Надежда. Могущественное, опасное и коварное чувство, словно бушующий в старом камине огонь. Она растекается по венам, подобно наркотику, выбивает все сомнения и тревоги. А если переборщить то её укол электрическим разрядом пронесётся сквозь мозг, заряжая чрезмерной уверенностью в собственную избранность. Она может дать силы в критический момент, но убивает столь же болезненно, как ломка. Хотел бы я, чтобы нами двигало более взвешенное чувство, но, к сожалению, выбирать не приходится.
21 июня, Н. Небоходов
***
Старый армейский грузовик трясся на просёлочной дороге каждая выбоина отдавалась выстрелом в пояснице. На стыке рукава и проймы разошёлся шов, в спину поддувал влажный ветер. Николай убрал тетрадь в привычный карман. Рядом трое бойцов заливались смехом над какой-то совершенно нелепой историей сержанта, включавшей в себя гору выпивки и сотрясение мозга. А напротив врача сидел средних лет лейтенант, угрюмо изучая лес за обочиной.
Док, вы же впервые на выезде? офицер обратил внимание на Николая.
Угу, буркнул врач, глядя на оставляемую колёсами колею. А что? У вас принято разыгрывать новичков?
По салону прокатился смешок: сержант перескочил на новую небылицу о тайном подпольном боксёрском клубе во время его срочной службы.
Вы разве не должны быть в лазарете? в голосе лейтенанта проскользнула недоверчивая осторожность. Слышал, с пациентами что-то серьёзное.
А ваш сержант разве не должны быть на гауптвахте за свою пальбу?
По возвращению сразу туда и отправится.
Вот и я, по возвращению тут же на работу, беседовать не было никакого желания, все мысли занимали волнения о грядущих поисках потенциальных лекарств.
Полковник предупреждал, что с вами могут быть проблемы. Мне есть о чём переживать?
Николай молча бросил на офицера раздражённый взгляд: поспать перед отъездом так и не удалось. Организм работал исключительно на адреналине. Чертовски хотелось курить. Доктор придвинулся ближе к кузову и, высунув голову, вдохнул бодрящий холодный воздух. Колонна из трёх машин: грузовика и двух бензовозов въехала на пригородный холм. Лес по краям дороги плавно перетёк в поросшее дикой травой и сорняками поле. Пробивающийся сквозь толщу облаков свет белыми нитями падал на пожухшие растения: похоже избалованные летние культуры оказались не готовы к резкому похолоданию.
Это же привстал с места один рядовой, испуганно тыча пальцем в даль за полем.
Да, это граница зоны, нахмурился лейтенант, всматриваясь в высохшие побуревшие деревья всего в паре километров и обернулся к подчинённым. Что по фону?
Хихиканья и разговоры вмиг стихли, один из солдат кинулся к сумке с дозиметром: Всё в норме! облегчённо констатировал парень, однако, безопасные значения на счётчике нисколько не снизили градус охватившего волнения.
Забираем всё так быстро, как можем и тут же сваливаем! При малейшей угрозе сразу уезжаем, отчеканил лейтенант. Солдаты, переглянувшись, молча согласились.
Грузовик остановился у заправки на самой окраине города и семеро пассажиров вылезли наружу. Гостей встретили несколько брошенных на парковке машин, да сломанная вывеска, ранее информирующая о ценах за литр.
Неужели полковник думает тут что-то осталось? почесал затылок один из бойцов, оглядывая станцию. Как по мне, тухлый номер!
Здесь есть цистерна, отделённая от остальных: резервный запас для машин местного аэропорта, перебил лейтенант приказным тоном. Даже если основное топливо слили она будет полной. А теперь живо за работу, тащите шланги и насос!
Двое рядовых, тяжело кряхтя, принялись выгружать увесистое оборудование.
И много в ней должно быть? поравнялся с офицером Николай.
Двадцать тысяч литров, почти два бензовоза, взмахами поторапливал солдат лейтенант. Но этого всё равно недостаточно.
Сколько у меня времени?
В лучшем случае час. Поторопитесь.
Надеюсь нам обоим повезёт, Николай оглядел кажущиеся дикими окрестности и сфокусировал взгляд на жилом районе неподалёку.
