Мы все едины, все вышли из материнского чрева, нас всех выносила женщина.
Бряцает оружие о землю, падает и застывает безмолвным памятником человеческому безрассудству и жестокости. Пустеет поле боя, уходят люди домой. Пахать землю, растить хлеб, праздновать жизнь.
Мать гладит мир и любовь охлаждает разгорячённые головы, пробуждает забытые чувства в тех, кто почти сдался перед силами зла и тьмы, напоминает о радости. Начинают блестеть глаза и улыбки, пока ещё робкие, освещают усталые лица.
Любовь, как дуновение ветра, как глоток холодной воды в жаркий полдень.
Мать гладит мир, и тихо-тихо падают слезинки, хрустальными капельками разбиваясь о землю. Она плачет о тех, кто уже никогда не вернётся. О тех, кто уже не повторится в жизни. Никогда. Ушедших туда, за грань, откуда не сможет достать никакая любовь. Их остаётся только помнить. Для приводящей жизнь в мир каждая окончившаяся, как шрам на сердце. Тонкий и малозаметный, но ноющий холодными ночами. Она жалеет и плачет обо всех, не делая различий. Все рождены матерью.
Мужчина благоговейно прикасается к круглому животу той, что носит новую жизнь. И осознание своей причастности к таинству наполняет его сердце, заставляет биться чаще. Любовь льётся из глаз матери и, переливаясь через край, омывает мужскую душу, исцеляет и успокаивает.
Праматерь довольно качает головой и едва уловимо поглаживает своих дочерей, плетёт и плетёт вечную нить. Нить, что тянется через столетия, века, от женщины к женщине, от матери к матери. Любовь и нежность.
Но где-то нить завязывается на узлы. Крепкие, морские, просоленные горькими слезами отчаяния и безнадёжности. Закрывается женское сердце, запирается на все засовы и замки, леденеет. И любви невозможно туда попасть. Хмурится Праматерь. Раз за разом пускает любовь к упрямому сердцу, стучит в закрытую дверь, напоминает и напоминает.
Смотри, говорит Праматерь, вокруг тебя столько жизни. Птицы, травы, деревья. Уйди в лес, в степь. Стань сама на время травой. Прорасти в землю, вцепись в неё всеми корнями. Покачайся под вольным ветром, потянись к горячему солнцу.
Стань волчицей. Беги вместе со стаей. Чувствуй, как сильные ноги несут тебя, как кровь горячими толчками будит уставшее сердце, размораживает и оживляет его. Пой под луной, подняв узкую морду. Пой о своей боли, о своём горе, о своей печали. Расскажи её луне, горам, степи, ветру.
Почувствуй, как открывается сердце. Как вливается в него жизнь, входит любовь. И только потом обернись женщиной и вернись к людям.
Женщина уходит в лес, в горы, в степь. Её никто не понимает, осуждают, недоумевают. А она никого не слушает. Маленький домик на краю селения, грядки, вода из колодца, печка, простой завтрак и ужин.
Она уходит далеко в степь, долго бродит меж травами. Ложится на твёрдую землю, раскинув руки. Горечью пахнет полынь, оседает на лице, просачивается внутрь, проходит сквозь тело. Забирает с собой горечь из души, уносит, очищает, исцеляет.
Она воет с волками и качается вместе с травой. Бежит родниковой водой и отдаётся на власть ветра, позволяя ему нести себя, куда угодно. Там в вышине она расправляет сильные крылья и глядит на себя, своё тело, распростёртое на земле, зоркими сокольими глазами.
Она чувствует, как жизнь, обычная земная жизнь, наполняет её, пропитывает полностью. Другая сила вливается в сердце, другая любовь рождается там. Мудрая, принимающая, понимающая. Материнская.
Женщина уезжает и сельчане гадают, появится ли она вновь. Странноватая, непохожая на других. Уже вписанная в общий рисунок незамысловатого сельского бытия. Да и травы, что приносит она из долгих своих блужданий, куда как сильны и наполнены самой сутью жизни.
Женщина возвращается. Не одна. Робко жмётся к ней маленькая девочка, крепко держит за ладонь свою маму. Не рождённая женщиной, но принятая, как родная. Удочерённая любовью.
