Ольга Муравьева
Море из берегов не выходит
Andante Cantabile
Вероника стояла перед зеркалом и равнодушно, даже несколько рассеянно смотрела на своё отражение. Простое тёмно-синее платье, пошитое к Новому году у местной портнихи, сидело на ней безупречно. Длинные пепельно-русые волосы тщательно расчёсаны и привычно стянуты узлом на затылке. Украшения? Да не носит она никаких украшений А чтобы «оживить» платье ведь надо же его как-то «оживить», так принято она повязала на шею яркую шёлковую косыночку. Ну, вот и всё. «А что лицо-то такое траурное, а? Тебя, Вероня, в ресторан пригласили, в самый лучший и дорогой из трёх, имеющихся в наличии, и ты не смогла ничего придумать, чтобы отказаться Или просто запретила себе отказываться? Сколько же можно от «счастья» своего бегать! Ведь «мужик-то деловой и толковый», нестарый, холостой и с серьёзными намерениями, судя по всему. «На руках носить будет!», «Как за каменной стеной!» вот это про таких, как он, точно. А тебе всё не так. Опять не так! И этот ужин в ресторане простая отбываловка: не смогла отвертеться, значит, придется потерпеть»
Нет, ну конечно, она могла бы позвонить и сказать, что плохо себя чувствует, что простыла, подхватила грипп Но она ведь знает этих «толковых и деловых»: услышит про плохое самочувствие и тут же прилетит к тебе домой с цветами, фруктами, жаропонижающими и противовирусными. А вот этого уж никак нельзя допустить. И поэтому ей надо всё же пойти, вежливо отсидеть два-три часа, поддерживая разговор и мило улыбаясь, а потом А вот про «потом» лучше сейчас не думать. Проблемы надо решать по мере их поступления, верно ведь?
Из динамика на кухне льётся музыка лёгкая, светлая и немного печальная Но мелодия незнакомая. Кто бы это мог быть? Определённо классицизм, но кто именно? На Моцарта не совсем похоже, нет его абсолютной воздушности и прозрачности Вивальди она почти всего знает, хотя, возможно, это и он Или может быть, Гайдн? Ну почему после исполнения не могут снова сказать, что это было, кто композитор? Так и будешь теряться в догадках! Вероника накинула шубку в прихожей, погладила и почесала за ухом вертевшуюся под ногами кошку и, вздохнув, вышла из дома.
На улице было уже совсем темно как же короток зимний день на севере! и с бархатно-чёрного, безмолвного и бездонного неба медленно-медленно падали крошечные серебристые звёздочки, затевали замысловатый танец в призрачном свете фонарей, опускались на притихшую, сонную землю. Вероника подняла повыше воротник шубки и зашагала вдоль пустынного бульвара.
Вот уже больше месяца она здесь, в этом маленьком городке, и уже почти привыкла ко всему: к своей съёмной квартирке, к кошке, которая осталась от прежней хозяйки, к новой работе, к детям. Привыкает она и к здешней зиме. Говорят, она тут суровее, чем в её родном городе, на побережье. Но это лишь расхожее мнение. Да, морозы здесь сильнее, но зато нет ветра и влажности, и поэтому почти совсем не мёрзнешь. На работу она ходит пешком, почти через пол города, но это не так уж далеко, потому что здесь всё как бы в уменьшенном размере, и поначалу кажется даже каким-то игрушечным, ненастоящим. Самое необычное, то, что больше всего поразило Веронику, и к чему она, пожалуй, до сих пор не привыкла, это горы, окружающие городок со всех сторон. Они не такие уж высокие, но всё-таки это горы, а не холмы и не сопки; и ещё они очень забавной формы как куличи, которые лепят дети в песочнице. Идёшь по улице, поворачиваешь голову и раз! на тебя в упор смотрит шоколадная гора-кулич. Веронике, привыкшей к морским просторам, здесь всё время кажется, что её взгляд спотыкается об эти горы И в то же время, они её завораживают. Сейчас все вершины покрыты снегом, очень красиво. А весной, как говорят местные жители, на склонах зацветают дикие вишни и абрикосы, и зрелище просто волшебное. Ну, что ж, до весны уже недалеко, поживем увидим. Вероника думала, что она будет очень скучать по морю, но зимой его отсутствие как-то не ощущается А летом, летом ведь можно съездить домой.