Эй, док, офицер снял с пояса рацию и протянул врачу. Будьте на связи и готовы в любой момент драпать сюда, что есть мочи!
Николай кивнул и, забрав передатчик, быстро зашагал к навевающим тоску пятиэтажкам. Хотелось верить, что в ближайшей аптеке найдутся необходимые препараты. «Есть же!» «Запускай!» донеслись довольные крики сзади. Похоже, хотя бы прогнозы насчёт топлива оказались верны.
Некогда шумные дворы обесцветились, переняв серость окружающих зданий и лишь пустующая детская площадка до сих пор выделялась своими, пусть и облезшими, но красками. Ржавые цепные качели тихо поскрипывали на ветру, пробуждая воспоминания о попытках сделать солнышко, а вытоптанное прямоугольное поле так и манило сыграть с дворовыми в футбол. Пройдя несколько кварталов, Николай завидел на углу одного из домов выключенное табло в виде зелёного креста. Распахнутая настежь дверь предвещала недоброе. Войдя внутрь, врач обнаружил перевёрнутое вверх дном помещение: вырванные из комодов ящики были свалены в углу, а линолеум устилали осколки разбитых витрин. Под чистую опустошённые шкафы в складской чётко дали понять, что здесь ловить нечего. Точно в таком же виде Николай обнаружил и вторую, и третью медицинские лавки. С каждой неудачей сердце в груди колотилось всё быстрее, а ноги уносили всё дальше от заправки. Наконец, после четвёртой разорённой аптеки, врач раздражённо схватился за рацию: Всё разграблено! Тут есть больница поблизости?
Спустя полминуты из передатчика послышался булькающий голос: Судя по всему есть. В километре к северу от нас, лейтенант смолк, видимо, всматриваясь в карту. Да, сразу за частным сектором должна быть. Приём.
Что у вас с топливом?
Почти половину выкачали. У вас полчаса.
Понял. Отбой. Николай крутанулся на месте и, сориентировавшись в какую сторону двигаться, со всей силой рванул по дороге.
То, что лейтенант назвал больницей, несмотря на высокопарную вывеску над входом, больше походило на простую районную поликлинику. Старое двухэтажное здание располагалось на отшибе жилого массива и с трёх сторон было окружено буйно разросшимся лесом. Врача встретили выцветшая краска на фасаде и бюст какого-то академика во дворе. Влетев в главный зал, Николай едва не рухнул на пол, сбивчиво дыша после пробежки. Обстановка внутри в абсолюте соответствовала классическим параметрам любого медицинского учреждения: крохотные окна регистрации; гремящие стеллажи с картами пациентов; типовые секции дурацких металлических стульев, на которых невозможно высидеть дольше десяти минут. Отдышавшийся мужчина, торопясь, отправился на поиски по уже распахнутым помещениям. На складе оказалось пусто. Ровно, как в процедурной, операционной и перевязочной.
Нет! Да нет же! злобное бормотание врача срывалось на периодический крик, в то время как руки сметали пустые коробки с полок и выдёргивали ящики из направляющих. Но напрасно: все сейфы уже были разблокированы, а шкафы с замками отпёрты, либо грубо взломаны. Оставалась одна надежда кабинет главврача. Едва не подвернув ногу на лестнице, Николай влетел на второй этаж, устремляясь вдоль однотипных дверей, в поисках таблички самого главного. И вот она! Единственный шанс. Врач замер, несколько секунд не решаясь повернуть ручку, и, наконец, тяжело выдохнув, зашёл в комнату.
На стенах, покрашенных в телесно-бежевый цвет, висели рамки с сертификатами и благодарственными письмами, у окна стоял горшок с искусственным фикусом, а в центре комнаты, упав корпусом на дорогой лакированный стол, лежало тело крупного немолодого мужчины. Рядом, на деревянной поверхности была опрокинута пустая баночка из-под каких-то таблеток, а на полу, покрытом широким зелёным ковром, валялась чуть смятая записка. Николай обречённо нагнулся и поднял листок.
