У меня нейтралитет.
Да похуй им на твой нейтралитет. За мной придут. А сюда или в другое место неважно. Спасибо, что заштопал. В долгу не останусь. Я должен свалить до рассвета. А ты меня не видел.
Вести машину не сможешь.
Девчонка сможет.
Он так уверенно говорит, что я, едва не поперхнувшись, прыскаю возмущением. Уже и так сделала для него много, привезя сюда, но продолжать не намерена.
Девчонка согласия не давала, толкнув дверь, вываливаю возмущение на мужчин.
Незнакомец по-прежнему лежит на столе, но рану скрывает белая повязка, а на лице появился румянец, что свидетельствует о хорошей работе доктора.
Давала, когда не позволила мне сдохнуть и притащила сюда, уверенно заключает, не принимая в расчёт моё несогласие.
Я могу прямо сейчас выйти за ворота и раствориться. Выбирайся сам. Я в водители не нанималась.
Кажется, он поражён моей наглостью и отказом, к которым, видимо, не привык. Я же чувствую себя очень уверенно, понимая, что Герман и Алиса те самые люди, которым я могу доверять. Пока я на их территории, значит, в безопасности, но, выйдя за ворота, рискую оказаться в неопределённом положении.
Ты привезла меня сюда, автоматически подставив его, указывает на Германа, который с интересом наблюдает за нашей перепалкой. Те, кто пытались меня убить, повторят попытку, но, придя сюда, уберут и его семью. И я бы с радостью избавился от балласта, кивает в мою сторону, но только ты можешь сесть за руль.
А что, друзей у тебя нет? Ни одного человека, который придёт на помощь?
Нет. Его взгляд наполняется тоской, которую он мастерски прячет, изобразив безразличие. Придётся тебе.
Я вколол обезболивающее. Его хватит на час с небольшим. Ему нужны сон и отдых. Жизненно важные органы не задеты, но он потерял много крови. На счастье, у меня была нужная. Здесь, Герман протягивает силиконовый пакет, сменные повязки, инфузионная система, раствор и уколы. Хватит на три дня. Ровно столько ему нужно, чтобы прийти в норму.
Я с ним три дня нянчиться не собираюсь. У меня, вообще-то, свои планы были.
Разочарую, дефектная, теперь твой план я.
Дефектная? Мне не послышалось? Интересно, и когда он успел оценить меня и сделать выводы? За три минуты, пока я стою в дверях?
Как только ты уснёшь, медленно приближаюсь, наступая на мужчин, я брошу машину на обочине и свалю. И посмотрим, куда ты доползёшь с этим, надавливаю на повязку, отчего мужчина издаёт глухой стон.
Полегче
Тогда будь повежливее с той, что спасла твою задницу, рявкаю, в ответ получая улыбку Германа, который, как и Алиса, вероятно, сейчас видит во мне отца. Не знаю, откуда во мне столько наглости по отношению к опасному знакомому, но остановиться не могу. Я жду, складываю руки на груди, ожидая чего-то похожего на просьбу.
Я тебя прошу, цедит сквозь зубы незнакомец, и мне кажется, что он впервые в жизни опустился до просьбы.
Вот так-то лучше! Только проблема я не умею ставить капельницы.
Я оставил катетер. Всё, что нужно сделать: собрать систему, настроить регулятор и вставить сюда, поворачивает Герман руку мужчины, чтобы я увидела заклеенный механизм. Всё остальное расписал: дозы и периодичность. Вам даже в аптеку не нужно заезжать.
Я и не собиралась, фыркаю, читая в тёмной бездне явное желание меня придушить.
Сам виноват. Вместо благодарности навязал мне себя, да ещё и обозвал. В такие моменты я встаю на дыбы, ощетиниваясь и огрызаясь. Именно это, по мнению отца, закапывает здравый смысл в глубокую яму, не позволяя мыслить рационально. Его выдержке можно только позавидовать, и, возможно, спустя двадцать лет и сотню выборов, я буду контролировать свои эмоции, а не они меня.
Незнакомец с трудом садится и, поддерживаемый Германом, делает короткие шаги, пробираясь к выходу. Он выше меня на голову и больше в три раза, поэтому по моим прикидкам в одиночку справиться с перемещением этого тела не получится.
