По мнению болгарского профессора Н. Драговой, два основных довода в проблеме происхождения гагаузов до настоящего времени остаются чрезвычайно уязвимыми: «Сложно ответить сразу на два вопроса. Является ли их культура культурой отуреченных христиан? (Такое предположение представляется сомнительным ввиду структуры турецкого языка, сохраняющей в себе арабские реликты). Или это обращенное в христианство тюркоязычное меньшинство, отделенное от своего религиозного центра в условиях, когда действует наиболее сильный закон культуры необходимость общения, приобщивший их к вере окружавших со всех сторон христианских народов? (Данная гипотеза также уязвима, поскольку представляет собой обобщение представлений без конкретных исторических доказательств такого отделения, без проникновения в предполагаемый глубинный процесс, в котором происходит становление феномена)» [Драгова, 2012, с. 359].
Этногенез гагаузов отражает сложность и длительность их формирования как отдельной этнической общности, несмотря на то, что первое упоминание о них относится лишь к первой половине XIX в. Ставить вопрос о времени принятия гагаузами христианства преждевременно, пока не решена проблема этногенеза гагаузов. Несмотря на то, что упомянутые гипотезы являются совершенно противоположными, но у каждой из них имеются свои «за» и «против».
В происхождении культуры гагаузов (в культурогенезе) также много загадок. Анализ основных компонентов традиционной духовной культуры гагаузов (календарной и семейной обрядности, народной медицины, обычного права, песенного фольклора, апокрифических текстов и др.), проведенный нами в ряде монографий [Квилинкова, 2002а, 2005а, 2007а, 2010-2017а, 2020а], свидетельствует о том, что она далека от идеальной целостности.
Неотъемлемой частью гагаузской религиозной идентичности является сосуществование терминов, относящихся к двум различным религиозным системам христианской и мусульманской. Например, к мусульманской религиозной системе относятся следующие лексемы: Allaa (Бог, Всевышний), cendem (ад), cennet (рай), hacı (паломник), şeytan (черт), kurban (курбан жертвоприношение) и др. По мнению российского тюрколога Л. А. Покровской, ввиду того, что они обозначают общие религиозные понятия, нет оснований связывать их с религиозной принадлежностью гагаузов в прошлом [Покровская, 1974, с. 139144]. Наряду с терминами арабско-персидского происхождения (распространенными у тюркских народов) в области религиозных воззрений у гагаузов употребляются также термины славянского происхождения.
В связи с вопросом о принятии гагаузами христианства (от кого и когда) загадкой является терминологическое разнообразие, представленное в гагаузском языке для обозначения основополагающих для христианства понятий «крест» и «крестное знамение». Так, в указанных значениях гагаузы используют лексемы греческого (stavroz) и румынского (kruça) происхождения. Болгарский термин кръст представлен опосредованно в термине родства (kresniţa / «крестная мать»). А вот термин haç (арабо-персидского происхождения) употребляется гагаузами исключительно в похоронной обрядности и обозначает «крест, который делает священник лопатой по четырем сторонам могилы при погребении» [Мошков, 1904а, с. 105]
Использование параллельной терминологии (гагаузской и болгарской) характерно для разных областей традиционной духовной культуры гагаузов. Очень неоднородной по своему происхождению является гагаузская терминология родства. В ней наряду с тюркскими и арабско-персидскими терминами широко используются лексемы, распространенные у болгар (возможно, тюрко-болгарские) [Квилинкова, 2005а, 2007а]. Ряд значимых лиц в родственной группе обозначаются исключительно терминами славянского происхождения. Основная часть лексем, связанных с институтом кумовства (крестное родство), также имеет славянское происхождение, в то время как термины, обозначающие искусственную форму родства и относящиеся к области усыновления, являются тюркского происхождения.
Таким образом, анализ культурогенеза гагаузов дает основание говорить о том, что в его культурно-генетическом коде присутствуют различные исторические и культурные пласты. Требует объяснения вопрос о двойственности содержания культуры гагаузов, которая проявляется в сочетании «языческого» и «христианского», «оседлого» и «кочевого», «балканского» и «тюркского» («европейского» и «восточного»), «общинно-коллективистского» и «частнособственнического».
Исследования российских, молдавских и украинских ученых по антропологическому облику гагаузов, дерматоглифике, молекулярно-генетическим данным, ДНК маркерам пока не дали окончательного ответа. Тем не менее ими делается однозначный вывод о том, что «гагаузы принадлежат к балканской популяции» [Дубова, 2012, с. 467474; Дяченко, 1952, с. 8689; Варзарь, 2008, р. 99104; Варзарь, Спицин, Шереметьева, 2003, с. 12581267; Варзарь, Спицын, Спицына, 2006, с. 4953 и др.].
