А крыша? спросил Олаф.
Вроде в порядке. Там стенку снегом уже занесло с двух сторон, не замерзнет. Я старой соломы скинул с чердака. Почти пыль, но снизу прикроет. Овса дал. В ночи схожу проверю. В такую погоду ездить надо совсем дурной быть, запросто объяснил он и вопросительно глянул на Томасину. Птичка, ты за каким льдом в темноте в горы сунулась? Да еще кривой дорогой? Через манор Пса бы поехала уже часа два как ножки грела.
Томасине пришлось проглотить и грубость, и простецкое прозвище: чарка с вином и тепло сторожки были важнее.
Меня зовут Томасина Тарт. Я ехала в клан Морозного Пса. Ловить дракона для Академии. На перекрестке подумала, что приеду очень рано, соврала Томасина и затрепетала ресницами, чтобы вранье проскочило, решила осмотреться, как тут и что. Я так далеко на Севере в первый раз.
Оно и видно, буркнул Холег. Будешь думать своей красивой задницей вместо головы первый раз станет последним.
А метель надолго? спросила Томасина, потому что вино имеет особенность заканчиваться, а проситься ночевать не хотелось.
Вроде ее не гнали, но ощущать себя столичной дурочкой было не по нраву. Откуда ей знать коварство местной погоды? И какое дело этим двоим до ее задницы! Грубияны.
Сейчас еще не метель. Так, сыпет немного. Буран начнется часа через два. Для февраля обычное дело. Снег липнет значит, будет кружить до завтрашнего обеда. Потом вдарят морозы, станет светлее. Если не хочешь, чтобы тебя нашли по весне в растаявшем сугробе у дороги сиди на попке ровно, почти дружелюбно посоветовал Олаф.
Ну вот опять! Кабацкая пошлость так и перла из этих двоих. Дикари!
Да я вроде никуда и не бегу, соврала Томасина.
От обоих северян веяло яркой опасностью. И чем-то еще, отчего по шее бежали мурашки. По сравнению с Ингваром они выглядели как дикие лесные коты рядом с котом домашним, у которого и сметана каждый день, и полон амбар мышей. Эти мышей добывали когтями и клыками. Или сталью.
Татуировки клана на лице, выносливость к холоду и грубая речь тревожили. Волновали. В приличном обществе не было принято говорить про некоторые части тела. Вслух. Обходились куртуазными шуточками. А тут за пару минут Томасине отвесили кабацких похвал больше, чем за всю жизнь.
Но как пожалуешься? В чужой монастырь пришла. И так пустили, обогрели, коня спасли, вина дали. Надо потерпеть. Подумаешь, грубая речь. Томасина не сахарная, не растает. Наверно.
Глава 3. Простой путь
В сказанных грубостях был оттенок восхищения, но все равно слышать их было непривычно. К ней первый раз в жизни обращались без обычного сословного почтения, да еще и с толикой жалости.
У этих хамов точно не возникает проблем с ловлей драконов! Интересно, как в их меченые головы влезли знания по ветеринарии, которые в Томасину впихивали все лето?
Пришлось отхлебнуть еще вина, распустить снизу косу чтобы просушилась, и, уже чувствуя хмель в голове, напоказ лениво пожать плечами:
Просто хотела осмотреться перед Охотой на драконов. Я только прирученных видела. И не в горах.
Рановато приехала, сказал Олаф и отправил в рот полоску мяса. Хотя в эту зиму драконы проснулись раньше. Оттепель, потом морозы. Вчера вроде как Старший Псов уже выехал смотреть зверей. Только я не видел, вернулся или нет.
Я видел. С дозорной башни с утра. Заметил, как он спускался с перевала. На лошади, выделив последнее слово, сказал Холег, тяжело опустился на шкуры и пошерудил в камине кочергой, заставляя подернувшиеся пеплом угли разгореться. Закинул пару поленьев, плеснул себе вина и лениво потянулся, словно сытый хищник.
Олаф удивленно присвистнул:
Ингвар пришел без дракона?