Праматерь довольно качает головой. Снова тянется нить любви, звенит едва слышно. Спит девочка в кровати, смотрит на неё женщина, льётся из глаз её любовь, баюкает мир в своих объятьях.
4 "Лесной король", сказка дня
Отец! прозвучало над лесом слово.
Прозвучало, прошелестело над кронами деревьев, постучалось в дупла и норки. Заворочался медведь в чаще, заскакали по веткам белки, возбуждённо тараторя. Кто пришёл в заповедный лес? Кто посмел нарушить тишину?
Отец! снова раскатилось звонким голосом. Побежали зверьки, полетели птицы и даже медведь, переваливаясь с лапы на лапу, поспешил взглянуть на наглеца. Все сбежались на опушку лесную, выглядывают из-за кустов, из-за деревьев, во все глаза рассматривают, кто явился незваным гостем.
А тот стоит, молодой, красивый, буйные кудри по ветру развиваются, глаза юношеским задором сверкают. Рядом лук большой, о землю одним концом опёртый, вертикально стоит, дрожит на нём струна натянутая, того, гляди, запоёт. Да и сам гость, как та струна: тонкий, звонкий, напряжённый. Вид держит ровно, будто и не боится вовсе, а у самого всё нутро от страха онемело. Да только дай слабину, только выдохни, нападут разом, разорвут. Вон как глазищами сверкают из-за каждого куста, каждого дерева.
Тут зашелестела листва, закачались травы. Идёт Лесной Король проверять, кто лесной покой нарушает, зверей, птиц полошит, пугает. Вышел на опушку, смотрит на парня вопрошающе, а тот на Короля Лесного. Стоят друг против друга, молчат, ничего не говорят. Тут-то и смекнули жители лесные, что похожи оба, как две капли воды, ровно с одного теста слепили. Только один постарше, вон уже и седина в бороде серебрится, а второй помладше, совсем ещё юнец.
Отец?! спросил юноша, не решаясь ближе к Лесному Королю подойти. Тот мужчина осанистый, крупный, кряжистый, как дуб многолетний, что всеми корнями в землю врос. Чувствуется в нём мощь, власть великая, которая не просто так даётся.
Шёл сюда юноша в ярости, готов был разорвать нечисть лесную, что мать его когда-то соблазнил и бросил. Лук с собой взял, думал поразить обидчика в самое сердце, потом будь что будет. А как увидел, так и оробел. Нечеловеческая ведь сила, куда там с луком соваться, человеку обычному.
Подошёл Лесной Король к юноше вплотную, в глаза заглянул, за подбородок взял, туда-сюда лицо повертел.
Верно, говорит с удивлением. Мой сын. Чего пожаловал?
Тут проснулась снова ярость в юноше и от действий Короля Лесного и от слов его. Ишь ты, как спокойно говорит, словно всё равно ему. Отскочил подальше, лук подхватил и уже со стрелой на отца навострил. Подрагивают пальцы, стучит сердце, дыхание горячее вырывается, того и гляди, спустит стрелу, вопьётся она в самое сердце того, кто напротив стоит.
А тот рукой повёл вокруг, где звери лесные за всем этим действом наблюдали, и усмехнулся:
Неужто не боишься на меня стрелу наставлять? Мне-то ничего не будет, а тебя разорвут слуги мои верные, ни следочка не оставят.
Не страшно! кричит парень молодой. Тебя убить мало, нечисть лесная.
И за что же ты так меня ненавидишь? снова спрашивает Лесной Король да ещё участливо так смотрит, спокойно, будто и правда интересно ему.
А то! закричал парень, что двадцать лет назад ты мать мою обманул, обрюхатил и беременной бросил.
Было дело, усмехнулся Король. Только не обманул. Сама она, матушка твоя, со мной в лесу оставаться не захотела, к людям вернулась. Да и не с пустыми руками даров я ей надарил три телеги. Ей на те дары и дом справили хороший, и саму приодели, и ты не на лавку родился, да и щи пустые отродясь не едал. Да ещё каждый год по две телеги посылал даров всяких. Иль откуда думаешь, они на ваш двор заезжали?
