Вот гад!
Ни себе, ни людям
И что же ты будешь делать? Глаза у Каримова были с пятикопеечную монету.
Уже решил. Объявлю голодовку у Мавзолея.
Так арестуют же!
Тогда даже не знаю, что делать Я развел руками. Есть еще одна идея. Мне ее в КГБ озвучили. На собеседовании.
Толпа вокруг меня стала еще больше, люди вставали на цыпочки, чтобы расслышать.
Что за идея-то?
Давай, говори, не томи!
Нет, до чего же все-таки народ в Советском Союзе наивный. По-хорошему наивный. И потом на этом простодушии будут паразитировать разные экстрасенсы, черные и белые «маги» и прочие мошенники.
Половину десять миллионов отдаю государству. А остальное могу забрать себе.
Конечно!
Соглашайся!
Товарищи! Что здесь происходит? Старшая фельдшерица Галя, словно ледокол, прошла через толпу, воззрилась на меня с негодованием. Андрей, тебя же заведующий ждет! Ты чего тут концерт по заявкам устраиваешь?
Галина Васильевна! загудел народ. Скажите Лебензону, что так себя вести нельзя! Панов герой, у него грамота из Моссовета!
Я важно покивал и по пробитому фельдшерицей проходу прошествовал в коридор. Оттуда в сопровождении народа уже к кабинету Ароныча. Тот, само собой, был на взводе. Начал орать, только я переступил порог:
Сколько можно ждать, Панов?!
Видите, как завидует! прошептал я, повернувшись к коллегам. Не отпустит. Плакали мои доллары.
Плотно закрыв за собой дверь, я резко осадил Лебензона:
Прекратите на меня орать! Я вообще ни в чем не виноват.
А бензин? А амортизация автомобиля? А прогул в рабочее время?
Ароныч привстал в кресле, потом болезненно схватился за эпигастрий, начал шарить на столе. Найдя под бумагами таблетки, засунул в рот сразу две. Так это же антацид! А у главврача язва. Или гастрит. Вот почему он такой злой постоянно.
Если бы не звонок посмотрев на потолок, тем временем продолжал выговаривать мне Лебензон, я бы вас уже всех уволил. Пусть внутренние органы разбираются
Кстати, насчет внутренних органов Я без спросу сел в гостевое кресло, положил ногу на ногу. Лев Аронович, у вас же язва!
Ну допустим. Не меняй тему разговора!
А я недавно написал статью с профессором Морозовым насчет язвы.
Ты? С профессором?
Я кинул на стол благоразумно взятый с собой журнал с закладкой на нужной странице. Лебензон быстро просмотрел статью, кинул на меня удивленный взгляд.
Так это вот про кого писали в «Медицинской газете»!
Да, про нас. Вот не идем мы ленинским курсом, хоть убейте. Я тут на досуге просмотрел полное собрание сочинений Владимира Ильича И знаете что обнаружил? я поддал в голос страха.
Что? Ароныч опять аж привстал.
Ни-че-го! Нет у Владимира Ильича никаких указаний насчет язвенной болезни. И у Павлова нет! Представляете?
Лебензон уселся обратно, еще раз посмотрел статью. Похмыкал.
Ну готовься, будут травить. Про кибернетику, поди, слышал
И про генетику тоже, вставил я.
А что насчет этой бактерии? Как собираетесь лечить, если все подтвердится?
Ага, главврач-то на глазах добреет. Я начал рассказывать про наши опыты, Ароныч вставлял дельные замечания. Видно, что для человека актуально, вот и увлекся. Расстались мы если не друзьями, то вполне приятственно. Но уже уходя, я не смог удержаться от выходки:
Ах да, чуть не забыл. Я вернулся от двери, достал железный рубль из кармана. Положил его на стол главврачу. За потраченный бензин.
* * *
Вот она, прелесть скорой: все давятся в очередях за елками, мандаринами, а мы катаемся. Вот на заправку заехали. Пока ждали Харченко, неожиданно для себя я продекламировал стихи про осаду прилавка из-за кофейной халвы. Странное дело, я до этого поэзию не очень любил. Знал, что она есть, скажем так, а тут Бродского наизусть шпарю:
Никогда не слышала раньше, повернувшись ко мне, сказала Лена. Это ты написал? А почему не Новый год, а Рождество?
Потому что не я автор. Это же Бродский, ляпнул я и тут же прикусил язык. Только эмигрантов-антисоветчиков мне не хватало.
