Глава 7. Не будем торопиться
10 июня 2012 года. Санкт-Петербург.
Наташа Франклин припарковала машину напротив дома, где снимал квартиру ее бывший возлюбленный Денис Ковалев. Она сидела минут 10, слушая радио, но думая о своем, не вникая в музыкальную линейку этого радио. Она о чем-то задумалась, затем выключила радио, вышла из машины и резко зашагала в сторону подъезда, где жил Денис. Он быстро открыл ей дверь, она также быстро нырнула в дверь подъезда. Он ожидал ее в весьма приподнятом настроении, встретив ее в банном халате после душа.
Наташенька! воскликнул он представь себе! Прочитал сегодня интересные новости он взял компьютерный планшет выступает некая Малгожата Велковска представитель МИДа Польши. Послушай, что она говорит: «Вчера, в торговом центре города Гданьска был задержан гражданин России Назир Эрикбаев, у которого был обнаружен наркотик под названием СУ-19. Это уже не первый раз, когда граждане Российской Федерации задерживаются на территории Польши. Польская республика выражает официальный протест министерству иностранных дел РФ в связи с данным фактом». Как тебе? Опять они мои наработки стырили?
На лице Наташи появилась гримаса полного безразличия.
Денис! сказала она спокойно зачем тебе все это? Ты понимаешь, что можешь погибнуть? Ты понимаешь, что ты мне не безразличен? Мне все равно, что там в Польше. Мне ты важен.
Наташенька! Прошу тебя, не надо беспокойства. Все под контролем. Я все-таки врач.
Это безумие, Денис! она потерла висок рукой какой ты врач? Ты лишь закончил медицинский факультет, но по профессии не работал не дня. Ты дилетант в этом деле. Ты можешь умереть.
Почему я должен умереть? возмутился Денис профессор Ухов четко описал весь процесс. Я понимаю, если бы я был бы болен и не способен воспринимать эти лекарства. Но я здоров.
Денис, кто знает, а вдруг ты станешь неадекватным?
Наташенька, не преувеличивай! Все просчитано. Все уже испытано. Меня сейчас интересует, кто такой Назир Эрикбаев. От кого он действует? И откуда поляки узнали про СУ-19?
Она промолчала.
Вот и отлично! Теперь мне нужно 15 минут, и поедем к Пронину.
Все было готово так, как и просил Денис. Была снята недорогая двухкомнатная квартира на проспекте Большевиков, которая имела невзрачный вид. Арендатор обязался за свой счет, невзирая на арендную плату сделать небольшой косметический ремонт. Стены были поклеены флезилиновыми обоями и выкрашены белой краской. Электричество и сантехника должны быть идеальны. Для этого поменяли кабель, поставили новые розетки и выключатели. Заменили трубы, краны, унитаз, раковину, поставив новые. На сегодняшний день эта квартира напоминала больше больничную палату.
Денис приехал вместе с Наташей к полудню. Его встречал Алексей Пронин бывший одноклассник и друг.
Сегодня должны привести все оборудование для операции сказал Алексей максимум послезавтра все будет готово для тебя.
Торопиться не будем ответил Денис Мне важно, чтобы все прошло так, как я задумывал. Добавь к интерьеру немного уюта: удобный диван, пару кресел, столик, комнатные цветы и прочее. Хорошо?
Хорошо. Денис, я вызвал анестезиологов, хирургов и других компетентных людей. Не волнуйся, все должно пройти так, как ты задумал. Все будут работать в режиме полной боеготовности.
Денис внимательно осмотрел всю квартиру. Он провел рукой по обоям, подергал розетки и выключатели, зашел в санузел и проверил надежность унитаза и раковины. Так внимательно все смотрел, будто бы хотел найти какой-то изъян. Потом выдохнул и спокойно сказал:
Не будем торопиться сказал он Меня все устраивает. Вижу, что ты постарался к моему приезду. Ставлю тебе «отлично» за готовность номер 1. Только анестезиологов и хирурга я выберу сам. Не доверяю я всяким «левым» врачам.
