Герман, в свою очередь, займется работой, которая позволит нам сохранить высокую востребованность и, несомненно, поддержит как мое главенствование, так и Валериана, Бодрийяр-старший выдавил еще одну ядовитую улыбку в адрес своего сына, скрывая ее за учтивым кивком. Его деятельность, практически незримая для чужих глаз, но, бесспорно, важная для общего успеха будет заключаться в очистке нашего доброго имени от всякого смрада, который неизбежно преследует тех, кто движется вперед.
Болезненно бледное лицо наследника озарилось тревогой. Он не знал, о чем именно говорит отец, но ощущал, что истина превзошла все самые худшие его предположения.
Однако не успел сын ответить, как дверь, скрывающая тяжелую беседу от лишних слушателей, наконец, отворилась. Первой показалась нянька Мари, ведущая под руку ослабленную, вялую и бледную хозяйку.
Мама! испуганные сыновья кинулись к Ангелине, скорее перекладывая ее тонкие руки на свои плечи.
Николас брезгливо фыркнул, предполагая, что в этот раз, должно быть, преувеличил дозировку эликсира, сдабривая бренди наспех.
Вы не сделаете этого, мистер Бодрийяр, осипшим голосом произнесла Ангелина. В ее тоне читалась мольба, но намерения были твердыми и решительными. Вы не можете так поступить с ребенком.
Я могу все, моя дорогая миссис Бодрийяр, парировал ее супруг, с неприкрытым отвращением всматриваясь в супругу. Вопрос в том, что можете вы? Удержаться от лишнего стаканчика бренди, право сказать, для вас проблема. Еще большая привести себя в должный вид, прежде чем являться в мой кабинет без приглашения.
Ангелина пошатнулась, и Мари не смогла сдержать взволнованного вскрика. Но Николас не двигался с места. По правилам дома, жена не могла даже присесть без одобрения мужа, а потому сыновьям и няньке приходилось поддержать ее под руки, пока беседа не будет окончена.
Я знаю, что вы хотите от старшего, и так не должно быть, повторила миссис Бодрийяр, теряя последние силы. Он не предназначен для этого, мы можем найти ему дело лучше!
Лучше?! стремление отца держать ложно достойный образ перед сыновьями было велико, но отнюдь не бесконечно. Старик повысил голос, и по его рыхлым щекам недобро заходили желваки. Да то, чем станет заниматься ваш ненаглядный Герман, для него должно быть делом высшей чести. Он примет это с достоинством, и все тут!
Старший сын прижался к матери, давая ей большую опору. Силы покидали ее стремительно, но она все еще продолжала держаться в сознании и спорить с супругом.
Я не позволю вам. Делайте, что хотите со мной, но я не позволю!
Отчаянно выкрикнув последние слова, Ангелина вконец обмякла. Герману на миг показалось, будто отцовский кабинет странным образом разросся до невероятных размеров, а затем съежился и стал невыносимо маленьким, отдаленным, после чего начал расплываться. Юноша пытался сморгнуть наваждение, и сквозь него услышал лишь крики отца.
«Полюбуйся, какой из-за тебя стала мать! Ты доволен?!»
«Мари, уведи его с глаз моих! И уложи уже эту истеричку, ей-богу!»
Сколь ни старался старший сын Николаса, пространство вокруг все никак не собиралось воедино. Он опустил голову, уткнув глаза в отполированные дубовые доски пола, а затем вновь поднял взгляд. Стены, окно, мебель и даже суетящиеся члены семьи оказались на месте. Вот только знакомый грузный силуэт отца теперь превратился в гигантскую, темную и липкую громадину, истекающую черной гнилью. Она двигалась невероятно медленно, оставляя за собой текучие следы зловонной жидкости, которая заполняла кабинет.
Но ужас пробрал Германа до самых пят, когда вязкая субстанция открыла свою пасть и проревела: «Я сказал: уведите его!»
Боже, я поморщился, допивая остатки газировки, и непроизвольно икнул. Не хватает костра и лагерных песен под гитару. Для пущей убедительности тебе стоило зажечь фонарик на смартфоне и подсвечивать им лицо.
