Возможно. Хотя былое уже не вернуть. Я сдам записку в архив. Не знаю, кому она теперь может понадобиться. Купец Яков Черных умер в тысяча девятьсот двадцать пятом году в Иркутске в своем двухэтажном доме на пятой Солдатской ныне Богдана Хмельницкого, глубоким стариком восьмидесяти пяти лет. Доживал он свой век с племянницей первой жены Куклиной Александрой Серафимовной. По-видимому, антиквар был ее потомок. Возьмите, он протянул мне золотые часы, это вам на память о нашей рыбалке.
Но как это?! изумился я, разинув рот от удивления. Вы ведь говорили
Перестаньте. Государство не обеднеет, а вы заслужили. Вы эту вещь могли приобрести где угодно. Я стоял, оторопев, и не знал, что сказать. Кстати, вы не разлюбили рыбачить? спросил Краснощеков.
Проклятие шамана
Через два месяца мне позвонил Краснощеков и предложил стать его компаньоном в частном детективном агентстве. Я колебался недолго.
Мы арендовали офис в доме на пересечении улиц Горького и Ленина напротив памятника писателю. И на следующий день после выхода объявления в газете о начале нашей деятельности к нам зашел худой смуглый мужчина лет тридцати, с морщинистым лицом, в черной кожаной куртке и темно-синих джинсах, обтягивающих кривые ноги. Выглядел он озадаченным.
Меня зовут Вадим, а фамилия Карась. Понимаете, начал он, у меня была баня на берегу Ангары, напротив Шаман-камня. Мы с приятелем построили ее всего полгода назад. И вот недавно она сгорела.
И вы к нам пришли, чтобы найти виновных? уточнил Краснощеков.
Не совсем так. Когда баня сгорела, мы с другом подумали в первую очередь о том, что ее подожгли наши конкуренты. Место, вы сами понимаете, очень престижное и хорошо посещаемое иностранцами. Поэтому доход мы ожидали хороший. И не ошиблись. Уже с первых дней к нам потекли приличные деньги. Но мы были на этом рынке не первыми. Рядом с нами за несколько лет до нас построил баню бывший военный Витя Черный.
Почему черный? Не русский, что ли? спросил я.
Русский. У него просто фамилия такая. Так вот, конечно же, мы ему составили хорошую конкуренцию. У нас баня лучше. Поэтому туристы охотнее к нам ходили. Когда она сгорела, мы нашли Черного и с ним поговорили. Но он отнекивался и вины не признал. Вскоре стали происходить странные события. На месте сгоревшей бани начали появляться ямы глубиной два-три метра. Причем их копали по ночам, кто копал никто не видел. Мы опросили, кого смогли. Я сам там бываю с утра до позднего вечера.
А зачем копают ямы? заинтересовался я.
Я же говорю вам, никто не знает. Вначале мы подумали, что Черный из вредности нам решил таким образом пакостить. Но, когда их стало несколько, мы поняли, что он к ямам не имеет никакого отношения. Если, конечно, только с ума не сошел. Но по его виду этого не скажешь.
Копают под бывшим строением или возле него? уточнил Краснощеков.
Вначале под строением, а теперь и возле. Как-то бессистемно.
А глубина ям одинаковая или разная?
Примерно равная, хотя никто специально не измерял. А что, надо было это сделать? Он с интересом посмотрел на Краснощекова.
Пока не знаю. И когда все это началось?
Дней десять назад. По крайней мере, об этом мы тогда узнали. Сразу после пожара у нас был с компаньоном шок. Мы вложили немалые средства в строение и даже половины не успели вернуть. Деньги-то на строительство заняли в банке. А застраховать не успели, документы не все еще готовы были. И что особенно странно: когда начали копать ямы, почти одновременно с этим исчез мой приятель.
Как это исчез? удивился я.
Так просто. Его нигде найти не могут, и никто не знает, где он находится: ни жена, ни его родители, ни друзья.
А когда вы его видели в последний раз? уточнил Краснощеков.
Когда выкопали вторую яму.
И как он к ней отнесся?
