Тем не менее, пришлось встать под перекрестным огнем заинтересованных взглядов всех присутствующих, в большей половине которых явно читался самый популярный вопрос: «Что же ты за гусь, Лева Абалкин?»
«Ладно, начнем с воды, а там, глядишь, что-нибудь дельное и успеет прийти в голову».
Товарищи, план маршала Блюхера, действительно, предполагает очень большой риск, очень велики требования к тем, кто будет координировать и исполнять эти планы. Поэтому я прекрасно понимаю командиров, которые его критикуют
«ВОТ ОНО! НАШЕЛ!»
По этой причине я бы хотел спросить мнение потенциальных исполнителей плана, здесь присутствуют товарищи Жуков и Рокоссовский, командующие Южного и Северного направлений, считают ли они себя и свои подчиненные войска способными выполнить поставленные задачи?
«Фух, вот это я выдал». Что там у нас вокруг? Глаза товарища Берии только чуть-чуть уступают кружкам стекол его пенсне, Михаил показывает из-под стола большой палец, маршал и Потапов сохраняют профессиональную невозмутимость. На Жукова я смотреть боялся, по-видимому, после нынешнего совещания мне будет противопоказано встречаться с ним в темной подворотне.
Очень хорошее у вас предложение, товарищ Абалкин, кажется даже Сталин улыбается в усы в стиле анекдота «Харёщий у вас план, таварищ Жюков».
Мнение товарища Жукова мы уже слышали, так что попрошу высказаться товарища Рокоссовского.
Зал затаил дыхание, когда со своего места поднялась стройная фигура генерала Рокоссовского. Константин Константинович, понимая свой груз ответственности, выдержал подобающую паузу и сказал одно лишь слово.
Готов!
13
Мужики, а вы чего уже такие пьяные?
Из открытой двери потаповской квартиры в нашем знаменитом доме командного состава РККА, ко мне с объятьями бросились Виктор и Михаил. Первый не только пытался сломать мне ребра одной рукой, но второй еще и умудрялся потрясать угрожающей по размеру и не совсем полной бутылью самогонки. А вот Михаил уже явно не очень твердо стоял на ногах.
Фальстарт, дружище, извини, но пока ты укладывал своего Ваньку, мы не могли не выпить за успех сегодняшнего совещания!
Вырвавшись из не совсем трезвых объятий друзей, я прошел в квартиру и показал им большую кастрюлю с картошкой и жареной рыбой, которые Аня приготовила на закуску, пока я укладывал спать сына.
Картошечка голосом Савелия Крамарова из «Джентльменов удачи» умилился Михаил.
Закуска градус крадет! возразил Абакумов, подтверждая его слова, на столе в кухне закуски было немного, кроме ополовиненной буханки хлеба стояли две банки тушенки и полкольца колбасы.
Чтобы за тобой угнаться, нужно градус не красть, а грабить, усмехнулся я, накладывая Михаилу в тарелку добрую горку картошки и два больших стейка рыбы.
Штрафную опоздавшему! Виктор встряхнул бутыль.
Штрафную тому, кто виноват в опоздании.
Это кому?
Ваньке, конечно, кого я спать укладывал?!
Абакумов расхохотался.
Это сколько же мне ждать, нужно, чтобы штрафную ему налить?
Нет, Лёв, ты пожалей парня, сколько у него штрафных накопится, пока ему это станет можно, с набитым ртом добавил Михаил.
Виктор разлил самогонку по стаканчикам.
Ну, за отличную мысль, которая столь вовремя пришла Леве в голову! объявил он под звон бокалов. Все-таки, исход голосования был непредсказуем, а так, коль Константин Константинович готов выполнять наш план, то и голосовать смысла нет. Если же Западный фронт постигнет неудача, то Жуков может наступать мотомеханизированными корпусами.
Все-таки, предупреждать надо, что вы меня решили в качестве «ультима ратер» использовать, укорил я. Я бы хоть подготовился.
Экспромт получился лучше, заявил Виктор, кроме того, мы не рассчитывали на тебя, товарищ Сталин просто решил показать твою значимость, мол, без тебя нигде черти гороха не молотят.
