Я собирала яблоки, а мои мысли метались, что белка в колесе. Возвращаться, а вдруг проверят и тех, кто уже по ту сторону контроля? Да как пить дать! Обязательно проверят! Зря что ли эти типчики из Имперского подразделения заявились. Отойти и наблюдать издали? Но, девяносто девять процентов из ста, что я не смогу после незамеченной присоединиться к группе. Так где я найду потом ту гостиницу, куда отвезут моих соотечественников? И как же быть?! Тут мои метущиеся мысли прервал скрипучий, суховатый голос бабульки:
Моя хорошая, а не сделаешь еще одно доброе дело? Не поможешь мне отнести корзину до дома? Что то сердце у меня расшалилось не на шутку, так и стучит, так и бьётся, мне бы дойти. А я заплачу, ты не беспокойся.
Предложение оплаты явно было вызвано моим скромным видом. Но я не обиделась. Годы, проведённые в приюте многому, знаете учат.
После я не раз думала, что это было? Дикое везение или случайность, расположение или насмешка судьбы? Что было бы тогда, если личная гвардия Его Величества отыскали таки меня среди толпы иномирян? Как сложилась бы судьба Империи, и какой бы путь ждал меня, прямой и с такой же вероятностью короткий? С годами я пришла к выводу, что судьба ко мне благоволила, это можно сказать был ответный ход конём, тем, кто, когда то участвовал в моём похищении. Но, тогда, идя под руку с местной бабулькой, всё дальше удаляясь от нашей группы, неся тяжелую корзину, полную ароматных, восхитительно пахнущих смесью корицы и земляники плодов, которые очень хотелось попробовать, все таки я не ела уже почитай с обеда, я ни о чем не догадываясь, лишь надеялась и молила, чтобы принятое мною решение оказалось верным.
Имперский дворец.
Аккуратно, без малейшего звука прикрытая дверь. Стиснутые до белизны тонкие ухоженные пальцы жены. Какие же тонкие у нее руки, какие прозрачные ногти И тишина, которую придется таки нарушить.
Ну? Что же ты? Ты же Император? А, ладно! Ты Муж! Глава! Скажи же хоть что то! Ты ведь самый главный человек в своей Империи. Ты должен быть силен, должен держать удар и поддерживать не только тех, кто рядом, но и всю свою великую Империю. Так что же ты молчишь? Что же не сделаешь ничего, что поможет ей сейчас?!
Надо сделать всего лишь шаг, подойти, обнять эти поникшие плечи и сказать слова ободрения и утешения в эти, оглушенные известием уши. Ну? Не находишь? А должен! Должен! Должен!
Я должен был с самого начала верить в работу наших призывников и распорядиться о должной охране всех прибывающих за это время! Все должно было быть организовано по-другому.
Не казни себя. Ты не мог все предвидеть.
Какой тусклый, бесцветный голос Она еще может меня поддерживать, не корит
По крайней мере мы знаем, в каком миру её держали. Знаем, что Яннин жива и находится сейчас в Геспервайде, более того она здесь, в Имперском городе. Мы все эти годы на это и не рассчитывали Все-таки я тогда и в правду слышала её призыв, ее голос, она звала меня Почему? Она была напугана? Надо расспросить проводника еще раз и как можно более тщательно проверить его слова. Составить портрет девочки. Дочки Для поиска, для меня
Боюсь, не мы одни знаем, что она в Империи, констатировал я холодную, безжалостную правду. А мы до сих пор не знаем, кто участвовал тогда в заговоре, кто похитил и смог доставить её в тот далекий мир, а ведь тогда еще не было никаких пересечений с Землей. Нашли ведь край цивилизации, мрази! И ведь дарги прилетели почти следом, целой экскурсионной толпой, будь они не ладны
Ты все еще думаешь на них?
Не знаю, я уже ничего не знаю, но их я со счетов не сброшу.
