Не отворачивайся, а то рука гуляет.
Я что, должен смотреть? со смесью страха и отвращения ответил Сибальт.
Смотри куда хочешь, только не отворачивайся, холодно ответил древний и продолжил дело.
Назад! Я скажу, когда можно подойти! услышал он голос Байла совсем рядом. Кто-то отошёл от него и сел у стены убежища.
Вывожу слепую кишку в рану, он вытащил кишку с воспалённым аппендиксом, Накладываю зажимы
Парень застонал, но это был лишь наркотический бред, а не стон боли. Легат продолжил. Тщательно наложил необходимые зажимы, швы. Буря свирепствовала. Вода проникла сквозь привязанные палатки и тонкой струйкой полилась рядом с головой больного, иногда попадая ему на лицо, колеблясь. Сибальт засуетился.
Ничего. Главное, что в рану не льёт. Сиди смирно, прервал метания Александр.
Он уже спешил. Не хотел, чтобы парень потерял много крови. Отсёк, что нужно, затянул, зашил, обработал. По ощущениям, на всё ушло около часа.
Гробовое молчание сопровождало его, когда древний растолкал охранение, вышел с окровавленными руками к родителям мальца и решил приободрить их:
Похоже, я сделал дело как следует. Теперь очередь за вами, он довольно улыбался.
Я говорила, дурачьё, нужно было сразу спросить у него за плату! Мы не цари, у нас нет гор золота! раздражённо набросилась на мужа жена.
Александр совсем забыл про деньги. Хотел растолковать, как ухаживать за парнем после операции, да сейчас ему напомнили о кодексе врачевания древних. Если древний излечил он всегда берёт плату. Такой пункт внесли в кодекс давно. Как-то один из них провёл две операции бесплатно, сжалившись над больными. Это получило широкую огласку и его всё чаще просили лечить за так. Он всё чаще поддавался, операции занимали всё больше времени, не принося монет Стране Древних. Тогда их запретили. Кодекс гласил: «Осуществляя лечение, посланник должен убедиться, что он и страна получат максимально возможную экономическую выгоду от проведённого лечения».
Александру случалось забывать про кодекс пару раз, но нарушать сознательно никогда. Он сильно опасался, что на родине узнают, случись ему нарушить кодекс.
Сейчас он смотрел на мужчину и женщину, окружавшие их мешки, людей рядом. Дешевая, поношенная одежда, ни одного сундука на всю компанию. Старая телега, которую Байл побоялся использовать для убежища и оставил снаружи.
«Да Максимальная экономическая выгода», улыбнулся древний.
Но что-то потребовать было нужно, иначе могут разойтись слухи, что древние опять лечат бесплатно. Тогда ему прилетит нагоняй.
Будете стирать мне одежду, пока караван в пути, и как следует ухаживать за сыном. Он очнётся часа через три и почувствует боль, но это ничего. Первое время возможен жар. Не давайте ему напрягаться и много пить. Есть пока нельзя. Сейчас я уйду спать. Что дальше поговорим потом.
Ветер налетел сильным порывом, и крыша протекла прямо у Александра над головой. Резвая струя попала на волосы, он отстранился и подставил под неё руки, отмывая, пока кровь не присохла, улыбнулся, довольный найденному решению с оплатой и так кстати возникшей струйке воды. Затем помыл, протёр спиртом и собрал инструменты, приготовил постель и улёгся спать, отметив довольно много свободного пространства вокруг себя: люди чурались колдуна
***
Новый день встретил их размытой дорогой. Телеги вязли и выворачивали комья грязи, караван едва не топтался на месте. Байл не сильно подгонял взвод опытный воин, он понимал: лучше нагнать упущенное потом, по сухой дороге, чем напрасно рвать жилы сейчас.
Александру нравилось это утро. Мир, обновлённый после бури. Чистое красивое небо: казалось, оно хочет заполнить собой и всё пространство внизу, на земле, отражаясь через лужи. И забывалось вчерашнее отчуждение людей, недовольство матери парня, суеверный ужас в глазах Сибальта Умение радоваться простым вещам всегда помогало. Древний подумал, уже в который раз, что большую часть жизни провёл в дороге и может считать её вторым домом. Он направил лошадь к телеге бедняков и обратился к лежащему на ней парню:
Как себя чувствуешь?