Похоже. Он вроде в кабаке недавно хвалился, что будет для кого-то ловить особенного дракона. И у этого кого-то очаровательная задница. Не про тебя речь, птичка?
Томасина только фыркнула в ответ. Как же, про нее! Это же про Видимо, на лице у нее отобразились все эмоции, потому что Олаф приподнял бровь:
Что, твоя задница недостаточно хороша?
Нашу птичку кто-то обскакал, заржал Холег.
Томасина чуть не подавился вином от злости и чужой проницательности. Значит, вот почему Малески поехала в горы сейчас. Ингвар обещал ей дракона. Особенного. Лучшего. Наверно, ее задержало что-то в пути и она должна была приехать еще вчера, чтобы разминуться с Томасиной.
Вот ведь Ингвар брехло, а врал, что не станет делать разницы между учениками. Так что же теперь, клан Малески сможет кричать на всю столицу, что их наследница поймала самого лучшего дракона? Интересно какого? Золотого? Или черного?
А клану Тартов достанутся объедки с чужого стола. Демоны побери эту Малески! Если бы Томасина хоть на минуту могла представить, что Ингвар западет на эту белую моль она бы что-то другое придумала.
А сейчас что поделаешь? Остается надеется, что ей достанется не самый хилый ящер
Томасина прикусила губу от досады. Выходит, все идет прямиком псу под хвост. Планам приручить нужного дракона такого, чтобы весь курс удавился от зависти конец. Тут не до жиру, как бы вообще не завалить охоту. Ведь ночная кукушка дневную перекукует. Вдруг Малески напела Ингвару в уши, что Томасине вообще не нужен дракон?
Томасина почувствовала, что краснеет от злости, и потянула шнуровку на вороте блузы. Вот же засада! С одной стороны, демоны ее дернули ехать окружным путем, с другой поехала бы прямо и И что теперь делать? Как объяснить маменьке, почему у Малески золотой дракон, а у нее, наследницы Тартов, бурый недоросток?
Томасина с удивлением заглянула в пустую чашу от злости сама не заметила, как все выпила.
Холег плеснул ей еще и пододвинул тарелку с мясом ближе:
Ешь, птичка. До ужина далеко, а ты чуть не околела. Пусть кровь согреется. Вам, южанам, наши горы как монашке за наемника замуж выходить. Морозите уши и другие нежные места. И ведь как только вашу Академию поотпустит звери станут не нужны. А ее поотпустит. Когда сожрут кого-то с родословной, длинной, как мой член.
Свой дракон всегда дракон, слегка ошалев от сравнений, не согласилась Томасина, которая уже обдумывала будущее.
Самая большая проблема крылась в гоне и в спячке. Огромные огнедышащие, дымодышащие, морозодышащие и прочую смерть извергающие ящеры имели очень неудобный для людей жизненный цикл.
По вхождении в зрелость на тридцатый год они каждый октябрь поднимались в брачный полет. В это время к ним всадники даже не пытались подходить. Раз, и нет тебя, только пепел. А не суйся под крыло, пока гон.
Драконы трахались как кролики, только с поправкой на размер, жрали стада горных коз и быков, а потом забивались в пещеры, словно гигантские летучие мыши, и засыпали там, умаявшись, до весны.
Весной драконицы откладывали яйца и заботились о потомстве. Самцы же выбирались на свет после спячки, чтобы заниматься своими делами драками, дележкой территорий и путешествиями. Как оказалось, безопаснее летать по миру с этими странными мелкими двуногими существами на спине. Тогда всегда найдется вкусное мясо, чистая вода, а главное никто не кидается магическими фаерболами за то, что ты сожрал какую-то разнесчастную худую овцу.
Но пускать абы кого себе между крыльев твари не спешили. Северяне, которые тысячелетиями жили рядом, отточили мастерство приманивания и дрессировки ящеров. Естественно, там, как и во всяком ремесле, была уйма тонкостей и секретов. Например, перед Ингваром любой прирученный дракон опускался на передние лапы и подставлял шею, а Томасина, которая этого же дракона кормила по пять раз в день, получала облако едкого дыма.