Тогда надо очень постараться, чтобы знали лишь мы! Клятву на крови с призывом смерти на весь род до десятого колена от страшных мучений со всех, кто в курсе поисковой операции. Немедленно! А после методичный поиск. Мы её найдем! Слышишь? Мы её обязательно найдём! Она теперь на нашей территории это то, на что мы и надеялись раньше! Они, конечно, мрази, как ты говоришь, но, если мы до них когда-нибудь и докопаемся, я казню их не с жестокостью, а с милостью только за тот факт, что тогда ее не убили, беспомощной трехгодовалой малышкой! А призывники молодцы, они отлично поработали, после я лично выпишу им награду, но теперь им надо ставить другую цель дворец! И продумать, как можно открыть доступ для девочки. Нужно обязательно доработать датчик крови, он отнюдь не совершенен, охват территории должен быть максимальным! Нам надо знать больше!
Надеюсь, не пройдет и недели, как наша дочь будет с нами.
Неделя?! О чем ты говоришь, Лион? Ей неделю скитаться, не имея крова и пропитания? Об этом не может быть и речи! Если я правильно поняла слова того сопровождающего, то девочка попала на экскурсию по чистой случайности и от шока от увиденного и двух слов не связала. Понимаешь?! Она в шоке! Следовательно в страхе. Я думаю, именно от испытанного страха она тогда и стала кричать, звать меня на помощь! Да сработала работа призывников, но наша девочка не имеет ни малейшего понятия где она очутилась, кроме вводного инструктажа экскурсовода на иномирном транспорте! Это же уму не постижимо! Поставь себя на ее место! У нее нет ни денег, ни знакомых, ни представления, куда податься в этом чужом и непонятном для нее мире, о котором она не знала ещё несколько часов назад! И ей, не забывай, только семнадцать лет!
Мы найдем ее быстрее, ты права. Уже сейчас наши сотрудники дежурят возле каждой самой маломальской гостиницы. Мы ее найдем до захода темноты.
На что она пойдет снимать номер в гостинице? У нее нет средств! Надо проверить каждого бездомного, каждый проулок, каждый парк, каждую скамейку в нашем ни к месту большом городе!
Мда. И кто ж кого утешил, кто кого ободрил? Еще и первые решения принял, да в самое яблочко? Нет, нельзя позволить слухам о том, что пропавшая принцесса прибыла на территорию Геспервайда и находится вне стен дворца, расползтись по стране. И найти дочь надо в кратчайшие сроки ради ее же безопасности и будущего Империи. Дай Всевышний, чтобы дочь унаследовала от матери ту же силу, чутьё и волю. О, боги, как же я хочу почувствовать её рядом, обнять, успокоить
А ведь ни жена, ни я не сказали тогда главное у нас всего лишь год, даже меньше, а после в её восемнадцатилетия она сможет быть только нашей дочерью, и видят боги, нам и этого будет достаточно, но править Империей наша дочь уже не сможет. Трон Геспервайда принимает только до совершеннолетия, иначе регалии не пойдут в руки, а народ не примет, даже, если все поймет и будет рад, да что там, счастлив, что девочка нашлась. Время оно очень определенно, и пунктуальность еще никто не отменял Мда. Так что у нас оставался только один год.
Но, собственно, есть ещё и племянник, сын сестры. Лилиан всегда нас поддерживала, и горевала не меньше о потерянной в мирах племяннице. Вальту сейчас шестнадцать, почти семнадцать, хороший мальчик, будет править он, все таки кровь от крови, а нам, по сути надо лишь одно найти нашу девочку.
Словами не предать того удивления, когда я поняла, что бабушка, чью корзину я несла жила не на какой то окраине, к чему я собственно была готова, а на той самой улочке Шнур, которую нам еще в помелоте расписывал как местную достопримечательность Кассиль.
