В общем, Верочка поняла, что сюжет ее романа развивался просто как по писаному.
О Купцах еще говорилось, что люди они непостоянные, что говорят они о страсти, а ведут себя холодно, что роман с ними сплошное приключение, что некоторых женщин это утомляет, а некоторых возбуждает. Верочку скорее возбуждало, но было больно.
В книжке, которую читала Вера, говорилось еще и о том, что женские инициации, то есть превращение девочки в женщину, происходят через боль и что инициаторами обычно становятся мужчины.
Для того чтобы пройти инициацию, женщина должна была пережить свою боль и отпустить ее, забыв о ней на некоторое время, заняться другими делами.
И тогда болезненная ситуация должна была разрешиться как-нибудь сама собой.
И как бы она ни разрешилась, это нужно было принять как должное, даже если этот способ решения тебе не нравился и ты хотела бы другого.
После того как Верочке вечером стало плохо от любви, ей хотелось двух вещей: приручить или проучить Дениса.
Но она знала, что Денис существо обидчивое. Ей доводилось несколько раз наблюдать, как он обижался на жену и начинал бушевать. Вера понимала, что, если она будет выговаривать ему за то, что он с ней проделывал, Денис может уйти и вовсе перестанет оказывать ей знаки внимания. А эти его намеки на близость были сейчас для нее самым дорогим богатством, которым она владела. И если бы она потеряла эти свои дары, она бы сама ходила за ним следом и выпрашивала бы его прикосновения к себе, как нищий просит милостыню, чтобы не умереть с голоду.
Она была постоянно голодна. Она голодала от недостатка любви и нежности. Поэтому ей сразу расхотелось его проучить.
Оставалось приручить. Но если это не удалось ей на протяжении последних 15 лет, то вряд ли это получилось бы теперь, когда она уже не молода и не так красива, как раньше.
Оставался третий способ: оставить все по-прежнему.
Тем более что во второй книжке из найденных Верой говорилось, что любовь живет в женщине постоянно, и человек, на которого она направляется, не является источником любви. Он просто включает любовь, он дает ей вновь появиться и обновиться.
И за это его стоит поблагодарить, а не надевать на него кандалы своего больного эго, не приковывать его к себе в благодарность за то, что дал возможность вновь пережить любовь.
Проплакав ночь и встав на следующее утро, Верочка решила, что жизнь в лице Дениса преподнесла ей очередные уроки. И первый из них в том, что ЛЮБОВЬ в ней жива и проснется при первой же возможности.
А второй урок в том, что не надо пытаться привязывать к себе мужчину за то, что он подарил тебе мгновения любви, хотя бы и три минуты, зато каких! Вера думала о том, что все мы постоянно преподаем друг другу уроки. Но ведь по правилам этой теории Верочка тоже должна была преподать Денису какой-то урок. Она долго думала, какой именно.
Ей бы хотелось, чтобы с нею он понял наконец: нельзя обращаться с женщинами как с игрушками. Они живые, им больно.
«Мы в ответе за тех, кого приручили» эту расхожую истину знали все школьники; все, кроме Дениса. Неужели он еще не прошел этого урока? Или его урок в другом?
А может быть, ему вовсе не нужны Верочкины уроки и он побежит по жизни дальше делать свой бизнес и кружиться в вихре бесконечных встреч, дел и событий.
По правде говоря, Денис уже давно заменил чувства деятельностью.
Другой жизни он не знал, а потому и боялся, все незнакомое пугает.
На самом деле Вере вовсе не хотелось, чтобы Денис извлекал из этой истории какие-то уроки. Ей просто хотелось его видеть. Часто.
Но жизнь шла своим чередом, и Вера осталась одна.
Она сидела на веранде и рисовала зимний пейзаж, который видела из окна. За окном тихо падали большие хлопья снега и ложились на землю фиолетовые фиалковые зимние сумерки.
Вере было хорошо. Она была увлечена рисованием, а быть увлеченной для нее самое главное. И не важно чем мужчиной или новым делом, главное увлекаться.
Когда ты увлечен, жизнь для тебя захватывающее приключение.