На работу её приняли сразу, без лишних вопросов и с распростёртыми объятьями. Дали седьмые и восьмые классы самый сложный возраст: многие учителя боятся с ними работать, тем более что дети в этой школе в большинстве своём не из семей, а из детского дома. Но Веронике показалось, что они довольно послушные, и тянутся к взрослым, не так, как малыши, конечно, но всё же. И очень любят, когда просто читаешь им вслух или рассказываешь что-то. А стоило ей на один из уроков взять с собой гитару и спеть им пару песен, так они и вовсе к ней расположились, и теперь, конечно, просят, чтоб непременно была и гитара, и песни каждый раз.
Завёлся у неё здесь и «поклонник». Один из местных бизнесменов, «деловой и толковый мужик», именно так выразилась директриса. Он уже несколько лет помогает детскому дому и школе, приезжает аккуратно раз в месяц. Вернее, приезжал в раз месяц. Теперь он наведывается каждую неделю, а иногда и не раз, и обязательно заглядывает к Веронике в класс, расспрашивает о детях, и как бы между прочим, о ней самой. Вчера утром пришла на работу на столе стоит огромный букет. А завуч уже тут как тут и подмигивает: «Сергей Николаич твой приволок!» Вот уж и «твой», пожалуйста. Как же всё быстро у людей! Это только она по два года ходит кругами около любимого человека, не смея приблизиться на расстояние выстрела. Может быть, этот Сергей Николаевич и хороший человек. Да наверняка хороший Но душа не лежит. Что-то не то, не то Какая-то червоточинка. Вероника не могла объяснить себе самой, в чем она заключается, червоточинка эта Но чувствовала, что это совсем не её история, и ничего тут не поделаешь. Да и занято ещё сердце, занято. Нет там пока свободного места, а когда освободится, неизвестно.
Однажды, в какой-то книжке или статье Вероника вычитала о правилах, которые помогают справиться с безответным чувством. Причём, было написано, что взяты они из каких-то манускриптов чуть ли не ветхозаветных времён. Первый «принцип цитадели». Имеется в виду, что человек должен найти какое-то дело, которому бы он отдавал все свои духовные и физические силы, и это дело станет твердыней, крепостью, способной защитить от разрушительного чувства. Второй «принцип белых одежд»: подразумевается, что человек, как бы ни было ему тяжело и больно, должен заботиться о своей внешности и физическом здоровье, и даже тщательнее, чем обычно. А третий принцип, она забыла его точное название, состоит в элементарном бегстве. Нужно покинуть место, которое связано с твоей любовью, поставить между собой и любимым человеком преграду расстояния, чтоб не было искушения видеть его и вновь искать встречи. Вот такие простые правила, и Веронике казалось, что современные психологи, будь они хоть трижды докторами наук, ничего лучше этих древних заповедей не придумают. И она прилежно последовала этим правилам, именно поэтому она сейчас здесь, в тысяче километров от родного города, на новой работе, которая поглощает её всю, и регулярно ходит в спортзал и заказывает себе наряды в местном ателье. Только не очень-то всё это помогает Забыть мальчишку-музыканта, на четыре года её младше, бродягу, философа и «нищеброда» никак не получается. Может быть, всё-таки слабая у неё цитадель? Или сбежать надо было подальше? Но от себя-то не сбежишь, вот в чём дело.
Ну, Вероника, давайте выпьем за нашу встречу! Сергей приподнял наполненный до краёв бокал и посмотрел в глаза сидящей напротив девушке. Точнее, хотел посмотреть: она быстро опустила длинные ресницы, избегая прямого взгляда. Осторожно отпила пару глотков и отставила свой бокал в сторону.
Вы совсем мало пьёте, Вероника.
«Начинается» она сделала нетерпеливое движение, и он, заметив, добавил:
Ведёте трезвый образ жизни? Похвально, похвально.
«Очень мне нужна ваша похвала» Она разгладила льняную салфетку на коленях и заставила себя улыбнуться. Он тут же засиял, как майский жук, в ответ. «И вправду на жука он похож» подумала Вероника, рассматривая ухоженное, покрытое ровным бронзовым загаром лицо с аккуратными тёмными усами и бородой. Карие глаза мягко, но уверенно смотрели из-под чёрных густых бровей. Пахло от него тоже, как от жука каким-то смолянисто-древесно-медовым парфюмом. Вероника невольно представила, что и тело у него, должно быть, всё в густых, жёстких, тёмных волосах, и брезгливо поёжилась.