Сколько раз мать твою обратно звал, своей королевой бы сделал, любил бы, уважал, на руках носил. Нет, не захотела она в мой терем лесной уйти, всё к людскому теплу тянется. Как она там, голубушка моя? потеплел голос Лесного Короля, стоит, на сына смотрит ласково.
А тот растерялся, лук опустил, не знает, что сказать. Наконец отмер:
Жива, здорова. Рассказала мне про отца. Я и собрался сюда
Справедливость чинить? Лесной Король по-прежнему смотрел с теплотой.
Ну да, как бы, думал, ты мать обидел, а я вот, такой сын хороший, защищу.
Справедливость, сынок, она тяжело даётся. Мать твоя может уже и пожалела, что ушла к людям, да теперь что уж сделаешь. Осталось плоды решений своих пожинать. Смотри, можешь и ты со мной остаться. Мне давно помощник да приемник нужен. Большие у меня владения, каждого рассудить надобно, не успеваю порой за всем уследить. Коли желаешь, то сходи, с матерью объяснись да передай ей от меня весточку и послание, что жду её по-прежнему. Возвращайся один или с ней, буду ждать.
Ушёл в чащу Лесной Король, за ним следом и звери разбежались. Повернул и юноша к дому. Уж что там было, сказочнице про то неведомо. Да только сказывают, что продала Митрофановна, мать, значит, юноши, дом свой богатый да в чужие края с сыном подалась.
И только звери да птицы видели, как пришли к Заповедному лесу женщина с парнем, как встретил их Лесной король, как голубил он свою королеву долгожданную. Ушли они вглубь леса и следы их там затерялись.
А ещё поговаривают, что стали в лесу вместе со старым Королём Лесным молодого юношу видеть, точь-в-точь, только глаза серым вместо зелени отливают. Кто утверждает, что молодой и есть сын Митрофановны, но никто им не верит. Виданое ли дело, чтобы люди в лесу жили. Да с Лесным Королём леса обходили.
Правду знает только лес заповедный, но на он и заповедный, что никому ту правду не открывать.
5 "Старейшина", сказка дня
Жило на свете белом одно племя. Всё у них хорошо складывалось, век от века жили, дома строили, детей растили, стариков не забывали, словом, друг друга не обижали и делами радовали. И был в племени том Старейшина. Тот, кто рассуждал споры, разрешал противоречия и хранил в памяти своей все обряды, обычаи и традиции. К нему приходили за мудростью, за знаниями, и со всеми Старейшина щедро делился.
В селении он не жил, а жил в лесу, возле старого дуба, что от времени стал необъятен руками. В огромной кроне там и сям виднелись сухие ветки, но он по-прежнему давал кров птицам, что селились меж ветвей, и мелким зверькам, которые сновали меж корней.
Старейшина жил в небольшой избушке, примыкающей к дубу и не имеющей одной стены, её заменял древесный ствол. От того казалось, что жилище вросло в дерево и стало его частью. А может, так оно и было, кто его знает. Говорили, что Старейшина умеет разговаривать с животным и растительным миром, может, и избушка его была выращена самим дубом.
Тем более что никакого очага для огня там отродясь не водилось, а отыскать её зимой без желания хозяина было невозможно, так хорошо скрывал снег крышу и стены. Хотя Старейшина всегда точно знал, когда его помощь нужна и выходил к людям, не заставляя искать себя по сугробам и холоду.
Шло время, племя разрасталось, Старейшина всё так же жил в своей лесной избушке и всё так же не менялся. Люди, следующие его советам и чтящие традиции, уважали и чтили самого Старейшину и всегда приносили щедрые дары. Ведь он никогда не ошибался и знания его помогали поддерживать саму жизнь племени.
Правда, не всем они нравились, эти советы, не всегда они были по душе спрашивающим. Так, Старейшина мог посоветовать выдать девушку замуж не за того, кто был дорог её сердцу, а совсем за другого человека. Жили они потом и, правда, хорошо и дом полная чаша, и дети здоровые, и даже чувства появлялись друг к другу, но Где-то в глубине души вспоминала девушка прошлое и грустила о том, что не сбылось.