«Если вы читаете это, то скорее всего пришли в больницу в поисках лекарств. Сожалею, но тут вы их не найдёте: военные забрали все остатки на четвёртый день эвакуации. Я должен был уезжать с последней группой на пятый, но никто за нами так и не вернулся. Оставшиеся собираются идти пешком. Те, кто не в состоянии обосновались в школе. Возможно, там вам помогут. Я проработал в этой больнице больше тридцати лет, десять из которых за этим самым столом не хочу уходить. Клава требует, чтобы я отправился с ними, но, думаю, я всё же останусь. Если она не отговорила меня, то должно быть вы сейчас видите развалившееся на дешёвом стуле тело. Моё любимое кресло сломалось на той неделе, а новое до сих пор не пришло поясница болит уже до невозможности. Надеюсь, вы застали меня хотя бы в приличной позе, а не каракатицей под столом. Прошу вас, незнакомец, откройте левый нижний ящик стола и выпейте за мой упокой, а я прямо сейчас выпью за ваше здоровье. Удачи, и да поможет вам бог, кто бы вы ни были!»
Николай разжал пальцы и листок медленно опустился на пол. Словно во сне, врач обошёл стол, выдвинул дверцу и оглядел ящик ёмкость внутри валялась уже досуха опустошённая бутылка. Врач с ненавистью вперился глазами в стеклянную тару, наклонился и, схватившись за стеклянное горлышко, сдавил его, словно тисками. В бликах на изощрённом узоре дорогой ёмкости отражались все последние недели, в ускоренном режиме проносясь через разум, а уже через мгновение доктор с яростным криком запустил бутылью в окно. Стекло разлетелось вдребезги, со звоном осыпаясь на ковёр кабинета. Ноги стали ватными, и Николай, глядя в пустоту, осел на пол. Глаза отказывались фокусироваться, да врач и не пытался. За разбитой дырой в больничный двор засвистел ветер.
Док, живо сюда! Мы скоро уезжаем! донёсся сбивчивый голос лейтенанта из рации. У вас пятнадцать минут! Отбой!
Ещё немного посидев, Николай всё-таки поднялся на ноги и, будто в тумане, медленно зашагал к выходу. Любые мысли были напрочь выбиты из головы. Тело двигалось само, словно подвешенное на невидимых нитях кукловода, а сознание смотрело на всё это со стороны. Лестница. Приёмная. Ворота. Дорога среди дачных домов. Лесная тропинка. Парковка. Заправка.
Чего вы так долго?! Бензовозы уже отправили! возмущённо крикнул подбежавший офицер. Мы должны уезжать сейчас же! Вы нашли лекарства?!
Николай едва покачал головой в ответ и, будто в замедленной съемке, оглядел топливную станцию. Перед выстроившимися в шеренгу напряжёнными солдатами галдела не пойми откуда взявшаяся толпа из трёх десятков паникующих человек: «Вы обещали вернуться за нами!» «Предатели!» «Умоляю, заберите нас!»
С минуты всматриваясь в происходящее, врач, наконец, вынырнул из транса: О, господи! Они были тут одни весь этот месяц!
Да, это те, кто не смогли эвакуироваться. Тут мы ничего не поделаем.
Что? Николай нахмурился и с искренним недоумением посмотрел на офицера. О чём ты? Мы заберём всех с собой.
Мы не можем, док, прикрыв глаза, покачал головой лейтенант.
Что значит не можем? в первую секунду врачу показалось, что он ослышался. Мы увезём всех прямо сейчас!
У нас прямой приказ никого не забирать.
Да плевать мне на твой приказ! Николай обогнул твёрдо стоявшего офицера и решительно направился к толпе. Мы не бросим этих людей!
На плече жёстко сомкнулась рука лейтенанта, силой удерживая на месте: Мы уже делали это! Или забыл первые дни?!
Это не тоже самое! мужчина дёрнулся, и ледяным взглядом вперился в лицо военного. Тогда мы были в ловушке и просто не дождались уехавших, а сейчас ты предлагаешь бросить живых людей! Они прямо здесь, перед тобой и их можно спасти!
Док, нам не хватит припасов. Мы уже даже о наших людях не можем позаботиться, не то, что новых брать!
Наших?! с ядовитой интонацией переспросил Николай. Любые люди одинаково наши!
Полковник считает иначе.
Здесь сейчас главный ты, а не полковник. Ты можешь поступить правильно!