Никогда не слышала, пробормотала Томилина. Андрей, а давай к нам на Новый год, а? У нас елка, весело будет. К ребятам сходим, песни попоем. Ну что ты в своей общаге делать будешь? Тебе пить все равно нельзя.
Подумать надо. Я же Давиду обещал.
А еще Лизе. Та тоже звала меня встречать Новый год с родителями. Налаживать мосты. Или строить? Даже передала приглашение от мамы представляю, сколько сил ей стоило выбить это разрешение.
Что тут делать, совершенно не ясно.
* * *
Последним вызовом, получается, головная боль была. Ну и ладно, на часах без чего-то там семь, пока туда-назад и пересменка. Хорошее время. Харченко вон успокоился, даже тупой анекдот про русского, англичанина и немца рассказал. Лебензон его почти простил. Сказал, что выговор все равно будет, но в следующем году. Чтобы на премию годовую не повлияло.
И Томилиной прилетело, но символически. Даже без выговора. Замечание. Типа послабление молодому работнику. Но тоже в январе. Надеюсь, это все же новости с фронтов борьбы с язвенной болезнью повлияли. Или новогоднее настроение.
Только вылезли из машины, как меня угораздило попасть в собачье дерьмо. Миша, гад, остановил именно так, что я вляпался в свежую кучку, выпрыгнув из салона. Пока я чертыхался, Лена забрала у меня сумку и пошла на вызов. Правильно, что время терять? Пока я ботинок почищу, она давленьице померяет. Странно, конечно, что не дама в летах, а мужик молодой, тридцати еще нет. Так, может, вчера последние триста граммов неправильной водки лишними были, вот и мается, скорую вызывает, надеется на волшебный укольчик.
Харченко стонал, что я опять ветошь из машины уволок, а я мужественно протирал ботинок. Даже перекисью промыл для надежности. Вот поэтому я и не заведу никогда собаку. Очень уж от них отходы дурно пахнут, ужас просто.
На этаж я поднимался не спеша. Пусть молодая докторица опыта набирается, а то привыкла за моей широкой спиной тяжелее ручки и стакана ничего не поднимать. И уколы внутривенные скрученной в поросячий хрен иголкой фельдшер фигачит, и тяжести таскает, да все делает, считай. А она знай себе прохлаждается.
Странно, что дверь закрыта. Обычно ее не запирают для опоздавших. Ничего, я не гордый, могу и постучать. Кто-то подошел и чуть приоткрыл дверь изнутри. Ага, Томилина нос высунула наружу.
Андрей, у тебя маска с собой? спросила она специальным шепотом заговорщицы первого уровня опасности.
Да, вот, я вытащил из кармана халата обычную марлевую маску, хитро упакованную с помощью тесемочек. Никаких одноразовых здесь еще нет. Никто не слышал даже.
А в машине есть? спросила она, схватив ту, которую я только что показывал.
В сумке лежат. Две штуки было с вечера. Если никто не упер, то там они и есть.
Подожди, я сейчас Она захлопнула дверь и убежала.
Странные дела. Что она мечется? Никак не пойму. Ага, вот дверь опять открывается, надеюсь, сейчас больше узнаю.
На, надевай. Она подала мне обе маски. Тут, Андрей, что-то очень нехорошее творится.
Глава 3
Да уж, парень совсем не был похож на такого, который вчера на вечеринке побывал. Бледный, аж с синевой, на боку лежит, глаза закрыл, ноги согнул в коленях. Реально больной.
Температура тридцать девять и шесть, давление сто пять на шестьдесят, пульс сто десять. В легких хрипов нет, зев немного красноват. У него сыпь какая-то на бедрах. Рвота была раз пять. Может, кишечная инфекция? тихонечко обрисовала ситуацию Томилина.
Я подошел, откинул одеяло. И правда, сыпь. На бедрах, на пояснице вон тоже есть. Какая-то она стремная. А вдруг? Затея с двумя масками мне уже не казалась такой уж безумной. Сейчас проверим гипотезу. Я взял кстати подвернувшийся стакан и нажал донышком на сыпь. Не бледнеет. Ладно, действуем дальше. Я быстренько метнулся к нашему чемодану, щедро полил себе на руки спиртом из пузырька. Перчаточки тоже пригодятся. Из стерильного пакета, конечно. На себе не экономят.