Улочка и впрямь была удивительной, старинной, словно сошедшей со страниц старенькой книжки со сказками. Аккуратной, уютной и вместе с этим сразу чувствовалось, что находится она не на моей родной Земле, а в ином мире. Белые домики, словно нарисованные акварелью, с островерхими крышами тёмно-красной ровно выложенной, одна к другой черепицей, стояли не просто близко друг к другу, а прямо таки в притык, разве что крохотные палисадники служили небольшой, чисто символической границей. Вымощенная мелким белесым булыжником петляющая, что самый настоящий шнур дорожка, в ширину и в самом деле была не больше метра и терялась из виду за очередным поворотом. И цветы, цветы, цветы. Повсюду в кадках, в горшках на подоконниках, свисающие со стен кашпо, притулившиеся у самой обочины миниатюрные клумбочки с россыпью цветов, названия которых я и не знала. Прелесть, однако, что и говорить. И ни одной розы, что я отметила, пусть и не сразу. Что ж, это даже радует. Ну, не люблю я розы
К слову сказать, бабушку, которую я провожала звали Мартой, жила она на втором этаже книжной лавки, что стояла где то посередине Шнура. Собственно, этой лавкой, когда то управлял ее муж, но, овдовев лет пятнадцать назад, она сдала лавку и третий этаж для проживания сыну двоюродной сестры. Я уже было задалась вопросом, отчего мне все это рассказывают, как все прояснилось вопросом, который задала бабушка Марта прямо, возможно бестактно, но в моей ситуации на политесы время не было:
Девонька, а ты где остановилась? Гостиницы нынче дороги, есть конечно на окраинах и подешевле, и с хозяевами приличными, если надо, я подскажу куда идти, а куда и соваться не стоит, но туда ещё добраться надо.
Секунду другую я раздумывала, чутье, спасибо, хоть сейчас оно не спало, не дремало, как давеча инстинкт самосохранения, по чьей милости я здесь оказалась, так вот оно мне подсказывало, что надо говорить правду, только вот нюанс, не всю, от этого правда не становится ложью, но и вся правда собеседнику бывает абсолютна не нужна.
Ты ведь приехала в столицу недавно? Акцент у тебя такой интересный вроде легкий, едва заметен, но, все же, видно, что ты не из местных. Да и одета ты, не обижайся, моя милая, очень скромно, хотя по мне так лучше, чем нынешняя молодежь. Иногда смотрю и думаю, вот что ты болезная ноги оголила то, что сказать своим видом хочешь, что ноги кривоваты и ходить тебе в старости лишь с клюкой?
Я лишь хмыкнула, это она еще, наивная, наших девонек не видалаВот кто ноги кривоватые оголять умеет
А в столице, и правда, можно устроится работать, кто ж спорит, здесь и платят совсем по другому, чем в провинциях, продолжала Марта, но и жить надо где-то, согласись? Учиться тоже можно это неплохой вариант, но там оплата немалая и прием только через два месяца начнется. Бывают конечно, как и везде бюджетные места, опять для этого надо быть, как минимум одаренной стихией, или семи пядей во лбу. А так и общежития дают, но таких мест с каждым годом все меньше. Впрочем, так, наверное, везде? Так где ты остановилась?
Пока ещё не где, я развела руками и улыбнулась.
Грустно. Да, грустно, пока день, а вот скоро, когда наступят сумерки, будет неуютно, и весьма. И в самом деле, о чем в моем случае надо в первую очередь думать, раз уж возвращаться к своей группе не предоставляется возможным об еде, я все сильнее ощущала голод и о месте ночлега. Чего, спросите, я не ожидала сейчас больше всего? Того, что последовало конструктивного предложения на оба пункта сразу от бабули, чьё яблоко прикатилось мне под ноги у языковой арки.
Знаешь, я могу предложить тебе пожить у меня. Места много, комната, пусть и небольшая, у тебя будет отдельная. Но у меня есть условие. Даже скорее не одно, а целый ряд.
Что сказать на это? Да, я с радостью выслушаю целую вереницу условий, ведь самое главное, мне не нужно тогда будет ломать голову в бессмысленной головоломке, где ночевать, где взять денег на ночлег, где найти работу и желательно до наступления ночи. Даже, если я переночую только ночь, то и это уже будет удача.
Бабушка Марта предложила зайти в крохотную кафешку, или как она назвала таверну, в самом начале Шнура и все обсудить. Мы миновали одну, потом другую таверну и зашли только в третью. Как сказала Марта ей всегда нравилось, как готовит выпечку местный повар. Что ж, там было чисто, аккуратно, а ажурные миниатюрные салфеточки на столах, вышитые занавески на крохотных оконцах, цветы в горшочках и потрескивающие с ленцой дрова в камине, занимающим почти всю дальнюю стену, и главное аппетитные запахи, что доносились из-за стойки, придавали этому месту поистине домашний уют.
Ты проголодалась?
Есть немного, вежливо отозвалась я. Не скажешь же бабушке, что я ела лишь в обед, да еще и в другом мире.
Кто с тобою, Марта? над нами нависла упитанная сверх меры тетенька, без стеснения разглядывавшая меня с головы до низу.
