будет предпринимать превентивные меры.
Я скукожилась. Представила, как роюсь в телефоне Василия, скачивая оттуда всю информацию. Нет! Я не поддамся на Иркины провокации!
Ладно, продолжала Ира, местонахождение Валерия этого мы вычислим, проследим. Найдем негодяя! По биллингу вычислим! Еще мне понадобится его почта. И пароль к ней. Какой пароль?
Наташа молчала.
Что, пароля не знаешь? Иркины красивые русалочьи глаза расширились от ужаса.
Наташа покачала головой.
Может быть, ты и пароль от его телефона не знаешь?
Наташа кивнула.
Ну, вообще, Ира даже растерялась, что ей совсем было не свойственно, девочки, ну, как так можно? У меня слов нет! Как же так?
Я ему верила, прошептала Наташа и опять заплакала.
Я, кстати, тоже не знаю паролей Василия. И вряд ли буду. Ой, Оля, не зарекайся, не зарекайся
Ладно, сказала Осокина, есть у меня люди, которые почту могут взломать. Работы немерено. Но ничего, чтобы вывести на чистую воду негодяя, никаких усилий не жалко. Но очень важные моменты находятся за пределами моих возможностей. Например, город Муром.
Ира замолчала, но посмотрела при этом требовательно. На нас с Наташкой. На Наташку она сразу махнула своей величественной рукой и вперила свой колючий взор в меня.
Я поежилась. Это еще мягко сказано. Меня просто передернуло и очень сильно! Я прекрасно помнила, как Ирка умеет вовлекать в авантюры2. И мне совершенно не улыбалось влезать в очередную. Я хотела, наконец, спокойной, размеренной жизни. Я хотела, наконец, успокоить нервы после развода с Антоном и снова обрести душевное равновесие
Но я посмотрела на Наташку, с надеждой и мольбой простирающую ко мне руки То есть Наташка просто сидела, без всякой жестикуляции, но вид у нее был жалкий и несчастный. И я, конечно, согласилась. Как всегда, плохо представляя себе, чем мне грозит и во что выльется моя покладистость.
Глава 2
Я вернулась домой, готовила ужин, но думки мои были печальны и далеки от тарелки с салатом.
Что случилось? спросил Василий.
У меня была мысль все сразу и честно рассказать ему, но я этой мыслью не воспользовалась. Потому что она, мысль, была отнюдь не соло. А практически в симфоническом сопровождении всяких тлетворных мыслишек, навеянных приключившемся с Наташей и мировоззренческих Иркиных инсинуаций, заронивших все же зерно сомнений в мою душу. Я начала издалека:
Ты меня любишь?
Конечно, лаконично ответствовал Василий.
А за что?
Ну-у, ты хорошая.
Да. А еще за что?
Ну-у, ты смешная.
Сомнительный комплимент.
Но это правда.
Скажи еще: любят не за что, а вопреки.
Да, так и есть, охотно согласился Василий.
Я посмотрела на него. Взгляд Василия был прям и решителен. Бесполезный, конечно, разговор. Тем более я и сама вряд ли точно сформулировала бы за что я люблю Василия. А у меня все же больший запас слов в активе, и мысль свою я могу легче формулировать, чем Вася. Даже самую сложную! Но будем считать: это арт подготовка.
А поедем куда-нибудь? сказала я. Так хочется съездить куда-нибудь. Хоть бы даже ненадолго
Ну, давай, кивнул Василий, куда-нибудь в теплые края Живность Вере оставим.
Вера это тетка Василия. Сын у нее работал в Америке. И Вера всегда с радостью соглашалась пожить у нас, когда мы уезжали.
«Вот, подумала я с некоторым превосходством, а я-то знаю родственников Василия. На всякий случай. Если что» Но я тут же устыдилась. Нельзя допустить недоверия! Оно сожрет все хорошее и доброе. А с другой стороны доверяй, но проверяй. Не нами же придумано. И не вчера. Хорошо все же, что люди не умеют читать наши мысли. То есть, может быть, они о чем-то и догадываются, но смутно. А в точности не знают, о чем мы думаем.
Нет, поедем лучше в Муром, выпалила я как-то очень нервно.
В Муром? переспросил Василий. Почему в Муром?
Вот тут бы мне и сказать правду. Но я опять притормозилась и сказала загадочно:
А об этом я тебе расскажу по дороге.
На следующий день, расцеловавшись с Верой, заступившей нам на смену ласкать, любить и потчевать наш зверинец, мы пустились в путь-дорожку. Василий сосредоточенно вел машину, а я заливалась соловьем, доказывая рациональную необходимость нашей поездки.
Славный город Муром, говорила я, родина Ильи Муромца! Ты же хочешь узнать, где рождаются богатыри? Он там тридцать лет и три года на печи сидел, а потом встал с печи и сразу богатырь! С разбойниками сражался. Кроме того, там жили Петр и Феврония. Знаешь, какой мудрой женщиной была Феврония? О! Ты не знаешь! Однажды на нее пялился какой-то гребец лодки. На лодке они через реку переправлялись. С вожделением глазел. А Феврония ему и говорит: «Зачерпни воды из реки и попробуй». Гребец зачерпнул и испил воды. «А теперь, говорит Феврония, зачерпни воды с другой стороны лодки и попробуй». Гребец зачерпнул. «Есть, говорит Феврония, разница?» Мол, вот и нечего на меня пялиться.
Но чем больше я рассказывала, тем мрачнее становился Василий. И я, наконец, отважилась спросить:
Ты не хочешь в славный город Муром?
Зачем мы туда едем?