Выйдя на улицу, замечаю, что жёлтый диск выползает над горизонтом, и времени, чтобы обезопасить Германа и Алису, всё меньше. Я верю мужчине: не стоит недооценивать тех, кто стремился забрать его жизнь. Судя по содержимому багажника, мой спутник способен за себя постоять, но если он отключится, я останусь один на один с тем багажом, который прихватила по вине Дины.
Спасибо, благодарю Германа, который, усадив мужчину на сиденье и захлопнув дверцу, позволил перекинуться парой слов. И вам, и Алисе.
У меня не было выбора.
Я знаю, что была принята лишь по причине того, что вы знакомы с отцом.
А сколько лет самой младшей дочке Парето? Неожиданный вопрос немного озадачивает.
Четыре.
Доживу Герман закрывает глаза и раздосадованно мычит. И если через пятнадцать лет она появится на пороге моего дома с раненым мужиком в довесок, я поверю в карму, проведение и чёртову неизбежность спасти всех зятьёв Островского.
Вот только, в отличие от Таси, я привезла к вам совершенно незнакомого человека. И с лёгкостью с ним расстанусь.
Герман ухмыляется, словно желая оспорить мои слова и донести нечто важное, но сдерживается, посматривая на машину. Разворачиваюсь, чтобы занять водительское место, но задерживаюсь, чтобы спросить:
Как его зовут? Вы же его знаете. Я поняла, когда вы посмотрели на его лицо несколько часов назад.
Спроси его сама, пресекает мою попытку узнать хоть что-то о человеке, с которым я окажусь один на один через минуту. Я могу поплатиться за свою болтливость.
И на этом спасибо.
Аня, окликает Герман, когда я делаю первый шаг, его называют Глок.
Глава 7
Нужно сменить машину, произносит мужчина, закрыв глаза и тяжело дыша. Можем привлечь ненужное внимание.
Ты б ещё «Феррари» жёлтого цвета купил, чтобы быть самым незаметным бурчу, понимая, что мы яркое пятно, ползущее по трассе в сторону города. Оба варианта не самые удобные для перевозки трупов. Что случилось с привычными чёрными джипами, на которых обычно передвигаются такие, как ты?
И много ты видела таких, как я?
Не много, но достаточно, чтобы понимать важность слиться с толпой.
Папа всегда выбирает машины, которые привычны на дороге, да и Гриша не изменяет своей на протяжении нескольких лет. Никто из них ни разу не смотрел в сторону того, на чём мы сейчас едем. Но, вероятно, мой знакомый любит комфорт и дорогие вещи. Иной причины не вижу.
И когда успела? Ты хоть совершеннолетняя?
Представь себе, да. Мне девятнадцать. А что, Доктор не поделился подробностями моей биографии? И сейчас меня волнует вопрос: что знает обо мне мужчина? Хотя в моём случае можно сказать одно слово Островская. Дальнейших объяснений не требуется.
Доктор жив и здоров только потому, что не задаёт вопросов и не требует ответов. И неважно, кто перед ним. Свою работу он знает, правил придерживается неукоснительно. Уверен, обо мне он тоже не распространялся.
Ну почему же, я знаю твоё прозвище Глок. И думаю, получил ты его из-за этого, достаю пистолет, протягивая руку за своё сиденье, и машу перед мужчиной.
Предпочитаю этот вид оружия.
А почему тридцать четвёртый? Семнадцатый легче на двадцать пять граммов и ствол короче, да и в ладони лежит удобнее.
Меня смеривают вопросительным взглядом, а по коже бегут мурашки, оповещающие об опасности. Я знаю это чувство, когда всё человеческое существо зациклено на угрозе и готово отбиваться. Но в такие моменты ты словно парализован, ожидая реакции, к которой, скорее всего, будешь не готов. Сейчас я на месте тех, кто застывает перед отцом, склоняя головы и не решаясь воспроизвести хоть какой-нибудь звук. И возможно, именно по этой причине я впадаю в транс лишь на минуту, а затем скидываю с плеч неприятное марево, чтобы не позволить Глоку упиваться моим страхом.
Ты кто, блядь, такая?