Так же как и я. Удивился и возмутился. После чего мы опять пошли к Черному, но его не оказалось на месте. А на следующий день мой компаньон исчез.
Вы обращались в полицию? спросил Краснощеков.
Да, но они руками разводят. Говорили, что в розыск его пока было рано объявлять, мало времени прошло. И веры им особой нет. Просто отпишутся, и все. Поэтому я пришел к вам.
Так вы пришли к нам, чтобы мы помогли вам найти приятеля? высказал я свое предположение.
И да и нет. Конечно, меня интересует, где он находится, и я беспокоюсь за него. Но не меньше меня волнует, кто копает ямы и зачем. Я даже был вынужден нанять охрану из местных, чтобы по ночам дежурили и попытались поймать землекопов. Я с семьей в Иркутске живу.
А кто ее охранял, когда она работала? поинтересовался Краснощеков.
Банщики. Двое ребят, которые там жили, топили, убирались и предоставляли ее туристам.
И как баня загорелась?
Примерно в три утра они обнаружили, что она горит. Стали тушить самостоятельно, не смогли. Вызвали пожарных, но они приехали, когда баня уже догорала.
Но они видели кого-нибудь? Что они говорят?
Ничего они не видели и не слышали. Последние гости ушли в два часа ночи. Парни убрались и легли спать, как всегда.
Может, они сами ее подожгли? Например, уснули с сигаретой? Или в отместку вам из-за невыплаты зарплаты или по другим причинам? спросил я.
Мы это проверяли. Утверждают, что курили на улице. Алкоголь они вообще не употребляют, мы это точно знаем. Они и зарабатывали неплохо, никаких конфликтов у нас с ними не было.
То есть вы думаете, что сауну подожгли?
Я не могу так утверждать. Может, конечно, она и сама загорелась. Но я думаю, что ее подожгли. Уж очень она мешала конкуренту. Хотя ямы и исчезновение моего друга
Да, действительно интересно, задумавшись, произнес Краснощеков.
Так вы поможете мне? Вадим с надеждой посмотрел на нас. Мне не к кому больше обратиться.
Так началось наше первое дело в роли частных иркутских детективов.
Сгоревшая баня находилась на въезде в поселок Листвянку в семидесяти километрах от Иркутска. Она располагалась на небольшой площадке крутого берега метрах в десяти от реки. Напротив, посередине Ангары, возвышался Шаман-камень надводный выступ ангарского порога. От бани остался только фундамент, внутри которого и за ним со стороны реки было несколько глубоких прямоугольных ям длиной примерно по два метра и шириной метра полтора. Внутри контура были вырыты три ямы, снаружи еще две. Располагались они хаотично на первый взгляд. Стены ям были гравийно-песчаные с примесью глины. На дне оставалось небольшое количество осыпавшегося грунта. Сами ямы напоминали могилы. В местах раскопов был тщательно убран мусор и сложен аккуратно в кучу. Кругом были следы тупоносой с каблуком обуви размером 4243. Ни в мусоре, ни возле ям, ни на территории вокруг сгоревшей сауны ничего существенного не обнаружили. Повсюду валялись головешки бревен, листы перекошенного и местами почерневшего крашеного гофрированного железа и осколки оконных стекол. Территория бани была обнесена оградой из сетки рабицы, которая в некоторых местах сильно перекосилась, а со стороны асфальтированной магистрали, которая как бы нависала над баней, полностью отсутствовала.
А как тушили здание? вдруг спросил Краснощеков. Ведь пожарные машины подъехать сюда близко не смогли бы.
Вначале мои парни тушили водой из баков, а затем из реки. А пожарные водой заливали со стороны тракта, прямо сверху.
И как же туристы сюда заезжали? поинтересовался я.
Никак. Они машины оставляли на дороге, а сами спускались по деревянной лестнице, по которой вы и попали сюда. Я думаю, вы успели заметить, что она была нашей лучшей рекламой, произведением искусства. Сделана она из лиственницы, без единого гвоздя, ручной работы.
Да, необычная лестница, согласился Краснощеков. И вид на реку очень красивый. Наверное, не просто было здесь земельный участок взять под строительство?
