Оператор приблизил камеру вплотную к месту преступления, так что можно было детально рассмотреть лежащего на земле человека. Лица видно не было загораживала сидящая спиной к экрану эксперт. Да его бы никогда и не показали, дабы не травмировать вначале рабочего дня и без того расшатанную нервную систему обывателей. Впрочем, этого и не требовалось. По хорошо различимым предметам одежды Василий Гаврилович сразу понял, кем является новопреставленный. Это был никто иной, как еще недавно просивший о помощи, которую Василий Гаврилович обещал оказать, но по независящим от него обстоятельствам обещания своего не сдержал, молодой работник областного комитета партии.
«Все конец, приехали! Необходимо срочно что-то предпринимать!», судорожно соображал Василий Гаврилович. «Одному, конечно же, не справиться, нужно быстро бежать к Мише!». Быстро, однако же, не получалось ноги налились свинцом, в голове шумело, а внизу живота подленьким холодком зарождался страх.
Как и следовало ожидать, Миши дома не было. Дома не было вообще никого. Ну не прячутся же они, в самом деле, за закрытыми дверями?! Бабушка-соседка из квартиры напротив доверительно сообщила, что Михаил Самуилович и Софья Семеновна отбыли третьего дня с вещами. Все, пиши-пропало можно спокойно заключать пари о том, что Мишины следы сейчас медленно остывают где-нибудь далеко за Стеной плача.
Проигнорировав лифт, Василий Гаврилович медленно спускался по лестнице. Мысли роились в голове, как потревоженные осы. Все сводилось к одному классическому вопросу: «Что делать?!». Видимо, и ему, бывшему коммунисту товарищу Буркову, пришло время паковать чемоданы и самое главное, жизненно необходимо достать из схрона и суметь доставить до места назначения тот заветный чемоданчик, содержимое которого должно помочь ему обустроиться на новом месте и начать новую безбедную жизнь.
Забежав ненадолго на работу, Василий Гаврилович при помощи доброго слова, бутылки коньяка, коробки дорогих шоколадных конфет и палки дефицитной копченой колбасы сумел уволиться с завода в один день без обязательства отрабатывать две недели. В отделе кадров он по случаю узнал, что инженер Севастьянов вот уже третий день не выходит на работу. Прибегала заплаканная жена. Ей посоветовали подать заявление в милицию на розыск мужа, как пропавшего без вести. Севастьянов, на свою беду, тоже входил в ближайшее окружение Михаила Самуиловича и с удовольствием принимал участие в махинациях с техникой.
«Вот еще один перспективный «подснежник»! Бежать, бежать немедленно! Сегодня же!», как заклинание повторял про себя Василий Гаврилович по пути к дому.
Все прошло гладко. Вечерним рейсом семейство Бурковых вылетело в Москву. Никто из членов семьи (жена и сын-балбес) решению главы не перечил. Существовало незыблемое правило: отец решил, значит, так надо! А тем более Москва!
***
Благодаря все тем же партийно-номенклатурным связям Василия Гавриловича обустроились в Златоглавой довольно быстро поначалу в гостинице, затем в съемной квартире, а в итоге, при непосредственном использовании чудодейственных свойств содержимого «волшебного чемоданчика» Василий Гаврилович приобрел неплохую жилплощадь в Басманном районе столицы.
Что за название такое «Басманный», здесь что раньше «басмачи» жили? в обычной своей шутовской манере показывал свои «глубокие» познания в большевистско-революционной терминологии Бурков-младший.
Здесь, молодой человек, издавна селились иностранцы, поступившие на службу к русским царям, поэтому эта местность называлась «Немецкая слобода». Немец понятие в те времена было широкое. Это не только уроженец Германии, а любой иностранец. От слова немой, немтырь, не говорящий на русском языке. В составе других Немецкая слобода входила в Басманный околоток пригорода старой Москвы. По одной из версий, здесь так же жили «басманники» пекари20. Есть и другая: здесь могли проживать чеканщики по металлу. Тонкий лист металла (медный, серебряный, золотой) с вытесненным на нем рельефным рисунком, применявшийся для украшения, например, икон, назывался «басмой». Вот так-то юноша, учиться тебе надо, а ты все клоуна из себя корчишь! с явно ощутимым сожалением в голосе, отвечал сыну Василий Гаврилович.
Решив жилищно-бытовые вопросы, Василий Гаврилович озаботился проблемой трудоустройства. Для многих в то непростое время поиск работы действительно стал проблемой, только не для Василия Гавриловича с его довольно еще значительными даже после приобретения недвижимости активами. От одного знакомого, давно «перекрасившегося» из партаппаратчиков в бизнесмены, Василий Гаврилович столь же рьяно стремящийся как можно быстрее освободиться от клише «товарища» и примкнуть к касте «господ» получил заманчивое предложение.
