Мадам Тома посмотрела на деньги, на хозяйку, и отодвинула мешочки.
Нет, ваша милость, так не пойдёт. Мясник и зеленщик, как положено, счета выставят, вы их проверите, а уж потом заплатим. А то кое-кто прямо голову теряет, только завидит наличные. Нечего их баловать.
Поминальный стол под руководством бесценной кухарки устроили по старинным правилам: ничего сладкого, кроме изюма и порезанного полосочками вяленого инжира, общие блюда с пирогом на десять гостей, общая глубокая глиняная миска с рататуем и сковорода с колбасками. Красное вино из кувшинов наливали не в бокалы, а в простые пикардийские стаканы. По тем же правилам, долго рассиживаться не полагалось: должны были сказать своё слово о покойном минимум трое, максимум пятеро знакомых, причём в числе их непременно оказывался священник, почтовый служащий и ближайший сосед.
«Почему священник понимаю, думала Лавиния, глядя из-под ресниц то на одного, то на другого из гостей. Почему сосед тоже понятно, самые жестокие свары могут возникнуть именно между соседями. А почему почтарь? Центр сплетен? Надо будет спросить об этом мадам Тома»
Тут отец Андре поднялся, и шум за столом затих.
Мы прощаемся сегодня с Клодом Тезье, сказал священник, и его сильный голос, казалось, отразился от свода шатра, словно от сводчатых потолков церкви. Знаете, человек различает до ста пятидесяти оттенков цвета, маг до трёх тысяч; эльфы до двенадцати тысяч. Гномам повезло меньше, ну, или больше, как считают они сами; для них мир окрашен семью десятками цветов и оттенков. Да, мир разноцветен! Но иногда полезно, как в детстве, делить его на чёрное и белое. Правильно неправильно, умно или глупо, тьма или свет, хороший или плохой. Так вот, Клод Тезье был однозначно хорошим человеком. Мне жаль, что он ушёл так рано
Он пригубил вино и сел.
Следующим выступал мэр, в качестве ближайшего соседа. От его речи Лавиния отключилась примерно на пятом слове, поняв, что ничего полезного всё равно не услышит. Впрочем, что полезного можно было бы узнать из слов на поминальном обеде? Да ничего Надо отловить тех, кто вчера не был на ужине, и перекинуться парой слов до того, как будет открыт обратный портал. Или хотя бы договориться о встрече на завтра.
Тут она обратила внимание, что выступает уже не господин Брюссоло, а вовсе незнакомый, широкоплечий и бородатый гость. Включившись не с начала, госпожа Редфилд поймала лишь конец фразы о том, как широк был круг корреспондентов господина Тезье, из каких только необыкновенных мест ему не писали от дожа Венеции, из Нувель-Орлеанской Школы магии, из Сиама и из Царства Польского
«Да, набор, действительно, впечатляющий нахмурилась она. Обыкновенному управляющему небольшого поместья пишут мастер вуду из Нувель-Орлеана и канцелярия Serenissimo Principe? Как интересно! Вот с кем нужно непременно побеседовать. Я так понимаю, это служащий королевской почты из Жансона? И, судя по его виду, он гном или полугном? Это может усложнить дело, гномы сильно не любят просто так выдавать секреты. Даже если секреты эти никому не нужны более»
Господин Бренваленобычно неразговорчив, негромко сказал сидевший рядом с Лавинией отец Андре. Такое впечатление, что он искренне переживает кончину господина Тезье.
Как с ним разговаривать, чтобы он согласился ответить на вопросы?
Честно, тут же отреагировал священник. И лучше договориться заранее, он предпочитает планировать свою жизнь с точностью до минуты.
Видимо, именно поэтому на него производили такое сильное впечатление корреспонденты Тезье, предположила коммандер.
Видимо, да.
А с вами? С вами, отец Андре, как говорить, чтобы получить ответы? Вчера нам побеседовать не удалось
Вы не считаете эту смерть естественной?
Нет.
Слово упало, словно тяжёлая плита.
Что ж Приходите послезавтра часа в три в Пантеон. У нас три священника разных конфессий, и как раз будет моё дежурство, если можно так выразиться.