Очень непросто. Мы нашли местного жителя ветерана войны, фронтовика, который был в родственных связях с главой поселковой администрации. Конечно, не бесплатно он согласился.
А сейчас участок на кого оформлен?
В том-то и дело, что на этого фронтовика. Мы начали переоформлять документы, но он недавно умер. А наследница, его дочь, стала с нас деньги дополнительные просить, хотя у нас расписка была, что он от нас получил кругленькую сумму.
И что, договорились?
Почти. Торговались, конечно, и она согласилась. Должны были к нотариусу поехать, чтобы на нас генеральную доверенность оформить, но не успели. Ведь вначале надо было строение узаконить, и затем только земельный участок можно было продать.
А не могла она или ее люди поджечь? спросил я.
Зачем? удивился Карась. Она деньги от нас получила бы, а теперь ничего.
А от других она теперь сможет больше получить, ведь место-то уникальное, больших денег стоит, предположил я.
Это будет очень непросто сделать, нахмурился Вадим. Мы предполагали такой ход событий и сразу предупредили, что мы не лыком шиты и сможем постоять за себя. Да и переоформить участок с нашим строением было бы сложно. У нас же все документы на строительство имеются, и договор с ветераном, и расписка о получении им денег. Больше мороки для нее, чем выгоды.
Но теперь строения нет, уточнил Краснощеков, и все ваши документы уже ничего не стоят. А земельный участок на фронтовике числится и подлежит передаче наследникам.
У Карася заиграли желваки. Он втянул голову в плечи, прикусил губу, затем резко выпрямился.
Нет! Не могла она этого сделать. Она должна была стать директором нашей бани, и за доверенность пообещали мы дать ей сумму немалую.
Возможно, согласился Краснощеков. А когда вы должны были оформить доверенность?
Я точно не знаю. Этим занимался мой партнер. У него юридическое образование. Он говорил, что необходимо было еще собрать документы: оформить техпаспорт на баню и еще что-то.
А кто-нибудь предлагал вам продать баню? спросил Краснощеков.
Многие. Кто хоть раз побывал в бане, почти все спрашивали о возможности ее купить. И деньги хорошие предлагали. Место классное! Напротив Шаман-камня его было видно из окна. И после парной можно было в реке искупаться. Туристы сюда приезжают, чтобы просто посмотреть камень, а у нас еще и попариться можно, и посидеть в приятных условиях, и чай попить из местных трав с вареньем, и домашнюю настойку под омулечек. Но один предлагал аж несколько раз.
А кто именно?
Да москвич-банкир. Ему очень понравилось у нас. Говорил, что готов все бросить и поселиться на окраине России. Это он про нас! А какая у нас окраина? Иркутск находится посередине между Владивостоком и Москвой!
Банкиры хорошо деньги считают, а географию плохо знают, пошутил я.
И что тот банкир? продолжил Краснощеков. Он был настойчив?
Еще как настойчив. Несколько раз приезжал и деньги был готов сразу отдать. Но мы не согласились.
Почему?
Деньги быстро разойдутся, а мы дело хотели создать, чтобы и наших детей кормило. Поэтому мы ему отказали.
А угроз с его стороны или еще от кого-нибудь не было?
Нет. Он, когда мы ему отказали, даже всплакнул немного, а затем напился и пообещал сюда весной с семьей приехать и арендовать баню на все лето. Посоветовал даже нам второй этаж построить для гостей, чтобы как гостиницу ее использовать. И денег пообещал нам в счет своего будущего отдыха взаймы дать.
А те последние посетители не могли баню поджечь? Может, напились сильно и поругались с вашими работниками?
В тот день парилась молодая семья с ребенком. Они ничего не пили, приехали на своей машине и в два часа ночи уехали. Они из Красноярска и специально под утро поехали, пока встречных машин на дороге мало.
Мы можем поговорить с вашими охранниками, которые сейчас по ночам дежурят?
Конечно. Они в поселке живут. Я вам покажу.