Упомянутый выше знакомый (имя можно не называть, вряд ли оно сыграет какую-либо роль в дальнейшем повествовании) являлся одним из соучредителей российско-румынского совместного предприятия, естественно, с российской стороны. Предприятие это занималось поставкой на отечественный рынок чудесных экземпляров электронной и бытовой техники европейского производства. Компания радовала неискушенных еще россиян недоступными доселе марками холодильников, телевизоров, видеомагнитофонов и многого другого, столь желаемого к приобретению гражданами вырвавшегося из духоты «железного занавеса» государства.
В связи с тем, что Румыния, как и, впрочем, Россия, продукции такого, как в Западной Европе, качества не производила, румынским коллегам вменялось в обязанности закупка нужного товара у производителей и доставка его, минуя, конечно же, таможенные кордоны, (благо дыр хватало), в сгорающую от нетерпения Москву. Российской же стороне, которую и представлял бывший однопартиец Василия Гавриловича, оставалось всего ничего: реализация товара, уход от налогов (а как без этого?) и честное распределение прибыли между всеми участниками этого благородного дела. В еще совсем недавние советские времена все это мероприятие называлось спекуляцией и строго преследовалось по закону, сейчас нормальный бизнес. Что поделать, такова Cest La Vie!
Предложение, поступившее Василию Гавриловичу, новизной совсем не подкупало. Ему всего-то на всего нужно будет вложить имеющиеся средства в общий бизнес, и он на правах партнера вступает в Совет директоров компании. Долго раздумывать не приходилось, да и имея уже кое-какой «опыт продаж» Василий Гаврилович понимал: не вложишь копейки рубля не заработаешь!
Все решилось в три дня. Деньги были внесены, работа началась. Все шло довольно гладко. Румыны заручились поддержкой посольства, оказывая своим дипломатам всевозможную материальную поддержку. Видимо, поэтому никаких сюрпризов, связанных с внеплановыми проверками, повсеместно организуемыми милицией, налоговыми и другими серьезными государственными органами, не ожидалось. Русская половина сообщества взяла на себя «почетное» обязательство мирного решения вопросов с крепко стоящими к тому времени на ногах многочисленными преступными группировками. Проще говоря, во избежание возможных неприятностей, а некоторое количество пока еще не очень сильных «наездов» уже имело место быть, необходимо в срочном порядке принять единственно правильное решение: к кому попроситься под «крышу». С ребятами этими ссориться никто не собирался и опасно это, и, принимая во внимание сложившуюся в стране ситуацию, абсолютно бесперспективно! Для спокойного ведения бизнеса нужна стабильность, то есть, если и платить, то кому-то одному и желательно на долгосрочной основе, и ни в коем случае не «вестись» на возможные предложения о вложении в дело денег криминала (грустный опыт таких экспериментов у Василия Гавриловича, как мы знаем, уже был. Хватило!).
Для воплощения в жизнь идей по так называемому поддержанию безопасности работы компании в штат была введена должность «специалиста по связям с общественностью», где под интеллигентным словом «общественность» в основном имелись в виду крепкие парни в кожано-спортивной униформе, ласково называющие друг друга «пацанами» и «братвой».
Понимая бесперспективность надежд на то, что единственный наследник когда-нибудь возьмется за голову и поступит в какое-нибудь учебное заведение, либо найдет себе занятие, хотя бы издали напоминающее работу, Василий Гаврилович предложил сыну занять вновь введенную и такую важную для компании должность.
Виктор Васильевич Бурков-Бурбон долго напрягать голову не стал и согласился. А что? Работа предполагалась непыльная езди на встречи, мели себе языком на переговорах (а это, как ему представлялось, он умел довольно неплохо), и получай свою зарплату. С окладом папаня наверняка не обидит, а может и представиться возможность что-нибудь еще ущипнуть. Витек, конечно, понимал, с кем ему придется иметь дело, но, полагаясь на свое природное чутье, осторожность и изворотливость, предполагал благоприятное развитие событий. Совсем не исключалась, а скорее даже предполагалась возможность приобретения полезных связей, что ему, как свежеиспеченному москвичу, было совсем не безразлично.
Трудовая деятельность Вити Бурбона началась с привычного ему ежедневного посещения увеселительных заведений, достаточно плотно сконцентрированных в центральной части Москвы. Кое-где у Виктора уже завелись довольно неплохие знакомства. Где-то это были рядовые бойцы общепитовского фронта: официанты, бармены, что ни в коей мере не умаляло их возможностей к контактированию и поддержанию хороших отношений с местными завсегдатаями. В иных местах Бурбон заимел знакомых среди работников рангом повыше, в основной своей массе администраторов. Был даже один директор-кавказец с которым однажды, напившись чачи, они сидели на опустевшей кухне ресторана и, дружески обнявшись, орали в две глотки «Сулико».
В результате своих походов по клубам да ресторанам Виктор умело совместил приятное с полезным и через довольно непродолжительное время обладал уже достаточной информацией о том, под чьей опекой находится то или иное заведение, какие из группировок имеют более солидный вес на криминальной арене современной Москвы, и при непосредственной поддержке своих ресторанных друзей сумел даже провести переговоры с представителями трех, на его взгляд, самых влиятельных команд столицы.