Джереми стоял ко мне спиной и что-то внимательно рассматривал за окном на протяжении последних десяти минут. Тот на мою колкость лишь дернул плечами и хмыкнул, но не повернулся.
Я хотел пошутить что-то еще про великого Говарда Лавкрафта, но мою мысль прервал стук в дверь кабинета Оуэна. От неожиданности по моему телу пробежали мурашки. Да уж, нагнетать обстановку этот человек умел.
Войдите.
На пороге оказался уже хорошо знакомый мне управляющий клуба Шон. Этот парень чем-то напоминал более сговорчивую версию моего коллеги Рика. Он разбирался в технических вопросах, хорошо знал свою работу и был таким же долговязым и угрюмым, но лишь когда молчал. Стоило нам завести бессмысленный диалог, состоящий из дежурных приветствий, он становился любезным гидом по миру развлечений и был готов показать мне все закоулки хором Джереми и рассказать о хозяине байку-другую.
Простите, что прервал. Шон кивнул мне в знак приветствия и уткнулся взглядом в спину Оуэна. Тебя спрашивают внизу, привезли поставку для бара.
Ничего, я сейчас подойду, босс все еще считал происходящее за окном чем-то невероятно увлекательным и говорил через плечо.
Принести что-то? любезно предложил управляющий и вновь повернулся ко мне. Боузи?
Мне ничего не нужно. Дугласу можешь повторить.
Парень тонко уловил несговорчивое настроение руководства и спешно покинул кабинет. Я потупил взгляд. Тишина в чужом пространстве начинала давить.
Слушай, если ты обиделся на мои слова про лагерь Это просто шутка.
Джереми резко развернулся ко мне, и я успел запаниковать. Но на его лице сияла доброжелательная улыбка.
Нет, что ты. Было смешно. Он поднял свой бокал с водой, отпил немного и затянул галстук потуже. Мне придется отойти. Это займет не менее получаса, но ты можешь пока посмотреть сериалы. У меня там подписка на что-то, я ею не пользуюсь В общем, располагайся.
Оуэн указал на огромный телевизор, висевший на противоположной стене от его рабочего стола. Несмотря на то, что идея посмотреть какой-нибудь блокбастер на таком экране мне льстила, я прежде рационально проверил свой смартфон.
На часах было три часа ночи.
Желание опробовать домашний кинотеатр уныло перебивалась необходимостью быть на рабочем месте уже через шесть часов. В очередной раз я был благодарен обстоятельствам за сложившуюся ситуацию в ночное время многое сглаживалось, и я практически забывал, что нахожусь не в гостях у лучшего друга, а на работе у противного мистера О, который успел знатно попортить мне нервы.
Э, нет, пожалуй, пора вызывать такси. У нормальных людей рабочий день начинается утром, я неловко поправил шапку на голове, пряча под нее особенно буйные локоны. Но спасибо, конечно.
Без проблем, Боузи. Шон проводит тебя до машины.
Джереми протянул мне руку, я отшатнулся. Слегка нервно усмехнувшись, он показал на себе, что хотел поправить шапку за моим ухом.
Я справился сам и, вновь потупив взгляд, зарылся в приложение такси на своем смартфоне.
Доброй ночи, Боузи. Оуэн дошел до двери и открыл ее, впуская в кабинет оглушающий бит. Напиши, когда доедешь домой.
Мы попрощались. Проводив силуэт владельца клуба взглядом, я принялся вбивать в окно заказа такси адрес места, которое теперь приходилось называть домом.
Глава 2
Прославленный хэнсомский[5] кэб отвратительно привычно трясло. Мать и два ее ненаглядных чада ютились в кабинке, рассчитанной для поездки лишь двух пассажиров, и напряженно молчали. Скорейший путь в город регулярно взимал свои жертвы то в виде испачканных юбок Ангелины, так и не научившейся толком подсаживаться даже с помощью кучера, то в виде вынужденного тесного контакта между членами семьи. Но ни одна из этих трудностей не могла повлиять на убежденность Бодрийяра-старшего в том, что загородная жизнь идет на пользу домашним, добрая половина которых имела неисправимую мертвенную бледность.
