Не хочу есть, вздохнула Юля.
Невкусно? Всегда считал, что моя жена хорошо готовит.
Это готовила ваша жена? удивилась Юля, впрочем, если бы она посмотрела хоть в пол глаза на тарелки, поняла бы, что обед не из больничной столовой.
Да.
Простите. Но я не хочу Юля мельком бросила взгляд на еду и отвернулась в противоположную сторону.
На этом месте подробней. Отсутствие аппетита начал Юрий Борисович.
Нет у меня никакой инфекции! нервно возразила Юля. Как врач, она прекрасно понимала, что отсутствие аппетита плохой знак. Пришлось пояснить: Я толстая!
Что ты? опешил Юрий Борисович.
Толстая! Женщина должна быть немного анорексичной.
Невозможно быть немного анорексичной, как нельзя стать чуть-чуть беременной. Ты не толстая, Юля, у тебя явный недостаток веса Юрий Борисович пробежался взглядом по излишне худой фигурке проблемной пациентки и вздохнул: Как давно ты ела?
Не помню, соврала Юля.
Хорошо, что именно ты ела?
Салат.
Какой салат? продолжил настаивать Юрий Борисович. Благодушное настроение, с которым он переступил порог палаты, испарилось, как и не было.
Листья салата! Я ела салат из зелени Это единственное, что я ем, потому что толстая. Юля устала оправдываться за свой выбор питания, но всё равно упрямо повторила: Толстая.
Хорошо. Ты толстая, кивнул Юрий Борисович, поджав недовольно губы. Но прямо сейчас ты съешь всё, что в этой тарелке, и мы посмотрим, как это усвоится. Я не уйду, Юля, пока ты не съешь. Он прямо-таки демонстративно сел на стул и уставился на пациентку.
У меня болит там. Режет, словно раскаленным гвоздем. Юля показала на живот.
Не заговаривай мне зубы, рыкнул Юрий Борисович. Ты всё равно съешь.
Пришлось есть Тарелка опустела раньше, чем Юрий Борисович начал улыбаться. Юля сидела, облокотившись на подушку. Он держал тарелку на весу, и задумчиво смотрел на молоденькую пациентку, которая, кажется, выпила у него галлон крови за неполные сутки.
У Юли отмечалась послеоперационная бледность, сухие губы, синюшность под глазами. Она была невероятно худенькой, точно за нижней чертой нормы веса, однако тонкие черты лица и плавные движения сглаживали угловатость. Выглядела смущенной, порой отводила глаза, чаще же смотрела открыто взгляд выражал искреннее любопытство, живость ума. Юля абсолютно правильно анализировала всё, что видела, слышала вокруг себя, делала какие-то выводы, которыми не спешила делиться.
Тебя что-то беспокоит? догадался Юрий Борисович.
Вы такой внимательный, потому что я дочь вашего начальника, да? в лоб рубанула Юля.
Давай, это будет официальная версия, усмехнулся в ответ Юрий Борисович.
А неофициальная?
Только никому не рассказывай: я хотел быть педиатром, в некотором роде ты исполняешь мою мечту.
И стали гинекологом? улыбнулась Юля. Неожиданный выбор.
Почти смежная специальность, в ответ улыбнулся Юрий Борисович. Пока я не ушёл, тебе ещё что-нибудь нужно?
Позовите медсестру, если несложно.
Вероятно, я могу помочь? Я все-таки врач протянул он.
Не можете, отрезала Юля.
Хорошо, не стал спорить Юрий Борисович. Вышел из палаты, но почти сразу вернулся со словами:
Юля, медсестра освободится через пятнадцать-двадцать минут, какие у тебя трудности? уточнил он, напрочь игнорируя упрямый взгляд пациентки: Юлия Владимировна, я ваш лечащий врач, напомнил он очевидное.
Писать хочу, пискнула Юля. Боюсь встать.
Ты ещё не вставала? в который раз опешил Юрий Борисович. Казалось, ещё немного и он начнёт биться головой о стену. Интересно, куда смотрела Аня? назвал он имя дежурной медсестры. Юля, ты можешь встать и сделать свои дела, это не опасно.
Юля неуверенно пожала плечами. Она понимала, что может встать, что должна встать, но отчего-то опасалась.