Листвянка растянулась вдоль берега Байкала узкой полосой и уходила в широкую падь между двумя холмами. Охранники, отец с сыном, жили возле церквушки в стареньком почерневшем от времени деревянном домике с небольшим участком, на котором росла одинокая раскидистая черемуха и в сторонке стоял покосившийся сарай. Злая хромоногая беспородная собака лаяла охрипшим голосом. Хозяева не ждали гостей, вид у них был заспанный.
Михалыч, обратился к нему Вадим, мы к тебе по делу. Это мои друзья, помогают мне разобраться с пожаром и этими ямами. У них к тебе несколько вопросов.
Слушаю. Михалыч хмуро посмотрел на нас. Закурить бы. Краснощеков достал из кармана пальто пачку сигарет «Петр». Крепкие предпочитаете?
Я использую мундштук, и мне хватает одной-двух сигарет в день.
А мне одной-двух пачек. Михалыч улыбнулся, прикуривая. Я особо все равно ничего не видел.
Как вы узнали о пожаре? спросил Краснощеков.
О бане, что ли? Так про нее сразу весь поселок узнал. У нас деревня маленькая, слухи быстро разносятся. Да и свет от огня издалека было видно, хоть и за горой она стояла. Я как раз на улицу вышел, у меня живот прихватило. Еще подумал, не Витьки ли Черного баня загорелась, она ближе к нам стоит.
А почему про Черного подумали, а не про них? Краснощеков кивком показал в сторону Карася.
Так у Витьки баня старая. Печь вся потрескалась, того и гляди загореться может. Я ему говорил. А он все про сезон толковал, что вот скоро закончат ездить туристы. За зиму хотел ее обновить.
Вы давно Виктора Черного знаете? поинтересовался Краснощеков.
Давненько уже. Лет двадцать. Он раньше военным был, до майора дослужился. На пенсию списали, переехал сюда жить. Он женился на местной нашей вдове в школе мы с ней учились. Работы у нас мало было, да и толком он ничего не умел делать, кроме как за юбками бегать. Но тут скумекал, когда перестройка началась, организовал бизнес. Жена его тряпки возила из Китая и продавала, а он баню построил на берегу Байкала. Местные над ним вначале смеялись: какой дурак деньги будет платить, чтоб попариться? У нас у всех своя баня есть. Да крепко ошиблись. У него деньги рекой полились! А он еще договорился с начальством, чтоб к нему строиться рядом никого не пущали. Так Витька один долго простоял, пока ребята из Иркутска его не потеснили.
И он сильно переживал из-за этого?
Переживал, конечно. Новая банька получше получилась. Я ее строил! Он гордо посмотрел на нас. Небось, видели лестницу-то. Красавица, а?
Да, успели полюбоваться. И что, к нему ходить перестали?
Не, какой там. Туристов-то тоже сейчас больше стало. Бывало, в очередь стояли аж в две бани, какая раньше освободится. Хотя сезон маленький. Зимой за каждого туриста пришлось бы им бороться. Теперь у него конкуренции не стало.
А не мог он поджечь баню? спросил я.
Кто, Витька-то? Нет конечно. Зачем ему свою жизнь портить. Все равно ведь узнали бы рано или поздно, что он замешан. Ему дочку с сыном поднимать надо. Скоро школу окончат, без отца пропадут. Да и характер у него не тот. Вот за девками приударить это он горазд! Говорят, всем посетительницам массаж предлагает сделать. Бабы его любят. Знаем мы, чем массаж заканчивается. Он хмуро улыбнулся и сплюнул себе под ноги.
А баню, значит, вы строили? уточнил Краснощеков.
Так точно. Я с сыном. Плотников хороших у нас мало. Раз-два и обчелся.
Не могла она сама загореться? Например, труба прогорела, и искра попала на дерево.
Оно, конечно, все могло быть. Но я думаю, ее подожгли. Она ведь новая, и труба от печи была из толстого железа и замурована в кирпич. Я сам клал печь. Ни один дом еще не сгорел после моей работы!
Когда вы дежурить начали?
Когда нас Вадим попросил, уже пять ночей.
И что вы думаете о раскопках?
А черт его знает. Ничо не понять. Но при нас ям не копали.