Можно подумать, что ты записываешь аудиокнигу, смешливо проговорил я и отжал палец от сенсорного экрана своего смартфона.
Голосовое сообщение дошло до адресата с булькающим звуком, а после было мгновенно прослушано.
Не от тебя, мальчик, я ожидал услышать столько скептицизма. Словно тебя это и вовсе никогда не касалось, голос Джереми в ответе звучал слегка разочарованно.
Он все еще не мог смириться с тем, что наш опыт представлял собой абсолютно разное «погружение», и настолько понятных и четких картинок прошлого я не видел никогда. Обилие деталей во всех его рассказах действительно вызывало ощутимое подозрение, но наши разговоры избавляли меня от чувства абсолютного сумасшествия, в котором я провел последние месяцы. Цель нашего общения медленно, но верно выходила за пределы желания «просто узнать правду» и превращалась в навязчивую потребность иметь контакт с тем, чья наважденность подчеркивала мою адекватность. Возможно, такое взаимодействие с новым знакомым нельзя было назвать чистоплотным, однако за свои игры Оуэн пока прощения не заслужил.
Ты можешь погрузиться в новинку от Майка Фланагана[6], если тебе так хочется сказок про призраков. Я видел рекламу. Я не отвечал, поэтому интонации моего собеседника стали жестче. То, что я рассказываю, не фантазия и не бред и тебе это отлично известно.
Какой ты обидчивый, боже мой! И так любишь голосовые. Я бы сказал, все это вам не к лицу, господин «мне пятьдесят два, я не знаю, что такое мЭмы».
Я увидел, что Оуэн выбирает нужный стикер в меню мессенджера. Должно быть, меня ждало что-то совершенно невообразимое.
Ответом на мой язвительный комментарий стал кровожадный кролик из хэллоуинского стикерпака. Животное злобно смеялось и демонстрировало невесть откуда взявшиеся вампирские клыки.
Ева изменилась за лето! коротко прыснул я в микрофон.
Ты будешь отвлекать меня от работы или слушать, Боузи? В отличие от тебя, я не могу валять дурака на удаленке, тоном учителя отчитывал меня «мистер О».
Да, давай, а то еще пойдешь жаловаться В этой шутке была доля правды. Не до конца доверяя Джереми, я не был уверен в том, что он не пересылает наш диалог Бобу для пущего веселья.
Промозглая погода заставляла Германа ежиться. Он то и дело пытался вглядеться в мутное стекло небольшого окошка в боковой стенке экипажа, но крупные капли беспощадно смазывали обзор. Вступившая в свои права осень все пуще врывалась в кабину потоками холодного ветра, и услужливый кучер вновь обратился к Ангелине откуда-то сверху:
Мадам, может, занавес-то вам опустить?
Нет! в очередной раз протестовала она. Упаси боже, оставить нас без воздуха, наедине с заразой!
Валериан рассмеялся и, слегка наклонившись вперед, переглянулся с замерзающим братом.
Мама, да нет здесь отца, чтоб так волноваться о проветриваниях! Скорее Герман сляжет от того, что его тощая тушка промерзнет.
В следующий раз, Вэл ехидно ухмыльнулся старший. Последую твоему примеру и съем вторую порцию за обедом.
Бери отцовскую, когда готовить будет твоя ненаглядная Мари! Никто кроме тебя ее стряпню отведать не решается, не отставал мальчишка, задорно перекидывая свои светлые локоны со лба.
Мать схватила отпрысков за плечи, плотно прилегающие к ней с обеих сторон, и горячо зашептала:
Немедленно прекратите так себя вести, оба! От мистера Бодрийяра вам бы уже досталось на орехи!
Валериан позволил себе тихо прыснуть и спешно отвернулся. Герман виновато улыбнулся матери и погладил ее по руке.
Не переживайте, мама, успокаивающе проговорил худощавый юноша. Его действительно здесь нет.