Ранней весной северяне молодых драконов выслеживали, отбирали самых лучших по масти и талантам, и ловили. Дрессировали, прикармливали, умасливали. И через полгода смертельные бронированные твари были готовы за своих седоков жечь все живое.
Томасине предстояло оседлать своего демона этой весной.
Как именно происходила охота, Ингвар не говорил только посмеивался. Заваливал заданиями по уборке драконьих стойл, полировке чешуи и ветеринарной магии.
Своего еще поймать надо, озвучил опасения Томасины Олаф. Весна ранняя, звери злые.
Почему? Томасина насторожилась, как баронская борзая, учуявшая зайца.
Как она сразу не сообразила в горах не только Ингвар знает все о драконах. Другие северяне тоже не пальцем деланные. Если Малески успела обработать Пса, то поймать хорошего дракона с Ингваром теперь нереально. Но можно ведь договориться с кем-то еще, кроме Ингвара? Например, с этими двумя. Чем они хуже? Вином угощают.
Тебя разбуди до рассвета, ты тоже не сладкая булочка будешь, усмехнулся Олаф. Звери проснулись, а вокруг еще холодрыга. Еды мало. Их женки требуют мяса им кладки насиживать. Вот драконы и нервные. Мечутся, бросаются на всех. Те, кто приручен раньше, понятное дело, к себе подпускают на обед рассчитывают. А вот молодые могут обжечь так, что встанешь только к осени. Если встанешь.
У тебя есть свой дракон? спросил Томасина у разговорчивого Олафа.
Ответил за брата Холег:
Драконы не наши. Они свои собственные. Но мы приручали, да. Я двоих. Олаф четверых.
И все четверо тебя слушаются?
Олаф улыбнулся:
Нет, они ж ревнивые, как полюбовницы. Первый был слишком стар, а я тогда от горшка два вершка. Приходил к пещерам, таскал ему мед, лазил по шкуре и полировал клыки.
А остальные?
Остальных уже ловил как надо, Олаф, как назло, пропустил подробности. Но второй попал под обвал. Третий приручился, но оказался женкой. А им после спячки важны только змееныши. Вот сейчас четвертый.
А какой дракон: бурый или золотой? Томасина отпила еще вина.
Нет, черный. У Холега тоже. С нашей стороны перевала их больше. Это у Морозных Псов поумнее да помельче. Золотые. Наши звери берут размером, произнес он. И не только звери.
Черный дракон! Черный это то, что нужно! Самые большие, самые грозные. С таким не стыдно показаться в Академии!
Томасина снова уткнулась в чарку и не увидела, как Олаф едва заметно усмехнулся и бросил взгляд на брата.
Забавные козочки эти южанки! Почему-то думают, если парень родился в горах, то он тупее столичного. Но переубеждать птичку тут дураков нет. Пусть заблуждается, хитрит.
Может, из этого выйдет что-то интересное.
Вон Ингвар вернулся осенью из их Академии с такой довольной мордой, что едва не трескался.
Медведей тоже звали на юг, только Старший послал гонцов к демонам. Не ко двору пришлись. Зря. Теперь все ягодки собирают Псы и золото от князя, и почтение в глазах учениц. Небось еще и под юбки к ним лезет после учебы. Знаем мы этого Ингвара!
Холег бровь приподнял и кивнул, поняв брата с полуслова.
Повалять дурака перед хмельной красивой птичкой было не сложно и смешно, а то сидеть и ждать смену в сторожке скукота.
Олаф прикинул, заел думку долькой перца. Птичка хочет поймать дракона, аж ерзает. Чтобы красоваться перед своим князем и кланом. Ну а почему бы и нет? Какая разница, кто ей подсобит клан Пса или клан Медведя? Тем более девчонка явно хочет оседлать дракона побольше.
Так пусть постарается. И для начала оседлает кое-что другое. А то и два.