Ну, расскажите мне ещё что-нибудь о себе. Чем вы увлекаетесь? Что любите? Я вот, например, в последнее время очень пристрастился к бильярду. Вы умеете играть в бильярд?
Нет. Не умею.
Ну, так я вас научу. Очень увлекательная игра!
Правда? Никогда бы не подумала, сухо откликнулась Вероника, слегка отодвигаясь, чтоб официанту было удобно поставить на стол блюда с заказанными яствами.
Ну, так, а вы что любите? Позвольте, я положу вам мясо. Здесь мясо просто отлично готовят, пожалуй, лучше, чем в столице.
Спасибо.
Так что же?
Что? Вероника просто терпеть не могла, когда ей задавали вопрос, и тут же переводили разговор на другое, а потом снова переспрашивали. Она взяла в руки нож и вилку и принялась резать истекающий соком бифштекс.
Что вы любите?
Я люблю книги. И музыку. Она произнесла это, и сама словно со стороны услышала свой голос безжизненный, бесцветный.
А-а-а! оживился Сергей, показывая в улыбке все свои тридцать два белоснежных зуба, которыми, очевидно, очень гордился. Музычку любите! А вот у нас тут есть
Я МУЗЫКУ люблю, проговорила Вероника медленно и едва удержалась от вдруг подступивших к глазам слёз: так живо ей представился большой концертный зал, сцена, оркестр и светловолосый флейтист в третьем ряду музыкантов.
«Костя, Костя Орфей ты мой, ну где же ты»
Ох, как бы ей хотелось снова его увидеть, посмотреть прямо в его серые глаза, услышать его глуховатый, как будто чуть-чуть прерывающийся голос. Странно, почему же так происходит, что ты вдруг, по совершенно непонятным причинам, начинаешь выделять одного-единственного человека из множества всех других, окружающих тебя? Какой-то импульс, какая-то искра, какая-то неуловимая бессознательная ассоциация и вот ты попался на крючок, и уже не можешь с него сорваться. Ты начинаешь присматриваться к человеку, интересоваться им, ты хочешь знать о нём как можно больше, видеть его как можно чащезачем? Зачем это нужно? Ответа нет. А через какое-то время ты вдруг чувствуешь, что это человек уже не чужой, он уже «твой», ты его уже присвоил, сделал «своим»но он-то этого не знает! Он этого не чувствует! И поэтому твои робкие попытки приблизиться к нему в реальности, а не только в твоем воображении, ему совершенно непонятныему они кажутся странными, и вызывают в лучшем случае недоумение, а чаще раздражение, неприязнь. И вот тут-то начинается настоящий ад для тебя, потому что чем ближе ты пытаешься подойти, тем сильнее тебя отталкивают, чем сильнее ты тянешься к человеку, тем глубже становится пропасть между вамии ничего нельзя сделать, чтобы это исправить, ничего. И самое забавное: ты можешь быть хоть тысячу раз умным, красивым, понимающим, внимательным и заботливым, это не даёт ровным счётом ничего. Любовь величайшая несправедливость. Её невозможно ни заслужить, ни купить, ни вымолить, она либо есть, либо её нет, и именно поэтому это величайшее чудо на земле. И безответная любовь что бы там ни говорили она тоже чудо. А тот, кто прошел испытание такой любовью, наверное, сможет вынести всё, что угодно, потому что лучшей закалки для характера ещё поискать
Мягкий, вкрадчивый голос Сергея заставил девушку вернуться к реальности.
Вероника, а давайте с вами выпьем за уходящий год! И за то, чтобы всё-всё печальное, тяжёлое, плохое осталось в прошлом он поднял свой бокал и выжидающе смотрел на неё.
Вероника выдавила улыбку и протянула руку к едва початому бокалу, стоящему на краю стола.
Что-то вы какая-то невеселая сегодня? Что-то случилось?
Н-нет..То есть, наверное, даЕсли честно, я неважно себя чувствую.