Осталась только боль от раны, и голова немного дурная, ответил мальчик, глядя на него.
Это от наркоза, к вечеру пройдёт. Учти, первую неделю нужно лежать. И ещё три нельзя поднимать ничего тяжёлого, иначе можешь до конца не поправиться. Исполнишь мои указания будешь здоров, как бык.
Мальчик кивнул, а мать одарила древнего холодным взглядом. Он даже не удостоил её взглядом, просто развернулся и поехал прочь. Всем не угодишь, это давно известно.
К полудню дорога стала полегче. До Страны Оазисов оставалось суток восемь. Его целью был первый оазис, самый крупный, Бен-Изирь, стоящий на границе степи и пустыни. До темна отряд решил сделать привал: небольшая речушка, бегущая со стороны леса, изгибалась петлёй к их дороге, приглашая на остановку. Берущая начало где-то в лесу, здесь она была мутная и медленная, но хоть какой-то источник воды.
Вечером Александр сидел возле костра, укутанный в одеяло, глядя, как тётка стирает его вещи в большом котле, одолженном у солдат за деньги.
«И все эти танцы с бубном для показухи. Для убеждённости всех и вся: они заплатили древнему за операцию, как и положено. Глупо. Но кодекс есть кодекс».
Тётка натянула верёвку меж двух телег и сейчас развешивала постиранное.
К костру подсел Байл:
Ну и задал же нам мороки твой кодекс. Опять жрать сушёное мясо, так ещё и котёл мыть.
Ничего лучше я придумать не смог.
Ты платишь
Байл часто это повторял дескать, мы, наёмники, сделаем всё, что сможем, если у тебя хватит денег. Денег всегда хватало древние не бедствуют. Но Александра вечно подмывало спросить: «А что, если я попрошу без денег, Байл? На что ты готов?» Александр хотел задать этот вопрос и одновременно боялся. Не знал, какого ответа ждать, и будет ли их дружба прежней после? Ему не хотелось портить то, что уже есть.
«Лучшее враг хорошего» в очередной раз сказал он себе и ушёл спать.
Под утро тётка принесла чистые вещи. Он уже не спал и слышал шорохи за палаткой. Потянулся, прогоняя остатки сна, укутался в одеяло и вышел, съёжившись от утренней прохлады, и порадовался.
«Три недели в дороге, а у меня одежда чистая. Это очень положительный момент».
Штаны оказались сыроваты и кое-где с песком. Рубаха ещё ничего, а куртка в пятнах, еле как застиранных и не отмытых до конца. Александр разозлился и уверенным шагом направился к палаткам путников.
«Он тут оперирует в полевых условиях, а мать не удосужилась вещи как следует выстирать».
Две палатки на семь человек вот они, в стороне от остальных, неуклюжие, кривые. Сейчас он разбудит тётку.
Чего ради я корячилась всю ночь? Не нужно было соглашаться на это, послышался раздражённый голос женщины, приглушённый палаточной тканью.
Как не заплатить древнему? возразил муж.
Очень просто. Проезжал бы мимо со своей кавалькадой и не резал моего сына. И платить ничего не надо.
Ты сама слышала, что он сказал. Мы могли потерять Иллая.
А вдруг бы он не умер? Вдруг всё это враньё, и этот садист только напрасно раскромсал ему живот?
Сынок сам говорил, что ему гораздо лучше, не сдавался отец.
Да, сейчас живот прошёл. У меня тоже живот иногда болит. Поболит-поболит, и пройдёт, не страшно!
Сын ему верит. Говорит, та боль не была обычной
Морок древнего! отрезала старуха.
Муж умолк.
Александр потух, как спичка, брошенная в бочку с водой.
«И с самого начала понятно, что идея со стиркой была дурацкой, если как следует подумать Чего я, к своему стыду, не сделал»
Он развернулся и пошёл прочь, понимая, что у глупой бабы своя правда. Ей не вобьёшь в голову все медицинские знания за один вечер. Нужно просто смириться и идти дальше. А одежда высохнет прямо на нём: не в первый и не в последний раз.