«В итоге по данным дерматоглифики предпочтительнее оказывается гипотеза происхождения гагаузов, предполагающая, что они являются потомками отуреченных болгар. Однако, учитывая отмеченное сходство гагаузов и с турками, и с северокавказскими этническими группами, более определенно можно будет судить об этом лишь по мере появления новых данных о турках и при включении в анализ более полных данных о тюркоязычных народах Северного Кавказа. При сравнении полученных данных с частотами соответствующих генов, свойственных румынам, албанцам, грекам, русским, башкирам и туркам подтверждается большее взаимное сходство гагаузов с болгарами и их общее единство с другими народами Балканского полуострова (греками, албанцами) и турками. <> Современные гагаузы были сопоставлены с другими балканскими, анатолийскими и Центрально-азиатскими популяциями с помощью генетических расстояний, не метрического многомерного шкалирования и анализа молекулярных вариантов. Исследования показали, что гагаузы принадлежат к балканской популяции» [Дубова, 2012, с. 474] и «входят в состав балканского кластера» [Варзарь, 2008, с. 99104].
Очевидно, что при изучении вопроса этногенеза необходимо учитывать данные по традиционной культуре, тем более что они могут служить важным этногенетическим источником, который, в свою очередь, требует объективной трактовки и научного объяснения. Однако ряд гагаузоведов изучает культуру и фольклор гагаузов в отрыве от других балканских народов. Делая чрезмерный акцент на тюркскости, они притягивают для этого этнографический и фольклорный материал (в частности по Волчьим праздникам и культу волка, по дастанному эпосу и сказкам, по традиционным блюдам и др.).
Распространение в гагаузоведении в конце 90-х начале 2000-х гг. таких подходов поставило на повестку дня вопрос о необходимости разработки и обоснования иных исследовательских методов и подходов, которые позволили бы приблизиться к объективной трактовке этнической истории гагаузов через культурогенез. Поскольку гагаузский этнос находится в состоянии перманентной этнической мобилизации, то данная проблема остается более чем актуальной.
Сложность изучения проблемы их этногенеза заключается не только в том, что до сих пор не выявлены или должным образом не интерпретированы археологические памятники, непосредственно относящиеся к этнической истории народа, но и в их дисперсном проживании на территориях различных государств (Молдовы, Украины, Болгарии, России, Греции и Румынии), а также в том, что наименование «гагаузы» встречается лишь в первой половине XIX в. Это значительно актуализирует изучение проблемы этногенеза гагаузов через культурогенез, который, наряду с антропогенезом (биологическое происхождение народа) и глоттогенезом (происхождение языка народа), является составной частью современной методики исследований процессов складывания и становления этнических общностей.
Очевидно, что исследователям разных отраслей науки необходимо приложить усилия, чтобы найти научное объяснение имеющимся загадкам. Пока же, на наш взгляд, не использованы другие имеющиеся данные, позволяющие хотя бы косвенно затрагивать проблемы этногенезоведения. В частности, до сих пор гагаузские этнографы и фольклористы сделали совсем немного для разрешения вопросов культурогенеза гагаузов. А ведь задачи реконструкции гагаузской духовной культуры и изучения ее корней тесно связаны с проблемой этногенеза. Более того, проблема происхождения гагаузов не будет окончательно решена, если ограничиться вопросами этногенеза и глоттогенеза, так как она прямо или косвенно затрагивает вопрос о культурной идентичности, процесс выбора которой имеет свою специфику.
1.3.2. Православие и тюркскость как основа этнокультурного кода гагаузов
Неоспоримым фактом является то, что в этнокультурном коде гагаузов основополагающее значение имеют две идентичности языковая (тюркоязычные) и религиозная (православные), которые отражают принадлежность к двум различным культурно-цивилизационным мирам.
Характерной чертой самосознания гагаузов является тесное переплетение религиозной и языковой идентичностей. Однако на разных этапах их этнической истории это соотношение было различным. Процессы, характеризующие динамику гагаузской этнической идентичности, связаны не только с изменением исторических и социокультурных условий в ареале проживания (Балканы, Бессарабия), но и с вырабатывавшимися этносом стратегиями самосохранения.
Представляется важным рассмотрение соотношения религиозной и языковой идентичностей в этнокультурном коде гагаузов на различных этапах их этнической истории. Свою задачу автор видит в необходимости анализа условий и процессов, оказавших влияние на изменение у гагаузов значимости этих идентичностей, способствовавших усилению их этнического самосознания.
