Пришлось поднять руки и сделать шаг назад.
Да, конечно. Вперед.
Я сел за стол и подпер кулаком щеку, дожидаясь завтрак.
Яйца уже остывали на тарелке, как и теплые тосты. Рядом с тарелкой я заметил небольшую соусницу с чем-то жидким и красным. Вроде помидоры или аджика.
Я вроде не просил бекон, припомнил я.
Я решила сама. Не хочешь не ешь. Или мне нельзя трогать продукты, которые ты не упоминал?
Я закатил глаза. Она нарывалась, и я не стал разочаровывать.
Можно трогать что угодно в этом доме, не спрашивая. Особенно меня.
Майя ожидаемо продолжала дерзить.
Нет, спасибо. Для этого я подожду команды.
Как знаешь. А что у нас с кофе?
Сварю после завтрака.
Я люблю кофе с утра.
Это вредно, Егор. С утра нужно пить теплую воду.
У меня глаза на лоб так и полезли.
Ты заботишься о моем здоровье? Я польщен.
Майя вздрогнула, словно вспомнила, что мы не друзья. Но ничего особо вредного говорить не стала.
Мне плевать на твое здоровье, Баринов. От кофе натощак ты помрешь не так скоро и успеешь мне заплатить. Можешь травить себя сколько угодно.
Я усмехнулся, мысленно вручил ей очко за это замечание.
Майя поставила на стол тарелку с беконом и спросила:
Сварить сейчас?
Нет. Позже.
Как скажешь. А поесть с тобой я могу?
Разумеется. Что за вопрос?
Она пожала плечиками.
Не знаю. У тебя куча всяких правил. Я чувствую себя на минном поле. Поэтому и спрашиваю.
Мне нравилась ее откровенность, но восторга от замешательства Майи я не испытывал. Сам был немало удивлен. Я думал, она наглая, избалованная, заносчивая. Но пока ничего из списка не наблюдалось.
Ни одна любовница ничего подобного у меня не спрашивала. Все они как-то автоматически принимали мой дом своим, хозяйничали в нем, иногда даже сверх меры.
Мне нравится, что ты спрашиваешь, поощрил я ее любопытство. Я буду рад, если ты начнешь чувствовать себя как дома.
Это вряд ли, фыркнула Майя.
Ну а что я ожидал? Конечно, она не примет мое гостеприимство. Да и к черту. Может хоть не дышать здесь, лишь бы вовремя ложилась на кровать и раздвигала ноги.
Как хочешь, буркнул я, наблюдая, как Майя накладывает себе бекон на тост, поливает его той странной аджикой и пристраивает рядом на тарелке яйцо.
Она заметила мой взгляд и объяснила:
Это томатный дрессинг. Отлично сочетается с беконом и хлебом.
Ммм, протянул я и не смог не повторить. Дрессинг, значит. Круто.
Я думал, она начнет резать тост ножом и есть кусочки вилкой. Аристократия вошла в чат и в мой дом. Надо б запретить это дерьмо, но я не спешил. Мне нравилось наблюдать.
Майя взяла в руки приборы, попробовала пристроить нож и так и эдак. В конце концов она отказалась от этой затеи.
Думаю, ты меня извинишь, сказала она, бросив на стол приборы.
Не дожидаясь моего ответа, она взяла тост пальцами и откусила большой кусок. Крошки и хруст разлетелись в разные стороны. Майя смахнула с губ пальцем соус и хотела облизать. Но я перехватил ее руку за запястье. Она опять вздрогнула и замерла, как испуганный зверек. Не в первый раз. Мне не нравилась такая реакция. Она говорит о многом. Тенденция паршивая. Стараясь не хмуриться, я сказал:
Надеюсь, ты меня тоже извинишь.
И облизал ее палец.
Было забавно наблюдать, как Майя удивлённо медленно жует свой тост. Я подсосал ее пальчик и отпустил руку.
Не надо меня бояться, проговорил я. Мы можем получить не только выгоду от общения, но и удовольствие. Раньше с этим не было проблем.
То было раньше
Голос Майи был тихим. Я решил не доставать ее расспросами. Тем более, что сам был изрядно голоден. Хотелось бы тоже попытаться есть культурно и не набрасываться на еду. Но у меня уже не осталось сил. Я макнул хлеб в яйцо, а бекон в проклятый дрессинг, сунул все в рот. Блин, это было вкусно.