Зачем ему понадобилось обращаться к нескольким, возможно враждующим между собой группировкам? Нет, он не пытался столкнуть их лбами. Задумка была проста: а пускай-ка «пацаны» сами между собой решат, какой из «бригад» достанется пальма первенства получения ренты с доходного предприятия. Предполагалось, что такой шаг, возможно, избавит в дальнейшем компанию от никому не нужных «наездов» и «разборок». Так и было сказано: «Вы на нас, пожалуйста, не обижайтесь. Мы в Москве люди новые, к кому обратиться не знаем, но порядок соблюсти хотим! Поэтому вы уж как-нибудь сами меж собой, вам-то виднее, в чьей мы, так сказать, «юрисдикции». И ведь сработало! «Братва» по достоинству оценила честность коммерсантов (все бы так, сами приходили) и через несколько дней на связь с Виктором вышел некто Руслан, представившийся «бригадиром» группировки, под чье крыло с нынешнего дня принята представляемая Бурбоном организация.
Ни для кого не секрет, что постоянные члены различных мафиозных структур не только в нашей стране, но и по всему миру, предпочитают применять в обращении друг к другу клички, нежели данные при рождении имена. Вот и Виктора Буркова чаша сия не миновала, и через некоторое время его то тут, то там окликали не иначе как Бурбоном. Все бы ничего, да вот дилемма: он никак не мог взять в толк, как его практически школьное еще прозвище переехало следом за своим носителем через полстраны. Он, конечно, по пьяни мог болтануть где-то языком, да и впасть потом в амнезию, но вот что Витя точно помнил, так это то, что внучатым племянникам дона Карлеоне он представлялся только Виктором и никем иным. Как бы то ни было, в определенных столичных кругах Виктор Васильевич Бурков стал более известен под кличкой Витя Бурбон. Как говориться: «Бурбон он и в Африке (ой, извините, и в Москве) Бурбон.
Работать с Русланом (он же «Шурик») оказалось на удивление комфортно и даже приятно. Внешний вид молодого человека, который и послужил, видимо, поводом прилепить ему такое, прямо сказать, комедийное прозвище, напрочь разрушал все сложившиеся у обывателей стереотипы о том, как должен выглядеть современный гангстер. За исключением кожаного полупальто из толстой лакированной кожи с широким отложным воротником, по случаю приобретенного за немалые деньги где-то на берегу Тирренского моря, одежда его практически не отличалась от нарядов среднестатистического москвича. И никаких цепей, крестов, браслетов и прочей бандитской атрибутики. А еще очки! Этот элемент созданного Русланом образа совершенно сбивал с толку. По правде говоря, зрение и впрямь было не очень сказалась травма головы, полученная при падении с дерева еще в глубоком детстве. Что поделаешь мальчишки! Говорил Руслан тихим ровным голосом, никогда не применяя модных в то время в его среде сленговых оборотов, по которым любой, самый несведущий мог понять, к какой общественно-социальной прослойке принадлежит человек, произносящий фразу типа: «Ты чё, лох, не понял, кто пришел?!». Но внешность, как известно, обманчива. Под личиной безобидного интеллигента, этакого выпускника филологического факультета, скрывался жесткий, а порою жестокий человек острого ума и с моментальной реакцией, способный принимать и воплощать в жизнь самые кардинальные решения, за что, вероятно, и был удостоен чести стать «бригадиром» одной из самых сильных и свирепых преступных группировок Москвы. Вот вам и Шурик!
Кто бы что ни говорил, а общий язык Бурбон с Шуриком нашли с первой же встречи. Бывает так: сведет где-нибудь судьба двух человек, и оба моментально начинают испытывать друг к другу сильнейшую антипатию. И вроде никто из них ничего плохого своему визави сделать еще не успел, но вот беда не лежит душа и все! Объяснить такое можно разве что только одним известным всем изречением: «Так звезды сошлись». В данном же случае ситуация сложилась в точности до наоборот. Работа спорилась, обе стороны добросовестно выполняли принятые на себя обязательства Виктор вовремя привозил оброк, Руслан со своими «пацанами» давал жесткий отпор разным залетным бандитам, «наезды» которых, справедливости ради, надо сказать, все же были нечастыми и всегда носили разовый характер. Видимо, объяснений кураторов было достаточно, чтобы отбить у пришлых отморозков желание испытать на собственной шкуре «другие приключения с Шуриком».
Постепенно профессиональные отношения молодых людей переросли в теплые, товарищеские. Руслан все чаще приглашал Витьку на дружеские посиделки с «братвой» в рестораны, бани и ночные клубы. Бурбон стал почетным членом элитного спортивного клуба, находящегося в зоне влияния «бригады». Даже в закрытом для всех, за исключением «пацанов» Руслана, тире сумел побывать! Разговоры, безусловно, при нем велись исключительно на бытовые темы, о делах ни слова. Такой подход, кстати, вполне устраивал Виктора. Зачем ему знать или что-либо слышать об их делах? Хорошего понемногу, меньше знаешь крепче спишь!