Хорошо ответил Алексей.
Денис достал из пакета, который держал в руке бутылку французского коньяка, два пластиковых стакана и апельсин. На небольшом столике он разлил по стаканам янтарной жидкости и почистил апельсин.
Леша, ты в курсе, что я тебе доверяю себя?
Пронин посмотрел на Дениса с испугом и быстро сказал:
Денис, можешь быть спокоен
Леша, я буду спокоен только тогда, когда задуманная операция пройдет на отлично. А пока, подумай обо мне
Ты прекрасно знаешь, что нами будет руководить опытный специалист из Москвы. Он не допустит ошибок.
Посмотрим, какой он специалист он с пристрастием посмотрел на Пронина.
Глава 8. Боги жаждут!
Петроград. 14 сентября 1918 года.
Сегодняшний день это не вчерашний день. Сегодня мне нужно как-то жить в это непростое время. Поэтому я устроился работать сторожем в наш научный университет на Литейном проспекте. От дома до работы мне идти около получаса, но, тем не менее, я за это время могу в своей голове продумать то, что могу написать вам.
Деньги!!! Что такое сейчас в наше время деньги? Ничто я уже писал об этом. Деньги под названием «керенки», напечатанные этим недоноском Александром Федоровичем Керенским в 1917-м году, сейчас и является средством, позволяющем обменять на продукты. Хотя и «керенки» уже обесценились так, что за некоторые продукты «керенки» не принимают. Царские деньги еще в цене, но их почти не осталось на руках у населения. Вы, наверное, и не знаете, что такое «керенки». «Керенками» называли те бумажки, которые печатали в 1917-м году при правительстве Керенского. Если можно подтирать собственную задницу после дефекации, то только «керенками». Такого унижения для народа я не видел никогда. Что они из себя представляли? Это рубли, напечатанные в период, когда инфляция достигла огромных размеров, а наличных денег не хватало. Это те «рубли», которые требовали рабочие за свою работу. И Керенский их печатал. Дошло до того, что напечатанные рулоны с «керенками» начали резать ножницами. А потом о, ужас! начали выдавать заработную плату рулонами неразрезанных купюр! Тебе дают целый рулон, и ты забираешь это в качестве заработной платы. И все. Что ты после этого думаешь? Куда ты эти рулоны сможешь приспособить, когда нет хлеба, крупы, картошки? А большевики не придумали еще свои деньги. Рулон «керенок» не стоит и ломаного куска царского империала. Что-то мне это напоминает. Вам не кажется? Медные монеты времен царя Алексея Романова, когда из-за нехватки серебра в стране, разрешали чеканить медные монеты и выплачивать ими жалование. Но налоги приходилось все равно платить серебром. Поэтому медь обесценилась. В результате вспыхивали медные бунты. Черт с ним! С Керенским и его бумажками. Сегодня с деньгами или без них все равно ничего не купить. Надо работать, чтобы получать хоть какой-то паек. Находясь на службе, у меня будет немного времени продолжить. Я расскажу немного о своих родных и близких. Я потерял много близких мне людей за последние десять лет. Мой старший сын погиб в войне с Германией. В самом ее начале в сентябре он служил в корпусе генерала Самсонова. Моя жена скончалась через год, не выдержав гибели старшего сына. Сердце. Это было в июле. А Константин Григорьевич Спицын умер 12 сентября 1915 года. Он не был старым. Но он снова скрыл от меня. У него были больные почки, и он умер от почечной недостаточности. Буквально за 3 месяца до его смерти, я посетил Москву. Я гостил у него. И тогда он сообщил мне, что его болезнь дала обострение. И теперь, видимо он отходит от дел в виду своей болезни. Я не мог поверить своим глазам то, что увидел. Еще полгода назад я встречался с ним. Он был бодр и здоров. Теперь я увидел увядающего старика. Ему было 63 года, когда он ушел из жизни. К сожалению, судьба Виктории Федоровны его жены мне неизвестна. В июне 1913-го, когда я был в Первопрестольной, она уже выписалась из клиники. Она была абсолютно здорова. Никаких и малейших признаков на ее психическое расстройство видно не было. Я очень обрадовался, что смог помочь ей. Внутренне я гордился собой. Но, с другой стороны, я видел, что Константин Григорьевич медленно угасает.