Мы оба ели молча. Майя посматривала на меня из-под бровей. Я не пытался скромничать и ловил каждый ее взгляд. Наверное, мы были похожи на красавицу и чудовище за первой трапезой. Не хватало только песен безумного чайника.
Проникнувшись персонажем, я решил быть безобразно прямым. После ее очередного взгляда украдкой спросил:
Чего ты глазеешь, детка? Я точно не из аристократической семьи. Тем более, мы не на приеме у короля.
А на приеме ты берешь в руки вилку? поинтересовалась Майя с легким снобизмом в голосе.
Иногда.
Как мило. Извини, если я тебя смутила.
Я чуть не подавился.
Думаю, ты вряд ли сможешь меня смутить одним взглядом. Да и не одним.
Ты меня тоже не раздражаешь, когда жрешь, как голодный тигр, вернула она мне любезность.
Правда? Чего тогда ты пялишься?
Проклятье, я втянулся в перепалку и начал кайфовать.
Майя сжала губки. Знаю я эту привычку. Старается не улыбаться. Ее щеки заалели. Значит, я заметил что-то очень важное, и нужно узнать что.
Скажи мне, Майя, потребовал я.
Она удивила меня неожиданно прямым ответом.
Ты очень изменился, Егор. Внешне. Я не могу понять, в чем именно.
Одежда, очки и деньги, подсказал я основные изменения.
Майя покачала головой.
Не только. Ты как будто сделал пластическую операцию.
Я прыснул, чуть не выплюнул все изо рта. Прожевав, я позволил себе посмеяться от души. После ее вопроса про яйца это самое смешное.
Я не делал операций, Майя. С какой стати? Мое дело финансы, а не моделинг или актерство.
Тогда я не знаю.
Я решил сжалиться над ней.
Мы давно не виделись. Скорее всего тебя смущают мои ровные зубы. Брекеты поменяли лицо. Врач предупреждал.
Я улыбнулся ей широко, демонстрируя ровные зубы.
Оу, выдохнула она. Возможно. Виниры?
Нет, они выглядят, как унитазы во рту. Просто выпрямил свои, занялся спортом. От осанки офигеть как зависит прикус.
Я слышала, кивнула Майя. Мы с Робом делали гимнастику вместе
С Робом? переспросил я.
Любовник? Тренер? Тренер-любовник?
Я перебрал все порочные варианты, но Майя их опровергла.
Мой сын. Он любит за мной повторять.
Он с тобой в Москве? Сейчас с няней?
Хрен знает, зачем я спрашивал. Какое мне дело.
Нет. Он в Лондоне. Ты закончил?
Я отрицательно покачал головой.
Майя встала и убрала свою тарелку, хотя не доела.
Я сделаю кофе, резко перевела она тему.
Я дождался, когда она повозится с машинкой. Решил не спрашивать больше о сыне. Пока. Что-то уж очень подозрительно она задергалась. Хотя разговор шел легко, и вопрос я задал безобидный.
Майя поставила чашки на стол через минуту.
Ладно, теперь твоя очередь. Что ты делала с собой?
А?
Она подняла голову и в очередной раз уставилась на меня глазами-плошками.
Что ты в себе поменяла? Кроме волос, которые были отвратительно прямыми, когда ты пришла ко мне в офис.
Майя пожевала губу. Не хотела говорить, но я был честен. И ей пришлось. Как в старые добрые времена.
Я увеличила грудь.
Конечно, я сразу взглянул на нее. На грудь. Как будто вчера не видел и не трогал. Майя врала. Не было у нее имплантатов. Я собирался отчитать ее за вранье и напомнить, что я ненавижу это дерьмо. Но она сама объяснила.
Это было ужасно. Имплант не прижился. Я провела в больнице полгода под наблюдением. Силикон достали, и я выжила. Только порезали всю вдоль и поперек.
Теперь и я отодвинул тарелку, не закончив с завтраком.
Я не видел никаких следов.
Майя опустила глаза и крутила чашку кофе.
Они под грудью, Егор. Слава богу, что ты не заметил, она зажмурилась. Черт, я не хотела говорить тебе до
До секса, угадал я. Умно.
Майя вскочила со стула и собиралась убежать. Я поймал ее и прижал к столешнице.
Мой член снова ликовал. Ему не были важны шрамы Майи: душевные или на коже. Он просто хотел трахать ее. Как и я в принципе. Забавно испытывать легкое раздвоение личности, наделяя интеллектом собственный член.
Маленькая хитрая бестия, зашипел я ей в ухо.
Майя съежилась, и я потянул ее за волосы, чтобы заставить поднять голову и смотреть на меня.