И нерадивой супруге, и похожему на нее ребенку в этом доме доставалось поровну. Эти обстоятельства особенно роднили Ангелину с чадом и порождали множество общих секретов, о которых было принято говорить только наедине.
За исключением разве что няни Мари, которая помогала миссис Бодрийяр растить мальчиков и любила их как своих собственных.
Сельские пейзажи сменялись городскими. Центр пребывал в своем расцвете: в каждую поездку, в уже хорошо знакомых окрестностях, можно было заметить новые продовольственные лавки, ателье и парикмахерские. Среди каскадов серых зданий виднелись и вывески новых аптек: такие мелкие закутки едва ли можно было отнести к конкурентам дела всей жизни Бодрийяров, но и они беспокоили Николаса, который лицезрел их ежедневно, добираясь до работы тем же путем. Каждого из начинающих он знал по именам, наведывался к ним в гости и нередко, в открытую, намекал домашним, что после его визита некогда, быстро набирающее обороты дело новичка будет закрыто.
Роль аптечного ревизора, хоть и была обоснована наследием деда Бодрийяра старшего Джека (которого причисляли к родоначальникам фармацевтического предпринимательства), все еще вызывала громкие сомнения у местных. Ходили слухи, что Николас прибегает к не самым чистоплотным методам убеждения, когда приходит к коллегам. Впрочем, о таких байках отец рассказывал семье с громким смехом, приговаривая, что «зеваки готовы разнести любую сплетню, только бы очернить его добросовестный многолетний труд». Сыновьям неоднократно говорили, что те должны быть благодарны богу за свое честное происхождение, и сомнений в том, что родитель положил все силы на то, чтобы растить потомство в достатке, не оставалось.
Ангелина спорить с супругом не осмеливалась. Приняв фамилию мужа, она смиренно взяла на себя работу, которая полагалась ей по статусу. В первый же год семейной жизни женщина присоединилась к травницам, которые снабжали семейную фармацию сырьем для изготовления эликсиров. Каждое утро вторника дамы собирались в просторной гостиной хозяйского дома и, прихватив свои корзины, отправлялись на променад в окрестные поля и перелески.
Тем временем аптекари в центральной лавке принимались за работу еще раньше. Провизоры и их ученики готовили микстуры, толкли порошки и обкатывали пилюли по заказам больных еще с ночи для того, чтобы предоставить необходимые лекарства посетителям в начале рабочего дня.
За монополией Бодрийяров стоял объемный труд большого количества человек, каждый из которых работал в фармации уже несколько лет и нередко передавал свою должность в прибыльном месте из поколения в поколение. Миссия любого сотрудника в деле была давно понятна и определена заранее, а введение Валериана и Германа в трудоемкий процесс было лишь вопросом времени и их взросления.
Кучер притормозил лошадь, как только кэб достиг промышленного района. Компания рослых мужчин перетаскивала груду ящиков через дорогу, перегораживая путь прохожим и транспорту.
Сверху послышался стук.
Мадам, придется постоять, голос учтивого кэбмена звучал утомленно. Казалось, он и сам был не рад непредвиденным задержкам в пути. Да прикройте носы! Здесь только занавес и поможет, а вы его опускать не желаете.
Ангелина словно по команде начала нервно ощупывать пояс платья в поисках платка:
Миазмы! Валериан, Герман, немедленно прикройте лица!
Сыновья переглянулись по обочинам улицы клоками собирался неестественно белесый туман, но никакими зловониями он не сопровождался.
Мама, да это просто дым! Ничего в нем нет. Давайте опустим это полотно, и все тут, беспечно протестовал младший.
Сию минуту прикройся!
Голос матери звучал надрывно. Она тряслась всем телом, продолжая искать заветный кусочек ткани, тем самым практически вытесняя детей из кабины. Вэл, изрядно напуганный таким поведением родительницы, поспешил спрятать нос в жесткую ткань жакета на сгибе локтя. Когда платок все же был обнаружен, женщина спешно закрыла лицо старшему сыну, а сама уткнулась в плечо его плаща, зажмурившись так, словно в тумане прятался по меньшей мере ядовитый монстр.