Среди моих близких остались лишь младшая сестра Ирина, которая младше меня на 5 с половиной лет. Она вышла замуж в 1890-м году, через два года родила дочь Лизу. Ее муж Петр Арсеньевич Резаков в 1907-м году вступил в партию «Союз 17 октября» и стал работать корреспондентом их партийной газеты «Слово». Но в июле 1917 года сестра с мужем и дочерью эмигрировали в Финляндию. Необходимость уехать из страны была обусловлена внутренней ситуацией в стране: во-первых, это беспорядки в Петербурге в начале июля, когда в центре города были вооруженные столкновения и во-вторых, у моего шурина с каждым днем возникало все больше и больше проблем. Партия «октябристов» была распущена, газеты «Слово» уже давным-давно не существовало. Резаков печатался в газете «Русские ведомости», но без особого успеха. А после того, как либеральные партии после свержения монархии стали терять популярность и на них начал довлеть Петроградский совет рабочих и крестьянских депутатов, то стало волнительно за себя и за семью. Время было ужасное. Временное правительство допустило столько ошибок, что хватило с лихвой. По улице стало опасно ходить, потому как преступность в городе резко возросла. Социалистические партии стали более популярными, нежели либеральные. Народ стал относиться негативно к либералам. Поэтому и было принято решение уехать. Моя сестра Ирина звала и меня с собой. Но я категорически не хотел уезжать. Здесь похоронены мои мама и жена. И в этот дом должен будет вернуться мой сын, когда закончится эта война. Ирина мне пишет. Не так часто. Ей очень сложно там. Ее мужу не найти постоянной работы. Она тоже перебивается временными заработками. Аренда жилья дорогая. Тем более, когда узнают, что русские. Зато больше повезло племяннице. Она на год старшего моего младшего сына. Ей удалось устроиться художником-декоратором в театре города Хельсинки. Тем, кто не знает, напомню, что в период нахождения Хельсинки в составе Российской империи, этот город официально назывался Гельсингфорс. Но по-фински это звучит Хельсинки.
Ну и мой сын. Это моя боль! Что с ним случилось за короткое время, я так и не могу понять. Его призвали на балтийский флот в конце 15-года. Сначала он поступил на службу матросом на эскадренный миноносец «Гром» в минную дивизию контр-адмирала Колчака. Егор в письме с упоением рассказывал, как они ходили выставлять на Балтику минные заграждения. Я очень переживал за него. В газетах писали, что немецкий флот гораздо сильнее, чем наш. Немецкие крейсера последнего поколения быстроходны, хорошо вооружены орудиями разного калибра и имеют хорошую броневую защиту из «крупповской» стали. Эсминец Егора для немецких крейсеров словно утка, которую охотник желает подстрелить. Но все обошлось. Слава богу! Серьезных столкновений с противником их кораблю удалось избежать. А в середине февраля 1917-го года Егора переводят на службу в состав экипажа линкора «Петропавловск». Этот корабль был переведен из Гельсингфорса в Кронштадт. И вот тут что-то и надломилось у сына. Он стал писать странные письма. Раньше текст его писем был пронизан духом патриотизма и юношеского, наивного романтизма. Сейчас же он стал говорить о социальной справедливости, о классовом неравенстве, о свободах и правах. У меня сохранились все его письма. Позвольте, я зачитаю вам одно из них, чтобы вы сделали свой вывод:
«Здравствуй папа! Я все чаще убеждаюсь в последнее время, что все, что я раньше думал, было моим заблуждением. Мне кажется, что я был заложником совсем не тех ценностей, которые нужны нашему обществу. Мы ведем бессмысленную войну. Мы бились раньше за царя и империю. Немцы сражались за кайзера и империю. А в итоге мы и они получили тысячи бессмысленных жертв, голод и нищету. За что погиб брат Ванька в самом начале войны? Попробуй сам ответить на этот вопрос. Вот и мои сослуживцы сидят здесь в Кронштадте в этом огромном, стальном, плавучем сарае, хотя могли бы приносить гораздо больше пользы вне нахождения на корабле. Большинство моих сослуживцев это простые крестьяне из разных губерний нашей Родины. Они бы могли сеять и растить хлеб, заводить семьи и растить детей. Но вместо этого они сидят и ждут, когда поступит приказ выйти в море.