Вставай, отдал указание Юрий Борисович, приобнял Юлю, аккуратно поставил на ноги. Пойдём, сделаем твои дела, потом переоденем ночную сорочку, а то больничная тебе велика и совсем несимпатичная Видишь, совсем не больно, уверенно добавил он.
Больно вообще-то, возразила Юля.
Естественно, но признай, вчера было больней, однако, ты ходила. Сейчас тем более можешь. У тебя совсем маленький шов, крохотный. Он не разойдется. С уговорами, они добрались до уборной, благо та находилась в палате. Так же осторожно вернулись к кровати. Юля с удовольствием переоделась в чистую одежду, поняв, что именно этого ощущения свежести ей не хватало целый день.
Послышался отчетливый шум за дверью. Юрий Борисович вопросительно посмотрел на Юлю, потом на дверь, где в проеме нарисовался незваный гость.
Девушка, говорил парень с темными вьющимися волосами, наступая на медсестру Аню, которая готовилась вытолкать посетителя взашей. Девушка, милая, еще раз повторяю! Последний! В этой палате находится моя невеста! Нет шансов, что вы меня не пропустите. Вообще-то я обошёл злыдню в гардеробе скрипнул зубами парень. Отойдите с дороги! Он попросту поднял сестру и, переставив за дверь, закрыл эту самую дверь перед её возмущенным лицом.
Привет, как ты? Маленький, я только узнал. Твоя бабушка позвонила моей. Маленький, почему ты не сообщила раньше?
Ты же на сборах. Юля широко и счастливо улыбалась.
На каких сборах? Какие сборы, когда мой маленький в больнице? Тебя обижал этот злой мужик? зашедший не смущаясь, показал взглядом на Юрия Борисовича, который, похоже, наслаждался разыгравшейся мизансценой.
Нет, он мой врач. Хирург.
Врач? Врачу можно находиться в твоей палате, продолжил нахал. Здравствуйте, я Симон, представился парень Юрию Борисовичу. Жених Юлии. С ней всё в порядке? Я так испугался Взгляд внимательных карих скользил от врача в хирургической форме к бледной Юле и обратно.
Становилось очевидно, что Симон напуган не на шутку, и все эти улыбки, глупые шутки, ёрничество направлены на то, чтобы развеселить худенькую, красивую дочку заведующего гинекологическим отделением. Любому было видно: за бравадой скрывается сильный страх и юношеская влюблённость острая, отчаянная, какая бывает только в молодости.
В порядке. Я Юрий Борисович, садитесь Симон. Юрий Борисович показал на стул, на котором, как с утра думала Юля, он провёл предыдущую ночь.
С Юлией все будет в абсолютном порядке, но ей необходимо поправиться, Юрий Борисович выразительно посмотрел на внимательно слушающего парня, кинул взгляд на раскрасневшуюся от возмущения Юлю и продолжил: На данный момент ее репродуктивная функция возможность иметь детей, пояснил он, не пострадала, но необходимо набрать вес. Необходимо! Анализ крови указывает на недостаток многих питательных веществ, это может закончиться печально Он посмотрел в глаза Симону, после перевел взгляд на Юлю: Необходимо набрать минимум пять килограмм.
Хорошо, она поправится, я обещаю, только и ответил Симон.
Каких это веществ? возмутилась Юля антинаучной чушью, которую, не стесняясь, нес доктор.
Важных! тут же отрезал Юрий Борисович и добавил уже для Симона: Жизненно важных. Интонацией он подчеркнул, насколько жизненно необходимо юной невесте набрать вес, перестав питаться лишь листьями салата и то раз в сутки.
Симон, слушая доктора, выглядел так, словно готов был в ту же минуту скупить половину продуктового магазина и начать кормить невесту, несмотря на её протесты.
Симон, если хочешь, ночуй в ординаторской, в дверях палаты бросил довольный собой Юрий Борисович. На одной кровати с Юлей сейчас спать нельзя, а стул ужасно неудобный.
Глава 4
Море было синего-синего цвета, отсвечивало бирюзой, изумрудами, сверкало прозрачными всплесками, тихо ударяясь о корму белого катера.