Олаф долил гостье вина и кивнул Холегу на стол. Там, аккурат рядом с горящими свечами, лежала колода карт. Засаленная, старая, но верой и правдой служившая всем сторожам не первый год.
Дежурить приходилось часто, без крепкой выпивки карты были единственной отрадой.
Холег сначала нахмурился, но Олаф толкнулся языком в щеку, а потом пару раз стукнул кулаком по ладони и указал на птичку, которая, разморившись от вина и тепла, глядела на огонь и обдумывала, как лучше вытащить из двух больших глупых северян секреты ловли драконов.
Олаф не собирался никого дурить. Он честно выполнит обещание в случае проигрыша и расскажет все, что знает об Охоте. Другое дело, хватит ли у птички упрямства и силенок. Во всех смыслах. Северянин налил себе вина и сразу ополовинил чарку. Может, если ему понравится трахать медовую южную детку, он поможет ловить зверя. Но тут придется постараться.
Брат приподнял брови, осмотрел гостью уже другим взглядом и беззвучно заржал, оценив план. Значит, договорились.
Олаф прищурился, уже прикидывая, куда он хочет эту девчушку в первый раз спереди или сзади. И там, и там выглядело заманчиво. Ротик у птички был что надо пухлые коралловые губки так и манили. А бриджи только подчеркивали аппетитный зад.
Нам почти ничего не рассказывали о том, как приручать драконов. В основном как лечить или кормить. Из тех, что выдыхают пламя, в лагере было только два.
Бурые?
Да. Прожорливые и страшненькие, вздохнула Томасина, вспомнив бесконечные тележки с едой. Остальные дышали паром и дымом. Но как ловить нам так и не сказали. Это тайна?
Не то чтобы, Холег включился в игру и с умным видом посмотрел в потолок. Знанию стоило набить цену. Просто о таком чужакам не болтают. Даже если они платят золотом.
Так ведь позвали на Охоту, птичка прикусила губу с досадой, не решаясь спросить о главном. Значит, не такая уж тайна.
Кто сказал, что ты с Охоты вернешься на своих двоих? спросил Олаф. Это опасное занятие. Может, разумнее видеть дома, делать настойки из трав, книжки читать заумные.
Птичка покраснела то ли от стыда, то ли еще от чего, и снова уставилась в чарку.
Если я спрошу прямо, как поймать дракона, вы мне расскажете?
Неа. Интересу нет, Холег осторожно отвел от милого личика упавшую прядь. В чем кураж? Ты пришла, зубами постучала, тебя пожалели, басню спели?
Но сами же сказали золото не нужно.
Золото всегда нужно. Но иногда скука хуже. Ты в ройз играешь, красавица?
Южанка встрепенулась, как цыпленок, услышавший голос птичницы, несущей пшено.
Играю. Не часто, но приходилось, Томасина осторожничала, не желая выдавать, что в ройз она играет в разы лучше, чем в княжеский мост или герцогиню. В него в основном по тавернам в нижнем городе Там не место для приличной девушки.
Слишком грязно? спросил Олаф и приподнял светлую бровь. Полосы на щеке делали его лицо более хищным, а скупая мимика довершала впечатление.
И это тоже, не стала спорить Томасина. Зарежут за медяк или чего похуже. Но правила я знаю.
Сыграем? Пять лотов по пять кругов в каждом.
Ставка? Томасина отставила чарку в сторону, внезапно осознав, что выпила слишком много и вино в картах ей точно не помощник. Если выиграю?
Покажу, как поймать черного скального зверя. Без недомолвок, как на духу, Олаф посмотрел с усмешкой, словно демон-искуситель. Или Холег покажет. Или вдвоем. Чтобы больше куража у нас есть клятвенный камень. Пара капель крови и он проследит, чтобы без обмана. Иначе сама знаешь.
Томасина знала. Штука была популярная, стоила недорого, пользовались ей охотно, особенно когда не было доверия чужому карману и его содержимому. В игорных домах клятвенные камни были на каждом столе. А то уравняет кто-то ставку до десятка золотых, а у самого в кармане мыши бегают.