И тебе не хворать, Мариста. Ты приглядись, разве никого не напоминает? Помнишь Таю, внучку моей троюродной бабки, она приезжала сюда лет восемнадцать двадцать назад? Вы тогда даже общались немного? Это её дочка, Ани, ну прямо одно лицо с Таечкой! Есть, конечно, что то и от отца, не спорю. Волос таких у Таи отродясь не было, что уж скажешь. Но так очень даже похожа.
Так девочка к тебе в гости приехала, Марта?
Очень надеюсь, что Ани здесь понравится и она задержится подольше. Стареть лучше не в одиночестве, знаешь ли.
А как же Руфус?
Руфус на своем месте, Ани не своем. Ты нас, Мариста, разговорами кормить будешь? Или предложишь можешь чего?
На что толстушка ответила дежурной улыбкой, и отчеканила то, что могла предложить мне и Марте. Сказать, что я что то поняла, будет неверно. Так в общих чертах, звучали слова пироги, взвары, пудинги и прочее. А вот названия этих самых пирогов и пудингов мне ни говорили ровным счетом ничего, а о взварах я только могла догадываться, что речь шла, о чем то похожим на чай. Видя моё замешательство, которое скорее всего сочли за природную застенчивость, Марта выбрала и для себя, и для меня.
Когда же Мариста принеся к нашему столику миску густого, приятно пахнущего супа для меня, пару тарелочек с румяными, еще теплыми пирогами и чайник с травяным взваром, да увесистые кружки, отошла, Марта рассказала мне следующее:
Уже лет пятнадцать как она овдовела. По началу она пыталась сама управлять той книжной лавкой, которую держал ее покойный муж. Но таланта у нее к этому отродясь не было, сноровки, знаний, энергии, если хотите не хватало, да и смерть близкого человека подкосила, что и говорить. Бывало зайдёшь в лавку и как привидится, померещится ее муж покойный, замрёшь, приглядишься, ан нет его. Пусто А тоска потом такая нахлынет, что хоть вой, хоть реви белугой. И она согласилась на предложение ее родственника, настойчивое, к слову сказать, сдать ему в аренду магазинчик и один этаж для его семьи жены, да двух маленьких дочек. Поначалу Марту все устраивало. Деньги Руфас платил исправно, она даже могла откладывать и со временем у нее накопилась приличная сумма. Этажи они занимали разные можно сказать не пересекались и друг другу не мешали. Но вот нюанс, она жила одна в трех комнатах небольших, что и говорить, но отдельных, в каждой по оконцу, выходили они либо в крошечный садик за домом, либо на Шнур. А Руфус с семьей, которая к этому времени разрослась и процесс этот все никак не мог приостановиться, словно тормоза у их способности рождать все новых младенцев напрочь отказали, занимал те же три комнаты, но этажом ниже. Детей у них уже было восемь. Перенаселение было на лицо. Вот оно то и изменилось в последнее время к Марте, причем деталь, у всех домочадцев, которые вроде, как и родственники, вроде, как и квартиранты. Осложняло все еще и тот факт, что детей у Марты в живых не осталось. Сын погиб по молодости от несчастного случая, не оставив семьи. Так что ситуация складывалась более чем прозрачная. Годы брали свое, квартирантам она была не нужна, хотя ни о какой дарственной или завещании речи не заходило, но в сложившихся обстоятельствах оно и не нужно, все и так в случаи смерти Марты отошло бы к семье Руфуса.
Боялась ли Марта за свою жизнь? Сложно сказать. Вроде как не в чем ни упрекнуть, ни обвинить домочадцев, но интуиция, а к ней надо прислушиваться обязательно, говорила, да что там, твердила другое. Марта стала остерегаться. Ела у Маристы или в другой какой таверне, готовила себе сама, объясняя тем, что много гуляет на свежем воздухе и чувство голода ее подстерегает то тут, то там, а бороться с ним она не хочет, лень дескать. Да и ест она мало, к старости хочется свежих фруктов и овощей, а их она что, сама себе не накрошит, что людей то утруждать. И ведь видела недовольство, что мелькало на лице родственников, и поди разбери, чем оно было вызвано, вот, если б огорчение, тогда может все вернулось бы на круги своя.