Рыбки, которые кружили стайками у кормы в ожидании угощения, словно подмигивали красивой девушке, а та смотрела на них, не моргая. Играли в гляделки кто кого переглядит: девушка сверкающую рыбку или рыбка девушку. Кто из них красивее, притягательнее, ярче? Юля всматривались в морское царство, ей казалось, что она видит не только стайки маленьких рыбок, но и больших, степенных рыб, которые лениво двигали плавниками, смотрели свысока на кораллы странные существа, яркие, но будто неживые.
Если бы Юля всмотрелась внимательней, она бы наверняка увидела пару русалок, которые, смеясь, проплыли мимо, и бросив взгляд на поверхность, недовольно поджали губы. Никто не любит соперниц, пусть и в другой стихии.
Устроившись на ярко-синем мягком полотенце на корме белого катера, проще простого представлять царство Нептуна, придумывать имена подводным жителям, истории их жизни, привычки, внешность.
Юля никогда не видела настолько яркого моря. И неизвестно, что стало причиной необъяснимому восторгу география или близость Симона, который не отрываясь смотрел на Юлю, когда поднимался по лестнице, на ходу протирая полотенцем тёмные кудри.
Симон сел рядом с Юлей, взглядом пробежался по стройным ногам, упругому девичьему животу, задержался на пупке, остановился на груди, однако, заметив заметное напряжение, посмотрел на лицо.
Привет, почему одна? Где Пашка? чтобы занять неприятную паузу, спросил Симон.
Он они в каюте.
Вот как. Симон посмотрел на опущенные ресницы Юли. Хорошо, что ты здесь.
Перестань!
Перестал. Симон примирительно улыбнулся, перекинул руку через живот Юли. Что ты делала? Тебе не докучали? Он бросил выразительный взгляд в сторону парней, управляющих катером, которые никак не могли отказать себе в удовольствии бросать взгляды на высокую, с тонкими чертами красавицу.
Нет, о чём ты? недоуменно ответила Юля.
Нельзя оставлять красивую девушку одну, вот о чём.
Не оставляй, засияла Юля.
Больше не оставлю, маленький, шепнул Симон в шею Юле, переместился губами к ушку, по кромке волос. Я никогда тебя не оставлю, маленький, ты очень красивая.
Симон устроился рядом, лег на бок, прижал покрепче Юлю, одной рукой придерживая поясницу, другую подложив ей под голову. Юля заметно расслабилась и начала перебирали темные кудри Симона.
Ты такой холодный. Юля опустила ладонь на широкие, спортивные плечи Симона.
Я ещё и мокрый, прости.
Мне нравится, с готовностью ответила Юля. На самом деле становилось невыносимо жарко, прохлада моря казалась желанной, как никогда.
Правда? Пойдем тогда?
В воду?
Да, в воду, ответил Симон, прикасаясь губами к Юлиному плечу. Пойдём, приободрил он, поднялся сам, поднял Юлю, не выпуская из объятий. Давай, маленький!
Я не умею плавать, ты ведь знаешь, заупрямилась Юля.
Ты никогда не научишься, если будешь только смотреть.
Я боюсь.
Не бойся. Я рядом, с тобой ничего не случится, просто держись за меня.
Я читала, что тонущие люди могут утопить
Юля, ты слишком много читаешь. Просто сделай шаг.
Не могу. В носу предательски защипало, слезы подкатили к глазам, а потом потекли горячими дорожками по щекам. Юля с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать в голос.
Смотри на меня, слегка повысил голос Симон, обхватил ладонями Юлино лицо и посмотрел прямо в глаза: Ты можешь. Нет ничего невозможного, человек может все что угодно. Надо просто сделать: через «страшно», через «не могу».
Не могу, продолжала упрямится Юля. Она действительно боялась воды, глубины, тем более самого настоящего моря!
Можешь! Тебе нужно лишь спуститься в воду, держась за перила, быстро оттолкнуться, а в воде я тебя поймаю.
Нет!
Да! Маленький, да! Как только ты преодолеешь этот страх, ты преодолеешь и другие. Всегда нужно стремиться к недостижимым высотам, всегда шагать на одну ступеньку выше, чем ты считаешь, что способна. Ты самая невероятная девушка из всех, кого я встречал, самая удивительная, красивая, умная. Твоя целеустремленность поражает! Только если ставить перед собой на одну ступень больше, чем нужно здесь и сейчас, в итоге будет пройдено больше, настаивал Симон, когда буквально тащил к трапу плачущую от страха Юлю, игнорируя неодобрительные взгляды арабов. Не бойся, маленький, я рядом, я тебя поймаю и ни за что не дам попасть воде на твое красивое личико. Ты же этого боишься? уверенно заявил Симон. Смелей, я буду рядом.