Вернулся к парню. Так, что там стопроцентно свидетельствует за менингит? Ну же, мозг, давай, включайся. Ногу в коленке разогнуть? Не разгибается. На лобок нажать? Тянет ноги. Подбородок до грудины пальца на четыре не достает. Что тут думать? Действовать надо!
Повернулся к Томилиной:
Елена Александровна, срочно в машину, вызывайте спецбригаду на менингит. Возвращаться не надо, будьте на рации.
Охнула и заплакала мать пациента, стоявшая до сей поры молча в углу. Да и Томилина тоже слегка удивилась. Похоже, глаза размером с пятак отличительная особенность работников седьмой подстанции. Застопорилась что-то врачиха моя. Так что я легонечко дотолкал ее до двери.
Давай, в машину, и не высовываться. Спецов вызывай, и нечего здесь заразой дышать.
А ты?
А я ампициллин пью, хеликобактер уничтожаю, у меня профилактика получается. Все, не тормози, мне еще преднизолон с писиксом делать.
Дальше нашел вену, уколол что положено. Сидел, давление мерил да смотрел на сыпь, потихоньку расползавшуюся по бедрам, пытаясь угадать, в каком месте пятна сольются. Почти час сидеть пришлось. Потому что подлые спецы решили дождаться пересменки, и ко мне прикатила уже новая смена. А может, и вправду заняты были. Главное, парня сдал живого и без ухудшения.
На станцию вернулись без приключений. Просто они нас ждали уже там. Не успели мы подняться на второй этаж, как в коридор из своего кабинета выскочила старшая фельдшерица.
Не задерживаемся, голубчики, ко мне проходим!
Пошли, чего отказываться, когда начальство зовет? Галя уже подготовилась к нашему приезду, спасибо, не стала мурыжить.
Значит так. Мазочки сейчас сдаем, до получения результата сидим дома и никуда не шастаем. Понял, Харченко? сделала она страшные глаза.
На меня чего переть, Галя? возмутился водила. Как сказали, так и сделаем, не впервой.
Что на тебя переть?! понесла фельдшерица. Да ты чуть всю подстанцию не подвел своим диваном! Ароныч третий день сам не свой ходит. Где твоя социалистическая сознательность? Пропил уже?
Да я просто теще хотел помочь Харченко опустил глаза, вздохнул.
А твои коллеги? Вон, Елене Александровне чуть выговор не объявили! Андрей характеристику из-за тебя получить не может
Что за характеристика? удивилась Томилина.
Я тебе потом объясню. А когда анализы будут готовы? задал я главный вопрос. На работу как?
Могут второго, а могут и третьего, подсчитала в уме старшая. Я сообщу. Если второго не будет, тогда на работу третьего не выходим. Принимаем антибиотики пенициллиновой группы для профилактики. Доктор тебе сейчас расскажет, какие и как, предварила она вопрос водителя, уже открывшего рот. А ты, Панов, у нас в общежитии живешь? Вещички собираешь, сейчас в инфекционную больницу отправляешься. На обсервацию.
До свидания, Галина Васильевна, сказал я, вставая. Спасибо за предложение, но нет.
Панов! крикнула Галя. Куда лыжи навострил? Сказано в больницу, собрался и поехал! Это требование санэпидстанции! Иначе штраф. И прочие неприятности. Оно тебе надо?
Листик бумаги у вас можно попросить? Я опять сел к столу и достал из нагрудного кармана халата ручку. Ага, вот спасибо.
Ты что там пишешь, Панов? не выдержала Галя через несколько секунд.
Заявление, что же еще? Заведующего инициалы можно написать или полностью?
Инициалы, выдохнула она устало. Стоп! Какое заявление? Ты что?! выхватила она у меня бумагу. Совсем уже озвезденели! До чего тут много умников развелось! По башке давно не получали?!
Галина Васильевна, подала голос Томилина, до сих пор молча наблюдавшая, как меня пытаются отправить в застенки. Ну напишите, что он у меня дома на обсервации будет. Так же можно?
Ну-у-у-у Наверное, да.
Вот и хорошо, взяла меня за локоть Лена. Мы тогда пойдем. С Новым годом вас!
И вас туда же, пробормотала Галя нам вдогонку.