А потом вошел внук и показал ей выращенные им из раствора голубые кристаллы. Голубые, как весенняя вода и как камешки на сережках, подаренных дочерью.
И она оставила свой рисунок и пошла ставить тесто, чтобы испечь внуку пирожки. Вечером приехал с работы муж, такой спокойный и надежный, как всегда. Привез продукты. Вера смотрела на его сильную, широкую спину, за которой можно спокойно и безмятежно жить.
Вера поняла: мы ожидаем и требуем от мужчин всего и сразу быть и надежными, и романтичными, нежными и добывать для нас материальные блага этого мира. А они, мужчины, не могут быть всем сразу одновременно. Они разные какие-то надежные, какие-то романтичные, какие-то нежные, какие-то с добычей.
И их всех можно любить.
P. S. Если учесть, что зять Верочки пообещал хозяйке дома привезти весной улей и развести у нее пчел, то Денис просто вышел сухим из воды, ведь он, по крайней мере, ничего не обещал.
А поцелуи, они вещь бесплотная и эфемерная, и трактовать их каждый может по-своему.
Так закончилась наша новогодняя история ко всеобщему удовольствию.
Через несколько дней вечером Верочка позвонила Денису. Денис, как всегда, сидел на совещании.
«Я хотела сказать вам, произнесла Верочка, что я была страстно влюблена в тебя последние три дня. Но сейчас мне значительно полегчало».
Денис засмеялся.
«Мы исправим этот досадный недочет», сказал он.
«Я рада, что тебе понравилось», ответила Верочка.
Весь вечер она ходила и улыбалась.
Флаг Украины и Анна Каренина
Моя прабабушка Мария Ивановна Щербина (по мужу Калениченко) была женщина решительная и с характером.
Прабабушка была из бедной семьи.
В девичестве она зарабатывала на жизнь поденными работами, а замуж вышла за богатого. Были, видно, у прабабушки такие качества, перед которыми не смог устоять ее будущий муж. Даже недовольство отца не стало ему помехой. Семья была категорически против этого брака и признала невестку только после рождения детей.
Когда началась война, у бабушки гостила внучка моя мама. Мария Ивановна взяла внучку в охапку и повезла ее домой к родителям в Магнитогорск.
Ехали они долго, пересаживаясь из эшелона в эшелон, под бомбежками.
О том, как это было страшно для шестилетней девочки, надо рассказывать отдельно. Мама до сих пор не может смотреть фильмы о войне. Она вспоминает бомбежки, самолет на бреющем полете и улыбающееся лицо летчика в кабине.
Прабабушка довезла маму и поехала обратно на Украину. Там у нее остался дом, хозяйство и могила недавно умершего мужа. На Украине уже были немцы.
«У меня там хата», говорила прабабушка. Хату невозможно было бросить на растерзание врагу. Хата, родной дом были в сознании прабабушки большой ценностью, хотя это и была мазанка с земляными полами.
Прабабушка вернулась домой. Потом она была связана с отрядами Ковпака. Получила медаль за участие в партизанском движении.
Мария Ивановна переодевала наших солдат, попавших в окружение, в оставшуюся от мужа одежду и переводила их через линию фронта. Если останавливали немецкие патрули, она показывала фотографию, где была снята вместе с немецким офицером, что жил у нее на постое. Прабабушка готовила ему еду. А готовить она была большая мастерица.
По иронии судьбы готовить ее научил денщик другого немецкого же офицера, который жил у нее еще в Первую мировую войну.
А может быть, это просто легенда про денщика, ведь все хохлушки замечательно управляются на кухне и сами по себе.
В старости прабабушка ездила между тремя своими сыновьями. Жила у одного, ссорилась, ехала к следующему.
Характер у нее был непростой.
Я застала прабабушку, когда она уже тяжело болела. Я помню только, как ей покупали мандариновый компот в жестяных банках и бычков в томате. Это были тогда очень изысканные и, как я сейчас понимаю, не дешевые лакомства, поэтому есть их позволялось разве что умирающим.