Аннушка, расплываюсь в улыбке, одаривая мужчину самым милым взглядом, на который только способна. Ты представишься?
Ты уже знаешь Глок, прикрывает глаза, схватившись за рану. Белая повязка окрашивается в красный, что напрягает. Неужели после пары десятков шагов швы разошлись? Только этого не хватало. По имени меня давно уже никто не называл. Я его почти забыл.
А что, у тебя даже нет любимой женщины, которая шепчет нежности на ушко?
Предпочитаю лимитированные отношения за оговорённую сумму.
Проституток, что ли?
Их самых. Мало разговаривают, не спорят, выполняют любой запрос.
Ясно. Примитивный способ существования на этой планете. Главная задача в кого-нибудь засунуть член, ухмыляюсь, понимая, что ещё пара фраз и попутчик меня пристрелит, потому что негодование, летящее в меня и ощущаемое в области виска, чувствуется физически.
Аня, закрой свой рот!
Мысленно приказываю себе прикусить язык и не провоцировать Глока, который хоть и ранен, но всё равно сильнее меня. Бросаю взгляд на его ладонь и прикидываю, что она легко сойдётся на моей шее. Чуть надави, и у Парето останется трое детей.
Хочешь предложить себя?
Что?! задыхаюсь негодованием и переключаю внимание на мужчину, который делает попытку улыбнуться, но затем закашливается и издаёт стон.
Сейчас я не в лучшей форме, но через пару-тройку дней могу засунуть член в тебя. В его глазах проносится нечто опасное, заставляющее вздрогнуть.
При условии, что я не брошу тебя и твой член на обочине, прищуриваюсь, озвучивая угрозу и надеясь, что Глок всё же благодарен мне за спасение. Вероятно, эта самая благодарность засела очень и очень глубоко, потому что мужчина уверен, что я останусь с ним и исполню рекомендации Германа.
Не бросишь, заявляет уверенно. В противном случае оставила бы подыхать на стройке.
Аргумент. Умалчиваю, что это Дина притащила меня к машине и заставила помочь незнакомому мужчине.
Куда мы едем? перехожу к более важному моменту, потому как въезжаем в город.
Гаражный комплекс. Глок называет адрес. Тебе нужен номер девяносто шесть. Код на замке: четыре два восемь два. Перекинь сумку с оружием и мой пистолет. От этой машины необходимо избавиться. Совсем Голос становится тише, теряясь в гуле транспорта. Дальше едешь за город Называет ещё один адрес, превращая мои мысли в кашу. Там можно отсидеться
Эй, повтори! Чёрт!
Паркуюсь, включая аварийку, и трясу мужчину за плечо, не получая ответа. Отключился. И сейчас у меня появилась прекрасная возможность открыть дверь, сделать шаг и раствориться в толпе, навсегда забыв о ночном приключении. Но по какой-то причине я остаюсь на месте, бьюсь затылком о спинку сиденья и заставляю себя пошевелиться.
Затихаю, сделав глубокий вдох и, повернув голову, рассматриваю Глока. Волевое лицо с массивным подбородком напряжено, кожа на губах стянута и обезвожена, а на лбу появилась испарина. Лицо покрыто щетиной жёсткой и колючей. И я убеждаюсь в этом, проведя тыльной стороной руки по щеке до подбородка. Сколько ему лет? Думаю, около сорока. Он выглядит младше Гриши, но едва тронутые серебром виски заметны при более близком рассмотрении. Провожу по тёмно-русому ёжику, отмечая жёсткие волосы, которые после посещения Доктора торчат в разные стороны. Он по-прежнему в окровавленной рубашке, которая теперь не застёгивается, потому что была безжалостно разрезана Германом. Мне кажется или пятно на повязке стало больше? Проверяю, плотно ли прилегает накладка, отмечая, что тело мужчины сотрясает мелкая дрожь. Это нехорошо.
Но я по-прежнему не двигаюсь с места, игнорируя указания Глока.
Вали, Аня, подталкиваю саму себя к решительному шагу. Это несложно: реши и выйди.