Серьезно? Знал бы я об этом раньше
И не придумал бы выигрышный вариант.
Вполне возможно.
М-да, товарищи чекисты, отставив очищенную тарелку, проговорил Михаил, все-таки, есть у вас какие-то тайны Мадридского двора.
Ты о чем?
Не о чем, а о ком, о тебе, Лева, необычный ты человек, недаром Георгий Константинович говорит, что ты «темная лошадка».
Да уж, с товарищем Жуковым мне сейчас в темном переулке лучше не встречаться, попытался отшутиться я, но Виктор внезапно разоткровенничался.
Миш, собственно говоря, разве для дружбы тебе мало, что Левка наш, советский человек, коммунист и настоящий друг?
Конечно, не мало, но, все-таки, когда вы друг с дружкой обсуждаете свои секреты, я получаюсь какой-то третий лишний.
Ладно, дружище, ты прав, как думаешь, откуда у нас такие точные данные о том, как будут действовать японцы, как устроена оборона у финнов и когда и как нападут фрицы?
Ну, наверное, от агентурной разведки.
Агентурная разведка назначала штук 20 сроков нападения гитлеровцев, ты это и сам знаешь. А мы, как видишь, прекрасно знали, как будет действовать враг. Знали, потому что это все уже было.
Что значит, «было»?
А вот то и значит, что Лева попал к нам из будущего, и в его варианте истории все это уже было.
Из будущего?
Из 2012 года.
Но как?
Миш, я бы сам хотел знать, как, единственно помню, как взорвался фонарь во время бури в Магадане в 2012, а очнулся в больнице в Магадане в 1937-ом.
Магадан? Там же каторга, как ты оттуда выбрался?
Нормально выбрался, каторга при царе была, а сейчас перевоспитание.
Помнишь Берзина? Ну, на пикнике, который Буденный устраивал еще в 36-ой дивизии, с женами и детьми, опять взял ситуацию в свои руки Абакумов.
Да, помню, мы еще тогда все на «ты» перешли, улыбнулся Михаил.
Вот Эдуард Петрович Леву в Москву ко мне и направил, у него проблемы были с Фриновским, если бы он или кто-то из его людей на материк выбрался, их бы арестовали, как маршала Блюхера.
Блин, ну вы нашли, мужики, когда такие новости сообщать, я ведь завтра подумаю, что мне это по пьяни пригрезилось.
Ладно, спросишь, мы тебе еще раз расскажем, да Лева еще покажет свои причиндалы, которые Берзину и мне показывал, чтобы мы поверили, просто сейчас записная книжка электрическая у товарища Сталина, а на телефоне Анька английский учит, только ты не болтай об этом пока.
Ну, об этом мог бы и не предупреждать, даже обиделся Михаил.
Ну и чего ты решил с Мишей разоткровенничаться? спросил я, когда тот закрыл за нами дверь квартиры.
Давай я тебя провожу, а то точно Жуков в темном подъезде подкараулит, спускаясь по лестнице, пошутил Виктор. Он прав, не по-дружески получается друга в-темную использовать.
Ну а про прогрессорство же не рассказал.
Ну ты, Лева, чудак, хочешь, чтобы у Михаила тут же ум за разум зашел? рассмеялся Абакумов. Про прогрессорство можно будет говорить только, когда коммунизм построим, а вот твое попаданчество скоро станет секретом Полишинеля.
Почему?
Товарищ Сталин хочет использовать его, чтобы принудить немцев заключить мир.
Для этого ноутбук взял?
Да, Лаврентий Палыч говорит, мол, нельзя использовать технику, которой нет у туземцев. Но товарищ Сталин ему возразил, что это ведь не наша техника.
А про использование техники из будущего нигде не сказано, усмехаюсь я.
Сечешь фишку, хитро улыбается словечку из будущего Виктор, да и своим раскрыть, почему ты такой продвинутый и всем необходимый, а то товарищи уже головы сломали, кто такой Лева Абалкин и чего с ним так все носятся.
Думаешь, народ такое переварит?