Мне, трехлетнему ребенку, иногда перепадали эти мандарины и эти бычки, они казались мне тогда едой небожителей. В сущности, это так и было, потому что вскоре прабабушки не стало.
Таким образом, своей отважной прабабушке я обязана жизнью, ведь она сохранила жизнь моей маме, которой тогда, в войну, было шесть лет.
В старости, когда прабабушка путешествовала между сыновьями, она всегда возила с собой три вещи: флаг Украины, национальный украинский костюм (вышитая белая рубаха, плахта и пидстан) и роман Льва Толстого «Анна Каренина».
У меня сохранилась вышитая полотняная рубаха моей прабабушки и ее свадебная фотография.
На фотографии бравый молодой военный с усами как у Буденного, а рядом миловидная девушка с капризно надутой нижней губой.
Эту капризную губу я сразу узнала. У меня всегда бывает такая губа, когда я сержусь или обижена.
А вот линию фронта я бы, наверное, переходить не стала. А может быть, я тоже всю жизнь перехожу линию фронта. Только она у меня своя, эта линия
Ира гуляет
Раз в два-три года мы приезжаем в Петербург. Здесь у меня отец, впервые обретенный мною в возрасте сорока с лишним лет, сводная сестра, что младше моей дочери, и несколько одноклассников из нашей прежней школьной компании, то есть самых близких.
Живем мы в гостинице или у Веры моей одноклассницы и теперь доктора. Вера работает в платной поликлинике, где лечит пиявками, а вообще она терапевт и врач от Бога. Когда у меня что-нибудь болит, я звоню Вере, и мне становится легче от одного звука ее голоса. Вера никогда не говорит со мною как ласковая мама, а напротив, всегда попеняет мне за какую-нибудь мою нерадивость, но я никогда не обижаюсь, ей все можно, она реально помогает. Вера всегда посоветует что-нибудь дельное или, бывает, исправляет ошибки других докторов, которые не от Бога.
Вот и на этот раз мы прибыли в Питер и поселились у Веры. Приехали мы с мужем на машине, но потом оставили машину во дворе питерского дома на Яхтенной улице и начали ездить по городу на метро. Пешие походы по городу впервые дали мне представление о том, как, собственно, город устроен. Гулять было приятно, интересно, и увидела я гораздо больше того, что было видно из окна машины.
Приезжаю я редко, поэтому мне надо было увидеться с еще одной моей одноклассницей Ирой. Ира преподавала в институте и жила со старенькой мамой в двухкомнатной квартире, которую, между прочим, заработала сама. Ира вообще была умница. В классе у нас было две отличницы я и Ира, но я высиживала свои оценки долгой зубрежкой, а Ира была настоящая отличница. Среди людей из простой рабочей среды встречаются иногда такие самородки люди очень способные от природы. Ира одна шла у нас на золотую медаль.
Родители Иры работали на заводе. В доме была непростая ситуация, кажется, отец иногда поколачивал мать. Думаю, из-за этого непутевого отца и того, что она насмотрелась в детстве, у Иры не сложилась семейная жизнь, она так и не вышла замуж и не родила детей. Но зато в профессиональном плане Ира была в полном порядке.
Итак, я позвонила однокласснице, чтобы договориться о встрече. Трубку взяла мама. На вопрос «Где Ира?» она ответила, что Ира гуляет, и положила трубку.
Разговор привел меня в замешательство, потому что так не разговаривают с давно знакомыми людьми, обычно что-нибудь еще спросят, о чем-нибудь поговорят, прежде чем проститься. Я опешила. Рассказала Вере.
Вера сказала:
Да что там, маме девяносто лет. Она уже плохо соображает.
На этом и порешили.
Правда, я начала звонить Ире на сотовый и отправлять эсэмэски в надежде отыскать ее где-нибудь в доме отдыха в Белоруссии, где она обычно отдыхала летом.
Ответа не было. Вскоре мы уехали из Питера домой в Москву.
Быстро, как праздник, промелькнуло лето. Однажды в ноябре позвонила одноклассница из города, где мы учились, и спросила, знаю ли я плохую новость. Я не знала. Сразу начала прикидывать, что может быть и с кем.