Взвод, подъём! Умываемся, одеваемся, собираем палатки! заорал часовой. Один за другим наёмники вылезали наружу.
Оставалось семь дней пути.
***
Бэн-Изирь ослеплял великолепием разноцветных куполов, подхватывал суетой и оглушал гомоном. Все вокруг куда-то спешили. Александр сдерживал желание поддаться этой суете. Первые пару часов всегда приходится привыкать заново к этому городу-базару. Сияние храмов, вонь подворотен, запах пряностей торговых лавок воистину, город контрастов. Лет пятнадцать назад он выплеснулся за городские стены и, будто только стены сдерживали его яростный рост, за это время увеличился в три раза.
Единым составом они дошли до перекрёстка перед городскими воротами и остановились.
Расквартируйтесь в «Весёлом скорпионе». Пару дней на отдых и обратно, сказал он Байлу.
Правое плечо вперёд, шагом марш! скомандовал взводный, и строй, обтекаемый толпой, пошёл к постоялому двору, волоча за собой все многочисленные телеги с палатками, лошадьми, гуляй-городом и прочим добром.
Семь человек, прибившиеся к ним в пути, хотели было двинуть следом, да потом поняли, что не знают, куда податься. Александр посмотрел на них и собирался уйти, не прощаясь. Но мальчишка слез с телеги и неловкими ещё шагами направился к нему:
Спасибо вам. Всякое люди говорят, но я знаю, что вы меня спасли. Не буду больше верить этим дурацким россказням про древних.
Древний подумал, что россказни не такие уж и дурацкие, если отбросить мистику, но промолчал.
И вот ещё что замялся парень.
«Сейчас денег будет просить, разочаровался Александр, Поможешь людям единожды, и они стараются вытянуть из тебя всё, что можно».
Но тот удивил:
Я хочу спросить вас, где можно научиться врачевать?
Древний на секунду растерялся, не зная, что сказать. Потом ответил:
Иди помощником в местную лечебницу, учи буквы, читай и проси лекарей объяснить, что они делают и зачем. Возможно, чему-то и научишься. Другого пути для тебя я не знаю. Мне пора по делам. Постарайся поправиться до конца, иначе моя работа окажется напрасной.
Спасибо, господин легат, и да осветят Трое ваш путь.
Остальные не горели желанием попрощаться, и Александр двинулся в сторону ворот. Он действительно не видел другого пути для парня. Пришлый ремесленник, не способный оплатить дорогую учёбу, мог рассчитывать только на свою любознательность и удачное место работы, упорством компенсируя низкое происхождение.
Внутри городских стен люди вели себя спокойнее. Дорогая земля, меньше народу, не такие рьяные уличные зазывалы. Но один таки увязался за ним:
Уважаемый, купи трость.
Нет, древний даже хода не сбавил. И пожалел о том, что пришлось оставить лошадь наёмникам.
Посмотри, великолепно подходит к твоим серым одеждам! Такая же строгая и утончённая
Нет.
Специально для тебя берёг. Идеально для твоей уверенной походки. Как раз для мужчины в самом расцвете сил.
Нет.
Торгаш, наверное, понял, что комплементы не действуют, и зашёл с другого бока:
Она из бивней каменного зверя, настоящее произведение искусства. Отдам всего за сто монет
Интересно, откуда ты её взял? они продолжали идти, ещё пара поворотов осталась позади.
Купил
И где же?
«Уже близко, за этим домом. Этот дурак с тростью, кажется, не следит за дорогой».
Далеко отсюда
Подробнее не расскажешь? спросил древний, указывая на вход в городскую тюрьму.
Торгаш упёрся взглядом в его синие безжалостные глаза, и весь разговор мгновенно обрубился.
Потом поторгуем, уважаемый. Не буду отвлекать от столь важных дел промямлил он, пятясь назад.
«Интересно, сколько ты обещал стражникам за торговлю краденным внутри городских стен?»
Торговец исчез. Александр прошёл внутрь. В тёмном помещении караулки было прохладно. Один стражник смотрел на него из зарешеченного окна, второй скучал, привалившись к стене за дверью из железных прутьев. Александр обратился к тому, что был в окне:
Кто у вас старший?