Или по совету Старейшины отдавали юношу в обучение скорняку, а не кузнецу, как тот хотел. И, действительно, вдруг открывался у него талант необыкновенный и изделия его расходились за тридевять земель. Но всё же иногда юноша, проходя мимо кузницы, вздыхал, глядя на отблески огня в приоткрытую дверь.
Говорили также, что если те, кому его советы сначала не по нутру пришлись, да верными оказались, к Старейшине придут и попросят от тоски по несбывшемуся избавить, то скажет он заветные слова и отпустит человека тоска-печаль. Перестанет грустить и вспоминать, станет жить настоящим, радоваться тому, что есть.
Были и те, кто не соглашался. Кто сбегал из племени, один или парой, и строил другую жизнь, независимую от прежних традиций и устоев. Что с ними дальше было, никто не ведал. Только Старейшина иногда улыбался молчаливой улыбкой, знал он, кому было надобно в путь-дорогу отправиться. Тому и были сказаны нужные слова.
Долго ли коротко жило племя, но однажды Старейшина явился во сне к Вожаку и велел прислать к нему несколько мальчиков и девочек. Не совсем маленьких, а тех, кто уже сам себя обслуживать умел и в голове разумение имел. Отвели люди в лес детей, сами не знают, что думать. Никто не понимает, что Старейшина задумал. Вдруг от мудрости с ума сошёл и с детьми что-нибудь сотворит. Боятся люди, думами мучаются.
А через семь дней дети сами вернулись. Смотрят на них родители, вроде как их дети и не их, отличное в них появилось. Глаза другие, более мудрые что ли. Устроили на радостях пир большой, собрались на площади, столы накрыли. Только уселись, поднялся один юноша из тех, что у Старейшины пребывали, и передал слова его.
Дескать, уходит Старейшина в горы высокие, в места далёкие. Потому как времена меняются и нет у него больше сил перемены те сдерживать. А так как не может он людей без закона и правил оставить, то передал его тем, кто будет нести закон по жизни дальше. За семь дней повел он детям все знания свои и мудрость накопленную за годы. Дальше им нести закон и традиции, и к ним теперь за советом и опорой обращаться надобно.
Замерли люди от удивления как же так, ведь столько лет Старейшина с ними был, привыкли уже. Кинулись к дубу заветному. Ан нет ничего, стоит дерево как дерево, никаких избушек вокруг. И Старейшины, конечно, след простыл.
Ну что сделаешь, надо жить по-новому. Сначала странно было к детям за советом ходить, но со временем привыкли. Да и дети подрастали и выросли. К взрослому-то можно за помощью сходить, особенно если нужда сильная. Кто-то стал и к себе самому обращаться, себя слушать, что ему хочется. Внутренний закон соблюдать. Так и пошло с того времени, научились люди не только к кому-то за советом бежать, но и внутренним надобностям следовать, собственным измышлениям доверять да собственные пути-дороги торить.
А Старейшина отыскал себе лес погуще да непролазнее, в самой чаще его избушку заново выстроил и живёт себе, в усы посмеивается: «Вот и замечательно. Учитесь жить своим умом. А то взялись, чуть что, за каждой мелочью, ко мне бежать. И я же потом виноват не тот совет дал. Дак решайте сами и некого обвинять будет.
Устал я, отдыхать дальше буду. Пусть каждый идёт своим путём и несёт свою ответственность».
6 "Влюблённые", сказка дня
А ты меня любишь?
Ага.
И я тебя.
Шорох, звук поцелуя, тихий смех.
Дуб, у корней которого лежала парочка, чуть качнул листвой: «Молодёжь».
Сколько таких влюблённых здесь стояло, сидело и лежало. От совсем юных, когда любовь только-только прикасается краешком крыла к нежной душе. До умудрённых опытом, у которых запеклись на сердце болезненные шрамы предательств, обид и потерь. Все они вели себя одинаково хотели верить. И верили. Пусть на краткий миг, на секунду, пусть сквозь сомнения и тернии прошлого опыта, но верили. Словам любви, поцелуям, обещаниям, что так легко раздаются в розовом тумане влюблённости.
Видел дуб парочки, у которых глаза горели одинаковым светом. Видел и те, в которых горело только одно сердце, а второе а лишь притворялось, изображало свет любви. Но тот, кто хочет верить, поверит и обманным картинкам.