Ну, до народа, думаю, не дойдет, останется в верхах, но знать о тебе скоро будет гораздо больше людей, чем раньше, вот и решил Михаилу тоже рассказать по-дружески.
Понятно, когда там самолет-то на завод пойдет?
Не терпится вернуться к своим зэкам? Или, может, какая симпатичная зэчка завелась?
А я не такой, как у твоего отца дети.
Ну и нечем тут гордиться. Думаю, недельку тут просидишь, там какие-то сложные детали вот-вот должны закончить, загрузим вместе с тобой. Так что обрадуй свою соломенную вдовушку.
На улице уже не морозно, в свете фонарей порхают еще несмелые снежинки. Пожав друг другу руки, мы разошлись по своим подъездам.
Осторожно, стараясь не звякнуть лишний раз ключом, открываю дверь, вслушиваюсь в темную тишину квартиры. Лампочка под потолком загорается особенно ярко после полного мрака. Снимаю шинель, вешаю ее на вешалку. Теперь отнести на кухню кастрюлю.
Прикрыв за собой дверь, открываю воду в раковине. М-да, брусок хозяйственного мыла и тряпка не особо хорошо заменяют губки и «фэйри». Сейчас-то уже привык, а по первости, мытье посуды просто бесило. Поставив вымытую кастрюлю на расстеленное полотенце, выключаю свет.
В спальне, в свете уличных фонарей, проникающем сквозь окна, не так темно, как в прихожей. Тикают ходики, оставшиеся от предыдущих хозяев квартиры, на комоде с зеркалом поблескивают какие-то склянки и баночки. Аня спит на своей половине кровати, рядом на подушке лежат наушники и телефон. Ей нужно учить английский, чтобы стенографировать международные встречи. Блин, ноут товарищ Сталин отжал, телефон жене оставить придется, а то научиться воспринимать английский на слух без практики очень сложно. Что я делать-то буду у себя в Сибири? Придется в лагерную библиотеку идти, вспомнить детство, когда читал бумажные книги.
В тепле квартиры меня слегка подразморило, пока раздеваюсь, немного пошатывает. Ныряю под одеяло в сонное тепло женского тела, стараясь поменьше дышать в сторону жены. Но Аня, даже не просыпаясь, переворачивается и удобно устраивается под моей рукой. Закрываю глаза, голова слегка кружится. Все, спать.
14
Кажется, я все-таки уснул. Сказались нервотрепка и недосып организации отправки на фронт нашего ракетного подразделения. И то, до нас ни кто еще не выводил к линии фронта 50 железнодорожных транспортеров с баллистическими ракетами. Учитывая, что размещали их после сборки на разных удаленных станциях, собрать всю эту рать было не так уж и легко. А, может, и не уснул, пейзаж за окном вагона не изменился. Такой же лес, только поезд стоит, именно толчок остановки состава привел меня в чувство.
Выглянув в окно, я увидел, что от остановившегося позади в кривой состава уже бегут в лес бойцы батальона НКВД, осуществляющие ближнее прикрытие позиции старта нашего поезда, везущего пять пусковых с установленными на них ракетами. Так что ни какому диверсанту, не добраться до нашего секретного груза. Каждую из пяти железнодорожных линий, на которые выведены поезда, прикрывает своя стрелковая дивизия из состава резервных фронтов, так что и оказавшихся в неглубоком тылу вражеских подразделений тоже опасаться не нужно. А вот от пиратов Геринга каждые два поезда, защищает истребительный авиаполк.
Из пассажирских вагонов нашего поезда тоже сыпался народ в форме. Но эти далеко не бежали, строились у насыпи под окрики командиров. Расправив затекшие от долгого сидения на полке плечи, я вышел из купе и направился в командный центр всего нашего ракетного подразделения в/ч 707 НКВД СССР. В центре мягкого вагона сломали стенки трех купе и разместили там столы, шкафы и все, что необходимо для работы штаба. Кроме телефонистки и радисток здесь был только явно волнующийся Королев.
Здравствуйте, Сергей Павлович, волнуетесь перед бенефисом?
Да, есть немного, улыбается конструктор.
Может, коньячку против нервов?
Нет уж, давайте, сначала удачный пуск, а потом уже коньячок.