Я же говорю: Феврония
Василий хмыкнул:
Предположим, Феврония. Но что еще? Зачем мы заказали гостиницу на три дня?
Проникнуться духом места. Ощутить.
Ты вчера с Иркой Осокиной встречалась?
Ну. Встречалась. А что?
Но дальше врать и изгаляться было бессмысленно. Пришлось сознаться про Наташку.
Может, мне поговорить по-мужски с этим Валерой? рыкнул Василия.
Вряд ли это поможет.
Это как поговорить
Нет, сказала я решительно, силовые решения не наш метод. Мы будем действовать с помощью тонких, интеллектуальных маневров. Мы накопаем на мерзавца компромат и прижмем его неопровержимыми уликами.
Стыдить что ли будете?
И в этот момент я горько пожалела, что вовлекла Василия в эту историю. Горько и безутешно пожалела. Потому что Василий был прав: таких, как Коростылев, надо давить, как тараканов. Но, во-первых, это уголовно наказуемо Коростылев все же не таракан, а полноправный член общества, могущий рассчитывать на защиту всего государственного аппарата. А во-вторых, я не имела никакого права втягивать Василия, провоцировать его. Я же прекрасно знала, во всяком случае, догадывалась, как Василий на эту историю отреагирует. В прошлый раз, например, когда я просила помощи у Василия, дело закончилось стрельбой3. Что ж, придется в дальнейшем скрывать (о! опять!) свои шаги по выяснению истины и восстановлению справедливости.
Я сделала вид, что размышляю над вопросом:
Ну, как стыдить? Улики должны быть убийственные!
А если он чист как агнец?
Ты в это веришь? Чтобы человек был подонком в сорок пять лет и ни разу до этого свое подонство не проявил?
Да, что-то есть наверняка. Но скорее всего по закону все чисто. А на совесть давить бесполезняк.
А зачем ты тогда предлагаешь с ним поговорить? спросила я настороженно.
Василий хмыкнул.
Ты имеешь в виду невербальный разговор? ужаснулась я.
Нет, ну что ты Просто не для того Валерий этот твою подругу три года обхаживал, чтобы лапки сложить при первом же требовании.
Требование требованию рознь, надулась я.
Василий снова хмыкнул. Почти всю оставшуюся дорогу мы молчали. Каждый думал о своем. Я-то понятно, о чем. А вот о чем думал Василий неизвестно.
Гостиничка была очень светлая и опрятная, располагалась в старинном двухэтажном особняке. Дама на ресепшн приветливая. Василий понес вещи в номер, а я задержалась, расспрашивая Катерину Петровну о местном житье-бытье.
Что у вас мэр, давно работает?
Года три.
Я отразилась в старинном зеркале, висящем в холле гостиницы. Обожаю старинные зеркала! В них недоступная тайна, которую хочется разгадывать.
Старинное? спросила у Катерины Петровны.
Судя по всему да. Наш дизайнер приволок откуда-то. Но уверял, что аутентичное.
Услышав сложное слово, я решила не хитрить с этой женщиной. Хитрость моя будет быстро ею разгадана, и я паду в ее глазах (я и сама не люблю, когда со мной хитрят). Поэтому я спросила напрямую:
А остался кто-нибудь в городе из старой мэрии? Мне очень нужна информация.
И я без обиняков вкратце обрисовала ситуацию.
Каков мерзавец! воскликнула Катерина Петровна со слезами на глазах, и я поняла, что заручилась искренней поддержкой доброй женщины.
Мы тут же составили план действий.
Все же не зря раньше в характеристиках писали: «морально устойчивый, политически грамотный»! Человек, предавший семью, он и Родину предаст! напутствовала меня дежурная по гостинице.
Я подняла правую руку со сжатым кулаком: Рот Фронт!
Быстро поднялась в номер, залезла в душ
Быстро рассказала все Василию, и мы, предварительно созвонившись, помчались на встречу с источником информации.
Катерина Петровна настоятельно посоветовала встретиться с некой Мариной Евстафьевой: «Соседка моя. Уж она-то знает, она на махинациях нашей мэрии собаку съела. Ее даже увольняли из-за этого. Но сейчас опять работает, слава Богу!» В принципе, я и сама изначально хотела к местной прессе обратиться. Но Катерина Петровна назвала конкретную фамилию за что огромное спасибо. Прийти просто в редакцию, хватать всех проходящих за рукав, расспрашивать не ком иль фо. К тому же мы получили рекомендацию все той же проникнувшейся Катерины Петровны. А это вообще неоценимо в совершенно незнакомом городе! Все же как вовремя я посмотрелась в старинное зеркало! Вроде бы случайно. Но правильно говорят (чуть ли не Гегель с Марксом): «Случайность это непознанная закономерность»! Посмотрелась случайно, а столько сразу прекрасных возможностей открылось. И это закономерность!
Редакция газеты «Вечерний Муром» тоже располагалась в старинном особняке, что для этого города не примечательно. Весь центр был с историей.
Мы вошли в крохотную комнатку, в которой ютилась редакция, и сразу вышли, увлекая за собой Марину женщину средних лет. Она-то и была источником информации, получить которую не представлялось возможным в гомоне и суете редакционного помещения.
Добрели до ближайшего кафе. Довольно симпатичного и стильного все, конечно, на мотив городских достопримечательностей.
Марина скромно заказала себе чай. Непрокрашенные корни волос, самовязаный растянутый серый свитер, нездоровая полнота. Марина была строга. И я не стала рассказывать ей Наташкину историю. Этого дополнительного мотива и не требовалось. При одном только упоминании о Коростылеве В.В. Марина преисполнилась жгучим негодованием. И было от чего!