Оказалось, не стало Иры. Недавно. Оказывается, она в последнее время болела. Работала, летом ушла в отпуск, а из отпуска уже не вернулась.
Все сложилось в моей голове. Теперь только мне стал понятен тот разговор с Ириной мамой. Все встало на свои места. Оказывается, пока я разыскивала Иру, она умирала у себя дома, а Вера каждое утро ездила к ней помогать и делать процедуры. Они все знали, но мне не сказали и не показали, чтобы не пугать и не выводить из равновесия. Зачем портить приятную прогулку по Питеру видом умирающей подруги. Ира не хотела.
Теперь только мне стала понятна мамина нелепая фраза о том, что «Ира гуляет».
Да, теперь Ира гуляет где-то там в райских садах. Кажется, она первая из наших одноклассников.
Потом я как-то разговаривала с Верой.
Ты знаешь? спросила она.
Знаю. Тебе досталось больше всех.
Ничего. Потом приехали тетки
Это приехали материны сестры из Переславля. Иру перевезли в Переславль. Квартиру продали, и мама тоже уехала к сестрам.
А Переславль-Залесский находится в полутора часах езды от моего подмосковного дома. Вот такие совпадения.
«Я та, которая»
Вокруг костра собрались женщины моего рода. Каждая из них по очереди берет слово и говорит о себе лишь одну фразу.
«Я та, которая переходила линию фронта», говорит прабабушка.
«Я та, которая всю жизнь батрачила на чужих людей, занимаясь поденной работой», говорит ее мать.
«Я та, которая прожила нелегкую жизнь с нелегким человеком, растила детей и читала внучке сказки», говорит моя бабушка.
«Я та, которая закончила гимназию, вышла замуж, рожала детей, рано покинула этот мир, оставив сиротами своих младших дочек», говорит ее мать.
«Я та, что была учительницей и оставила после себя прекрасного, никогда не унывающего сына», говорит старшая сестра бабушки.
«Я та, которая пекла изумительные вишневые пироги в печке чудо, в моем саду росли самые крупные и сладкие абрикосы», говорит бабушкина средняя сестра Анна.
«Я та, которая была превосходной хозяйкой, мои котлеты и наполеон никто не мог превзойти, как ни старался», говорит бабушкина младшая сестра Татьяна.
«Я самая энергичная, целеустремленная и общительная женщина из всех, ко го вы когда-нибудь знали», говорит моя тетушка.
«Я самая настойчивая и всегда добивающаяся своей цели», говорит моя мама.
«Я та, которая умеет талантливо обращаться с глиной и людьми, которая всех жалеет», говорит моя двоюродная сестра.
«Я та, которая строит дома и кружится в непрерывном потоке жизни», говорит моя дочь.
«Я та, которая не боится делать пируэты на льду», говорит моя внучка.
«Я та, которая искала любовь, вырастила розовый сад и читала сказки внукам», говорю я.
Из жизни кур
Сегодня, открыв пакет с хранящейся у меня с лета свеклой, я увидела, что она проросла. На нескольких клубнях появились такие симпатичные красные букетики свекольной ботвы. Один букетик съел муж, а два других я поставила в маленькие стаканчики, добавив к ним желтых гвоздик, которые уже несколько дней стояли у меня на столе. Получилось три букета: один большой с гвоздиками и два маленьких со свекольными листьями. В одном из них рядом со свеклой красовались желтые листики репы, которая тоже проросла. Резные, изогнутые, как миниатюрные листья аканта на коринфской колонне, они прекрасно смотрелись в миниатюрном букетике на обеденном столе.
Сегодня у моих пяти кур рекорд яйценоскости. Они снесли ровно пять яиц: два беленьких, два кремовых и одно темненькое. Пазл сложился: беленькие это маленькая белая курочка и большая желтая курица. Желтая необычная, не такая, как остальные четверо, большая, очень пушистая, на низких ножках и в желтых лохматых штанишках. У нее была товарка, такая же, как она, курица, но товарка умерла, не выдержав переезда. Два кремовых яичка это две рыженькие курочки, а темненькое это чернушка.