Знаешь, я не выношу пластику.
Знаю, буркнула она, стараясь смотреть не в глаза, а куда-то мне за плечо. Этот пункт был в анкете.
И ты соврала, чтобы угодить мне.
Я не врала, Егор. У меня ничего нет инородного.
Но слукавила про операцию. Она была.
Про операцию в анкете ни слова. Только про импланты.
Хитрая, повторил я. Де-юре ты права. Но все равно придется показать. Я хочу рассмотреть.
Майя зажмурилась и отвернулась. Совсем как вчера, когда я заставил ее мастурбировать при мне. Мог и сегодня приказать смотреть мне в глаза, но не хотел. Зачем ломать то, что уже разрушено до меня.
Стоит признать, я собирался унижать ее за то предательство. Хотел поиздеваться, чтобы она почувствовала все, что я испытал пять лет назад. Но и несколько часов рядом с Май хватило понять: она давно расплатилась за все. Джордан точно не был идеальным мужем.
Мучить и ее сейчас чистой воды садизм. Я точно не получу от этого удовольствия. Зато могу насладиться ее телом. Могу показать ей, научить.
Меня не пугали шрамы, скорее, было любопытно.
Я начал расстегивать пуговки на ее ночной рубашке.
Отправишь меня домой? спросила Майя, продолжая дрожать и прятать глаза.
Вот уж вряд ли. Но посмотреть нужно.
Зачем, Егор?
Потому что хочу и могу. Потому что ты принадлежишь мне.
Она напряглась, едва я развел в стороны ткань пижамки.
Ее груди еще вчера привели меня в восторг. Я любил несовершенства и всегда выбирал девушек без пластики. Никакие резиновые шары не заменят натуральную грудь. Потому и в анкету добавил этот пункт.
Грудь Майи не была идеальной, но мне нравились ее соски и чуть растянутая кожа. Я заметил и растяжки еще вчера. Видимо, она кормила. Все это офигеть как возбуждало. Но я не видел шрамов.
Они внизу, подсказала Майя, пока я снова осматривал ее формы и не находил ничего лишнего или дурного. Под грудью.
Мгм, -кивнул я, продолжая исследовать ее.
Мой палец обвел сосок. Я покрутил его, легонько сдавил. Майя охнула и с остатками сарказма заявила:
Ты не там смотришь.
Я посмотрю все, что захочу. Или можешь ехать домой, отрезал я.
Она скривила лицо, но спорить не стала.
Хватит командовать, Майя. Мы договорились, напомнил я ей условия. Ты делаешь все, что я захочу. И я делаю с тобой все, что мне захочется.
Но не причиняешь мне боль, напомнила она.
А тебе разве больно?
Я обнял обе ее груди ладонями, нежно сжал, одновременно растирая соски большими пальцами.
Майя рвано дышала, прикрыв глаза.
Тебе больно? повторил я вопрос.
Нет, простонала она.
Вот и хорошо.
Я склонился и стал целовать то одну, то другую грудь, не прекращая держать их в руках. Майя громко дышала и очень старалась не издавать звуков наслаждения. Но они все равно срывались с ее рта и получались громкими.
Меня заводило это так сильно, что я продолжал ласкать ее дальше, не сбавляя темпа.
Стянув рубашку с ее плеч, я успел полюбоваться хрупкой фигуркой и снова вернулся к груди.
Откинься назад, велел я.
Майя расправила плечи и запрокинула голову. Она выгнулась дугой мне навстречу и теперь смотрела во все глаза. Она вспомнила, ради чего я все затеял, и поняла, что в такой позе я вижу больше. Теперь мне были видны шрамы у нее под грудью. Белые линии заживших ран.
Я не знал, как отреагирую. Черт знает, зачем вообще полез смотреть. Наверное, чтобы вывести Майю на эмоции, заставить дрожать от возбуждения и страха одновременно. Мне это удалось. Она больше не прятала глаза, а смотрела на меня. Смело, прямо. Майя ждала от меня приговора и была готова к нему.
Приподняв ее груди, я рассмотрел обе снизу, провел пальцами и не почувствовал ничего. Ничего, вашу мать, кроме возбуждения. Сочувствие родилось где-то на фоне, но его можно было не брать в расчет. Чуть позже я осознаю, что ей было больно, что она страдала.
Сейчас мной всецело владела похоть.
Ничего ужасного или уродливого, сказал я.