Отметим, что формирование гагаузов в качестве самостоятельного этноса происходило на территории Балканского полуострова, а последний этап в Северо-Восточной Болгарии, откуда более 200 лет назад основная их часть переселилась в Бессарабию. На Балканах на протяжении многих столетий они жили по соседству с болгарами, греками, турками, татарами, албанцами, сербами, румынами. Христианство коренным образом повлияло на ход этнических процессов и на культурогенез гагаузов.
С принятием предками гагаузов христианства был задействован механизм, позволивший им четко дифференцировать себя от родственных по языку турок [Мошков, 1904а, с. 173, 175, 176]. Христианство (в форме православия) оказалось мощным фактором, способствовавшим сохранению ими своей гагаузскости, вопреки языковой близости с турками.
Христианское население Османской империи консолидировалось в первую очередь по конфессиональному признаку. Этим в известной степени объясняется тот факт, что у гагаузов этническая идентичность в тот период этнической истории во многом отошла на второй план. Религиозная идентичность выступала в качестве маркера этнического размежевания гагаузов-христиан от турецкого мусульманского населения Балкан, объединив первых с христианскими балканскими народами на почве конфессиональной общности.
Отметим, что основная масса гагаузов, переселившихся во второй половине XVIII начале XIX в. с Балканского полуострова на территорию Молдавского княжества, а затем в Бессарабию, в русских официальных источниках обозначалась под общим названием «задунайские переселенцы» или «болгарские колонисты». В основном они идентифицировали себя с болгарами, а некоторая часть с греками. Данный способ идентификации профессор М. Н. Губогло рассматривал как факт длительного отсутствия у гагаузов самостоятельного этнического самосознания и видел в этом не их вину, а их беду [Губогло, 2007а, с. 13].
По нашему мнению, использование гагаузами на том историческом этапе данного способа самоидентификации следует рассматривать в рамках выработанной гагаузским малочисленным этносом стратегии самосохранения. На Балканах в условиях угрозы для жизни со стороны турок-мусульман для гагаузов приоритетной была православная идентичность. Соответственно, идентификация себя с проживающими по соседству этносами (болгарами и греками) позволяла им максимально интегрироваться в балканскую религиозную общность, не выделяясь из местной этнической среды, тем более что традиционная культура во многом была общей. В результате протекавших исторических процессов, в которых происходило формирование гагаузского этноса, православная идентичность выполняла важную этнодифференцирующую и культурообразующую функцию.
Способ идентификации себя в рамках иных этнических общностей был актуальным для гагаузов и при переселении в пределы Российской империи, так как позволял им без лишних вопросов и подозрений обосноваться в Бессарабии вместе с другими задунайскими переселенцами, бежавшими от войны. Спустя чуть более полувека, когда стало понятно, что все опасности в прошлом, включился новый механизм самосохранения этноса. В результате роста этнического самосознания, произошедшего в ходе процессов в области языковой идентичности, гагаузы дифференцировались и от болгар (и от греков) и стали заявлять о себе как о самостоятельной тюркоязычной и православной общности. В связи с этим важным представляется изучение причин и механизма, активизировавших процесс этнической идентичности.
Поскольку после переселения в Бессарабию для гагаузов отпала необходимость противопоставлять себя родственным по языку туркам и объединяться по принципу религиозной общности с болгарами, то в этих условиях именно язык явился одним из решающих факторов, оказавших мощное влияние на рост их самосознания и этническую мобилизацию. В этот период их истории основную функцию по сохранению этничности стал выполнять гагаузский язык. Выступая в качестве носителя и хранителя народной истории, культуры и менталитета, он позволял гагаузам не только сохранять свои этнокультурные особенности, но и дифференцировать себя от проживающих по соседству православных народов Бессарабии, в том числе от болгар.
В 1897 г. при проведении Всероссийской переписи впервые численность гагаузов была зафиксирована отдельно от болгар. Как следует из представленной в переписи формулировки, она отражает в первую очередь языковую особенность, характерную для гагаузов. Речь идет о родном языке гагаузов, который фиксировался в официальных документах как турецкий. Исходя из этого, представители данной этнической группы были обозначены как «турки-гагаузы». При этом Н. Державин особо подчеркивал, что на территории Бессарабской губернии «ни сам себя этот народ, ни его соседи никогда не называли и не называют его турками, а всегда гагаузами, иногда булгарами» [Державин, 1937, с. 8081].
Выявленные архивные документы, раскрывающие сложившиеся исторические условия, освещают некоторые аспекты процесса культурогенеза и формирования гагаузской этнической идентичности в конце XIX начале XX в. Данный этап их этнической истории, характеризующийся качественными трансформациями самосознания, выражался в требовании сельских обществ о назначении в приходы священников своей этнической принадлежности, в стремлении к переводу религиозных книг на гагаузский язык, совершению богослужения на родном языке [Квилинкова, 2013а, с. 267301, 322330; 2016а, с. 5051].