Приду. Постараюсь придти.
Лавиния выступать не стала; говорила со слезами на глазах Андреа Монтанари, потом один из мастеров виноградника, и рефреном повторяли они сказанное священником: Тезье был хорошим человеком, без него мир будет чуточку хуже.
Наконец речи закончились, и где-то совсем рядом ударил колокол. Лавиния удивилась, потом сообразила, что в поместье есть часовня. На минуту ей стало стыдно, даже этого она не знала о «Лаванде», принадлежащей ей несколько десятилетий.
Те, кто прибыл на своих экипажах, пошли к ним, остальные постепенно исчезали в открывшемся портальном окне.
Поминальный обед по хорошему человеку Клоду Тезье окончился.
Оставалось ещё одно дело, которое никак нельзя было отложить: разговор с Луизой Камуан. «Вдовой». За обедом Луиза сидела у дальнего конца стола, молчала, глядела в тарелку. После речи мэра встала и, стараясь оставаться незаметной, ушла в гостевой флигель.
Ясно, что оставаться в поместье ей незачем, да и не нужна она здесь Лавинии. Или нужна? Уедет, и ищи её потом
«Ладно, подумала госпожа Редфилд. Будем сверлить по месту»
Стучать во входную дверь флигеля она не стала. В конце концов, это её дом! Вошла, закрыла за собой дверь и прислушалась. Было так тихо, что можно было бы услышать шорох мышиных лапок. Ни движения, ни дыхания, ни единого звука, словно флигель совершенно пуст.
Здание это было небольшим, на первом этаже кухня, кабинет и гостиная, на втором три спальни. Тем не менее, даже в те времена, когда управляющим был отец Клода, Эжен Тезье, места ему и его семье хватало. Одинокому же Клоду и вовсе было достаточно. В кабинете он работал, разговаривал с мастерами-виноградарями или с сезонными рабочими, нанятыми «на лаванду», кухней же не пользовался совсем, питался в главном доме.
Итак, где может быть Луиза? Госпожа Редфилд на всякий случай бросила на входную дверь запирающее заклинание, потом закрыла глаза и раскинула поисковую сеть. Крохотные голубые огоньки внизу это мыши на пустой кухне, а нам нужен жёлтый Вот только жёлтого огонька, показывающего, где находится человек, в доме не было.
Луиза Камуан успела скрыться.
Тьфу! Вот же я старая ворона, нужно было первым делом её запереть Ладно, ничего не попишешь. Где, говорила мадам Тома, эта дамочка поселилась после развода, в Арле? Вот и славно, значит, найдём её в Арле
Не сходя с места, она отправила магвестник капитану Кальве, с просьбой выяснить у городской стражи Арля адрес Луизы Камуан, попросить коллег туда наведаться и зафиксировать указанную женщину в её доме до завтрашнего утра. Домашний арест, никаких ужасов.
Что ж, теперь её ждёт Лютеция, Легион и его командир, полковник Шарль Дюгесклен.
Глава 3
Легион занимал сравнительно небольшой особняк Отель дю Ренн[2]) на берегу Сены в Нейи, ближнем предместье Лютеции. Впрочем, большое здание в центре столице было бы и ни к чему: казармы, госпиталь, полигоны, в том числе тренировочный с особо прочным куполом, располагались в паре часов езды к северу от Лютеции, в окружении лесов. О куполе этом ходили легенды, что он выдержит даже прямой удар драконьим пламенем, во что Лавиния не верила. Хотя бы потому, что в последний раз дракона огнедышащую неразумную ящерицу размером побольше коровы видели лет триста назад, и то никаких достоверных подтверждений не осталось, только рассказы.
Отель дю Ренн был построен в форме буквы «П», центральная часть в три этажа, а боковые, крыльями обнимавшие мощёный двор двухэтажные. По прямой обычной логике, кабинет главы ведомства должен был находиться в центральной части здания, на верхнем этаже. Но когда это в действиях Легиона прослеживалась логика? Он и силён своей абсолютной непредсказуемостью
Поэтому Лавиния подошла к дежурному, представилась и активировала печать на левой руке. Та засветилась зелёным, и дежурный офицер козырнул:
Госпожа коммандер, вас ожидают. Суб-лейтенант, проводить!