Я старший, чего надо? ответил сонный голос из глубины помещения.
Хоть и неудобно разговаривать с тем, кого не видишь, но было непохоже, что остальные двое вообще умеют издавать звуки. Он почти прокричал внутрь караулки:
Начальник тюрьмы должен был получить письмо неделю назад. С печатью древних. Я их посланник, нужно поговорить с ним. Это про меня в письме.
Как мне понять, что ты и вправду древний? продолжал выкрикивать невидимый стражник.
«Эта ленивая скотина начинает надоедать. Хоть бы подошёл для приличия уже».
Как понять? Да никак. Думаешь, я не найду другого способа поговорить с начальником тюрьмы? Только он обязательно спросит, почему способ такой изысканный и витиеватый. И я обязательно ему расскажу, какие тут ленивые стражники.
Витие Ай, тарабарщина! Молодой, топай к начальнику, скажи, что древний пришёл. Спроси, пропускать ли?
Есть! молодой, что скучал за дверью, тяжело побежал вглубь по коридору, тряся пластинчатыми доспехами и протазаном.
Александр ждал в отгороженном для посетителей пространстве, вышагивая туда-сюда. Абсолютно пусто, ни единой лавочки вокруг. Часовой вернулся и тут же открыл дверь.
Приказано пропустить! он распахнул дверь и ждал. Потом увязался следом.
Александр хмуро посмотрел на него.
Приказано сопроводить! ответил он на взгляд.
Сквозь тёмные коридоры он прошел в кабинет начальника, распахнул дверь без стука и сразу понял, что руководство тюрьмы поменялось.
Новый начальник стоял к нему спиной и наливал что-то из кувшина. Одно плечо у него было сильно выше другого.
Добрый день, поздоровался Александр.
Добрый, недобро ответил начальник.
Не предложив гостю напитка, он развернулся, и, хромая, прошёл за свой стол. Левая щека навечно сохранила следы чудовищного ожога, а нос представлял собой сплошь изломанную линию.
Ну? раздражённо и озлобленно он уставился на древнего, положив обе руки на стол. У левой, тоже в ожогах, не хватало мизинца и безымянного.
«После такого начала неохота ни представляться, ни имя его узнавать».
Я пришёл за рабами. По договору между Бэн-Изирем и Городом Древних. Всё как обычно. Они готовы?
Да. Три тысячи монет, и они ваши.
«Однако. В прошлый раз было всего восемь сотен».
Почему так дорого? спросил Александр. Конечно, он мог найти деньги, да вот беда: заплатив единожды такую цену, вечно придётся платить столько же или больше. Нет, потакать нельзя.
Не нравится не берите! Цена теперь такая, и всё! непреклонно, обрубая любой возможный диалог, ответил начальник тюрьмы.
«Даже не объясняет, в чём дело. Видно, заранее всё решил».
Старые счёты с древними, да? прямо спросил Александр.
Все беды от древних! зло и угрюмо ответил урод.
Повисло молчание. Пару мгновений они смотрели друг на друга.
«Думает, задел меня. Да я миллион раз таких встречал».
Александр не стал тратиться на пустые разговоры и, не прощаясь, вышел. Были другие способы решить дело. Способов всегда хватало.
***
Он втянул дыма из великолепного кальяна и откинулся на гору подушек за спиной.
Лучший кальянщик в городе, с гордостью проговорил Лука Мондриани, в десятый раз поправляя золотой браслет, Бывает, дважды в день к нему посылаю.
Да. Этот, может быть, действительно лучший. Дивиденды-то платишь вовремя? Относишь в банк, как положено? вяло и расслабленно спрашивал легат, скорее, чтобы поддержать разговор.
Но, когда дело касалось денег, Лука становился серьёзен, спокоен и точен. Это Александру в нём и нравилось.
Дивиденды отношу точно в срок, за четыре года без просрочек. И дело выросло. К тому же я знаю, что дивиденды вам всегда окупаются. Выгодно иметь в партнёрах древних.
Легат выдохнул изо рта белый туман, и тот заклубился, поднимаясь вверх.
И во сколько раз подросло с нашей последней встречи?