Ну, как хотите, пойдемте глянем на работу нашей команды?
Пойдемте.
Когда мы спустились из вагона, стройные шеренги бойцов уже рассыпались вдоль состава, одни копошились на мощных четырёхосных платформах, снимая с ракет маскировочный брезент. Другие раскручивали рычагами мощные опоры транспортеров. Третьи тащили от паровоза и подключали гидравлические шланги. В майском воздухе, смешиваясь с ароматами свежей зелени, поплыли запахи угольного дыма, машинного масла и нагретого металла. Каждая ракета с пусковой располагалась на двух транспортерах. С каждой стороны состава было установлено по мощному паровозу типа «ФД».
Рядом с каждой пусковой командир с секундомером в руках. Помогают ракетчикам, где крепким словцом, а где и делом, у них свое соревнование, какой расчет первым подготовит свою ракету к пуску. Такое же соревнование идет и между поездами. Работа спорится, одна за другой направляющие под действием мощных гидравлических домкратов поднимаются вверх, после чего разворачиваются на 90 градусов, выводя двигатель ракеты за пределы транспортера. Теперь самая «приятная» часть работы через новую систему шлангов залить из прицепленных к составу цистерн ракетное топливо С2Н5ОН правильно, спирт. Но еще больший геморрой заправка кислородом. Удержать этот активный газ в закрытом объеме в то время было практически не реально. Так что, закурив сигарету рядом с заправляющейся ракетой можно было легко и непринужденно превратиться в факел. По этой причине у ракетчиков на построении перед работой отбирали все сигареты и спички, инструменты обрезинены, даже сапоги небыли подкованы, чтобы не было искр.
Один за другим командиры пусковых рапортуют командиру поезда о готовности. Направляющие подняты и развернуты, ракеты заправлены, личный состав убрался в укрытия, заранее отрытые с противоположной стороны насыпи. Получив последний рапорт, командир поезда по телефону сообщает в штабной вагон. С другими поездами разница только в том, что там сообщение передается по радио.
Из вагона выпрыгивает начальник связи и с кипой бланков в руках направляется к нам.
Товарищ комиссар госбезопасности, ракетная дивизия в 15-минутной готовности к запуску.
Передавайте запуск, начальник связи убегает в вагон, размахивая фуражкой машинисту, который, подав гудок, плавно трогается, увозя в укрытие кривого участка пути штабной вагон.
Пойдемте и мы в укрытие, Сергей Павлович.
Бросив последний взгляд на готовые к старту ракеты, мы, не спеша, направляемся на свой командный пункт. В отрытой в земле щели, перекрытой маскировочной сетью с секундомером в руках уже стоит командир поезда.
Сергей Павлович, киваю на ракетницу в руках командира, ваш бенефис, берите.
Спасибо, командир отдает Королеву ракетный пистолет.
Томительно тянутся минуты под монотонный отсчет, вот пошли секунды: «десять», «девять», «восемь», «семь», «шесть», «пять», «четыре», «три», «два», «один».
Поехали, с громким щелчком секундомера безбожно плагиачу Юрия Гагарина, а Сергей Павлович выпускает в зазор между сеткой и землей зеленый светлячок.
В ответ, спустя несколько секунд, раздается могучий рев пяти ракетных двигателей. Из-под колес транспортеров вырываются клубы дыма, огневые струи бьют в землю с противоположной стороны насыпи. В клубах дыма серебристые рыбины ракет медленно и торжественно начинают свой подъем под радостные крики ракетчиков, перекрывающие даже рев реактивного пламени.
Ну вот и весь бенефис, с некоторой грустью говорит Королев.
«Да уж, думаю про себя. Это как с Новым годом, ждешь, готовишься, крошишь салаты, дом намываешь, наряжаешься. А пробило 12 и вон он, вам Новый год».
А вслух сказал.
Думаю, что продолжение будет, когда придут данные о результатах удара. Давайте поедем в штаб Западного фронта, там сейчас все командование тоже ожидает этого отчета.
15
Ну сколько вас можно ждать-то? приветствовали в штабе Западного фронта нас с Королевым генеральские упреки.