Папа, ты считаешь справедливым то, что происходит на нашей многострадальной родине? Я нет. Сначала мы были в кандалах самодержавия, сейчас мы рабы у буржуазии. А помнишь, ты мне рассказывал про французскую революцию? Я тогда спросил тебя: «Ради чего они свергли короля»? Ты сказал: «Они хотели справедливости. Они хотели, чтобы восторжествовал принцип: «Свобода, равенство и братство». Я тогда не понял твоих слов, но запомнил их. Так почему тогда у нас не так? Мне жалуются некоторые сослуживцы, что им в деревнях приходится работать без остановки от рассвета до заката. И это в буквальном смысле слова. Чтобы прокормить себя и своих родных, приходится браться за любую работу. Я считаю, что должна быть во всем справедливость. Нельзя так, чтобы один целый день работал, как Арденская лошадь, а другой в трактире водку целый день пил. Должно быть так, как ты мне говорил: «Свобода, равенство, братство».
В целом, мне нравится моя служба. Если с Колчаком было больше боевых заданий, связанных с опасностью, то здесь на линкоре мы стоим в порту. Больше занимаемся нудной работой смотрим за техническим состоянием и надлежащим видом корабля. У меня появилось больше свободного времени. И я стал больше читать. Спасибо тебе, что научил меня грамоте. Наш старший лейтенант Макеев заместитель квартмейстера постоянно снабжает меня книгами. Я уже прочитал «Овода» Войнич, «Жерминаль» Эмиля Золя. Сейчас я читаю книгу Анатоля Франса «Боги жаждут». Очень интересно!»
Буду прощаться с тобой. Еще напишу. Надеюсь, скоро получу отпуск, и мы увидимся!
Твой сын Егор Ухов.
Когда Егор написал про Анатоля Франса и его роман «Боги жаждут», я сразу вспомнил 1913 год. Тогда в Петербург прибыл автор этого романа, и мы с женой пошли на творческий вечер с Франсом. Ранее я упомянул, что супруга была знакома с Александром Блоком. Софья Дмитриевна очень любила поэзию. Ей очень импонировал молодой петербургский поэт Герман Селезнев, который часто бывал у нас дома и читал нам свои стихи. Тогда мне даже показалось, что он тайно влюблен в мою жену
Но я отвлекся. Софья Дмитриевна была знакома со многими литераторами империи, так как занималась переводами. Она свободно говорила на французском и немецком языке. Не так хорошо знала английский язык. Поэтому она не упускала шанс познакомиться с известным французским писателем. Мне же было тогда не до творческих вечеров. Я был обеспокоен здоровьем своего друга профессора Спицына. Но все же не мог отказать жене, чтобы не пойти с ней вместе. По правде говоря, я сидел и скучал, слушая писателя. Она же ловила каждое его слово. Несмотря на то, что он говорил по-французски, в зале нашелся человек, который вызвался синхронно переводить Анатоля Франса на русский язык. Когда встреча закончилась, моя жена Софья Дмитриевна подошла к писателю и говорила с ним примерно 15 минут. В результате он подарил ей книгу с его подписью. И эта книга называлась «Боги жаждут».
Софья Дмитриевна прочитала этот роман за 2 дня. Я сначала не хотел читать, но в итоге жена буквально заставила. И я прочитал роман. И скажу вам, мои дорогие читатели, этот роман произвел на меня как гнетущее, так и восторженное впечатление. Никогда так художественное произведение не возбуждало мое сознание. Если вкратце, то попробую высказать краткое содержание.