Суб-лейтенант, невысокий, смуглый и очень гибкий, словно кошка или мангуст, вытянулся и щёлкнул каблуками. Потом отступил в сторону и показал «Хм, странно!» Не на лестницу, а в боковой коридор, который в нормальном обычном доме вёл бы на кухню.
Кабинет Дюгесклена был в левом флигеле на втором этаже, и окнами смотрел в парк. Когда секретарь, хромой и седой, но с отличной выправкой, пригласил её внутрь, командир Легиона стоял у окна и смотрел в парк.
Господин полковник, к вам коммандер Редфилд, доложил секретарь.
Спасибо, Бове, идите. Или вы хотите кофе, Лавиния?
Пожалуй, нет, к кофе я всего лишь терпимо отношусь. А вот от чашечки чаю из вашей знаменитой коллекции не отказалась бы.
Хорошо! Бове, накройте на столике, я сам заварю, Дюгесклен криво усмехнулся.
Давнишний шрам искажал его левую щёку, получалась скорее не улыбка, а страшноватая гримаса. Впрочем, полковника это заботило мало, и убирать шрам магическими методами он не пожелал.
Госпожа Редфилд, не дожидаясь приглашения, уселась в кресло и с любопытством стала наблюдать за действиями Дюгесклена. Знакомы они были давно, да и сложно было бы остаться не знакомыми двум столь важным лицам из окружения короля Луи. И о его коллекции самых лучших, самых ароматных, самых редких сортов чая она была наслышана, но вот попробовать один из этих напитков довелось впервые.
Чай был заварен, чайничек накрыт белоснежной салфеткой, бесшумно появившийся секретарь принёс вазочку с какими-то печеньями, а Дюгесклен всё возился у столика: согревал чашки, что-то шептал над заваркой, уменьшал нагрев под спиртовкой, гревшей воду
Ну и как? спросил полковник у Лавинии, когда она допила последние капли золотого напитка.
В голосе звучал трепет, словно у художника, впервые показавшего законченную картину своему старшему собрату.
Потрясающе! ответила госпожа Редфилд со всей возможной искренностью. Наверное, лучше я пила только однажды Не обижайтесь, Шарль, это было у его величества Кристиана. Он ваш собрат по увлечению, но его коллекция несколько больше.
Дюгесклен снова усмехнулся.
Ладно, с королём Бритвальда я конкурировать не стану. Итак, Лавиния, что вас привело в Отель дю Ренн?
Один из ваших бывших легионеров, Клод Тезье. Он умер несколько дней назад.
Раз уж вас заинтересовало это дело, надо полагать, не своей смертью?
Нет. Магическое воздействие, вызвавшее то, что тамошний маг-медик назвал «разрыв сердца».
Вот оно как забывшись, командир Легиона потёр шрам. И что теперь вы хотите узнать? Кстати, а почему смертью рядового отставника занимается такая фигура из Службы магбезопасности?
Потому что Клод Тезье не был мне чужим. Последние годы он управлял моим поместьем близ Арля.
В Провенсе Ну да, я знал, что он решил вернуться домой.
Да.
Ну что же, спрашивайте. Что можно расскажу.
«А если мне понадобится узнать что-то, что ты сочтёшь секретом? Нет, дорогой мой Шарль Дюгесклен, тебе придётся ответить на все мои вопросы. Я не постесняюсь обратиться к его величеству за приказом!».
И Лавиния, удовлетворённая таким решением, уселась поудобнее.
Хорошо, начнём. Почему Клод прослужил так мало, всего восемь лет?
Почти два срока, пожал плечами полковник. Совсем не все остаются на службе до смерти.
Не все, госпожа Редфилд не стала спорить. Вот вы сами сколько уже лет в Легионе?
Столько не живут, жутковатый шрам снова зашевелился на его левой щеке. Больше сорока.
Больше сорока, немало. И что, помните всех, кто служил рядом с вами за эти годы?