* * *
Как-то я совсем сплоховал. Могли бы наверняка в больничку отправить. А что, воздушнокапельная инфекция, опасность для окружающих. А у меня второго финальная фиброгастроскопия. Не время сейчас по инфекционным стационарам шастать. А свободы сейчас никакой нет. Возьмут под белы руки и отволокут. Имеют право. Вон, у кожвендиспансеров есть патронажная служба, в которую обычно ментов в отставке набирают. Так как время суровое, то каждый случай вензаболевания подлежит госпитализации и расследованию. Выявляют все контакты. Без исключения! Кто, с кем, когда, в какой позе Я, признаться, охренел в свое время, когда нам рассказали про двадцать с лишним половых партнеров сифилитика, которых выявили, обследовали и вылечили в трех республиках! А тут студентишка какой-то. Закрыть и пенициллином залить. Изнутри и снаружи.
Пока я думал, засунув одну ногу в штанину в пустой фельдшерской, пришла Томилина. Ого, а бодрость всю она растратила у Гали. Еще немного, и придется слезы вытирать.
Ты что, Лен?
Я вот думаю: а вдруг я заразилась? Бессимптомно. Может ведь быть такое?
Да.
Значит, и родители от меня Возможно?
Наверное.
Ну все, полились слезы. Как гласит старая еврейская мудрость, незачем переживать по поводу того, чего нельзя изменить. Но мы ведь можем?
Андрей, мне страшно!
Страшно, когда уже умер и успокоился, а доктор жах тебя током и опять на работу к девяти.
Все тебе шуточки!
Хватит рыдать. Звони родителям, что будешь у меня. Объясни ситуацию. Если надо, я за вещами поеду.
Говорю и лихорадочно соображаю. Сейчас отвезти Томилину на квартиру, оставить там. Пока она пойдет в ванную, быстро достать и спрятать подарки: золотую цепочку Лизе, пакет английского трубочного табака для Шишкина, платок с петухами для ее мамы и настольную игру с четырьмя бегемотами, жрущими шарики. Никогда бы не подумал, что такая фигня вызовет ажиотаж чуть ли не до реальных боев. В «Детском мире» отхватил. Табак реквизировал у Давида в обмен на «Графиню де Монсоро». А то у него угроза проблемы с зачетом образовалась, а препод, которому предназначался табачок, успешно исчез. За обычной цепочкой я выстоял полтора часа в очереди в ювелирный. А платок лежал у студента в зимних вещах. С подарками быстренько к Шишкиным, вручаю, сообщаю о страшной болезни и назад. Стратег! Гений планирования!
Лена вернулась. Глаза опять на мокром месте; слава богу, хоть не красилась, а то с водостойкой тушью у советских женщин тоже все хорошо. В кавычках.
Что сказали?
Переживают. Я дала твой адрес, они туда вещи и еду привезут.
Бегом перезванивай! Ты не тот адрес дала! Там совсем другой человек живет!
А ты где?
Дома. Только там с мебелью швах, и я прописаться еще не успел.
И ты молчал?!
Все улетело на второй, третий и пятисотый план. Девушка узнала, что у кого-то новая квартира. И пусть весь мир рушится, но она должна сначала ее посмотреть!
Да не о чем говорить, в принципе, было. Пока дом сдавали, потом ремонт вот только закончили голосом отличника-скромняги, как бы между прочим сообщающего, что на перемене случайно доказал теорему Ферма, объяснил я.
Адрес давай, родителям скажу, потребовала Томилина.
* * *
Добрались мы быстро. До метро нас любезно подбросили, а там с одной пересадкой на «Площади Ногина» и получаса не прошло, как на месте были.
Ну вот, собственно, и хоромы, приглашающе показал я рукой, после того как отпер дверь.
Ой, а это кто такой, наклонилась Елена. Маленький какой! Симпатичный! Рыжик!
Это самая большая ошибка в моей жизни, буркнул я. Это недоразумение пустили в квартиру для распугивания злых духов, но оно потерялось и прижилось.
Так и было. Пьяный воздух свободы сыграл с Плейшнером злую шутку. На радостях от обретения жилплощади мы с Давидом тогда и забыли про котенка, а вспомнил я про него, только когда приехал на объект принимать промежуточные итоги ремонта. Строители решили, что животина хозяйская, и начали от ложного чувства доброты кормить мурлыку. Тут же выяснилось, что это только желудок у котенка меньше наперстка, а прямая кишка у него как у слона. Ремонтники приучили его к некоему подобию лотка, но пушистая сволочь не всегда успевала донести сюрприз до места назначения.