На одну ступеньку больше? нахмурилась Юля, перестав плакать.
Всего лишь на одну. На один шаг. На один вздох Маленький, ты должна это сделать сейчас, если отступишь, не осмелишься никогда. Ты не можешь отказаться от этого шага, как и от всех вещей, которые с тобой произойдут благодаря единственному шагу.
Со словами: «одна ступенька» и «просто шаг», Юля спустилась на одну ступень лестницы в воду, отдышалась, потом ещё на одну. Наконец, отцепила руки от поручней, оттолкнулась прямо в бездну. Не умея плавать, не имея представления, как грести, что делать, когда пойдешь на дно. Она сделала этот шаг и тут же ее пленили сильные руки Симона.
Расслабься, не хватайся настолько сильно, маленький, прошептал Симон и подарил ей лёгкий, ненавязчивый и неуместный в такой ситуации поцелуй. Отпусти руки, я держу тебя, отпускай.
Вода оказалась тёплой, сверкала синевой, отсвечивала бирюзой, изумрудами, прозрачными всплесками. Она была настолько притягательной, что Юле вдруг захотелось увидеть волшебство ближе, прямо перед глазами.
Ты будешь держать меня? уточнила Юля, зная наперед ответ.
Всегда, ожидаемо подтвердил Симон.
Юля резко ушла под воду, открыла глаза, но увидеть смогла лишь руку Симона. Мгновенно появилась резь в глазах, закончился воздух. Не успела Юля как следует испугаться собственной глупости, Симон выдернул ее из воды, а через несколько секунд усадил на мягкое полотенце и шепнул в посиневшие, трясущиеся губы:
Что ты делаешь, дурёха? Маска нужна.
Почему ты не остановил меня? нахмурилась Юля. Она отлично понимала, что нырнуть не умея задерживать дыхания и даже элементарно держаться на воде, была ее инициатива, но ужасно не хотелось признавать себя виноватой.
С тобой не случилось ничего страшного, я был рядом. Если бы остановил сейчас, ты бы не решилась никогда.
На одну ступеньку выше, чем могу? поняла его мысль Юля.
Только на одну, маленький. Видишь, теперь у тебя появились новые ступеньки, ты пройдёшь и по ним тоже.
Пальцы Симона перебирали пряди светлых волос, заплетали их в косы, промакивали полотенцем девичьи плечи. И в его движениях, его дыхании, в лёгких поцелуях пальцев виделась настолько неприкрытая любовь, обожание, а то и поклонение Юле, что невольные зрители мизансцены предпочли отвернуться.
Казалась, каждая веснушка Симона влюблена в светловолосую красавицу Юлию. Каждый вздох, каждая мысль, каждая вибрация сильного тела направлена на одно любить ее.
Любить светлые пряди, открытый взгляд, взмах ресниц, розовые губы, длинную шею. Любить стройные ноги, маленький пупок, тонкие пальцы и маленький шрам на локте. Любить бесконечно, всегда.
По обыкновению, Юля проводила свободное время в комнате Симона. Они сидели на диване, разговаривали, обнимались. Порой стучалась бабушка, интересовалась последними событиями в жизни молодых, иногда приходили друзья, но чаще всего влюбленные были вдвоём, и мало кто решался нарушить их уединение.
Симон уже почти два года жил с бабушкой в небольшой двухкомнатной квартире, в обыкновенном панельном доме с видом на такие же дома и пару деревьев. В прихожей красовались потрепанные обои, кухня была тесной, а слышимость всего, что происходило в соседних квартирах феноменальной. Но разве это имело значение для Юли, чьё время поглощал институт, и Симона, у которого сборы и соревнования происходили чаще, чем бесконечные зачеты и коллоквиумы у его возлюбленной? Пара просто-напросто проводила время наедине, предаваясь любимому занятию молодости ничегонеделанию и поцелуям.
Маленький, у нас перерыв, послабление мы хотим съездить отдохнуть, в один из таких вечеров сказал Симон.
Кто это «мы»? уточнила Юля.
Паша, его Светка, я и, может, ты? тут же откликнулся Симон, назвав имена хороших приятелей.