Дюгесклен замолчал, и молчал долго. Так долго, что Лавиния налила себе ещё чая и забросила в рот кусочек печенья. Она не торопила собеседника, понимая, что тот взвешивает все за и против. Что можно ей рассказать, а что оставить за семью печатями?
Наконец он пошевелился, сложил пальцы домиком и в упор взглянул на неё.
Вам придётся дать клятву о неразглашении.
Согласна, но с оговорками. Кроме случаев, когда умолчание может принести смертельный вред мне, моим близким или стране.
Согласен.
Кровь, огонь и холодное железо?
Да.
Камин в кабинете по летнему времени, разумеется, не горел, но для двух магов-боевиков это не было проблемой. Дюгесклен бросил в его холодную пасть несколько искр, и дрова дружно занялись, потянуло жаром. Лавиния вытащила из пространственного кармана небольшой и очень острый стилет, ткнула в свой палец, уронила каплю крови в огонь и проговорила положенные слова. Огонь полыхнул особенно ярко и погас.
Симпатичная игрушка, небрежно сказал полковник.
Да, подарок старинного знакомого, которому я как-то помогла, с такой же рассчитанной небрежностью ответила она.
Через мгновение оба прыснули и расхохотались.
Монсиньор Паоло Гвискарди, архиепископ Венеции, добавила госпожа Редфилд, отсмеявшись. Прислал подарок к Перелому года.[3])
Очень интересный набор заклинаний на нём накручен.
Мне тоже нравится. Потому и ношу в пространственном кармане, а когда есть свободное время, достаю и пытаюсь разобраться, что же там ещё есть. Нашла, помимо заклинания от потери, кражи и прочего, невозможность обернуть против хозяина и что-то ещё, пока непонятное.
Разберётесь, сказал Дюгесклен уверенно.
Думаю, да Лавиния вернула стилет на место, потёрла место прокола, снимая болезненное ощущение, и вернулась в кресло. Итак, Шарль, займёмся делом. Кем был Клод Тезье, и почему вы помните о нём по сей день, хотя прошло столько лет?
Клод Тезье был аналитиком, ответил полковник, помолчав. Он пришёл к нам после университета, закончив факультет философии и политологии с красным дипломом.
Матерь Великая, с какой стати? удивилась коммандер. С таким образованием?
Не знаю. пожал плечами Дюгесклен. У нас, знаете ли, не принято задавать такого рода вопросы, поступил на службу, значит, желает служить. Но от участия в боевых действиях его очень быстро отстранили, потому что, как я уже сказал, он оказался аналитиком высокого класса. Клод мог просчитать ситуацию полностью в десятке вариантов развития. Благодаря ему мы не ввязались в несколько крайне пакостных ситуаций в Парсе, в Квазулу-Натале и ещё в паре совсем скверных мест. А в нескольких сварах обошлись переговорами, и, пока дипломаты придерживались линии, нарисованной Клодом, переговоры оканчивались просто блестяще.
Простите, Шарль, но почему же, в таком случае, он служил в Легионе, а не в королевском Совете или в министерстве иностранных дел?
Потому что, будучи бойцом Легиона, он оставался анонимным. Его прогнозы приписывали самым разным личностям, но преимущественно кивали на мудрое предвидение его величества. А спорить с его величеством мало кто рискует. Клоду категорически не хотелось светиться, и эта ситуация его полностью устраивала.
Ладно, по крайней мере, понятен обширный круг его корреспондентов
Вы считаете, Клод продолжал консультировать?
Уверена в этом. Никак иначе я не могу объяснить его переписку с двором венецианского дожа, с мастером вуду из Нувель-Орлеана и тому подобными необычными личностями. Так что анонимность оказалась не вечной.
Люди меняются, пожал плечами Дюгесклен.
О, да! Хорошо, с этим разобрались, тогда другой вопрос Он вышел в отставку после ранения в две тысячи сто шестьдесят шестом. Если Тезье был аналитиком, как он был ранен?
А вы хорошо помните обстановку в шестьдесят шестом?
М-м-м Лавиния слегка смутилась. Я помню, что именно тогда оживилась секта свидетелей богини Кали в Кашмире, и нас попросили о помощи. Так что прочие события от меня ускользнули.