Она поднесла бокал к губам, сделала глоток и притворно поморщилась:
Извините меня. Я выйду на минутку.
Конечно, конечно Пожалуйста.
Она встала из-за столика, захватив свою сумочку, аккуратно задвинула стул и неспешно пошла к выходу из зала. Сергей смотрел ей вслед, любуясь и гордясь. Они были ещё на «вы» и он ещё не сделал предложения, но уже считал её своей, и уже обдумывал, куда они поедут в свадебное путешествие. Ему хотелось в Грецию, да, непременно в Грецию там так тепло, и его жена стройная, загорелая, в открытом белом платье будет сидеть с ним рядом на палубе прогулочной яхты. Спросить у Вероники, куда хочет поехать она, Сергею не пришло бы в голову Но она ведь такая спокойная, такая покладистая, как он решит, так всё и будет. И из школы она, конечно же, уйдет нечего ей там делать. Устроится куда-нибудь в фирму секретаршей или переводчицей: и денег больше, и престижнее. А потом, когда у них родятся дети лучше два мальчика, но можно мальчик и девочка, она совсем не будет работать. Конечно, у него прибыль не то чтобы очень, но со временем она увеличится, а Вероника не транжирка, и упрекать его из-за денег точно никогда не станет Да, повезло ему с девушкой. Очень повезло. Не зря ждал столько лет, не женился.
Сергей отпил из бокала и удовлетворённо, счастливо улыбнулся своим мыслям. Взглянул на часы. Странно, уже пять минут прошло, а её всё нет. Десять. Может быть, что-то случилось? Чувствуя лёгкое волнение и недоумевая, он спустился на первый этаж и обратился к гардеробщику:
Моя спутница четверть часа назад вышла вдамскую комнату. И до сих пор не вернулась. Выне видели?
Гардеробщик, молодой долговязый парень с сонным лицом, выслушал его, едва сдерживая зевоту, пожал плечами, но потом вдруг спохватился:
Девушка в синем платье?
Да, да! Тёмно-синее платье, длинные волосы.
Так она ушла.
Как? Подождите. То есть как ушла?! Сергей даже пошатнулся, словно его толкнули в грудь.
Ну, вот так, развел руками Хранитель Дубленок и Шуб. Оделась и ушла. А вас как зовут?
Сергей Николаевич.
Ага, правильно. Значит, это вам. Он ловко, словно фокусник, извлёк откуда-то и торжественно протянул Сергею сложенный вчетверо листок бумаги.
Сергей осторожно взял его двумя пальцами, медленно развернул и впился глазами в неровные, торопливые строчки: «Сергей, простите, я понимаю, что это очень нехорошо и невежливо с моей стороны, но мне нужно срочно уйти. За себя я расплатилась. Простите ещё раз, и всего вам хорошего. С наступающим Вас. В.» Толковый и деловой человек, уверенно распланировавший жизнь на несколько лет вперед, растерянно перечитал записку ещё трижды, не веря своим глазам и чувствуя, что начинает задыхаться от негодования и обиды Стиснул зубы, хотел было порвать листок, но взглянув на гардеробщика, который окончательно проснувшись, наблюдал за ним с живейшим интересом и любопытством, быстро надел маску безразличия, положил бумажное свидетельство своего поражения в карман брендового пиджака и стал медленно подниматься в зал.
К ночи мороз слегка отпустил, ветер совсем улёгся, небо полностью затянуло мягкими облаками, и снег теперь падал важно и неспешно, ещё редкими, но крупными, похожими на лебяжий пух хлопьями. Они летели и танцевали в жёлтом свете фонарей, летели и цеплялись за мохнатые лапы елей, летели и ложились на шапки и воротники редких прохожих. Вероника шла домой. Какая-то сила гнала её прочь от этого провинциального ресторана с красными плюшевыми портьерами и скатертями до пола; от этого человека, такого «положительного, основательного и надёжного», прочь от его настойчивого взгляда, вкрадчивого голоса, от его речей, от которых у неё просто скулы сводит! Какая-то сила толкала её скорее, скорее, скорее домой, домой! В её маленькую уютную квартирку, где она сможет спрятаться от всего мира, остаться одна, наедине со своими мыслями, сможет забраться с ногами на старенький диванчик и, глядя в окно на летящий снег, снова думать о Нём. Да, снова о Нём.