На мгновение уголки глаз офицера исказила морщинка сомнения, а дрожащий взгляд бегло пробежал по кричащей толпе, но уже через секунду военный опомнился и зашагал к подчинённым, оставляя застывшего Николая наедине с собой: Я всё понимаю, док, но не могу. Простите. Грузитесь.
И ты ещё что-то затирал про человечность бросил вслед врач.
Челюсть сама сжалась до спазма в мышцах. Хотелось бежать, пока не сотрёшь ноги в кровь, кричать до порванных связок, упасть на землю и разворотить ногтями собственный череп, лишь бы избавиться от нарастающего отчаяния.
Мы уезжаем! офицер отдал приказ подчинённым и повернулся к постепенно подступающей толпе. Уважаемые граждане, мы сообщим командованию, что вы здесь и за вами в ближайшее время вышлют транспортные машины.
Вы лжёте! завопил народ. Из массы было выскочил мужчина, но был тут же остановлен сиюминутно вскинутым автоматом сержанта.
Прошу вас, успокойтесь! лейтенант выставил вперёд руку.
Вы обязаны увезти нас! умоляла женщина с костылём. Здесь много стариков, мы не можем уйти сами!
У меня нет полномочий, чтобы забрать вас. Как я и сказал, мы передадим информацию главному, и он решит, что делать.
От тебя враньём за милю несёт! выбежавший мужчина брезгливо сплюнул и сделал ещё шаг вперёд.
Стоять! Ещё шаг и буду стрелять! сержант снял оружие с предохранителя и, дёрнув затвор, дослал патрон.
Что, застрелишь меня? Всех нас тут перестреляешь?! мужчина медленно приближался, не обращая внимания на предупреждения. Ты жалок, трус!
Сержант, отставить, нахмурился лейтенант, расстегнув кобуру.
Боец, игнорируя приказ, приник подбородком к прикладу и прицелился в грудь надвигающейся мишени.
Я сказал, отставить, боец! офицер аккуратно двинулся к подчинённому.
Решительно вскинувший голову мужчина тем временем продолжал наступление: У меня здесь дочка. Без нас вы отсюда никуда не уедете! Вы заберёте нас всех!
Ещё один шаг и твоя дочь останется без отца! сержант опустил палец на спусковой крючок.
Опусти оружие, солдат! крикнул офицер, подходя всё ближе. Это приказ!
Чёрта с два! Я опущу ствол только когда он свалит!
Ты не подчиняешься прямому приказу! Знаешь, что тебя за это ждёт?!
Приказ?! От тебя?! не отрываясь от оружия усмехнулся сержант. Ты даже не настоящий лейтенант, просто петух с гражданки!
И это мне говорит тот, кто обоссался от пары кричащих на него бабок?
Ах ты гнида! на мгновение отвлекаясь, сержант отлип от прицела. Офицер мигом ринулся вперёд, схватился за цевьё автомата и, отведя ствол в небо, сильным боковым в челюсть отправил бойца на землю. В эту же секунду, ждавший удобного момента мужчина, бросился вперёд, пытаясь выхватить у лейтенанта оружие, но был тут же повален налетевшими с боков бойцами.
Твари! Плевать на меня! вопил мужчина, пока его руки стягивали ремнём за спиной. Хотя бы мою дочь заберите! Умоляю!
Лейтенант повернулся к беснующейся, но не решающей подойти ближе толпе: Если наш полковник согласится за вами приедут. А его офицер кивнул на скрученного мужчину на земле. Развяжите как мы уедем.
Николай, стоя в стороне, наблюдал за разворачивающейся сценой стеклянно пустыми глазами. Сердце превратилось в сжимающуюся сквозь боль кровоточащую губку, а любой вдох грозил началом истерического припадка. Врач на автопилоте последовал за солдатами, утаскивающими не до конца очухавшегося сержанта в грузовик, но вдруг взгляд зацепился за чем-то знакомое женское лицо в толпе. Безрассудное решение было принято в один миг и ноги сами понесли тело к незнакомке.
Таня! Господи, ты жива! подбежав, врач стиснул девушку в крепких объятиях и наклонился к уху. Подыгрывай, если хочешь выжить!