Майя простонала, как будто эти слова завели ее сильнее всех моих ласк. Меня ее стон тоже привел в восторг. Я склонился и стал вылизывать каждый белый след от шва. Майя всхлипнула и задрожала сильнее. Я принял это за знак одобрения и продолжил.
А потом Майя сделала то, что раздолбало меня на мелкие песчинки.
Она запустила пальцы мне в волосы и простонала:
Егор
Мое имя. Мое гребаное имя из ее уст. Ее рука у меня на голове, и я нахрен растерял весь разум. Забыв про все свои принципы и желания, я просто озверел. Захотел ее так сильно, что уже не мог уговорить себя ждать.
Рука сама скользнула вниз по животу, за резинку шортиков. Палец проник между половых губ. Она вся мокрая, готовая. Был шанс остановиться, если бы она осталась сухой и равнодушной. Но Майя хотела меня. Тоже.
Я просто дернул вниз ее шорты, сдвинул свои штаны вместе с бельем, приподнял ногу Майи для лучшего проникновения и вошел в нее. Она вскрикнула и дернула меня за волосы. Больно.
Но это, конечно, меня не остановило и не охладило пыл.
Самое отвратительное, что я не хотел останавливаться. Как только вошел в нее и ощутил бархатную горячую плоть вокруг моего члена, стало понятно долго не продержусь.
Долго вообще не то слово. Я не продержался и минуты.
Все, что я мог это толкнуться в нее несколько раз. Глубоко и сильно. Яйца сжались. Я проник в нее еще два раза и кончил с беспомощным стоном.
Майя снова всхлипнула. Я тотчас поднял голову и заметил, что ее глаза влажные.
Она оттолкнула меня и уточнила:
Закончил? Я могу пойти?
Что? Ты плачешь? Я сделал больно? спросил я хрипло.
Нет, процедила Май сквозь зубы. Ты сделал быстро, Егор. Это рекорд или как?
Она отпихнула меня еще раз и посильнее. Я сделал шаг назад.
Заметил, я не симулировала оргазм? И да. Я на таблетках. Спасибо, что спросил, козел.
По ее ногам стекала моя сперма.
Твою мать!
Я должен был спросить. Хоть в анкете и был пункт, но я должен был все проверить. Думать головой, а не членом.
От собственной беспомощности стало тошно. Я моментально вскипел и рявкнул на нее:
Свободна до вечера.
Майя умчалась из кухни, как будто за ней гнались демоны.
Моим коварным планом мести можно подтереться.
Глава 5. Разочарование
Майя
Я влетела в комнату и рухнула на кровать. Накрылась с головой одеялом, но разочарование настигло меня и там.
Я хотела злиться на Егора, злорадствовать и ликовать, но все, что я чувствовала после нашего первого секса, это разочарование.
Как он заливал про мои оргазмы и принципы несимуляции, как многообещающе вчера заставил меня кончить. Запудрил мозги, и я повелась. В какой-то момент я забыла, что между нами договор и я с ним ради денег. Мне просто хотелось узнать, как быть с мужчиной и получать удовольствие одновременно.
Но в итоге Егор оказался балаболом.
Он имел право на тот быстрый секс, стоя у столешницы на собственной кухне. Я сама дала ему все права на свое тело. Но при этом ожидала большего от Баринова. А он только подтвердил все мои прежние убеждения по части секса.
Дура.
Почему я надеялась на что-то большее? Его хватило лишь на то, чтобы пососать мою грудь.
Я застонала и съежилась в комочек под одеялом.
Когда Егор рассматривал, а потом целовал мои шрамы, я чуть не умерла.
Думала, он побрезгует и оттолкнет меня. Но нет. Все, что так ненавидел во мне Джо, Егор принял. В его проклятой анкете действительно был пункт об имплантах. А в словах Егора явно читалась брезгливость не только к силикону, но и к девушкам с ним в сиськах.
Меня эта принципиальность не коснулась. Я прикрыла глаза, мучаясь от запертого внутри возбуждения. Никогда я не чувствовала ничего подобного. Егор своими ласками вызывал во мне такую бурю эмоций, что я с трудом справлялась с ними там на кухне. Сейчас тоже. Мне хотелось плакать от радости. Я всерьез считала себя изуродованной. Джо не прикасался ко мне после клиники. Я думала, никто никогда больше меня не захочет.
Для Баринова шрамы оказались не проблемой. После того, что творили его язык и губы, я и сама поняла, что это, вашу мать, не проблема. Все проблемы были в голове. И даже не моей, а у моего мужа.