Окидываю взглядом просыпающийся город, наполняющийся транспортом и людьми, которые спешат по своим делам, не подозревая, что один человек погряз в сомнениях, делая нелёгкий выбор. Возвращаюсь к Глоку и явно понимаю, что не могу его оставить. Глупость это или же сиюминутный порыв, но отчего-то в данный момент вспоминается история мамы и отца, а также Таси и Гриши. И даже если запланированное мною ошибка, я аккуратно вложу её в копилку под названием «Косяки Ани» и сделаю выводы. Только всё это будет потом, а сейчас возвращаюсь в поток машин и еду туда, куда указал мужчина.
На коленях оживает телефон, и я сразу принимаю входящий от Дины.
Ань! Анька, ты где? Звоню с шести утра.
Там, где я была, не ловит сеть. Сейчас в городе. Умалчиваю, что моё путешествие продолжается.
Ты домой едешь?
Нет, Дин. С незнакомцем всё оказалось сложнее. Пару дней буду недоступна. Но ты не переживай, я позвоню, когда ситуация прояснится. Размытый ответ, который, по моему мнению, должен успокоить подругу.
Ты отвезла его в больницу? Останешься с ним? Там есть кому присмотреть.
Отвезла. Ему помогли. Но придётся присмотреть мне.
Ань, у тебя проблемы?.. Голос затихает, обдав тревогой. Только скажи, я помогу. Я хочу
Аня, это Женя. Женский голос сменяется мужским настолько неожиданно, что я едва не роняю телефон. Дина рассказала о вашей находке. Если нужно помочь, только скажи.
Не все люди готовы оказать такую помощь, не знаю, как отделаться от парня, не выдав нюансы.
Я готов. Дина поведала в подробностях, какие приключения вы нашли на свои задницы. Уверен, облапали всю машину. И сейчас я больше обеспокоен тем, что у моей любимой женщины могут быть проблемы. Открываю рот, услышав признание. Если и Дина его слышала, то с большой вероятностью лежит в обмороке, растекаясь в экстазе.
Я знаю тебя сутки. Слишком мало, чтобы довериться.
Думаю, вариантов у тебя немного.
И Женя прав я здесь чужая. И если примерно представляю, как устроен мир, в котором живёт Глок, то правила этого города мне неизвестны. Элементарно нужно найти место, чтобы избавиться от машины, а ещё перенести немаленького мужчину в другой автомобиль, что для меня является сложным. И как бы я ни желала послать Женю, он единственный, кто сейчас может решить хотя бы часть моих проблем.
Нужно избавиться от машины, начинаю с менее страшного, но всё же добавляю: И от трупа.
Говори, куда ехать.
Так просто, словно он выполняет озвученное каждый день. Хотя, если принять во внимание, на кого он работает, возможно, Дина не так хорошо знает небезразличного ей мужчину. Договорившись встретиться в гаражном комплексе, прошу подругу собрать кое-что из вещей, пока не понимая, насколько увязла с Глоком. Всё практичное и удобное, отличающееся от прозрачной кофточки, брюк и босоножек на каблуке, что сейчас на мне.
Приезжаю в указанное место, уверенно набрав код и осмотрев новое транспортное средство: чёрный тонированный внедорожник с вместительным багажником. Перекладываю сумку с оружием, стараясь не прикасаться к мужчине, направляюсь к Глоку, но после двух попыток понимаю, что даже с места его сдвинуть не могу.
Давай помогу.
Вскрикиваю, услышав за спиной мужской голос, но, обернувшись, выдыхаю, увидев Женю. Наклоняется, чтобы подхватить моего попутчика, на несколько секунд засмотревшись на его лицо. Реакция, подобная той, что проскользнула у Германа, когда он убеждал меня, что не знает Глока. Но сейчас не время разбираться, потому что повязка полностью пропитана кровью, а ему требуется капельница, чтобы состояние не стало хуже. С трудом взгромоздив тело в высокую машину, обмениваемся молчаливыми взглядами, похвалив себя за работу. Женя вручает мне передачку от Дины и молча идёт к «Астон Мартину», чтобы устроиться за рулём.
Машину и багаж, кивает назад, не найдут. Куда направляешься?
Не могу сказать, но буду недоступна дня три. Парень кивает, принимая мой отказ делиться подробностями. Успокой Дину, пожалуйста. Это, смотрю на внедорожник, не вызывает у меня настолько взрывных эмоций. Со мной всё будет в порядке.